Тридцать разных дней

      Сид взглянул вперёд, потом на компас. Стрелка дрожала, никак не хотела успокаиваться, и точно так же дрожало у него внутри, стоило вспомнить события, от которых он сейчас бежал.       Нет. Пусть все воспоминания остаются в Гарлемалде, а он идёт вперёд, в будущее. Идёт сам и ведёт за собой своих. Он покосился на спящих у заднего борта Биггса и Веджа: смертельно уставшие, парни даже не реагировали на порывы холодного ветра, рвущие в клочья тяжёлые облака.       Поёжившись от очередного шквала, Сид щёлкнул по компасу. Стрелка дёрнулась ещё сильнее и вдруг замерла, указав чёткий север.       Сид облегчённо выдохнул. Он был почти уверен, что ведёт корабль правильно, — третий глаз никогда его не подводил, — но всё же, когда на кон поставлено так много...       Его свобода и его жизнь. Жизни его ребят. Надежда на лучшее. Эорзея, раскинувшая перед ним свои земли, сулила ему это всё, и даже больше. Сид сжимал рукояти штурвала, и его сердце преисполнялось решимостью.       Вот только боль никуда не уходила.       «Отец. Мидас нан Гарлонд, ведущий инженер Гарлеанской империи и глава проекта «Метеор». Куда же тебя занесла твоя жажда познания? Как ты мог допустить такое? Как смог увидеть врага в собственном сыне? Более того — наставить на него дуло пистолета?       Гай ван Баэлзар, взявший меня под своё крыло, отчасти заменил мне тебя, но в итоге всё равно оказался таким же одержимым властью человеком...       Я предал свою родину не потому, что не люблю её, а потому, что видел, что она делает с людьми, которые мне дороги...»       Дрожь внутри стала сильнее, передалась рукам, и корабль вильнул, чуткий, послушный каждому, даже лёгкому движению пилота. Сид усилием воли взял себя в руки, выровнял курс и уставился в тёмные небеса.       Он ощущал, как его клонит в сон. Как усталость медленно сковывает ноги и руки, мутит голову, закрывает глаза, но боролся с ней как мог. Некому было передать штурвал — Ведж из-за своего роста просто не доставал до рукоятей, а Биггс слишком устал и видел десятый сон. Автопилот, как назло, отказал. Пришвартоваться и остановиться на ночлег было негде — они летели над тёмными обрывистыми скалами Ала Миго, неприветливо щетинившимися острыми пиками, и до ближайшей равнины, по расчётам Сида, оставалось несколько часов лёту. Он понимал, что вряд ли выдержит больше двух часов, но старался как можно дальше оттянуть ту минуту, когда придётся будить ребят.       Гарлонд снова глянул на компас — просто так, удостовериться. Прогоняя из головы давящие мысли, помотал головой. Чтобы хоть как-то убить время, задумался о том, как бы починить автопилот прямо в полёте, и пришёл к неутешительному выводу, что это невозможно.       Облака внезапно расступились. Сид хватанул ртом воздух и замер, глядя на вольготно раскинувший свои кроны Чёрный Лес, над которым в небесах рассыпались щедрыми горстями такие близкие звёзды. В Гарлемалде, вечно окружённом густыми облаками, погрязшем в смоге и освещённом яркими фонарями, не было видно этих звёзд — впервые он увидел их в Цитадели Бозья, где его отец вёл исследования проекта «Метеор», и был поражён этим потрясающим зрелищем. Именно тогда он впервые понял, что хотел бы создать нечто, не отвечающее военным нуждам Империи. Мысли о небе, о полётах давили, крутились в голове навязчивой идеей и вылились в итоге в масштабный проект под названием «Энтерпрайз».       Его девочка... Сид всегда считал, что его корабль — женского рода. Её округлые борта, высоко поднятый нос и синее полотно парусов, которые напоминали ему распущенные волосы, заставляли его замирать от восторга каждый раз, когда он смотрел на неё. Несмотря на то, что он создал её своими руками, он восхищался ею и любил так, как не любил ни одну женщину. Сид был уверен в ней так же, как в себе: не подведёт, не сломается, не выйдет из строя в неподходящий момент.       Биггс позади всхрапнул, перевернулся на другой бок. Гарлонд покосился на него, потом глянул вперёд, увидел округлые крыши Гридании, выступающие над кронами деревьев, и поднял корабль повыше, чтобы случайно не зацепиться за них днищем.       На краю взгляда мелькнуло свечение. Подумав сперва, что это звёзды, Сид вдруг понял, что они слишком близко — и, повернувшись, ошалело замер, глядя на то, как стремительно догнавшие корабль искры белого света начинают сверкать всё ярче, затмевая свет звёзд, как центральный сгусток быстро увеличивается в размерах, ослепляя своим сиянием.       — Что это, шеф?!       Биггс и Ведж вскочили на ноги, во все глаза таращась на свет. Нервная дрожь прошла по позвоночнику, и Сид отступил от света на полшага, при этом не выпустив штурвала. Свечение набухло, раскрылось коконом и растаяло, обнажив очертания точно так же светящегося женского силуэта — подтянутое тело в обтягивающем комбинезоне, копьё за спиной, завивающиеся крупными локонами волосы, длинный, пушистый хвост и кошачьи уши. Мико’те? Женщина открыла глаза — чёрные, как ночь, контрастные на этом ярком белом свету, — и наградила его тёплой, ласковой, любящей улыбкой, от которой у Сида защемило сердце. А затем протянула руку и вложила в его ладонь пилотские очки.       Сложные, с разными стёклами, с усилителем третьего глаза, встроенным в центральную часть, с регулируемым ремешком. Он рассмотрел их как следует позже, изучил каждую мелочь, а в тот момент не мог оторвать взгляда от неожиданной гостьи и её улыбки.       Она вдруг исчезла, рассыпалась искрами, так же стремительно, как и появилась. Ветер рассеял их по небу, перемешал со звёздами, убеждая Сида в том, что это был всего лишь призрак — но как тогда объяснить эти лежащие на полусогнутых пальцах очки? Вполне материальные, настоящие — он ощущал подушечками гладкость стекла и шершавую поверхность кожаного ремешка, выступы сдерживающих конструкцию винтов, холод металла...       — Наденьте, шеф. Не просто так она вам их дала, — негромко сказал Ведж.       Сид послушно потянул застёжку, натянул очки на лоб, прикрыл усилителем третий глаз. Улыбнулся, стремительно обретая уверенность.       Призраком ли была светящаяся гостья, магической ли сущностью или проекцией, или феей из сказок, — это было неважно. Важно было то, что своим неожиданным подарком, и более того — своей улыбкой она словно подтвердила правильность его поступка, словно сказала: «Возьми. Это тебе. Тебя здесь ждут...».       Теперь он был уверен, что назвать своим домом Эорзею было правильным решением. Он собирался отплатить ей за доброту, принеся жителям Эорзеи то, что забрал с собой при побеге — свой ум и свои изобретения. Он собирался сражаться на их стороне. И искупить свои грехи.       В конце концов, именно поэтому он бежал из Гарлемалда.