Хочешь спасти мою душу?

Я услышала шуршание за окном и снова приподнялась, откладывая подушку. Едва ознакомившись с информацией, отправленной Ником, поняла, что подозрительность — отнюдь не худшее качество, учитывая хитросплетения жизни. В пору задуматься, нет ли во мне имплантированного жучка. Ведь какие-нибудь дяди и тёти, занимающие должности в секретных службах, могут вполне обоснованно видеть во мне потенциальную угрозу. Дочь своего отца Вентора — взять на заметку. Убрали его, уберут и меня. Слишком умна, чтобы оставлять её без присмотра… А Роя для этого и приставили… Чего только не интегрирует мозг, когда просыпаются страхи — обоснованные и не очень. Правда по части ума — это у нас Ник — скрытый хакер, а у меня — ударная сила. Посещение занятий по тхэквондо после одного инцидента восьмилетней давности, хоть и не сделали из меня мастера, но научили по крайней мере тому, что не нужно бояться бить. Если придется опасаться за жизнь, то теперь буду защищаться до последнего. Шуршание за окном повторилось. В оставленную для проветривания щель проскользнули пальцы и потянули створку вверх до фиксации. Я прислонилась к стене и напряглась. Подскочить незамеченной не успею, а единственное орудие в руках — подушка. Я уговорила себя, что трекера во мне нет, и я не нужна никому кроме Роя, а на крайний случай — брата, который решил надо мной пошутить. В проеме окна появился силуэт косматой головы, которая совершенно беспардонно заглянула внутрь. Я облегчённо выдохнула, киданула подушку прямо в физиономию позднего гостя, которая стукнулась обо что-то (долетев ли до цели?) и упала. Я подскочила и зажгла свет. За окном маячил пацанчик не старше, чем года на два. — Ну ты засранец! Тимми! Я чуть не отъехала в хель. — Договаривались же! — Тимоти воззрился на меня своими ясными, невинными, почти детскими глазами. Он не старше, он младше меня на два года. И я всегда это чувствую. — Можно войти? — он ярко заулыбался, поднимая руки и намекая жестом. — Вдруг твои спят. Я и решил. А у тебя тоже свет погашен. Ты же не забыла, Лис? Его глаза преобразились, отражая едва ли не испуг, что я могла позабыть. Поездки с Роем на челленджере и наши интриги как-то на порядок выше байка Тимми и намного брутальнее его тёмных кудряшек и даже точёного подбородка. И скул. Я позабыла… О чёртовой годовщине нашего знакомства! Признаться, парень испытал культурный шок, когда я подкатила к нему. Он тогда обкатывал свой новый байк, затормозил у ограждения, снял шлем и любовался огнями ночного города. А у матери был срыв после трагедии, она закурила. Я послала к чёрту и её, и весь мир, набрала в рюкзак пива и потащилась на смотровую площадку. По состоянию было: без одной банки пьянь. Я вскрыла последнюю, отпила и поплелась мимо парня, который с кем-то разговаривал по телефону. Поблизости больше никого не было, а мне страсть как хотелось получше рассмотреть его байк, который был таким же тёмным и сверкающим, как и хозяин. — Можно сейчас поехать. Ладно, пока! — донесся до меня обрывок фразы. Мои ноги как-то сами собой затормозили, и я повернулась к нему. — Куда поедешь? — В смысле? — не понял он, зависая с телефоном в руке, так и не положив его во внутренний карман. — Ну, подумала, может, по пути. Парень лучезарно заулыбался, посмотрел в распах куртки и убрал устройство. — А куда ты хочешь? — он вернул мне взгляд, принимая игру. — Довольно неожиданный подход для знакомства. — Ничего неожиданного, все в пределах нормы, — я посмотрела на свое пиво и отпила еще. — Если поедем, тебе нужно выкинуть баночку. — Я допить могу, — я снова приложилась губами к горлышку, запрокинула голову и выдула до самого дна. Пришлось подавить подступившую отрыжку, но тихий выдох все равно вырвался. — Прошу прощения, отчет о доставке. Парень тихо усмехнулся, а железный звук удара оповестил еще об одной доставке — я не промахнулась и банка попала точно в урну. — Меня твой аппарат привлек. — Я приблизилась и щелкнула пальцем по корпусу байка в районе надписи «Дукати». — Разбираешься? — Просто неравнодушна ко всем красивым средствам передвижения. — Только к ним? — мне показалось, что улыбка темноволосого из добродушной и потерянной приобрела налет порочности. — Не только, Дориан, — я тоже усмехнулась. — Почему Дориан? — Потому что Грей! Парень томно приподнял брови. Улыбка ещё больше оголила зубы, задираясь вверх только одним уголком губ. — У тебя прям потенциал, — я сцепила пальцы и склонила голову на бок. — Но на меня не действует, я пьяна. — Поговорим, когда будешь трезвой? — А это случится? — я приподняла бровь. — Ты похожа на русалку, — он вернул мне моё сравнение. — На сирену, может? Они опасные. На дно утягивают. Бойся меня. — Ладно, садись, — он засмеялся, кивнул себе за плечо, и я пристроилась позади него, перекинув ногу. — Вези меня, мой рыцарь. Дорогу тебе покажу, — выдала я ему уже на ухо, обхватывая руками поверх куртки. У дома, когда мы подъехали, опьянение накрыло полностью, кажется, Тимоти даже проводил меня до двери, по-джентельменски поддерживая под локоть. То, что я оставила ему номер телефона, я поняла через неделю, когда парень позвонил и поставил перед фактом, что подъедет через пятнадцать минут. Момент знакомства он припоминал мне при каждом удобном и неудобном случае. Возвел его в ранг празднества, которое нужно отмечать в том же месте, в тот же час. Он потянулся ко мне, а я проклинала свой азарт провоцировать других. — Не забыла, — я выдохнула, рассматривая парня в проеме окна. — Просто столько всего навалилось! Мать, отец, брат… У меня тут реально дом сумасшедших. — Давно пора жить отдельно. Выходи за меня. Будет тебе свобода, — он истолковал мое настроение по-своему. А бросаться такими фразочками Тимми стал с самого начала, как только понял, какая я, и раскрепостился сам. Частично — шутка, частично — правда. Но не поймешь с таким балагуром, как он, чего больше. — Как-то не самый удачный момент, — я рассмеялась и опустила взгляд, припоминая, как лихо сделал предложение Рой — «если невмоготу станет». Но, вспомнив, что на меня обрушилось после, я передумала. — Пожалуй, побуду твоей женой сегодня разочек. Где «чёрный принц»? Не слышала, как ты подъехал. — Там оставил. Так зайти можно? — Ты имеешь ввиду влезть? — Я улыбнулась и кивнула. Тим подтянулся на руках, перекинул ногу и спрыгнул ко мне, тут же раскрывая объятья, чтобы я его обняла. — Ты опять воняешь, как Джеймс Бонд, — я похлопала его по куртке и отстранилась. — Будто ты знаешь, какими духами он пользуется, — Тим окинул взглядом комнату, осмотрел комод с зеркалом, где несколько фотографий, вставленных по периметру, красовались нашими лицами. Я хотела было сказать, что запах Бонда — это что-то дерзкое и фундаментальное, а Тимоти больше тянет на романтично-сентиментального друга мистера Дарси, со всей своей породистостью и при этом мягкостью и ранимостью, но сама отвлеклась на фото. Для меня это только картинки — не более. Часть интерьера на которую теперь даже не обращаешь внимание. — Заберу? — Тим посмотрел на меня. — Конечно, — я пожала плечами. Наблюдая, как бережно он прячет фото во внутренний карман, я задумалась об обязательствах, которые на меня наложила считанная информация невербального жеста. — Ну, едем? — он, кажется, ничуть не смутился своей невольной откровенности, а даже наоборот, решил улыбнуться обаятельно и подмигнул. — Не твоя роль… Я махнула на него. Но — слукавила. Потому что вышло прекрасно. Этот его Дориан Грей пугал и гипнотизировал. Но когда Тимоти начинал заливисто смеяться, он ничуть не отличался от моего брата, которого если и поцелуешь в порыве, то только в лоб. — Едем! — я распахнула дверь комнаты. — Через окно не пойду. — Что с рукой? — Ерунда, порезалась, — я отмахнулась, но размотала растрепавшийся бинт, скомкала и кинула на комод. Мы беззвучно потолпились в коридоре, пока я искала свою куртку. Свет ночника рассеивался, не доставал, и образ Тима отливал чем-то еще более потусторонним и дьявольским с его многозначительными полуулыбками и тихим шипящим смешком, когда я наступила на него. Я слышала, что Рой вернулся ещё полчаса назад, и какой-то частью себя желала, чтобы он увидел меня вместе с Тимоти — такая глупость… — Термос возьми, — шепнул Тимми. — Ты чаёк приготовила? Я мучительно закатила глаза. Конечно, нет! Вылезти в окно показалось не такой глупой идеей — про чай бы забыли и не стали возвращаться, но на смотровой площадке холодно, ветер пронизывает. Теперь точно придется тащиться на кухню, а идея быть замеченной Роем неожиданно потеряла свое очарование. — Ну иди тогда, — я сделала страшные глаза, намекая, чтобы Тимоти развернулся или не мешал пройти. На кухне, как закон подлости, громче дозволенного стукнула дверца шкафчика. Чайник я включала жмурясь, в надежде думая, что он не зашумит или мое напряжение магическим образом перехватит волны звука и заглушит шум. Но из дома мы вышли незамеченными, как мне казалось. Байк стоял чуть поодаль, а челленджер перед самым носом, чувствовалось, что приехали на нем недавно — двигатель все еще источал тепло. На меня напало какое-то ребячество или это была самая банальная нервозность, которая вызывает приступы глупых действий, я споткнулась, ухватилась за Тимоти и засмеялась словно напоказ, удерживаясь за его пояс и шагая так. — «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом! — я вскинула руку с кулаком вперед, цитируя Шекспира, и выпрямилась. — Иль трупами своих всю брешь завалим!.. Вас Англия взрастила. Явите мощь свою!» — «Поднят зверь», — продолжил Тимоти, привычно улыбаясь, как на любое моё баловство. Он то ли подхватил, то ли поставил диагноз. Я хихикнула. Усевшись за его спину, я чувствовала, что позволяю себе лишнее. Невинный флирт потому и невинен, что его не воспринимают всерьёз, но он смертелен для ранимого сердца. А мне пришлось удостовериться в его ранимости. Я видела однажды его «смерть», когда не вовремя заглянула в гости. Он сидел на полу у кровати в перекошенной на одно плечо майке, с растрепанными волосами. Под ногами валялось одеяло и подушки, между ними экраном светился смартфон. Фраза: «Не нужно пытаться вновь посмотреть в любимые глаза, думая, что найдешь там хоть отголосок нежности» залегла в моем сердце надолго. Навсегда. Я примолкла, обнимая Тимоти насколько возможно безучастно и легко, но резкий рывок байка заставил меня крепче сжать пальцы. Мысли все равно витали не здесь. Они словно облаком роились над террасой, где, возможно, снова стоял Рой в тусклом свете гирлянды. Я уже хотела выйти к нему. Сказать, что не изменилась, что прошлое пусть остается в прошлом… Но порой нужно намного больше времени, чем какие-то несколько часов, чтобы переварить происходящее. Иначе, принимая решение впопыхах, можно поплатится, потому что оно окажется неверным. Мы сидели на лавочке, я спрятала ладони меж перекинутых одну на другую ног. Ветер пробирал, а алюминиевая кружка с чаем, отставленная в сторону, уже не грела. Тимоти держал руки в карманах, склоняясь немного вниз, ежась, прячась в поднятый воротник куртки. — Скажи со стороны: я непостоянная? — Ты-то? — я услышала смешок и заметила боковым зрением, что Тимоти повернул ко мне голову, но продолжила изучать витые перила впереди. — Постоянная. — Правда? — я посмотрела на него. Тим пожал плечами. — С завидным постоянством игноришь мои знаки внимания. Я цыкнула. — А в остальном — нет. Очень ветреная и очень кипишная. — Я серьезно. — Я тоже. В его грустной улыбке читалась какое-то покровительство. Некоторые испытывают вину, когда обременяют чувствами без ответа, но, очевидно, он — нет. Пауза повисла почти ощутимым тяжёлым грузом. Не следовало спрашивать. Ветер взметнул его волосы, скрывая глаза, и Тим отвернулся. — Хочешь, я избавлюсь от «бонда»? — Нет, — я покачала головой. — Будь собой. Не нужно под меня подстраиваться. — Я хочу, — он сказал это куда-то в ноги, вынимая руки из карманов и облокачиваясь локтями на колени. Кружка едва не опрокинулась, когда я неловко схватила ее. Чай обжег холодом, но я пыталась оттянуть неизбежное. Исхудалое тело у кровати предстало в сознании болезненным воспоминанием. Надо раз и навсегда запомнить, что дружбы между парнем и девушкой не бывает. «Потому что с девчонками спят, а не разговоры водят!» — прозвучало в голове голосом Роя. — Нет, Тимми. Не нужно… Есть тот, кто мне нравится. Ветер унёс фразу куда-то мимо нас, потому что Тимоти на неё не ответил. Может, посчитал, что ответ не нужен, может, что будет бессмысленным. Он встал с лавочки. Выглядел выдержанно. — Не молчи… — подала я голос. — Поедем, — констатировал он. — Я расстроила тебя? И сама себе ответила: «Ну ещё бы!» Однако, Тимоти двояко повёл плечами. Я даже подумала, что он сейчас скажет: «Я что, девчонка, чтобы мне расстраиваться?» Он вернул руки в карманы короткой приталенной куртки. До меня долетел его бондовский запах — резкий и грубый, не вяжущийся ни с соблазнительным Греем, ни с романтичным мистером Бингли. — Я тебе так скажу, — Тимоти рассматривал мысы своих ковбойских сапог. — Еще раз купишься, я с тобой дружить перестану! Ясно? — он заулыбался ярко и искренне, так, что я невольно усомнилась в своих предположениях. Но облегчение не пришло. Поганенькая и скользкая змейка сомнения оповестила, что, спасая дружбу, можно расшибить себе голову о любовь ещё сильнее. И тогда последняя смерть в отличие от новой покажется раем. Я выплеснула остатки чая, сложила кружки в мешочек и упаковала в рюкзак, не поднимая на Тимоти глаз. А потом встала резко, стукаясь об него всем телом, вжимаясь, обнимая, и долго нашептывала «прости» в его пропахший одеколоном воротник, запах которого неожиданно перестал казаться противным.