***
Не зря он усилил патрули, благодаря этому сейчас у них было время. Немного, но было. Чонгук отдавал себе отчет, что все, кто сегодня патрулировал, скорее всего, погибнут, чтобы дать им возможность подготовиться. Альфа, которому удалось добраться до колокола, доложил, что волки Джиёна вторглись на их территорию под самое утро и, судя по количеству чужаков, этот ублюдок привел всех своих альф. А значит, это не обычная стычка, не желание молодняка подраться, выпустить агрессию, нет. Это полноценное запланированное нападение. Чонгук отдал команду альфам перекидываться и ждать в месте общего сбора, а сам повернулся к Юнги. — Ты остаешься здесь и… — Я могу драться! — попытался возмутиться тот, но Чонгуку было не до уговоров. — Я сказал, — он повысил голос, — что ты остаешься здесь. Выводишь омег из поселения. Ты меня услышал? Если всего несколько альф-чужаков доберутся сюда, они устроят кровавую бойню. Что-то подсказывало Чонгуку, что такой ублюдок как Джиён, не пощадит никого. Омеги не смогут толком сопротивляться, альфам достаточно надавить, поэтому нельзя допустить, чтобы их нашли. И… если его стая проиграет, то так у них хотя бы будет шанс уйти. И выжить. — Да, вожак, — Юнги склонил голову. А отойдя, сразу начал раздавать омегам отрывистые команды. — Тэхён, — его омега стоял рядом и, хоть и сжимал побелевшие губы, страха не показывал, уже хорошо, — ты пара вожака, не забывай об этом. Помогаешь Юнги, следишь за тем, чтобы здесь никого не осталось. Чимин, — он бросил на того взгляд, — объяснит тебе, где убежище, — Чимин кивнул. — И, Тэхён, ты уходишь отсюда только тогда, когда здесь не останется ни одного омеги или ребенка. Ты понял? Чонгуку хотелось схватить своего истинного в охапку и спрятать ото всех. Самолично увести в безопасное место, чтобы знать, что до него не доберутся. Но Чонгук — вожак, а Тэхён его пара. Они оба несут ответственность за стаю. — Понял. — Если мы не придем за вами к вечеру, то уходите. Некоторые стаи с удовольствием примут к себе омег. Дождавшись кивка, Чонгук быстро коснулся губ Тэхёна своими и шагнул было в сторону — дольше тянуть нельзя. Однако остановился, ощутив резкий рывок: Тэхён дернул его за руку на себя, сильно впившись пальцами в предплечья. Обняв в ответ, Чонгук приоткрыл губы, позволяя толкнуться языком в рот, и едва не заскулил от того, насколько сильно ему не хотелось выпускать этого омегу из рук. Поцелуй получился грубым, отчаянным и… коротким. Тэхён отодвинулся от него спустя жалкие две секунды. — Не умирай там, ладно? — хрипло попросил он, криво и неискренне улыбаясь. — Ладно. Ты тоже. И Чонгук побежал к собравшимся альфам, на ходу перекидываясь в волка.***
Омег переправляли в убежище партиями: сначала собирали в одном месте небольшую группу, Юнги назначал ведущего, и они поспешно уходили из поселения. Собрать одновременно всех было затруднительно, а тем, кто уже готов уйти, не было смысла дожидаться остальных. В целом проблем не возникало, большинство с подобным уже сталкивались и знали, что делать. Сложнее было с теми, у кого есть дети: во-первых, им приходилось задерживаться, чтобы взять хотя бы самое необходимое, во-вторых, совсем крохотных ребятишек приходилось одевать и нести на руках. Именно поэтому многие шли в человеческом обличье. Папу еле удалось уговорить уйти, он упорно отказывался, не желая оставлять Тэхёна одного. До тех пор, пока Тэхён не рявкнул, что без лекаря некому будет помочь выжившим. Только после этого тот неохотно согласился и покинул поселение. — Почти все, — Юнги окинул взглядом группу омег. — Чимин, отвечаешь за них. Уводи. — А ты? — Чимин хмурился, явно переживая, и крепко прижимал к себе чужого ребенка. — Я пройдусь по домам, возможно, кто-то запаниковал и спрятался. Потом догоню вас. Все, идите! — Я с тобой, — Тэхён помнил наказ Чонгука о том, что он сам должен уйти лишь тогда, когда в поселении никого не останется. И пускай он еще не успел сдружиться с этой стаей настолько, чтобы воспринимать их как своих, роль пары вожака принял полностью. А раз принял, то надо соответствовать, хотя больше всего на свете ему сейчас хотелось быть рядом с Чонгуком. Юнги поджал губы, но спорить не стал, видимо, прекрасно все понимая. — Я проверю ту сторону, — Юнги махнул рукой, указывая направление, — тебе другая. Встречаемся здесь, ну… пускай минут через пятнадцать. И… кричи, если что. Я услышу. К счастью, дома не запирали, да и нюх у Тэхёна был отменный, так что не приходилось заглядывать буквально в каждый угол. Он заходил, быстро осматривал помещения, принюхивался, подавал голос на всякий случай, и выходил. В одном из последних домов Тэхён все же наткнулся на перепуганного омегу, который забился между стеной и кроватью в самой дальней комнате. Совсем молоденький, наверняка только-только вышел из подросткового возраста. — Эй, — мягко позвал он, — что ты тут делаешь? Пойдем, я тебя выведу, — но омега был в панике, весь дрожал, потеряно глядя прямо перед собой и, кажется, вообще не слышал слов Тэхёна. Только все шептал себе под нос не переставая: — Они убьют, опять всех убьют… Наверное, когда-то ему пришлось пережить подобное нападение, и, судя по всему, опыт оказался травмирующим, раз сейчас омега так сильно напуган. Только вот выяснять, что с ним случилось, как и уговаривать выйти, просто не было времени. Поэтому Тэхён еще несколько раз его окликнул, а затем взялся за спинку кровати и отодвинул ее. Потянул омегу за руку, но тот весь скукожился, сжался, мышцы задревенели настолько, что у Тэхёна никак не получалось заставить его встать на ноги. Да черт! — Ладно, — он наклонился, обхватил омегу обеими руками, поднимая, и так и понес на выход, в той позе зародыша, в которой тот сидел. А его бубнёж про то, что «всех убьют» становился все громче и громче, кажется, бедняга вообще ничего не соображал. Толкнув плечом двери, Тэхён боком выбрался на улицу. Вот и что ему делать? Этого нести к месту сбора и возвращаться, чтобы проверить остальные дома? Или посадить его где-нибудь здесь и сначала обойти то, что осталось? Так сбежит опять, забьется куда-нибудь, и ищи его потом. Мысленно выругавшись, Тэхён двинулся дальше, так и не выпуская омегу из рук. Тяжелый, зараза, хоть и мелкий. И истерические выкрики раздражали, хотелось просто заткнуть уши. Именно поэтому Тэхён не сразу осознал, что это за навязчивый неприятный запах ощущает. Незнакомый. Чужой. Он только начал оборачиваться на шум, когда раздался громкий щелчок, и спину обожгло болью — резкой, режущей. Тэхён вскрикнул, разжал руки, роняя омегу. А вслед за этой болью пришла другая — та, что пульсирующей волной стремительно разливалась по всему телу. — Этот мой! — услышал Тэхён азартный выкрик и обернулся. Охотники! Еще один щелчок, и арбалетный болт с серебряным наконечником глубоко вошел в бок. Серебро будто выжигало внутренности, Тэхён закричал от боли и попытался вытащить его, но сил не было, и пальцы бесполезно соскальзывали. Сквозь нарастающий звон в ушах он слышал грубый мужской хохот и разговоры. — Добивай этих и догоняй, — донеслось до Тэхёна. Один из двоих охотников неспешно подошел ближе и в упор выстрелил омеге, который сжался в комок на земле рядом с Тэхёном, в голову. Тэхён взвыл, чувствуя, как его колотит от злости, как беснующийся внутри альфа сходит с ума. Впервые тот настолько сильно стремился наружу, что сумел подмять его омежью сущность вне гона. И раньше Тэхён испугался бы его силы и ярости, но сейчас он с радостью готов был обратиться белым волком. Только вот серебро в теле нещадно жгло, не позволяя сделать этого. — Ты глянь, какой грозный, — хохотнул охотник, направляя на него перезаряженный арбалет, готовясь выстрелить, и Тэхён прикрыл глаза… Чтобы тут же распахнуть их, услышав рычание. Незнакомый охристый волк сшиб человека на землю и тут же вцепился в горло, вырывая его одним движением. Спустя несколько долгих секунд до Тэхёна дошло, какой запах он чувствует. Мёд. Лихун облизываясь, поводя перемазанной кровью мордой из стороны в сторону, медленно приблизился и замер всего в нескольких шагах. Тэхён, превозмогая терзающую его боль, посмотрел в волчьи глаза, и на какое-то мгновенье ему показалось, что тот нападет. Но тут оба уловили голоса приближающихся охотников, и Лихун, вздрогнув, обратился в человека. Метнулся к нему, ухватился за торчащее из тела древко и, старательно избегая касаться серебра, потянул на себя, вырывая арбалетный болт вместе с приличным куском плоти. Тэхён взвыл, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что причинял проклятый металл. Лихун потянул его за плечо, заставляя чуть повернуться, потащил на себя болт, засевший между лопаток. И стоило серебру, что сдерживало альфу, покинуть его тело, как Тэхёна скрутило в болезненной трансформации. Альфа рванулся так сильно и резко, что из горла вырвался крик, который почти сразу перешел в вой. Воздух тяжело вырывался из груди, а перед глазами стояла красная пелена. Тэхён подошел к телу омеги, которого он пытался, но не смог спасти... ткнулся носом в шею, убедился, что тот мертв, и повернулся к Лихуну. Медовый сидел не двигаясь, и во все глаза разглядывал Тэхёна. — Я тебя ненавижу, — негромко произнес Лихун. — Но, прошу, пожалуйста, помоги ему. О ком тот говорит, было очевидно им обоим. Качнув мордой, едва обозначая согласие, Тэхён развернулся и побежал, ориентируясь на отдаленные голоса людей и озлобленный вой Юнги, который, видимо, тоже столкнулся с охотниками. Тэхён поможет Чонгуку, но сначала нужно очистить его дом от чужаков.***
Чужая кровь пенилась в пасти, Чонгук надрывно, с хрипами, дышал. Врагов было много, очень много, Джиён действительно притащил сюда всех своих альф. Только вот стая Чонгука не собиралась отступать — многие оставили за спиной своих омег, поэтому дрались отчаянно, не жалея себя. Он знал, что Джиён должен быть где-то здесь, но в этом месиве из волчьих тел ему никак не удавалось выцепить ублюдка. Стая ослабнет без вожака, Чонгук знал это наверняка, поэтому изо всех сил рвался вперед, буквально прогрызая себе дорогу. Он должен его найти, в противном случае они проиграют, их просто задавят числом… Разжав пасть, он выпустил бьющегося в агонии чужака, но не успел и шагу ступить, как справа прилетел смачный удар. Чонгук проехался боком по земле и врезался спиной в ствол дерева. Волк грязно-серого окраса навалился сверху на пытавшегося встать Чонгука, в попытке добраться до горла. Но он рванулся всем телом, скидывая его с себя. Вот и вожак нашелся. Крупный. Вся морда в крови, так же, как и у Чонгука. Сколько его волков тот прикончил? И что сделает, если доберется до Тэхёна? Чонгук понимал, что шансов победить у них очень-очень мало, но Джиёна он прикончит любой ценой. Они кружили на месте, не отводя друг от друга глаз. По лесу разносилось многоголосое рычание, звуки ударов — глухие, об землю или стволы деревьев, и то и дело слышались звонкие болезненные взвизгивания. Тонкий слух позволял уловить то, как рвется под когтями и зубами плоть, ломаются от мощных ударов кости и булькает кровь в разорванных глотках. И это все из-за ублюдка, который решил пойти на него войной, не щадя ни своих, ни чужих. Зарычав, он оттолкнулся лапами от земли, в один прыжок преодолевая разделяющее их расстояние. Джиён попытался отступить, но не успел — Чонгук буквально влетел в него грудью, валя на землю. Вцепился зубами в оскаленную морду, наслаждаясь болезненным хрипом, а на попытки скинуть его лишь сильнее вгонял когти в тело. Джиён тряс головой, упирался лапами в землю, пятясь назад и пытаясь отцепить от себя Чонгука, но он только крепче сжимал челюсть. Под зубами приятно хрустнуло, а по языку разлилась теплая кровь, но порадоваться Чонгук не успел. Он выпустил добычу из пасти и дернулся вперед, когда ощутил сначала мощный удар, такой, что воздух вышибло из легких, а лапы подломились от неожиданности, а затем и крепкий укус на холке — один из чужаков прыгнул сверху, придавливая его к земле своим весом. Чонгук, неловко вывернув шею, сумел цапнуть противника, стаскивая его, но тут же был вынужден разжать зубы и сжаться, прикрывая горло — еще один чужак прыгнул на него, целясь зубами в уязвимое место. Краем глаза он уловил движение — третий волк кружил рядом, явно выжидая удобного момента. Чонгук зарычал, кидаясь на ближайшего к нему врага, но чужая челюсть сжалась на передней лапе, вгрызаясь в сустав, и он тяжело рухнул на землю. Ощущая, как в тело впиваются клыки, Чонгук успел заметить, что раненный Джиён скрылся среди деревьев. Чонгук сумел вырваться и встать, правда, сильно заваливаясь на одну сторону — он едва мог ступать на раненную лапу. Его окружали, но он не собирался уступать. Оскалился, намереваясь продать свою жизнь подороже, и рванулся к стоявшему ближе всех волку. Но тут за спинами чужаков раздался вой, и волки — чужие, незнакомые, внезапно ринулись на своих же. Чонгук замер, не понимая, что происходит. Что за?.. Лишь когда рядом с ним обнаружился Минджэ, причем в обличье человека, все встало на свои места. — Пришлось перекидываться, а то того гляди прикончил бы еще меня, — с ухмылкой поделился тот. Он смотрелся дико — обнаженный и безоружный посреди волчьей бойни. Но выбора у него действительно не было, вряд ли Чонгук в запале стал бы разбираться — чужак и есть чужак. — Мы будем держаться рядом с тобой, ты уж прикажи своим нас не трогать, хорошо? Чонгук кивнул и, прихрамывая из-за невозможности толком ступать на переднюю лапу, двинулся на звуки боя, сопровождаемый группой Минджэ. Тот уже обратился в волка и теперь держался неподалеку. А стая Чонгука, услышав мысленный приказ, на волков Минджэ не нападала. Однако численный перевес все равно был не на их стороне, и Чонгук, с каким-то глухим отчаянием прокусывая глотку очередного противника, осознавал, что даже если они победят, то потери будут колоссальными. Его волки слабели, и он чувствовал, как погибает каждый из них. Больше всего сейчас Чонгук хотел остановить эту бойню. А единственным, кого он жаждал прикончить, был Джиён. Но тот, как назло, скрылся где-то, и Чонгук шарил глазами по сторонам и принюхивался, пытаясь его отыскать. Лес пропах кровью, которая алела повсюду. Все чаще он цеплялся взглядом за трупы оборотней, и каждый раз с замиранием сердца втягивал носом воздух, пытаясь понять, свой это или чужой. А еще с неудовольствием был вынужден признать, что их изрядно оттеснили с того места, где начинался бой, а значит, так или иначе стая Чонгука была вынуждена отступать. Внезапно чуть в стороне раздалось тихое рычание. Чонгук оскалился в ответ, обнажая десны, и уже собирался напасть, уловив запах чужака, но замер. Волк… ну, какой волк? Волчонок, скорее всего, совсем недавно принявший своего альфу, пошатываясь, стоял перед ним. Грудь была разодрана, а шерсть побурела от пропитавшей ее крови. И вот его он должен убить? Чонгук не хотел. Но намерения чужака были вполне очевидны, и оставлять за спиной врага он не собирался. Ненавидя себя, Чонгук сделал шаг вперед, как вдруг ощутил давление. Звуки боя стихли так резко, что тишина на мгновенье оглушила. В нос ударил резкий запах грозы, и Чонгук обернулся, заворожённо глядя на приближающегося белоснежного волка. Тэхён...