Tears In The Club (feat. The Weeknd) - FKA twigs feat. The Weeknd Lambo! - Mirani (ft. Uneducated kid)
Дни шли, не обращая внимания на людей. Но у Хёкдже в эти дни прослеживалось легкое внимание на то, что до его жизни вроде и дотрагивается, а вроде его и не касается вовсе. Он трезво это осознавал и видел в этом обычную нерешенную ситуацию, что, как он считал, и толкало его на лишние размышления. Попытки Ли выглядеть его, неравномерными порывами распределялись на повестке повседневности. Сквозь школьные расписания, радость перемен и простых дневных заминках всем общедоступного времени. Это приходило вскользь. И когда болтаешь с друзьями, уже куда-то поворачиваешь голову, било словно током, не давая уйти в истории приятелей, камнем, не всплывая. Идя по коридорам от кабинета до кабинета, так и идётся только ногами. Глаза же гуляют сами собой, втискивая этот свободный порыв, опять запинаясь мыслями и воспоминаниями. Запинался. Не падал. Тело жило его обычной жизнью, но воспаленные нервные окончания бились электрическими разрядами, функции ежедневности выполняя в половину. Но ни на переменах, ни в столовой его просто не было. Не было и в обыденных дорогах в школу и обратно. Его будто и не существовало, когда Хёкдже был сосредоточен на нём, ни когда взгляды в зеркала напротив, а тело в движении. Ни когда он те глаза на себе чувствует. — Чего всё головой в сторону окна коридорного вертишь? — Хеён подошла к нему во время передышки танцевального класса. Людей здесь хватало, много способных, достаточно выдающихся. Он лишь один из. Так почему. — Как думаешь, почему кто-то может следить за тобой, а общаться нет? Хёкдже природу этого действа понять не мог, как бы не вертел чужие намерения с разных углов. Это начало занимать голову. А тяжелая голова – балласт в танце, висит да толку мало. Мысли требовали выхода, ответы хотелось получить от чужих голов, легких и не воспринимающих ситуацию, потому что она не их. Хёкдже она волновала. Хеён волновали тортики в кафе неподалеку и настольные игры с подружками. — Ты человеку денег должен? — Нет. — Человек тебе денег должен? Он вздохнул. — Тяжек же твой жизненный путь, Хеён, — Встал Ли, не надеясь сегодня приблизиться к решению загадки с помощью чужого котелка, — Это учит на будущее не быть твоим должником, не иначе. Её плечи вскинулись, а голова беззаботно качнулась в сторону преподавателя, объявляющего о конце отдыха. — Но тогда в любом другом случае, ты можешь просто поймать этого человека и поговорить с ним, и снова и снова, сколько хочешь, а если б делом были деньги – была бы конечная, мне так мама говорила. И правда, у его попыток ограниченность в факторах отсутствовала. А мысль никогда не становится должником Хеён и наоборот – присутствовала.***
Пусть технологии и шли вперед, игровые комнаты с консолями, подростковыми игровыми автоматами, гоночными машинками, симуляторами и не только – будут актуальны. Дело в их, не запылившейся с годами способностью пожирать энергию неугомонных подрастающих организмов. Объединить их и создавать свой особенный лоск таких встреч. Это молодость, а значит воспоминания. В их районе была одна такая игровая аркадная площадка, полная автоматов со всевозможными играми, стягивающая подростков мигающими вспышками ярких лампочек. И массовым весельем. Заразным. Поджигающим детей, как фитили петард. — Дальше что? Снова скакать тут даже не проси, — Хёк не мог терпеть горячность Юнхо, что раз за разом затягивалась в соревновательский дух и тянула за собой всех остальных, до победного, но только для Юнхо. А так очень не хотелось, поэтому Хёк спрыгнул с танцевального автомата, пресекая пререкания парня постарше, — Пошли лучше постреляемся, скажи, Хэ. В Донхэ сопоставимости задора Юнхо было одинаково. Но и ему до ночи не хотелось задерживаться на одном лишь автомате. Любопытства в нём было больше, чем подстрекательства к активности Чона. Ну и желания обставить его. Хоть когда-нибудь. Всё потом. На задворках следующих дней, кажущихся такими бесконечными. Пока ты беспечен и юн. А сейчас всё горит, мигает и манит. У них есть только это осязаемое сейчас. — Да, ты можешь вечно выигрывать на этом дэнс-корте, но не в стрелялках, отвечаю. Может потому, что в Донхэ было много детского энтузиазма, нежели соперничества, ещё и осыпающейся на всех подряд неусидчивости, он умел брать на слабо и давить этой игривостью, активности и энергии в нём с целой горкой на ложке. — Что будешь делать, когда пожалеешь? — Огонь из глаз Юнхо, похоже, не пропадет никогда, он вечен и лишь распаляется от чужого дуновения слов, направляя его без раздумий на новое поле для сражения с самоуверенным выскочкой. Дуэт Юнхо и Донхэ был тем, что стоит предотвращать во имя безопасности. В первую очередь для окружающих. Донхэ был ветром, распаляющим огонь Юнхо по всем остальным. А там всё загоралось. Вокруг них, конечно же. — Вот тебя и пожалею, — Донхэ хотел сказать что-то ещё, а Юнхо поддаться на чужие поддразнивания и лепетать об этом подстреливая зомби на 2д экране. Но на периферии глаз Хёка, чужая спина, с тростиночьей осанкой, узналась личными тормозами, что ноги в момент на огнях в отражении паркета остановили. Внутри Хёкдже вечный двигатель. Знал, чего хотел и к этому шёл непробиваемой уверенностью. — Хэй, — Оклик Хёкдже, остановил двух друзей, что успели отойти вперед в своей суете и суматохе. И развернувшись в непонимании, поймав кивок Хёка куда-то в бок, они повернулись, не понимая причин для стопорения. Юнхо, оперившись перекинутой рукой на плечо Донхэ, бросил взгляд обратно на Хёкдже, пока Донхэ всё рассматривал то ли игровой автомат, то ли паренька возле него. Ничего не говоря, затихая в потемках теней. Хёкдже смотрел также, не отрывая глаз, чересчур прямо, будто не хотя терять из виду. И всё в этом казалось рвущимся. По нормальности.