НАСЛЕДНИК МАЛФОЕВ ЗАМЕЧЕН В ГОРОДЕ! СНОВА!
Все верно, дорогие читатели, Драко Малфой все чаще выходит в свет. После долгого периода затворничества чистокровный наследник вновь украшает собой улицы Лондона.
В субботу вечером мистер Малфой был замечен в местном пабе с той самой загадочной брюнеткой, о которой мы сообщали в прошлом месяце. По словам нашего корреспондента, эти двое провели вместе чуть более полутора часов, разделив самую дорогую бутылку вина в пабе, после чего покинули его через отдельный выход. Хотя мистер Малфой не ответил на наши многочисленные письма с просьбой подтвердить личность его спутницы, другие посетители паба отметили, что оба были в отличном настроении, смеялись и пили на протяжении всего вечера.
С его новой работой по оказанию помощи Министерству магии и дружбой с Гарри Поттером, кажется, что молодой Малфой предпринимает значительные шаги по улучшению своего имиджа и избавлению от образа Пожирателя смерти.
Учитывая, что это уже второй случай, когда мы видим этих двоих вместе, эксперты уверены, что на наших глазах могут происходить традиционные ухаживания чистокровных. Неужели свадьба не за горами? Наши прогнозы о том, когда же состоится бракосочетание века, читайте на шестой странице.
Гермионе потребовались все силы, чтобы не уронить свой завтрак на тротуар, пока она стояла словно каменное изваяние и смотрела на колдографии. Даже прошедшая мимо толпа волшебников в строгих костюмах не смогла привлечь ее внимание. На десятках черно-белых страниц красовалось неоспоримое идеально синхронизированное доказательство. Малфой даже не удосужился переодеться после проведенной сессии с ней. Его волосы все еще были слегка растрепаны, а одна прядь упала ему на лоб, когда он засмеялся, поднося бокал вина к губам. Он распивал напитки с девушкой спустя всего каких-то два часа после того, как Гермиона проснулась, прижимаясь к его груди, и заметила теплую улыбку Малфоя. В тот момент вид его мягких черт лица и взъерошенных волос заставил ее сердце трепетать. — Вот и ты, — сказал он, привлекая ее внимание. Неосознанно Гермиона подняла руку, чтобы поправить его волосы, но они снова упали ему на лоб. — Не утруждайся, это бесполезно. Ей было странно видеть Малфоя таким открытым, почти уязвимым. Его взгляд казался ласковым. — Давай, пора вставать. Мы не можем оставаться здесь вечно, — произнес он, мягко толкнув ее, когда она вновь прикрыла глаза. Гермиона тонула в теплых объятиях его сильных рук. Малфой водил ладонями по ее плечам и бедрам, побуждая поддаться искушению и вновь погрузиться в дремоту. Теперь Грейнджер поняла, почему он разбудил ее. Малфой спешил на свидание. Сжав кулаки, она заставила себя отвернуться. Осторожно отступая, она слилась с толпой людей, спешащих к расположенным поблизости зданиям. Ее пульс набатом стучал в ушах, и Гермиона шагала ему в унисон, стараясь сохранять спокойствие. Желая, чтобы легкая дрожь в руках и ногах прошла, она сжала ремешок сумки так, что он впился в кожу. Его волосы на колдографии были взъерошены из-за нее. Не из-за загадочной женщины, сидящей напротив, смеющейся и пьющей дорогое вино. Как он мог так поступить, ведь у них была договоренность, верно? Она заставила себя остановиться. Наверняка всему было простое объяснение. Это точно не то, чем кажется. Малфой всякий раз подчеркивал важность честности и откровенного общения. Он обещал ей, что их отношения будут основаны на обоюдном доверии, и все же сразу после «Алого ордена» направился на свидание. Зачем Малфой вел такие разговоры, если встречался с другой? Ее мысли метались, пока она пробиралась сквозь толпу в Атриуме к переполненным лифтам. По прибытию на уровень Отдела магического правопорядка Грейнджер протиснулась мимо потных тел и направилась в свой кабинет. Он ходил на свидание с той же женщиной, что и в тот раз после их первой встречи в клубе, когда ни Малфой, ни Гермиона еще не знали об их совместимости. Знакомое чувство ярости зародилось внутри нее — неужели это конец? Неужели он использовал ее и «Алый Орден», чтобы удовлетворить свои потребности перед тем, как начать ухаживать за подходящей ведьмой из высшего общества? Держал свой маленький грязный секрет в тайне, а выставлял себя этаким добропорядочным, исправившимся чистокровным? Гермиона швырнула сумку на стол, как только оказалась достаточно близко к нему; ее челюсть начала болеть от того, с какой силой она стиснула зубы. Этого просто не могло быть. Не могло. Логическая, разумная часть ее мозга пыталась бороться с эмоциями, но попытки оказались тщетными. Гнев пылал, раскаляясь добела, и каждый раз, когда Грейнджер моргала, в ее памяти всплывала та колдография. Кроме этого, в ее сознании эхом отдавалось все, что Малфой сделал и сказал, чтобы притупить ее бдительность. Гермиона прокручивала в голове его задушевные речи, заставившие довериться ему и заняться с ним сексом. Все это было ради того, чтобы воспользоваться ею и … — Доброе утро, мисс Грейнджер. — Сесилия ворвалась в ее кабинет с чашкой чая наперевес, не заметив душевных терзаний Гермионы. — Я обновила ваше расписание на сегодня. И заместитель министра прислал документы, с которым вы хотели ознакомиться. Пока секретарь суетилась возле ее рабочего стола, Гермиона пила чай и вдыхала его пар, закрыв глаза, чтобы прийти в себя. Вдох, выдох. Малфой заставил ее пообещать быть верной, а сам не выполнял свою часть сделки. Ей не стоило ему доверять. Торопясь испытать удовольствие, которое он мог предложить, она не подумала о самосохранении. Гермиона пошла против своих инстинктов, решив поддаться пьянящему желанию и позабыв, кем он был на самом деле. Сесилия что-то говорила, выкладывая из папки «Исходящие» заполненные документы и складывая во «Входящие» неподписанные. — Отдел регулирования магических популяций прислал служебную записку, они хотят узнать новости относительно Управления по связям с гоблинами. И похоже, что Отдел международного магического сотрудничества надеется, что вы выступите на их следующей конференции. — Угу, — хмыкнула Гермиона в знак благодарности, хотя Сесилия почти не обращала на нее внимания. Решив ознакомиться с новым расписанием позже, Гермиона начала раскладывать всю имеющуюся информацию о Малфое по полочкам у себя в голове. За те недели, что они встречались в той злополучной комнате, она не забыла, что он что-то скрывает. Но почему-то и подумать не могла, что недосказанность между ними могла сохраняться и во время сессий.***
Прошло два дня, прежде чем она получила от него весточку, и за это время ее гнев и раздражение только усилились. Злость не утихала, а бурлила в глубине души, и когда Гермиона оставалась одна, то колебалась между раздражением и сожалением. Она должна была быть умнее — ей не следовало так легко терять бдительность. Малфой говорил о том, что является человеком слова, но на деле оказался тем же лжецом, что и в детстве. Даже если он не состоял в отношениях с той женщиной, Гермиона не должна была соглашаться на его условия. Ведь их договоренность не была официальной и не выходила за пределы комнаты в частном клубе. И если бы пресса что-то пронюхала, им приписали бы романтические отношения. Поэтому, когда она пришла домой и обнаружила сову, сидящую на подоконнике, раздражение вновь вспыхнуло в ней. В лапках гонца оказался черный пакет с прикрепленной к нему запиской. Быстро погладив сову, Гермиона развернула пергамент. Надень это для меня завтра и больше ничего. Малфой не подписал письмо, даже не поставил инициалов и не указал адресата. Холодность и отстраненность его инструкции не помогли унять нарастающее разочарование. Гермиона вскрыла посылку и хмыкнула, ничуть не удивившись его «подарку». Внутри находился аккуратно сложенный комплект нижнего белья зеленого цвета. Она не спеша достала его, рассматривая и ощущая пальцами мягкость кружева. Оттенок зеленого был настолько темным, что казался почти черным. Бюстгальтер и трусики с тонкими подвязками едва могли что-то прикрыть, но видимо на это Малфой и рассчитывал. Сделав несколько глубоких вдохов и продумав план, она достала свою палочку.***
Дождавшись пяти минут восьмого вечера, Гермиона аппарировала в их комнату. Кулон, позволяющий ей сделать это, тяжким грузом висел на ее шее, а красный камень, украшающий его, располагался между ее грудей и хорошо сочетался с цветом нижнего белья, скрытого пиджаком, позаимствованным у Малфоя несколькими неделями ранее. Появившись, она заметила, что он копается в старом сундуке, стоявшем в углу. Мягкий хлопок аппарации оповестил его о ее прибытии. — Заставляешь меня ждать? — пробормотал Малфой, выпрямившись и расправив плечи. В его руках было что-то, чего Гермиона не могла разглядеть, поэтому она молча стояла, ожидая, пока он повернется к ней. По правде говоря, беспокойство терзало ее всю вторую половину дня. Грейнджер смотрела на часы каждые несколько минут, волнуясь в предвкушении встречи. Лишь чувство удовлетворения от того, что она зачаровала нижнее белье, подстегивало ее — Гермиона хотела насладиться выражением его лица, когда Малфой заметит, что она не последовала его инструкциям, ведь он это без сомнения заслужил. Весь день она подумывала отправить ему посылку обратно, написав «Отвали», но что-то останавливало ее. Видимо, жалкая и нуждающаяся в помощи версия Гермионы Грейнджер все еще хотела видеть его, несмотря на ложь. Она ведь могла продолжить использовать Малфоя для своего сексуального удовлетворения, а в случае необходимости бросить в него заклинание при помощи невербальной магии. Когда он наконец повернулся к ней, выражение его лица изменилось. Нетерпеливое любопытство сменилось на нечто более мрачное и настороженное. Его серые глаза медленно окинули ее тело, отмечая, что она убрала волосы в две косы, а на плечи накинула пиджак, который полностью скрывал ее руки и свисал до середины бедра, но не был застегнут на пуговицы, оголяя живот и пространство между грудью. — Я вроде просил больше ничего не надевать, кроме белья? — произнес Малфой, направляясь к ней. Он отбросил то, что держал в руках и приблизился к ней почти вплотную; Гермионе даже пришлось поднять голову, чтобы взглянуть ему в глаза. — Я подумала, что ты захочешь увидеть меня в чем-то своем, — она одарила его ласковой улыбкой. Недоверчиво сощурив глаза, он взглянул на драгоценный камень ее ожерелья и провел пальцем по краю пиджака у ключицы Гермионы. Его прикосновение заставило рассерженную Грейнджер вздрогнуть. Ухмыльнувшись, Малфой отступил назад. — Тогда почему я чувствую, что ты что-то замышляешь? Давай, расскажи мне все, о чем умалчиваешь. Усмехнувшись, Гермиона мысленно радовалась разочарованию, промелькнувшему на его лице. — С чего бы мне о чем-то умалчивать? — Ты всегда это делаешь, — заявил он. Малфой выжидающе молчал, а когда она не ответила, приподнял брови. Он буравил ее требовательным взглядом, ожидая, что она признается в том, что скрывает. Понимая, что у нее всего два выхода: либо аппарировать домой, либо «раскрыть карты», — Гермиона подняла руки и медленно спустила с плеч пиджак. Подаренное им дорогое кружево под воздействием ее чар стало темно-красным. Гриффиндорским красным. Она сделала это специально, предвкушая его реакцию. Но Гермиона не рассчитывала на такой эффект: ноздри Малфоя раздувались, пока он рассматривал ее тело, даже не взглянув на упавший пиджак. Она не надела чулки, но все равно закрепила подвязки на бедрах. Перед зеркалом в своей спальне Гермиона простояла почти час, рассматривая себя и с каждой минутой возбуждаясь все сильнее. Ее затвердевшие от предвкушения соски терлись о кружево и начали болеть. Гнев нисколько не умерил ее возбуждения, а только разжег его. — Тебе не нравится? — спросила она, сделав шаг к нему и склонив голову набок. Гермиона никогда не носила ничего более сексуального. — Я просто внесла немного… улучшений. Казалось, что еще чуть-чуть и у Малфоя отвиснет челюсть. Он снова посмотрел ей в глаза, прожигая пронзительным взглядом. — Я вижу. Его очевидный гнев еще больше распалил Гермиону. Возможно, было очень незрело играть с ним в такие игры, но удовлетворение от произведенного эффекта того стоило. В конце концов, Малфой сам постоянно твердил ей, что она не безвольное существо. От него не было указаний не зачаровывать белье; технически ничего плохого Гермиона не сделала. Кивнув, он повернулся и направился обратно к сундуку, складывая все, что достал ранее, обратно. — Ничего не хочешь мне сказать, прежде чем мы начнем? Малфой посмотрел на нее через плечо, и Гермиона испытала шок, потому как выражение его лица стало незаинтересованным. На нее будто вылили ушат холодной воды, уничтожив всякое удовлетворение, которым она наслаждалась всего несколько мгновений назад. — Нет, — напряженно ответила Гермиона. Все, что она хотела бы сказать ему, удержалось на кончике ее языка. Что-то подсказывало ей, что уже слишком поздно. Грейнджер должна была потребовать от него ответы, касательно незнакомки, еще в начале недели. Но это Малфой нарушил их соглашение, а не она; это его следует наказать. — Совсем? Нет ничего, о чем бы ты хотела поговорить? Он бросил на нее последний взгляд и промолчал, когда она покачала головой. Вновь склонившись над сундуком, Малфой достал из него несколько других предметов. — Встань у стола, пожалуйста, — приказал Малфой. Еле волоча ноги, Гермиона последовала его указаниям. С каждой секундой казалось, что он все больше отдаляется от нее. Малфой становился холодным и отстраненным, совсем не похожим на человека, встречи с которым она с нетерпением ждала каждую неделю. Ее удовлетворение начало гаснуть, теряя свою силу. Без него Грейнджер с трудом пыталась ухватиться за остатки гнева, который обуревал ее уже несколько дней. Она ожидала, что Драко разозлится, будет кричать, вопить и толкнет ее к книжным полкам, чтобы снять напряжение, а не отстранится совсем. — Знаешь, сегодня я планировал преподать тебе совсем другой урок, — сказал Малфой, бросив предметы на диван рядом с ней. Четыре фиксатора тяжким грузом упали на обивку, заставив сердце Гермионы уйти в пятки. — Но поскольку ты не очень любишь порку, полагаю, что пришло время попробовать что-то новое. Взмахнув палочкой над журнальным столиком, Малфой преобразил его. Ножки стали выше, а стеклянная столешница превратилась в черное мягкое ложе. — Подожди… — Она сделала шаг назад, едва не споткнувшись о край ковра. — Ты же не имеешь в виду… Малфой вскинул голову, устремив свой взгляд на Гермиону. — Я думал, что мы все обсудили при последней встрече, но видимо ошибался. Ее горло сжалось от подступающей паники, и она прижала руку к груди в слабой попытке успокоить колотящееся сердце. — Я просто хотела в шутку раззадорить тебя. Ты не писал, что я не могу менять цвет. Малфой ухмыльнулся; что-то подсказывало ей, что он не купился на ее жалкие оправдания. — Я бы возможно и поверил тебе, если бы это было единственным, что ты сделала. Но опоздание и накинутый на плечи пиджак о многом мне поведали. А теперь, пожалуйста, ложись на спину. Он махнул головой в сторону преображенного стола, идеально соответствующего размерам Гермионы, не желая слушать ее отказ. — Ты же это не всерьёз! Неужели ты действительно хочешь настолько сильно меня контролировать? Как только она выплюнула эти слова, ей захотелось вернуть их обратно. — Мы уже обсуждали это, но ты упорно отказываешься вести со мной диалог и рассказывать о том, что тебя тревожит, несмотря на мои попытки доказать тебе правильность данного подхода, — произнес Малфой, сложив руки на груди. — Раз так, то у тебя всего два варианта: либо ты используешь стоп-слово и возвращаешься домой, либо ложишься. Выбирай, Гермиона. Сейчас же. Резкий приказ заставил ее двигаться, в глубине души она знала, что любое неповиновение или дальнейшие проявление неуважения только еще больше рассердит его. Гермиона понимала, что дело совсем не в контроле. Вовсе нет, и не в том смысле, на который она намекала. Ее возражения звучали весьма неубедительно. Разместившись на столе, Грейнджер постаралась не позволить нарастающей волне сожаления и стыда поглотить ее целиком. Ее кожа была холодной и покрылась мурашками, пальцы онемели от волнения, и она поняла, насколько глупо поступила, позволив себе расстроиться из-за такой глупой ситуации, обернувшейся для нее весьма плачевно. Гермиона могла бы отменить встречу и послать ему сову, потребовав объяснений, но предпочла промолчать. Она вздрогнула, почувствовав, как его руки обхватили ее лодыжку и застегнули мягкий фиксатор, а затем прикрепили его к ножке стола. — Могу я… — Грейнджер сделала паузу, проглатывая нарастающий страх и пытаясь продумать все возможные сценарии развития событий. — Могу я спросить, что ты собираешься делать? Малфой не отвечал, пока не закончил связывать ее ноги и не перешел к правой руке. Осторожными движениями он обернул манжету с мягкой подкладкой вокруг ее запястья и зафиксировал, проверяя натяжку ремня. — Я хочу показать тебе, что порой хорошего может быть слишком много. У нее пересохло во рту, поскольку Гермиона не могла осмыслить его слова. По какой-то причине значение этих слов было гораздо более пугающим, чем порка. По крайней мере, в те моменты она знала, чего ожидать. Грейнджер втянула воздух через нос, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие. Когда второе запястье было зафиксировано, Малфой похлопал ее по руке. — Потяни. Один фиксатор прилегал к ее запястью плотнее, чем другой, но если бы она захотела, то с легкостью высвободила бы руки. — Спасибо, — сказала Гермиона, но он молча возвышался над ней. Малфой сделал несколько шагов в сторону, откровенно любуясь видом, прежде чем снова взглянуть ей в лицо. — Последний шанс, Гермиона. Ты ничего не хочешь сказать, прежде чем я начну? Маленькая ее часть хотела высказаться и задать кучу вопросов, но нарастающее смущение жгло ее кожу. Успокаиваясь, она закрыла глаза. С каких это пор ее так волнует, что Малфой подумает о ней? — Мне действительно очень жаль, — ответила Гермиона. — Это была просто неудачная шутка. Ей показалось, что он пробормотал «упрямая ведьма», когда пересекал комнату. Она напряглась, заметив предмет, который он достал из сундука. — Это… это маггловский вибратор? — Это, — Малфой сделал паузу, поднося его к свету. Вибратор был черным и чуть больше его пальца. — Да, это секс-игрушка, но не маггловская. Испытывая знакомое чувство жгучего страха, Гермиона наблюдала за тем, как он постукивал по предмету своей палочкой. Игрушка завибрировала в его руках. — Я могу управлять ею, например, заставить нагреться, — Малфой коснулся вибратора палочкой, и черный цвет сменился красным. — Поменять размер, — вибратор увеличился в несколько раз, вытянулся в длину и изогнулся к кончику. От этой демонстрации Грейнджер поджала ноги, пытаясь свести бедра вместе, но не смогла. Ее дыхание стало прерывистым, и она схватилась за путы фиксаторов. Но это только усилило ощущение головокружительной беспомощности. То же самое чувство Гермиона испытывала в его объятиях неделю назад, и она вздрогнула от жара, возникшего между ног. Пристально глядя на игрушку, Грейнджер едва заметила, что Малфой обогнул стол и теперь стоял у ее талии. — Я купил это специально для тебя, — сказал он, все еще не глядя на нее. Его нынешняя отстраненность противоречила тому, как Малфой возбуждал ее ранее, и у Гермионы возникло ощущение, что он точно знал, насколько сильно она жаждала его ласк сейчас. — Хотя, признаться, я надеялся использовать это как награду, а не как наказание. Грейнджер не могла сдержать дрожь, пробежавшую по ее телу от неожиданной угрозы. Малфой положил вибратор и свою палочку на стол рядом с ее бедром и начал снимать пиджак. Медленными движениями он повторил те же действия, что и неделю назад. Малфой методично снял запонки, и к тому времени, как закатал рукава, Гермиона уже практически задыхалась. Вид его предплечий не должен был оказывать на нее такого воздействия. Ослабив галстук, он поднял палочку и провел ею по ее телу. Гермиона ничего не почувствовала, но стоило ей опустить взгляд, как все стало ясно. Кружево вернулось к своему первоначальному зеленому цвету, а лукавая улыбка, игравшая на его губах, заставила ее снова смущенно отвести взгляд. — Если бы я хотел видеть тебя в красном, я бы послал тебе красный комплект. — Она затаила дыхание, когда ощутила, что его пальцы слегка коснулись ее живота. — Хотя ты выглядишь прекрасно в любом цвете. От его нежного комплимента кожа Грейнджер почти воспламенилась, и девушка крепко зажмурила глаза. Ее грудь болезненно сжималась при каждом выдохе, Гермиона разрывалась между желанием поддаться приливу паники и стремлением погрязнуть в возбуждении. Вопреки ее раздражению на Малфоя, оно нарастало уже несколько часов, и казалось, что даже страх уже не сможет пересилить его. Если бы кто-то сказал ей несколько месяцев назад, что она будет наслаждаться чувством страха и возбуждения от Драко Малфоя одновременно, Гермиона бы не поверила. — Спасибо, — прошептала она, наконец-то приняв комплимент. Малфой провел рукой по ее ребрам, пальцами задевая край кружева под грудью. Он не опускался ниже и не ласкал ее, словно просто пытался исследовать ее тело своими легкими прикосновениями. Это расслабляло и убаюкивало. Малфой водил рукой по ее животу, по бедру, затем по плечу и руке несколько долгих минут. — Скажи мне, — тихо поинтересовался он, — просто из любопытства, сколько раз подряд ты доводила себя до оргазма? Его вопрос заставил Гермиону опомниться и распахнуть глаза. То, что он не уточнил про секс с партнером, не осталось незамеченным ею. — Два, — ответила она, не заостряя внимания на его намеренную оговорку. Не то чтобы ей не хотелось испытывать больше оргазмов, — потому что очень хотелось, — но когда Гермиона делала это одна, то ей становилось скучно. Она не могла сосредоточиться точно так же, как и с другими мужчинами. Вопреки ее ожиданиям на лице Малфоя не отразилось удивление после ответа. Вместо этого он кивнул один раз, быстро махнув головой. — Сегодня попробуем три или четыре раза. — Четыре?! — практически прокричала Гермиона, и он рассмеялся. — Ты не сможешь… Это невозможно. — Невозможно? — возразил Малфой. — Я останусь здесь на всю ночь, если придется. Она не сумела придумать ни одного весомого довода, когда поняла, насколько он серьезен. — В твоих интересах попытаться, Гермиона. Теперь будь хорошей девочкой и старайся для меня изо всех сил. Не дожидаясь ответа, Малфой сжал в кулак ее трусики и грубым движением стянул их. Задыхаясь, Гермиона попыталась отодвинуться. Ведь стоило ему только коснуться ее промежности, как Малфой сразу понял бы, насколько она уже возбуждена. — Почему четыре? — спросила она, стараясь отсрочить неизбежное. — Я знаю, что тебе нравятся сложные задания. — Он провел ладонью по бедру Гермионы, останавливая ее движения. Наклонившись, Малфой заговорил прямо ей в ухо. — Как и мне. Просто будь благодарна за то, что я не отвел тебя в смотровую комнату в качестве наказания. Смотровую комнату? Страх вспыхнул с новой силой в ее груди. Широко разведенные ноги Гермионы, закрепленные фиксаторами к ножкам стола, не позволили ему снять ее трусики полностью. Они впивались в кожу ее бедер, причиняя боль, которая лишь усиливала возбуждение. Тело и разум Гермионы боролись друг с другом, совершенно по-разному реагируя на действия Малфоя. Ее дыхание участилось, когда она поняла, что нежные прикосновения сменились резкими движениями. Малфой провел пальцами по ее промежности, обводя средним и безымянным вход во влагалище. Съежившись, она подавила всхлип, который грозил вырваться из ее горла от его грубых прикосновений. Другой рукой он сжал ее челюсть и заставил посмотреть на него. Его потемневшие глаза практически пылали, и она не могла удержаться, чтобы не поддаться его очарованию. Хотя это и должно было быть наказанием, но пока что оно не выглядело таковым. — Ты получишь один за то, что нарушила мои инструкции, — процедил Малфой, собирая пальцами ее влагу и проводя ими по клитору. — Один за опоздание, — продолжал он. Когда его пальцы проникли внутрь, она задержала дыхание. Малфой не церемонился, решительно вонзаясь в нее. Гермиона покачивала бедрами навстречу его руке, стремясь к наслаждению, которое не могло не быть желанным. — Ничего не получится, — вздохнула она, качая головой. — Это чересчур. Грейнджер была уверена, что не сможет испытать четыре оргазма за один вечер. — Один за то, что не сказала мне, что тебя беспокоит, — продолжал он, откровенно игнорируя ее. Малфой отвел руку, и Гермиона насторожилась в ожидании его дальнейших действий. — И один просто потому, что мне чертовски хочется. Без предупреждения он прижал вибратор к ее клитору. Он был теплым и слегка пульсировал, и хотя Гермиона попыталась отстраниться, но не смогла. — Драко! Грейнджер тяжело дышала, непроизвольно приподняв бедра. Ее грудь вздымалась, а затвердевшие соски терлись о кружево бюстгальтера. Но вибратора ей было недостаточно — она хотела его… — Я хочу получить первый от тебя как можно быстрее, — приказал Малфой. Продолжая удерживать ее на месте, он повернул ее голову в сторону. — Не заставляй меня ждать. Он прижался к ней всем телом и прильнул ртом к чувствительному местечку под ее ухом, покусывая и целуя с большей отдачей, чем она чувствовала от него до сих пор. Малфой действовал решительно, стремясь как можно быстрее довести ее до первого оргазма. Его горячее дыхание опаляло ухо Гермионы, пока он шептал ей приказы, стиснув зубы. Она боролась с нарастающим возбуждением, но Малфой сильнее надавил вибратором на ее клитор. Грейнджер не хотела испытывать оргазм так быстро, ведь это значило бы, что она примет любое наказание, назначенное им. — Нет, нет… — стонала Гермиона, пытаясь отстраниться, но Драко удерживал ее. Он усилил хватку, проводя языком по раковине ее уха, отчего Грейнджер вздрогнула и ощутила новый прилив жара между ног. — Да, Гермиона, — возразил Малфой. — Не сопротивляйся. Почувствовав, что вибрация усилилась, она закрыла глаза. Драко то массировал ее клитор вибратором, то крепко прижимал его. Гермиона слегка покачивала бедрами, ощущая приближение оргазма. Возбуждение распространялось по ее телу от кончиков пальцев ног, но Грейнджер продолжала сопротивляться, стиснув зубы. Действия Драко не были нежными. Гермиона привыкла к его трепетным прикосновениям, к тому, что он, казалось, был так же увлечен их сценой, как и она. Но это было… что-то совсем другое. Заставив себя открыть глаза, она заметила это в его взгляде. Отстраненность. Холодность. Жестокость. Беспощадность. Опасность, таящаяся в серых глубинах, заставила ее снова задрожать, и Гермиона издала тихий стон, когда Малфой увеличил скорость вибраций игрушки. Стенки ее влагалища пульсировали. Драко прижался к ней сильнее, заставляя оргазм вырваться из ее тела. Закатив глаза, она приоткрыла рот в беззвучном крике. Оргазм был не таким ярким, как те, что Гермиона испытывала с ним раньше, но пронесся по ее телу стремительно и интенсивно. Задыхаясь от ощущений, она крепко вцепилась в свои путы и приподняла голову. Столкнувшись с Малфоем лбами, Гермиона вскрикнула, и ее тело обмякло. — Один, — пробормотал он, тон его голоса не предвещал ничего хорошего. — Готова ко второму? Вновь, без предупреждения, он прижал вибратор ко входу в ее влагалище и ввел его внутрь, выбив воздух из легких Гермионы. Малфой не тратил время на нежности, стремясь заставить ее кончить, но ее тело реагировало даже на такие грубые действия. Прикусив губу, чтобы сдержать очередной стон, Грейнджер ощутила несколько медленных толчков. Стенки ее влагалища все еще пульсировали после первого оргазма. Игрушка была гладкой и теплой, но слишком узкой и не могла заменить его член. — Пожалуйста… — замолчав, она стиснула зубы и покачала головой. Драко все еще смотрел на нее сверху вниз, словно она была проблемой, которую нужно решить, а не его партнером. И хотя он не проявлял к ней привязанности раньше, полное равнодушие с его стороны медленно убивало Гермиону. — Мне… Мне жаль… Он поджал губы, но на его лице не было ничего, кроме явного раздражения. — Тогда расскажи мне, что тебя так беспокоит, Гермиона. Скажи, и все прекратится. Слова застряли в ее горле. Тяжело дыша, она сглотнула и услышала его разочарованный вздох. — Ничего… — попыталась ответить Грейнджер, но он прервал ее, грубо обхватив подбородок пальцами. — Я предпочел бы, чтобы ты не тратила наше время на ложь, дорогая. Ты не обязана мне ничего рассказывать, но я не трахаюсь с лгуньями. Как только ты солжешь мне, наше соглашение утратит силу. Его ярость обжигала. Малфою хватило наглости говорить о лжи, хотя сам он гулял по Лондону с какой-то девушкой сразу после… Он прервал поток ее мыслей, быстро пробормотав заклинание. — Incrementum. Гермиона почувствовала, что вибратор начал увеличиваться. Ох… Один кончик игрушки упирался в ее клитор, посылая импульсы удовольствия по всему телу Грейнджер, в то время как другой теперь задевал чувствительную точку внутри нее. Хотя Гермиона сопротивлялась изо всех сил, она была практически беспомощна, и это только усугубляло ситуацию. Драко затянул фиксаторы так, чтобы она могла либо вырваться, тем самым остановив сессию, либо выгибаться навстречу его движениям. Она чувствовала, как стенки влагалища начали пульсировать вновь, нарастающее возбуждение сводило ее с ума. Но этого было недостаточно, однако Грейнджер знала, что Малфой не расщедрится на большее. — Используй стоп-слово, если не хочешь принять то, что я даю тебе. Он подначивал ее, бросал вызов, подводя к точке невозврата и вынуждая признаться в том, что она умалчивала. — Нет? — спросил Драко, когда Гермиона покачала головой, фактически признавая, что все-таки что-то скрывает. — Почему нет? Грейнджер не знала, что именно движет ею — самосохранение или глупость, — но она не могла позволить себе быть такой уязвимой перед ним. Рассказать, что злится на него из-за свидания с другой женщиной, означало взглянуть правде в глаза и признать, что приревновала. — Это не имеет значения, — на выдохе произнесла она. Разочаровавшись, Драко снова увеличил мощность вибратора, и Грейнджер не сдержала болезненный стон, вырвавшийся из ее горла. Инстинктивно она хотела сомкнуть ноги, сжать бедрами его руку, но не смогла. — Я позволю себе не согласиться. Если ты несчастна, я должен знать почему. Или я не заслуживаю? Разве ты не хотела бы знать, если бы я был несчастлив с тобой? Пытаясь сохранить самообладание, Гермиона сглотнула, стиснув зубы от удовольствия, накатывавшего на нее волнами. Грейнджер хотела возразить, но не смогла подобрать слов. — Что он сказал? — Она пыталась вспомнить его вопрос. Несчастлив… — Ты… Ты несчастлив сейчас? — простонала Гермиона, отводя голову в сторону, когда его губы вновь коснулись ее шеи. Драко провел языком по чувствительному местечку под ее ухом, а затем прикусил нежную кожу. — Я несчастлив, потому что ты несчастлива, — прошептал он так, словно это было очевидно, словно его рука в данный момент не вводила в нее вибратор, подталкивая ко второму оргазму. Как будто он не наказывал ее удовольствием, а сам держался так отстраненно, как только мог. Мысли Гермионы метались, а тело неистово желало большего. Ей казалось, что комната вокруг нее кружилась. — У меня нет желания играть в эти игры, дорогая. — Продолжал Малфой, еще глубже погружая в нее игрушку. Вместо того, чтобы вытащить ее, он снова пробормотал заклинание, и Грейнджер почувствовала, как кончик опять увеличивался внутри нее. — О боже… Ах… — вскрикнула Гермиона. Она растворилась в ощущениях, почти не слушая, о чем говорил Драко. — Признаю. — Малфой замолчал, прижав игрушку к чувствительному месту внутри нее и заставив ее стонать еще громче. — Сопротивление, которое ты оказываешь, делает награду еще слаще. Грейнджер закрыла глаза, готовясь к очередному оргазму. Каждый мускул ее тела напрягался по мере того, как нарастало удовольствие. Когда Малфой надавил кончиком вибратора на ее клитор, Гермиона поняла, что не может больше ему сопротивляться. — Но мое терпение на исходе. При этих словах ее сдержанность полностью испарилась. Удовольствие пронеслось по ее телу. Извиваясь на столе от наслаждения, она ощущала, как фиксаторы впиваются в кожу. — О, черт… — выругалась Гермиона. Малфой не убирал вибратор, продлевая ее оргазм. Почти болезненные всплески удовольствия сотрясали ее тело, переполняя ощущениями. — Драко, пожалуйста! Ее слова затерялись в стонах наслаждения, накатывающего волнами и сжимающего мышцы ее живота с такой силой, от которой хотелось умолять Малфоя остановиться, что она, по всей видимости, и делала. Когда оргазм стал стихать, Малфой дистанцировался. Его отстраненность казалась неправильной. Разум Гермионы боролся с телом. Даже сквозь дымку похоти и возбуждения она не могла избавиться от чувства вины, поселившегося в ее подсознании. Оно росло с той же скоростью, что и удовольствие, только удваиваясь от сопротивления. Грейнджер не хотела испытывать оргазм при подобных обстоятельствах, но она находилась во власти Драко, злившегося на нее. — Это твоя вина, — пронеслось в ее голове, когда Гермиона пыталась выровнять дыхание, чтобы успокоить колотящееся сердце. Малфой просто выжидающе стоял подле нее, давая ей минутную передышку. — Готова еще к одному? — Безэмоциональный тон его голоса ощущался словно пощечина. Драко будто интересовался у нее прогнозом погоды на выходные или завтракала ли она этим утром. Прежде чем Гермиона успела покачать головой, он снова прижал кончик игрушки к ее клитору. За те короткие секунды, что она переводила дыхание, ее тело не восстановилась. — Нет, нет, пожалуйста… Гермиона прикусила губу, подавляя болезненный стон, норовивший вырваться из ее горла. И хотя Драко уменьшил вибратор, но все между ее ног было чувствительным — кожа словно гудела, а бедра покраснели. — Тогда используй стоп-слово, — произнес он, проводя игрушкой по ее клитору. — Давай же. Натура Грейнджер не позволяла ей сдаться и отступить. Она знала, что Драко пристегнул ее к столу, потому что она не подчинилась; что он был холоден с ней, потому что она не сказала, что ее беспокоит. Малфой злился, а Гермиона тосковала по тому нежному и заботливому Драко, который был у нее до того, как она увидела ту ужасную статью в «Пророке». Эти мысли пугали Грейнджер. Ее Драко… Ей казалось, что сейчас перед ней стоял совсем не тот человек, который извинился перед ней в ее кабинете и дал возможность получить ответы, в которых она нуждалась; не тот мужчина, что заботился о ней, учил ее, смог доставить ей такое желанное удовольствие. — Скажи ему сейчас, скажи ему, и, может быть, он остановится, — отчаянная мысль вытеснила чувство вины на передний план ее сознания. — Скажи ему, и возможно он перестанет на тебя сердиться. Между ее ног разливалось тепло, липкое и горячее. От осознания того, что на столе под ее ягодицами наверняка образовалось мокрое пятно, щеки Гермионы заалели. Вибратор с легкостью двигался между ее складок, ставших скользкими от ее собственной смазки, и она вывернула запястья, скованные путами. — Если я… — слова застряли в ее горле, когда Малфой коснулся вибратором особо чувствительного места. — Если я скажу тебе, ты остановишься? Драко молчал, и Грейнджер решилась посмотреть ему в глаза, но не увидела в них ничего, кроме веселья. — Восхитительно, что ты думаешь, будто можешь торговаться, — ответил он. — Но уже слишком поздно. У тебя был шанс. — Пожалуйста, — взмолилась она. Гермиона знала, что вела себя крайне глупо и опрометчиво. Когда Малфой вновь коснулся того же чувствительного места, ее ноги напряглись. Сквозь гул крови в венах она чувствовала, как нарастает третий оргазм. Но действия Драко стали менее грубыми, он словно просто не давал ее телу успокоиться. — Допустим, я дам тебе еще один шанс. Что мне за это будет? Его слова сопровождались легким прикосновением к краю ее лифчика, словно напоминая о том, каким ласковым он может быть, если захочет. — Что бы ты ни захотел. Я дам тебе все, — быстро произнесла она, пытаясь сдержать стоны. Когда он отвел руку от ее груди, Гермиона практически разрыдалась. — Я хочу, чтобы ты перестала быть такой чертовски трудной, приняла наказание, как хорошая маленькая ведьма, которой, я знаю, что ты можешь быть, и прекратила вести себя так неуважительно, — процедил Малфой сквозь зубы. Чувства вины и стыда захлестнули ее, подавляя нарастающее возбуждение, и Гермиона изо всех сил пыталась отдышаться после шквала эмоций, обрушившегося на нее. Все было слишком чувствительным: ее разум, тело, нервы, чувства. — Хорошо, — прошептала она. — Прости меня, Драко. Мне так жаль, я не думала… Извинения были прерваны очередным всплеском удовольствия, пронесшимся по ее телу. Малфой снова прижал кончик вибратора к ее клитору, совершенно не обращая внимания на ее слова. Ничто не могло остановить его. Несмотря на сопротивление, Гермиона ненавидела то, как сильно он на нее воздействовал. — В этом и заключается твоя проблема, дорогая. Ты оскорбляешь меня, полагая, что я такой же, как и все твои прошлые мужчины; что я позволю тебе манипулировать мной. Если это то, чего ты хочешь, то, возможно, мне следовало бы отказать тебе. — Нет! — произнесла она в отчаянии. Малфой возвышался над ней, сжав челюсти, его взгляд был суровым, и Гермиона не могла смириться с мыслью, что он может положить конец всему. Даже злясь из-за статьи в «Пророке», она не хотела его отпускать. — Ты не можешь так поступить. Так вот почему она не отказала ему во встрече? Несмотря на то, что Грейнджер провела несколько дней в гневе и раздражении, что-то побуждало ее не сдаваться, несмотря на боль. Она была слаба, желая получить удовольствие, которое Малфой дарил ей, и не знала, что с ней будет, если он так легко откажется от нее. Драко не останавливался, настойчиво подталкивая ее к третьему оргазму, и она почувствовала, как стенки ее влагалища сжались в предвкушении. Грейнджер определенно не могла позволить ему уйти, ведь только с его помощью она обрела то, что ей было так необходимо. Драко не был похож ни на одного мужчину, с которым она когда-либо была, и осознание того, что он может бросить ее, заставило слова, которые Гермиона подавляла всю ночь, вырваться на поверхность. Однако, прежде чем она успела их произнести, по ее телу распространилось пьянящее тепло. Закрыв глаза, Грейнджер практически кричала, пока всплески удовольствия пронзали мышцы ее живота и бедер. Ей казалось, что воздух вокруг стал горячим. Запястья и плечи Гермионы болели от сковывающего их напряжения. Кисти рук покалывало, а пальцы ног подгибались, когда последняя волна удовольствия начала медленно отступать. — Ты солгал… — слова вырвались из нее прежде, чем она успела осознать, что говорит. Они слетели с ее губ, с болью и придыханием, когда ее голова качнулась в сторону. — Статья… Ты и та женщина… Снова. Слезы текли по ее щекам. Оргазм стихал, но поспособствовал высвобождению эмоций, так упорно сдерживаемых ею. — Ты заставил меня пообещать… Сказал, что только я и ты… Что не делишься, а потом… — Гермиона… — Резкий тон Драко заставил ее подавить всхлип, но не раскрыть зажмуренных глаз. Она не могла смотреть на него. Когда Гермиона покачала головой в ответ на его невысказанный приказ, его рука схватила ее за подбородок. — Посмотри на меня. — Нет, — отказалась она. Горячие слезы обжигали глаза, и Гермиона не хотела открывать их, чтобы не усугубить ситуацию. — Ты занимался со мной сексом, а потом ушел к ней… Вибрация между ее ног стихла, и она смутно осознала, что Малфой отстранился. Его руки больше не удерживали ее, и ей стало холодно. Грейнджер не могла заставить себя открыть глаза. Дрожащими пальцами она обхватила свои предплечья, тяжело дыша и не понимая, почему фиксаторы на ее руках и ногах больше не были привязаны к ножкам стола. А затем что-то теплое окутало ее тело. Горячие ладони прижались к щекам Гермионы, пока она пыталась восстановить дыхание и унять тревогу, стыд и гнев. Казалось, что оргазмы разрушили тщательно возведенные стены в ее сознании, кирпичик за кирпичиком. Сильные руки прижимали Грейнджер к мускулистому торсу, покрытому костюмной тканью. Тепло успокаивало, и только когда Драко коснулся губами ее лица, она поняла, что он что-то говорит. — Милая, — прошептал Малфой, целуя ее щеки и стирая большим пальцем дорожки слез. — Посмотри на меня, пожалуйста. Я умоляю тебя. Покачав головой, Гермиона попыталась отстраниться. Стыд грыз ее изнутри, проделывая брешь в груди. Ей нужно было уйти, аппарировать домой и оправиться от удушающего смущения, которое заставило ее признаться в ревности, а потом рыдать сразу после того, как он довел ее до оргазма. Но вместо того, чтобы отпустить, Драко еще крепче обнял ее. Грейнджер даже не заметила, пока распадалась на части от оргазма, как он усадил ее на свои колени и прижал к груди. — Отпусти меня, — прошептала она, и слеза скатилась по ее щеке. — Я больше не отпущу тебя в таком состоянии, — произнес Драко, вновь обхватив ее лицо руками. — Кричи на меня, если нужно; если тебе станет легче. Но не убегай. Гермиона не смогла ответить ему. С каждым принудительным оргазмом ее гнев сгорал, оставляя после себя лишь пепел ярости. Ей хотелось отмотать время вспять; раздобыть маховик времени, накинуть его на шею и вернуться на три часа назад, а затем послать Малфою громовещатель. В оглушительной тишине Грейнджер почувствовала, как он прижался губами к ее макушке и тяжело выдохнул. — Я не лгал тебе, Гермиона. Хотя я возьму на себя часть вины за то, что не догадался, как это могло выглядеть с твоей точки зрения. Слова Драко заставили ее вздрогнуть и распахнуть глаза, пусть даже их и щипало после эмоционального всплеска. Он сел на стол и расположил Гермиону на своих коленях, нежно поглаживая ее спину рукой. Она все еще не могла заставить себя поднять на него взгляд и затаила дыхание, когда он продолжил. — Та женщина — Астория Гринграсс. До недавнего времени мы с ней были помолвлены и собирались пожениться. — Что?! Гермиона снова попыталась соскочить с его коленей, толкаясь изо всех сил, но он крепко удерживал ее. Он был помолвлен?! — Пожалуйста, позволь мне объяснить… — Малфой прервал ее вспышку паники. — Мы никогда не были связаны так, как ты предполагаешь. Я бы предпочел все обсудить, когда ты полностью успокоишься, но мне кажется, если я отпущу тебя, то это только усугубит ситуацию. Ее легкие горели, Гермиона старалась выровнять дыхание. Ей казалось, что она несется в некой эмоциональной версии вагонетки из подземельев Гринготтса. Эмоции бушевали в ней, растерянность вышла на первый план, не только от слов Драко, но и от всей ситуации в целом. Она словно заплутала во мгле без ориентиров и не знала, как выбраться. Лишь голос Драко пробивался сквозь туман, как маяк. — Мы начали процесс расторжения контракта, составленного нашими родителями, в начале этого года. Поскольку его заключили, когда мы были еще подростками, нашим адвокатам потребовалось немало времени, чтобы распутать все соглашения. Слезы больше не обжигали, но Гермиона все еще молчала, прикусив губу. Она уставилась на свои колени, сосредоточившись на подвязке белья, так было легче успокоиться после эмоциональной бури. Приняв ее молчание за сигнал, Малфой продолжил. — «Пророк» все неправильно истолковал. Астория настояла, чтобы мы отпраздновали нашу несостоявшуюся помолвку. Юристы закончили расторжение договора всего за несколько дней до этого. В голове Гермионы всплыло воспоминание, и она ухватилась за него. Две сестры, сидящие в другом конце Большого зала. Одна, постарше, с выразительными глазами, сидела рядом с Пэнси Паркинсон, а другая, помоложе, более спокойная, читала книгу и надкусывала тост. — Но… — голос Гермиона звучал хрипло. — Астория была блондинкой. И нос у нее другой… Тихая девочка со светлыми волосами и голубыми глазами, читающая рядом со своей старшей сестрой, была совсем не похожа на женщину с колдографии. — Да, — согласился Драко и нежно коснулся ее щеки. От ласки веки Гермионы затрепетали. — Ее старшая сестра, Дафна, вышла замуж за целителя-косметолога по имени Роадс. После войны они обе уехали жить к нему во Францию, чтобы абстрагироваться от всего. Думаю, Астория решила, что если изменит внешность, то ей будет легче вернуться в Лондон. — Что никто не узнает ее… Мысли Гермионы были настолько рассеянными, что она не осознавала, что произнесла их вслух, пока Драко не прижал пальцы к ее подбородку. Наконец Грейнджер позволила себе взглянуть ему в глаза. — Именно. И отчасти поэтому нам потребовалось так много времени, чтобы начать работу над расторжением. Она довольно долго восстанавливала внешность после всех процедур. Будь моя воля, никто из нас никогда бы не подписал его, но когда ты уверен, что не доживешь до совершеннолетия… Гермиона поморщилась, борясь с желанием снова посмотреть на свои колени. Глаза Драко были устремлены на нее, выражение его лица оставалось серьезным, а брови нахмурились, и она нашла в себе смелость высказать предположение, которое испортило ей всю неделю. — Значит… Ты не ходил на свидание. Его грудь расширилась на вдохе, а затем последовал решительный ответ, который развеял все сомнения Гермионы. — У меня с ней никогда не было романтических отношений. И я не встречался ни с кем после нашего с тобой первого вечера, проведенного здесь. Так будет до тех пор, пока ты не решишь положить конец нашим отношениям. Что-то в ее груди екнуло от его слов, сердце затрепетало в груди, прежде чем она смогла найти в себе силы подавить это чувство. — Ты тоже можешь положить этому конец. Не только я. Ведь именно этого она и боялась, не так ли? Что он может с легкостью бросить ее, полностью уничтожив. Эта мысль пронзила сердце Грейнджер. Когда она успела настолько привязаться к нему? — Я могу попробовать, — его губы растянулись в лукавой улыбке. — Но, похоже, мне тяжело устоять перед тобой. После нескольких мгновений молчания Гермиона заставила себя сказать то, что должна была сказать с самого начала. — Мне следовало просто спросить тебя. — Да, следовало, — согласился Драко, снова посмотрев на нее. Его глаза слегка сузились, в них отразилась эмоция, которую она не могла определить. — Но я предполагал, что ты не захочешь слушать такие подробности о моей личной жизни после всего… до этого. Надеялся, что смогу оставить это позади и жить дальше, не задумываясь. Никогда не предполагал, что ты можешь… Что ж, — резко оборвал он себя, прочищая горло. — Это уже не имеет значения. Я должен был ожидать подобного недопонимания, ведь, в конце концов, это мы. Его сухой юмор вызвал у Гермионы натянутый смешок. — Мне жаль. Ее извинения заставили Драко улыбнуться. — Как и мне. Но я ценю твои извинения, дорогая. Когда он прижался губами к ее лбу, глаза Гермионы закрылись. Она не могла с уверенностью сказать, было ли это от нежного поцелуя или похвалы, но в ее груди разлилось тепло, уняв тревогу, которая гноилась там несколько дней. Грейнджер ощутила такую усталость, словно пробежала марафон и одновременно перевела руны. Малфой резко поднялся, поставив ее на ноги; от неожиданности Гермиона ухватилась за его предплечья. — Что ты делаешь? — спросила она, пораженная его внезапностью. Несмотря на свое первоначальное сопротивление, Грейнджер хотела остаться на его коленях в успокаивающих объятиях. Его пальцы нежно сжали кожу ее руки в ответ, но он без колебаний отодвинул ее назад. — Я хочу закончить то, что начал. — Но я… — Гермиона вцепилась в него, пытаясь удержаться на ногах, но в итоге села на стол. — Я подумала… Драко высвободил свою руку из захвата и коснулся шеи Грейнджер. — Я обещал тебе наказание и намерен довести его до конца. Разве я сказал, что мы закончили? — Нет, но… Все аргументы испарились из головы Гермионы, когда Малфой прижался губами к ее лбу. Затем он поцеловал ее в правую щеку, а потом в левую, и к тому времени, как Драко отстранился, глаза Грейнджер уже закрылись; от внезапной нежности она потеряла дар речи. Неужели он действительно способен заставить ее кончить снова? — Почему бы нам не попробовать что-то новое? Его вопрос был явно риторическим, но она почувствовала, как сдвинулся стол под ней, и, подняв голову, увидела, что Малфой взмахом палочки трансформировал его. Взглянув на свои запястья, все еще скованные фиксаторами, Гермиона поняла, что он не планировал привязывать ее снова. — Сядь на край стола, пожалуйста. Грейнджер выполнила его мягкую просьбу безукоризненно. По его нежным поцелуям, ласковыми поглаживаниями и тому, как Малфой обхватил ее голень, она почувствовала, что этот раунд не будет таким интенсивным, как предыдущие. — Хорошая девочка, — похвалил Драко, когда Гермиона устроилась на краю стола, неудобно свесив ноги. Запустив большие пальцы под резинку ее трусиков, он полностью стянул их. Но вместо того, чтобы бросить их на пол, Малфой спрятал трусики в карман брюк. — Секундочку. Взмахнув палочкой, он призвал кожаное кресло поближе и уселся, закинув ноги Гермионы себе на плечи. — Ты собираешься отлизать мне? — Осенило ее. Сказав это вслух, она покраснела и неловко поерзала. Звук, сопровождавший ее движения, стал напоминанием о том, насколько мокрой была Гермиона после его предыдущих ласк. Разумеется, он не стал бы... — Ты бы предпочла, чтобы я снова связал тебя и воспользовался игрушкой? — Драко поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, и дрожь пробежала по телу Гермионы. Его теплые и мягкие губы прокладывали влажную дорожку к ее промежности. — Подумал, что после такого разговора, ты предпочтешь что-то более интимное. Лично мне бы очень этого хотелось. Его признание рассеяло все сомнения. — Хорошо, — согласилась она, и его лицо украсила довольная улыбка. — Кстати, не думай, что я забыл о твоей маленькой фантазии. Может быть, однажды я воплощу ее в жизнь, — размышлял он, опаляя ее дыхание. — Ты даже не представляешь, как мне нравится видеть тебя такой, — произнес Драко, осыпая поцелуями нежную кожу ее бедра. — И знать, что именно я сделал это с тобой. Сделал тебя такой мокрой. Ответь мне, милая, ты все еще изнемогаешь от желания? Вместо ответа Гермиона тихо простонала. Да. Да. Оргазмы от вибратора не смогли полностью утолить ее потребности. Когда Малфой нежно раздвинул пальцами ее складочки и приник к ним губами, она напряженно выдохнула и сжала бедрами его голову. — Слишком чувствительная, как я погляжу, — ухмыльнулся он. — Да, Драко. Для тебя, — кивнула Грейнджер, хоть он и не мог видеть ее голову. Что-то побуждало ее открыться ему; показать, что она способна стать самой покорной нижней. Видимо его действия и откровения пробили ее внутреннюю защиту. Хмыкнув, он сместился и начал ласкать ее нежными, дразнящими движениями, так непохожими на его прежние прикосновения. Затем Драко помассировал языком ее клитор и ввел один палец во влагалище. — Моя хорошая девочка, — прошептал он, и кожа Гермионы покрылась мурашками. Грейнджер сжала кулаки, отчаянно желая прикоснуться к нему, но боясь, что он снова свяжет ее, если она будет шевелиться. Драко водил языком по ее складочкам мучительно медленно, а Гермиона практически задыхалась, наслаждаясь ощущениями. — Ты на вкус даже лучше, чем я представлял. Его поведение резко контрастировало с той холодной отстраненностью, с которой начиналась сессия. Теперь от Малфоя исходило только тепло и нежность, его горячее дыхание обжигало кожу, а слова похвалы проникали в самую душу девушки. Он говорил то, что думал, и это сводило ее с ума. — Я бы хотел однажды разбудить тебя подобным образом, — Драко подкрепил свое желание, поцеловав ее клитор, а затем обхватил губами, скользнув по нему языком и обдав жаром дыхания. Наслаждение накатывало волнами, ее бедра начали дрожать, Малфой упорно планировал довести дело до конца. — Тебе нравится моя идея? — поинтересовался он, проталкивая палец все глубже. Его движения по-прежнему оставались неспешными, но ощущения от них были божественными. — Ответь мне. — Да! — быстро произнесла Гермиона, покачивая бедрами. Когда Драко одобрительно хмыкнул, она застонала. — Да, боже, да, пожалуйста. Взглянув вниз, Грейнджер заметила, что его глаза потемнели. Малфой смотрел на нее, облизывая и посасывая клитор. От одного этого зрелища по телу Гермионы прокатилась волна удовольствия, заставив ее сжать бедра и застонать. Неужели когда-нибудь они останутся вместе на ночь? И, проснувшись, она обнаружит, что он расположился между ее ног? Эти мысли сводили с ума. — Ты проснешься, кончая на мой язык, — пообещал Драко. — Будешь стонать мое имя, прежде чем поймешь, что это не сон. Его нежный язык заставлял Гермиону извиваться. Удовольствие нарастало, подстегиваясь его умелыми действиями и выдержанным темпом. Поняв, что она близка к четвертому оргазму, Драко ввел в ее влагалище еще один палец и усмехнулся, когда Грейнджер вскрикнула. — Пожалуйста, — простонала она. — Можно мне прикоснуться к тебе? Ей безумно хотелось провести пальцами по мягким прядям его волос, сильнее прижать к себе. Малфой кивнул, и она, не теряя времени, зарылась руками в его волосы. Он сжимал ее грудь свободной рукой; чувствительные соски, терлись о кружева бюстгальтера; ноги свисали с его плеч. Гермиона нуждалась в нежных прикосновениях больше, чем когда-либо осознавала, и ей страстно хотелось большего. — Трахни меня, — умоляла она. Грейнджер желала, чтобы он медленно погружал в нее член, глядя прямо в глаза. Они дышали бы в унисон, стремясь получить необходимую разрядку. — Пожалуйста, Драко, ты мне нужен. — Знаю, что нужен, дорогая, — сказал он, бросив на нее пронзительный взгляд. — В следующий раз. Сегодня действуем согласно моему плану, помнишь? Вздрогнув, Гермиона поняла, что Малфой сдерживался, чтобы непременно довести наказание до конца. — Кончи для меня, дорогая. Ты уже так хороша на вкус, но я хочу распробовать твой оргазм. Гермиона опустила голову обратно на стол. Он довел ее до исступления, и она слышала, насколько влажной была при каждом толчке его пальцев. Извиваясь, Грейнджер подмахивала бедрами в такт его движениям. Вращая языком, Драко позволил ей взять инициативу в свои руки. — Вот так, — произнес он, когда почувствовал, что Гермиона напряглась. — Еще один. Не сопротивляйся, милая. — Ага, — простонала она в знак согласия, кивая головой. Оргазм казался ей недосягаемым, но он приближался с каждым толчком пальцев и движением языка Драко. — Уверен, ты справишься. Ведь ты моя идеальная девочка, не так ли? Дающая мне все, о чем бы я ни попросил. Его похвала подстегнула Грейнджер; она сильнее прижалась промежностью к его рту, ее пальцы крепче вцепились в мягкие пряди его волос. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — Гермиона не знала, о чем умоляла, но не могла остановиться. Удовольствие стремительно нарастало, и даже если бы она захотела, то не стала бы сопротивляться ему. Грейнджер сосредоточилась на прикосновениях Драко, от которых каждый раз неизбежно разлеталась на миллион осколков. — Возьми то, что тебе нужно, дорогая. Прими, как хорошая девочка. Ее тело напряглось в предвкушении оргазма, бедра начали дрожать. Уверенный темп, в котором она двигалась, начал сбиваться, становясь все более неустойчивым. — Трахай мой язык так, как тебе этого хочется, — потребовал Драко, посасывая ее клитор. Наконец Гермиона с криком разбилась вдребезги. Все вокруг потемнело, ее спина выгнулась, а бедра сжались вокруг его головы. Ощущения переполняли ее тело, воспламеняя нервные окончания. Оргазм затопил каждый сантиметр ее сознания, отключая разум. Она не могла дышать, переживая этот момент. Ради него. Из-за него. Так продолжалось до тех пор, пока Грейнджер не почувствовала, что Драко снял ее ноги со своих плеч. Он заключил ее дрожащее тело в свои объятия, пробормотав на ухо похвалу. — Ты так совершенна, Гермиона. Ты так хорошо справилась. Пытаясь отдышаться, она поняла, что Малфой медленно проводил пальцами по двум косичкам в ее волосах, освобождая их от завязок и распуская локоны. Ощущения казались просто райскими, и Гермиона расслабилась, прижавшись к нему. Драко обнимал ее, поглаживая волосы с такой нежностью, в которой она даже не подозревала, что нуждалась. Восстановив дыхание, Грейнджер открыла глаза и поняла, что сидит у него на коленях в кожаном кресле. — Это было… — она не могла подобрать слова. Ей казалось, что ее силы полностью истощились. — Слишком. Подняв взгляд, Гермиона увидела его довольную ухмылку. — А ты думала, что не сможешь. Ей хотелось признать, что ее послеоргазмическое оцепенение целиком и полностью только его заслуга, но решила, что нет необходимости тешить его и без того раздутое эго. Несколько минут прошли в блаженной неге, пока он поглаживал ее по волосам и спине, а затем начал расстегивать фиксаторы на руках. Отбросив один на пол, Малфой принялся за другой. — Я хотел бы обратиться к тебе с несколькими просьбами, если ты не возражаешь. Его мягкий тембр голоса вибрацией отдавался в груди, Гермиона не удержалась и прислонила голову к его плечу, чувствуя себя полностью расслабленной. Его руки обвились вокруг ее лодыжек, снимая фиксаторы и растирая покрасневшую кожу. Глаза Грейнджер сами собой закрывались, но она твердо решила не засыпать в этот раз. — Хорошо, — зевнула Гермиона. — Если тебя что-то беспокоит, ты обязательно должна сказать мне, прежде чем мы начнем. Знаешь, мне не очень нравится наказывать тебя. Твое поведение разрушило мои планы, а мне хотелось посмотреть, как ты отреагируешь на что-то новое. — Мне жаль, что я испортила вечер, — произнесла она, ощущая нарастающую печаль. — Ты ничего не испортила, дорогая, а просто немного отсрочила, — сказал Драко, сжав ее бедро пальцами. Опасение расцвело в ее груди, рассеивая печаль. — Ты не сердишься на меня? — Нет, нисколько. Хотел бы я, чтобы мы поговорили раньше? Да! Но, в конце концов, ты смогла рассказать мне, и я благодарен тебе за это. Знаю, как это нелегко для тебя. Гермиона не знала, что сказать, поэтому просто кивнула. — А в качестве платы за доставленные мне трудности я оставлю себе твои трусики. — Ты… Я не могу просто аппарировать домой без… — пробормотала она, уставившись на него. — Я купил их, не так ли? — перебил ее Драко. — Мне хочется оставить их себе в качестве сувенира на память. Я бы даже сказал, что заслужил их. Гермиона разразилась изумленным смехом, хлопнув его по плечу, но он схватил ее руку и поцеловал ладонь. Она смотрела на него горящими глазами, когда Драко целовал ее запястье, еще дольше задержавшись на нежной коже. Ее губы покалывало, напоминая ей обо всех местах, которые он еще не поцеловал. — Собираешься повесить их на свою люстру как трофей? — Брось, — он снова усмехнулся, закатив глаза, как будто действительно оскорбился. — У меня есть вкус, Грейнджер. Я украшу ими ночной светильник на прикроватной тумбочке и буду любоваться.