Гермиона словно парила на кровати из облаков, завернувшись в мягчайшие простыни. Все вокруг казалось чудесным, легким и теплым — даже руки, ласкающие ее тело. Она наслаждалась этими восхитительными ощущениями.
Сильные пальцы нежно скользили по ее предплечьям, но ее тяжелые веки не открывались. Гермиона не стремилась проснуться, ведь чувствовала умиротворение и эмоциональное насыщение. Ее расслабленный разум витал между сном и явью, упорно сопротивляясь пробуждению. Она хотела понежиться в уютной постели Драко еще несколько минут. Гермиона предположила, что происходящее является продолжением ее чудесного сновидения, и не собиралась добровольно от него отказываться.
Руки прошлись по ее животу, периодически нежно сжимая его. Большой палец огладил ее бедро, массируя чувствительную плоть, а затем что-то мягкое и теплое прижалось к коже.
Гермиона судорожно вздохнула.
Поглаживания продолжились, охватывая ее бедра и спускаясь к коленям, а затем икрам. Грейнджер вжалась в кровать. Она попыталась раздвинуть ноги, но настойчивое давление сильных рук остановило ее.
Постепенно воздействие усилилось, словно охватывая все ее тело. Гермиона не могла не расслабиться под его натиском. Мышцы ее рук и ног все еще слегка болели после вчерашнего вечера, но чудесные ощущения затмили все: напряжение спало, а тело обмякло. Она как будто погружалась в теплую ванну, зная, что находится в полной безопасности.
Грейнджер снова ощутила нежные прикосновения чего-то к ее животу, за которыми последовали касания тех же сильных рук. Теплые пальцы прошлись по ее талии и поднялись к груди. Гермиона чувствовала, что ее кожу осыпают
поцелуями. Она тихо застонала и выгнула спину, отчаянно желая большего. Что-то удержало ее, и сквозь блаженную негу в сознание пробилось смятение.
Руки лежали на ее бедрах, массируя ноющие мышцы. Но Гермиона чувствовала что-то еще — что-то, стягивающее ее кожу. И оно, даже в плену сна, ощущалось повсюду.
Драко. Ее окружали не только мягкие простыни, но и его запах. Даже во сне Гермиона знала, что чувствует именно его руки. Его губы, ласкающие поцелуями ее кожу. Его зубы, касающиеся ее нежной плоти.
Она лежала на чем-то в его постели? Драко сместился ниже, осыпая ее поцелуями. Когда его губы коснулись внутренней стороны бедра Гермионы, она вздрогнула, ощущая, как нарастает удовольствие. Малфой не торопился, словно смакуя каждый момент — целовал и посасывал чувствительную плоть ее бедер, — но совсем не приближался к ее промежности, уже пульсирующей от желания. С его губ слетали приглушенные слова, но Гермиона никак не могла их расслышать.
Голос Драко звучал так, будто он произносил молитву: словно поклонялся божеству, осыпая ее кожу поцелуями. Гермиона снова пошевелилась, чувствуя беспокойство. Ее пульс участился, кровь гулко бежала по венам, а пальцы на руках и ногах подрагивали. В животе нарастало напряжение, закручиваясь спиралью, когда она почувствовала прикосновение чего-то мягкого и теплого к ее промежности. Немного не там, где Гермиона хотела — даже нуждалась, — но ее бедра все равно подались вперед.
Низкий смех заставил ее разум приблизиться к пробуждению.
—
Гермиона, — гулко прозвучало ее имя.
—
Гермиона, — послышалось еще раз.
—
Ну же, дорогая. Я знаю, что ты хочешь проснуться.
Драко?
Его голос звучал так близко. Так реально.
Она ощутила очередное прикосновение его губ к промежности. Всего лишь легкий поцелуй, но Гермиона напряглась в ожидании большего.
Его рот. Она нуждалась в нем. Драко провел языком по ее влажным половым губам, и Грейнджер протяжно застонала.
Да, еще.
— Гермиона. — Его голос звучал громче, пробиваясь сквозь негу ее сна.
А затем последовало еще одно прикосновение языка, и она почувствовала, как внизу живота распространяется наслаждение.
Нет.
Гермиона противилась пробуждению, отчаянно пытаясь вернуться в чудесное сновидение, доставляющее столько удовольствия. Что-то стягивало руки, удерживая их над ее головой. Драко снова провел языком по ее промежности, но в этот раз дразнящим движением скользнул еще и по клитору, заставляя Гермиону желать большего. Она не могла пошевелиться — что-то по-прежнему удерживало ее, — и резко вздохнула, когда блаженная нега рассеялась.
— А вот и ты.
Его голос заставил Гермиону окончательно пробудиться. Несколько раз моргнув, она посмотрела вокруг мутным ото сна взглядом. Драко нависал над ней, обхватив ее бедра обеими руками. Пока Гермиона пыталась осознать происходящее, он запечатлел еще один поцелуй внизу ее живота.
Стоп… Что сдавливало ее грудь?
— Доброе утро, — произнес Драко низким и хриплым голосом.
Когда он вновь коснулся губами ее клитора, Гермиона задрожала. Мурашки побежали по ее коже от вида, открывшегося между ног. Его волосы все еще были взъерошенными после вчерашнего вечера и сна, а не тщательно уложенными, как обычно. Одного взгляда на красивого растрепанного Драко Малфоя с утра оказалось почти достаточным, чтобы отвлечь Гермиону от того, что обвивало ее тело.
Черные веревки впивались в кожу предплечий, замысловатые узлы вдавливались в грудь и сжимали ее. Путы тянулись вниз по животу Грейнджер и опоясывали бедра, спускаясь к икрам и раздвигая ее ноги, чтобы позволить Драко встать между ними на колени.
Шибари. Ее сонное сознание распознало столь изящное искусство.
Охваченная паникой, Гермиона посмотрела на Драко, но он лишь вновь медленно и нежно скользнул языком по ее половым губам. Малфой удерживал ее взгляд, пока методично ласкал ее клитор.
— Что… ты делаешь?
Голос Гермионы тоже оказался хриплым то ли после сна, то ли из-за внезапного и жгучего возбуждения между бедрами. Она напряглась, натягивая веревки, но путы не ослабли. Слегка отстранившись и ухмыльнувшись, Драко окинул взглядом ее тело.
— Наслаждаюсь завтраком.
Гермиона затаила дыхание.
Он немного ослабил хватку, переместив большие пальцы, чтобы шире развести ее бедра, а затем обхватил губами клитор. Драко то слегка посасывал его, то проводил языком по чувствительной плоти, улыбаясь всякий раз, когда она не могла сдержать тихие стоны.
— Знаю, что невежливо будить гостя, но я начал терять терпение, — сказал он, и вибрация его голоса послала по телу Гермионы еще одну волну удовольствия. — Тебе придется простить меня за проявленную бестактность.
— Почему?.. — Она вновь натянула путы, и они снова не поддались. Невозможно было сосредоточиться на освобождении, когда Драко совершал такие восхитительные манипуляции ртом, но Гермиона старалась изо всех сил. — Может, отпустишь меня?
Услышав ее просьбу, он рассмеялся.
— Я же сказал тебе прошлым вечером, что утром сделаю с тобой все, что захочу. Помнишь? И мое желание таково. Ты лежишь в моей постели, возбужденная до предела и жаждущая.
Гермиона застонала, когда он снова опустил голову: его средний палец начал погружаться в ее влагалище в такт движениям его языка. Ощущения от веревок и от того, как его губы скользили по ее набухшим складочкам, казались почти невыносимыми. Она чувствовала, насколько была возбуждена — влага стекала между ее ягодиц, — значит, Драко дразнил ее задолго до того, как разбудил. Гермиона снова застонала, покачивая бедрами, но не понимала то ли пытается отстраниться, то ли прильнуть сильнее.
— Ох, неужели? — поддразнил Драко, наслаждаясь ее реакцией.
Потрясение от подобного пробуждения смягчили ощущения его губ. Гермиона не могла побороть желание отдаться ему полностью. Ее сознание быстро переключалось с сонного состояния на возбужденное, погружаясь в опьяняющее принятие происходящего.
— Признаюсь, я давно не завтракал столь роскошно.
— Драко, — простонала она, передернув плечами.
Что-то блеснуло в лучах света, привлекая ее внимание. Гермиона перевела взгляд и заметила серебряный поднос, лежащий на простынях рядом с ними. На нем стояли разные блюда, нарезанные фрукты, свежие круассаны, яйца и многое другое. На прикроватной тумбочке возвышались два белых графина, из носика которых медленно поднимался пар.
Мерлин. Она встряла по самые уши.
Его смех вибрацией отозвался у нее между ног.
— А ты думала, что я шучу?
Гермиона хотела ответить, но стон вырвался у нее из горла, когда Драко ввел во влагалище второй палец. Она надеялась, что он шутил прошлым вечером. Еще ни один мужчина не заставлял ее раздвинуть ноги, чтобы полакомиться ею вместо настоящей еды. Но, опять же, каждую встречу Драко доказывал, что он не такой, как другие мужчины. Вновь и вновь, из раза в раз. И сам наслаждался этим процессом.
Повернув голову, Гермиона вновь посмотрела ему в глаза. Драко открыто любовался ее телом, пока напряженным языком касался клитора. Когда ее глаза закрылись, он отстранился.
— Смотри на меня, Гермиона. Я хочу, чтобы ты не отводила взгляд.
Его приказ подействовал на нее мгновенно. Возбуждение нарастало внизу живота Гермионы, и путы только усиливали его. Когда она подчинилась, медленно возвращая свое внимание к зрелищу между бедер, то снова судорожно вздохнула.
Пропал тот Драко, который обнимал ее, целовал и занимался любовью без всякого намека на доминирование. Который не хотел кончать, потому что боялся того, что Гермиона уйдет. Чувства страха и уязвимости исчезли, сменившись непоколебимой уверенностью мужчины, точно знающего, чего он хочет и как это заполучить.
От осознания этого факта ее сердце пропустило удар, что немного поумерило возбуждение.
— Драко… — произнесла Гермиона, сдерживая стоны, когда он расслабил язык, сменив темп. — Пожалуйста, развяжи меня. Я буду хорошо себя вести.
Малфой слегка отстранился, приподняв бровь. Его пальцы продолжали погружаться в нее с мучительной скоростью, принося удовольствие даже во время спора.
— Но ты и так ведешь себя очень хорошо, дорогая.
Гермиона прикусила губу. Она не хотела вновь обнажать свои чувства вот так — при свете дня, — звуча слишком жалобно. Вчера вечером, после долгой разлуки, слова легко слетали с ее губ, но теперь Драко вновь вернулся к роли верхнего. Она знала, что на это у него была причина — та же причина, по которой кровь стыла в ее венах, а сердце пропускало удар.
Страх.
Они оба боялись. Гермионе Грейнджер, умнейшей ведьме своего поколения, не потребовалось много времени, чтобы понять это.
— Разве ты не хочешь, чтобы я показала тебе, какой хорошей могу быть? — спросила она. — Сколькому я научилась у тебя?
Гермиона всегда считала себя отличной ученицей, но и Драко оказался искусным учителем. Если он хотел видеть ее такой — даже
нуждался, — то она постарается ради него. Ради них обоих.
Когда Драко замедлил движения, а его пальцы расслабились, Грейнджер едва сдержала ухмылку. Она изо всех сил сдерживалась, решив не выдавать своих планов, пока он не развяжет ее.
Его пальцы все еще находились внутри нее, и Гермиона чувствовала, что непроизвольно сжимала их. Стенки влагалища пульсировали, она хотела, чтобы Драко продолжил ласкать ее. Ухмылка появилась на его губах.
— Ох, дорогая, думаю, все и так очевидно.
Гермиона не могла не принять его вызов. Но веревки по-прежнему ограничивали ее движения, хотя она могла податься вперед. Грейнджер раздвинула ноги и начала подмахивать бедрами, насаживаясь на его пальцы. Они легко скользили внутрь и наружу. Драко не сводил с нее взгляда, и Гермиона снова судорожно вздохнула.
Она чувствовала себя совершенно развратной. Жаждущей. Принадлежащей ему целиком и полностью.
От прежнего веселья на лице Драко не осталось и следа, только лишь жгучее желание отражалось в его глазах. Его кадык дернулся, а взгляд не отрывался от ее промежности.
— Вчера вечером… Ты сказала… — Его низкий, хриплый голос раздался в тишине комнаты. Драко продолжил говорить после небольшой паузы. — Ты сказала, что хочешь большего. Что это значит?
Гермиона замерла.
— Ты… Я… Что?
Когда он снова посмотрел ей в глаза, она почувствовала себя пленницей его взгляда. Ее сердце сжалось, страх сковал грудь. Намного легче показать то, что Гермиона испытывала к нему, нежели признаться. Сказать то, что подтверждало ее проблемы. Невыносимое одиночество и вожделение к бывшему врагу. И хотя их отношения начались как эксперимент, как продолжение исследований, теперь они мало походили на простое изучение ее предпочтений. Сейчас это превратилось в нечто большее.
— Ты сказала, что покажешь мне, насколько
хорошей можешь быть, верно? Будь хорошей девочкой и ответь на мой вопрос. Быть может, тогда я подумаю о том, чтобы развязать тебя.
Драко подкрепил свои слова резким движением пальцев, проталкивая их внутрь так, что она снова ощутила прохладный металл колец. Его длинные пальцы всегда проникали глубоко и касались того чувствительного местечка, до которого Гермиона не могла добраться самостоятельно. И, несмотря на все попытки сохранить самообладание, из ее горла вырвался стон. Поскольку Гермиона не сразу ответила, он согнул пальцы, методично массирую нежную плоть внутри.
— Ох… Ох, черт… — Все ее тело напряглось, слова сами слетали с ее губ. — Пожалуйста, Драко, не надо…
— Я хочу услышать, как ты это скажешь.
Когда она не ответила, зажав губы зубами, чтобы сохранить молчание, Драко попытался подтолкнуть ее к ответу.
— Ты можешь воспользоваться стоп-словом в любой момент.
Мягкое напоминание заставило Гермиону покачать головой, несмотря на движение его пальцев внутри нее.
— Ты тоже можешь.
Драко обладал таким же правом использовать стоп-слово, как и она. Но они оба проявляли упрямство, слишком решительно стремясь победить другого. Вечная борьба и непреодолимое притяжение способствовали возникновению столь приятной совместимости в постели, но Гермиона понимала, что ни один из них не уступит.
— Мы оба знаем, что я не стану этого делать, — усмехнулся он, но не сбавил темп, надавливая так глубоко, что у нее выгнулась спина.
Пытаясь сохранить самообладание, Гермиона сделала несколько глубоких вдохов, но ее голос все равно дрожал, когда она заговорила.
— Ты не можешь просто
довериться мне?
Глаза Драко словно вспыхнули. Она знала, что рискованно играть с огнем, бросая ему в лицо его же слова. Но он едва поверил ей в самом начале их отношений, и его настойчивое желание использовать секс, чтобы заставить ее открыться, уже поднадоело. Тем более когда Гермиона наконец-то начала понимать, насколько
закрыт он.
Драко молча смотрел на нее, приподняв одну бровь. Он не ответил, а лишь вытащил из нее пальцы и протянул руку к ее груди, чтобы размазать влагу по ее соску. Дыхание Гермионы перехватило от ощущений, ее грудная клетка сжалась, и она судорожно втянула воздух, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. Затем Драко достал свою палочку из вороха простыней сбоку от нее. Не сводя с Гермионы взгляда, он приложил кончик древка к ее груди и начал выводить им невидимые символы на ее коже.
Ее горло сжалось. Кровь бурлила в венах, все тело обдало жаром. От страха или возбуждения — точно Гермиона не знала, — но спустя мгновение почувствовала, как пьянящая смесь адреналина и удовольствия пронзила низ ее живота.
Из его палочки вырвались веревки — черные и тонкие, — как и те, что обвивали ее тело. Но Драко не смотрел на них — его внимание было приковано к ней. Веревки потянулись, направляемые магией, трижды обернулись вокруг ее ребер, а затем поднялись к шее. Они слегка вдавились в кожу, но не сковывали Гермиону, а, наоборот, украшали ее тело. Подобно бюстгальтеру, но без чашечек, они приподняли ее грудь, плотно сжимая плоть. И ее соски затвердели еще сильнее.
Довольствуясь результатом, Драко отбросил палочку в сторону и взял что-то с подноса. В его руках оказалась небольшая стеклянная банка, наполненная густой жидкостью янтарного цвета.
Мед.
Драко погрузил маленькую ложку в емкость, а затем вытянул немного вязкого содержимого, пока оно не капнуло обратно.
— Полагаю, раз ты не хочешь говорить, я вернусь к своему завтраку. Меня вновь терзает
голод.
Он наклонился вперед и капнул немного меда прямо на ее сосок. Гермиона судорожно вздохнула, а Драко повторил действие с другой стороны. Он не торопился, словно добавлял мед в чай или на булочку. Малфой аккуратно наносил нужное количество, прежде чем использовать обратную сторону ложки, чтобы распределить мед по ее коже.
Гермиона едва не вскрикнула от холода и почувствовала, как кровь пульсирует в нежной плоти груди, заставляя ту набухать и увеличиваться под воздействием веревок. А от дополнительной стимуляции становилось только хуже.
Или лучше. Она не могла решить.
Когда Драко обхватил губами ее сосок, посасывая и облизывая его, Гермиона жалобно застонала от резкого контраста температур. Она чувствовала, что его твердый член упирается в ее бедро, но Малфой не ласкал себя. Он сосредоточился на ней, проводя языком по ее коже выверенными движениями.
— Восхитительно, — пробормотал Малфой.
— Драко… — умоляла Гермиона. Возбуждение растекалось по ее телу, отдаваясь болью между ног. Но она не смогла бы достичь оргазма без помощи его руки или какого-либо другого воздействия. — Пожалуйста, прикоснись ко мне.
— Уже прикасаюсь, — ответил он, не отрываясь от процесса вылизывания ее сосков. — Разве этого недостаточно?
Драко Малфой являлся воплощением зла.
Он самозабвенно всосал каждую капельку меда с ее груди, а затем вновь обхватил ее сосок губами и слегка прикусил. Гермиона напряглась и застонала от легкой боли, чувствуя, как нежная плоть пульсирует в такт биения ее сердца.
Мысли кружились у нее в голове. Она не могла вспомнить, в чем заключалась эта игра. Чего Драко хотел от нее? Гермиона могла думать лишь об ощущении его горячего рта на своей коже и полном отсутствии какого-либо воздействия на ее промежность. Боль становилась невыносимой.
— Доверься ему. Просто доверься ему, — раздалось в ее подсознании.
— Дай ему то, что он хочет. Будь хорошей.
— Я… — Она чуть не потеряла сознание, когда Драко отстранился, чтобы подуть на ее сосок. — Я скажу, если ты меня развяжешь.
Он приподнял голову и встретился с Гермионой взглядом. Его глаза словно вспыхнули.
— Что скажешь? — спросил Драко.
Вот в чем заключалась их игра. Они препирались друг с другом, перебрасываясь фразами.
— То, что ты так жаждешь услышать.
Гермиона знала, но хотела, чтобы он первый начал говорить. На лице Драко промелькнула странная эмоция, но Грейнджер не успела уловить ее значение. Осторожно прикрыв глаза, он резко выпрямился.
Гермиона никогда не чувствовала себя такой сильной. Даже будучи связанной, в его постели, пока он слизывал мед с ее груди.
— Ты знаешь, что я хочу услышать, — сказал Драко. — Ответь мне, и я развяжу тебя.
Благодаря небольшому расстоянию между ними, она почти смогла сформировать связные мысли.
— А может быть, мне нравятся веревки, — возразила Гермиона, пытаясь лишить его всех рычагов давления на нее. Но ей действительно
нравилось то, как путы обвивают ее тело. Постоянное, легкое сдавливание кожи вызывало выброс эндорфинов. Она чувствовала себя в безопасности, несмотря на то, что лежала абсолютно обнаженная. — Кажется, я передумала.
— Ох, неужели? — удивленно спросил Драко, открыв глаза.
Наклонившись, он взял с подноса половинку клубники и беспечно провел ею по блестящему от меда соску Гермионы.
— Тогда… — Малфой выдержал паузу, чтобы прижать ягоду к ее губам. Он молчал, пока Гермиона не приоткрыла рот, позволяя ему положить кусочек на ее язык. — Я могу провести весь день, трахая тебя столько, сколько захочу.
Она медленно прожевала сладкую ягоду, прежде чем проглотить.
— Звучит не очень угрожающе, Драко.
Ухмыльнувшись, он прикусил нижнюю губу и потянулся за еще одним кусочком.
— Ох, думаю, ты неправильно меня поняла. Я не говорил, что позволю тебе кончить, дорогая.
Уверенность Гермионы пошатнулась. Драко не лгал. Он уже доказал, что является поклонником данной сексуальной пытки.
Малфой лукаво улыбнулся, продолжая кормить ее фруктами. Гермиона обхватывала губами не только кусочки, но и его пальцы, слегка посасывая стекающий сок. Хотя ее никогда раньше не кормили подобным образом, она заметила, как скрупулезно Драко выбирал каждый фрукт. В его действиях ощущалась забота, даже если он продолжал сладкую пытку.
— И ты еще не знаешь, как долго я могу это делать, Гермиона. Мне нравится наслаждаться угощениями, а прямо сейчас… — Он перевел взгляд на веревки, обвивающие ее тело. — Ты выглядишь как лакомство, которому я хотел бы уделить
особое внимание.
Гермиону охватила дрожь.
Взяв еще один кусочек клубники и скользнув им по ее липкому соску, он снова провел языком по ее коже, чтобы убрать излишки меда.
— Только взгляни на себя, — пробормотал Драко. — Неужели ты не ожидала такого исхода, когда бросала мне вызов?
Он воспользовался замешательством Гермионы, чтобы расположиться между ее бедер. Его член упирался в ее промежность. Но Драко не стал толкаться внутрь, а просто уперся головкой члена в половые губы. Она застонала, отчаянно желая большего.
— Драко…
Гермиона осеклась и чуть не потеряла дар речи, когда он начал осыпать поцелуями ее грудь. Его губы блестели от меда. Она хотела, чтобы Драко сдался раньше нее, поэтому упорно сдерживалась.
— Я хочу удостовериться, что вчера ты говорила серьезно, — произнес он, слегка покачивая бедрами.
Головка члена проникла между ее влажных складочек, затем скользнула вверх и почти достигла клитора. Гермиона моргнула, заставляя себя сосредоточиться на потолке, а не на том, как его язык кружит вокруг ее соска. Ощущения сводили ее с ума, стон грозил вырваться из горла, но она сдержала его.
— А ты?
Их разговор накануне вечером проходил в порыве всепоглощающей страсти. Тогда все казалось гораздо проще. Безопаснее, в плену поцелуев и ласк. И Гермиона не планировала обнажать чувства первой в свете утреннего солнца и вернувшихся сомнений по поводу их отношений.
Драко молчал, и она сделала глубокий вдох, прежде чем посмотреть ему в глаза.
Тебе нечего бояться. Не со мной, — хотела произнести она, но промолчала, закусив губу и почувствовав вкус меда и фруктов.
Серые глаза буравили ее. Гермиона ощутила, как что-то невесомое прижимается к границам ее сознания. Незначительное напряжение. Но так же быстро, как оно появилось, так же нежно и легко отступило.
— Ты могла бы показать мне, раз уж ты не находишь подходящих слов.
Гермиона напряглась.
Ей стоило начинать бояться? Страх зародился в ее груди, пробираясь сквозь туман возбуждения.
— Ты решился бы на такое?
Она попыталась скрыть напряжение в голосе и слегка подалась ближе к нему. Ее пульс участился, а в голове роилось столько мыслей — слишком много того, что Гермиона не собиралась ему показывать. Она не обладала достаточным мастерством, чтобы скрыть то, что следовало держать под замком. На протяжении многих лет она слышала от Гарри истории о том, как он вытягивал на поверхность сознания людей несущественные воспоминания, чтобы отвлечь их от выискивания более значимых. Но, к несчастью для Гермионы, все ее мысли были сокровенными. Ее чувства к Драко. Жажда большего. Желание принадлежать ему целиком и полностью. А еще понимание того, что она не сможет довериться ему, пока не узнает всю правду. Без недосказанности.
— Только с твоего разрешения, — уточнил он, переведя взгляд.
Драко вновь склонился, продолжив осыпать поцелуями ее грудь. Гермиона облегченно выдохнула. А когда его губы сомкнулись вокруг ее соска, она полностью расслабилась.
— Ты всегда можешь позволить мне заглянуть в
твой разум, — произнесла Гермиона, решив продолжить игру.
— Ты же не умеешь, — рассмеялся он.
— Так научи меня. Мне говорили, что я очень прилежная ученица.
— Заноза в моей заднице, вот ты кто, — рассмеялся Драко, а затем прикусил нежную кожу ее груди так сильно, что Гермиона застонала.
Несмотря на поддразнивание, он начал подаваться бедрами вперед. Его возбужденный член скользил по ее клитору и половым губам. Головка едва проникала внутрь влагалища при каждом движении, медленно сводя Гермиону с ума.
— Но твоя
любимая заноза в заднице, — пошутила она, но в ответ услышала лишь тишину.
Драко замер и посмотрел ей в глаза. Его горло сжалось, когда он сглотнул.
— Возможно, еще не совсем, — прошептал он, моргнув, прежде чем продолжить, — Но уже почти.
Гермиону охватил шок, лишив ее разум всякого логического или обоснованного ответа.
— Это ты так жаждала услышать? — спросил Малфой. — Что я хочу больше, чем субботние вечера? Знаю, что наши отношения не должны были выходить за рамки секса, но вот уже несколько недель я постоянно думаю о тебе, ненавидя себя за то, что не имею права хотеть большего. Ведь мне все еще кажется, что я пользуюсь тобой, а ты…
— Драко… — перебила она. — Ты не… ты не пользуешься мной. Ни в малейшей степени.
Он покачал головой, его челюсти сжалась.
— Просто… мне нужно, чтобы ты ответила, Гермиона. Скажи мне, что я не одинок в своих чувствах. И не выдумываю то, что зарождается между нами.
Ее сердце учащенно забилось, несмотря на страх, отразившийся на его лице. Тот же страх таился в ее груди. Страх, что они могли нанести друг другу непоправимый вред, не понимая, насколько глубока их связь. Страх, который заставлял ее возвращаться к нему, потому что все, что он мог предложить, стоило того, чтобы рискнуть. Помимо этого, Гермиона испытывала так много всего. Чувство вины. Восхищение. Изумление. Влечение. Все слилось в какую-то неопознаваемую эмоцию, росло и вытеснило сомнения.
Теперь их отношения стали больше чем секс, выходили за рамки доминирования и подчинения.
— Ты не одинок, — начала Гермиона, ее голос надломился. — Я ошибалась в тебе в самом начале. И мне очень жаль. Я так сильно ошибалась… Не знаю, когда это произошло или как, но я тоже хочу этого, Драко. Хочу все, что ты готов мне дать. Я хочу попробовать то, что зарождается между нами. Что бы это ни было. Что бы это ни значило. Я тоже этого хочу.
Грейнджер знала, что говорит бессвязно. Ее глаза слезились от невыплаканных эмоций, но она не могла остановиться. Гермиона не ожидала от себя такой реакции. Она не ведала, что уготовила для них судьба, но не сомневалась в своих чувствах. Грейнджер больше не собирала информацию, не составляла гипотезы и не проводила эксперименты. Потому что, каким-то образом, она влюбилась в Драко Малфоя за те недели, что они провели вместе. Несмотря на разногласия. Несмотря на подозрения касательно его работы в Министерстве и растущее чувство вины, которое грозило вырваться наружу. Каждый из них имел свои секреты, но все же Гермионе хотелось большего.
Она настолько поддалась переживаниям, что не заметила, как Драко переместился и нежно поцеловал ее в губы. Его ровное дыхание успокоило Гермиону, ослабив клубок бурлящих в груди эмоций, пока она не почувствовала себя самой собой. Казалось, он всегда знал, как усмирить бурный поток ее мыслей с помощью ласк и молчаливого напоминания о том, что произойдет, если Гермиона продолжит ему доверять.
— Спасибо, — прошептал Драко, обхватив ладонями ее щеки. Он подался бедрами вперед, и Гермиона судорожно вздохнула. — Спасибо.
— Ты не должен благодарить меня, Драко. Особенно за правду, — произнесла она, улыбнувшись.
Особенно за малую ее часть.
— Должен, — возразил он, отстраняясь. На его губах появилась счастливая и довольная улыбка. — Потому что я знаю, что это нелегко. Для нас обоих.
И Драко не ошибался. Когда он убрал локон со лба Гермионы, она сморщила нос.
— Значит, теперь ты развяжешь меня?
Его поведение мгновенно стало более игривым, а глаза сверкнули. Драко пристально посмотрел на нее, а затем покачал головой.
— Нет, пока не вознагражу тебя за то, что ты такая хорошая девочка.
Его похвала вызвала новую вспышку удовольствия внизу ее живота.
— Но ты же обещал…
— Я обещал, — признал Драко, приподнимая ее подбородок пальцами. Его губы скользнули по шее Грейнджер, а затем стали осыпать поцелуями ее ключицы. — Но не упоминал, что сделаю это
сразу же.
Ухмыляясь и перемещаясь ниже, он продолжил целовать ее тело. Малфой смотрел на нее, ожидая возражений, но Гермиона знала, что лучше просто довериться ему. Без всяких колебаний. Ведь оно того стоило. Всегда.
Когда она расслабилась, Драко поцеловал ее прямо под пупком.
— Такая хорошая девочка, Гермиона. Моя самая лучшая девочка.
Она чувствовала себя опьяненной его похвалой. Ее ноги задрожали, когда он переместился ниже и провел руками по веревкам, словно проверяя реакцию Гермионы на прикосновения. Драко не переставал осыпать ее поцелуями, прижимаясь губами к каждому дюйму ее кожи. Он то проводил по нежной плоти языком, то невесомо прикасался, то прикусывал. Она знала, что все ее тело будет покрыто его любовными отметинами в течение следующих нескольких дней. И Гермионе нравилась эта его собственническая черта.
Очередная волна удовольствия пробежала по ее венам. Несмотря на серьезность их разговора, Драко удалось поддерживать огонь ее возбуждения. Но Гермиона все равно вздрогнула от неожиданности, когда он поцеловал ее в лобок.
Не теряя времени, Драко раздвинул пальцами половые губы, провел по ним языком и подул на клитор. Он чередовал эти действия, пока бедра Гермионы не задрожали в предвкушении большего. Драко сосредоточенно изучал ее реакцию, повторяя движения, которые заставляли ее стонать громче. Он нежно обхватывал губами ее клитор и касался его напряженным кончиком языка, затем слегка посасывал, сводя Гермиону с ума.
Грейнджер вскрикивала при каждом новом ощущении, ее бедра подавались навстречу его движениям.
— Драко, пожалуйста, — умоляла она. Стенки влагалища пульсировали и сжимались. Наслаждение нарастало. Гермиона понимала, что долго не продержится. — Трахни меня, пожалуйста.
— Скажи мне, когда почувствуешь приближение оргазма, — приказал он.
Его голос вибрацией прошелся по клитору, и Гермиона задрожала.
— Близко, очень близко… Ты нужен мне, пожалуйста.
Если Драко собирался присоединиться к ней, то ему следовало бы поторопиться. Но он не спешил, методично лаская ее ртом и беспрерывно смотря в глаза напряженным взглядом. Малфой наблюдал за тем, как она безрезультатно пыталась сдержать оргазм.
— Спроси меня.
Указание едва успело слететь с его губ, как Гермиона резко вдохнула, стараясь унять вспыхнувший в груди жар. Она напряглась, натягивая веревки, все ее тело задрожало.
— Могу я кончить? Пожалуйста, Драко. Кончи со мной. Ты мне нужен.
Но вместо того, чтобы присоединиться к ней — вместо того, чтобы изменить положение, проникнув внутрь и прижав свои бедра к ее, — он ввел в нее два пальца.
— Тогда кончай. Кончи для меня, дорогая. Я хочу попробовать твой оргазм на вкус.
— Но ты…
Гермиона сдерживалась изо всех сил, дрожа от подступающей волны наслаждения. Кончики ее пальцев покалывало от перевозбуждения.
— Это только для тебя, — сказал Драко, а затем провел расслабленным языком по клитору.
Ее глаза закатились, когда он обхватил губами набухшую чувствительную плоть и увеличил темп толчков пальцев. Гермиона кончила с отрывистым стоном, вырвавшимся из груди, когда ее тело напряглось.
Она чувствовала, как пульсируют стенки влагалища, сжимая пальцы Драко. Пока он продолжал посасывать и лизать, его пальцы массировали чувствительное местечко внутри. Малфой точно знал, как продлить ее оргазм. Движения его руки и языка приносили восхитительные ощущения, почти парализующие Гермиону.
Бессвязные звуки вырывались из ее горла, пока она извивалась, натягивая веревки. Грейнджер повторяла его имя снова и снова. Словно молитву, благодаря богов, Мерлина, Цирцею и всех, кто мог слышать, за мужчину, которого они ей даровали. Гермиона вздрогнула, услышав его приглушенный смех и почувствовав горячее дыхание. Она открыла глаза, когда Драко отстранился и сел на пятки. Он медленно провел пальцами по ее влажным складочкам, а затем поднял руку к свету. Она блестела так же, как и его лицо.
Малфой ухмыльнулся, растирая соки ее удовольствия о возбужденный член. Остаточные импульсы оргазма сотрясали тело Гермионы. Глаза Драко блуждали по ее груди, а потом поймали взгляд Грейнджер. Он начал медленно поглаживать член одной рукой, а пальцами другой вытер лицо, после чего вылизал их дочиста.
Драко выглядел таким сильным, таким красивым в своем удовлетворении. Ее сердце бешено колотилось, а внизу живота вновь нарастало возбуждение. Несмотря на то, что Гермиона уже испытала оргазм, несмотря на то, что накануне вечером он удовлетворил ее сполна. Она не думала, что когда-нибудь сможет насытиться им.
Так как на ее раздвинутых ногах все еще красовались веревки, она надеялась, что Драко уступит ее мольбам. Но вместо того, чтобы прижать член к ее промежности, он продолжал поглаживать его рукой. Медленно, уверенно, словно время не имело значения. Гермиона сходила с ума под тяжестью его взгляда.
— Я сомневаюсь, что существует какая-то часть тебя, которая не является абсолютно совершенной. Твой разум. Твое тело. Твой вкус. Не предполагал, что можно хотеть кого-то так сильно.
Грейнджер ошеломленно моргнула и густо покраснела. Она могла бы закатить глаза или вовсе отвергнуть комплимент, посчитав его уловкой, чтобы заставить ее повиноваться. Но глядя на открытое выражение его лица, Гермиона поняла, что он говорит от чистого сердца. Похвала звучала искренне, поэтому принять ее оказалось гораздо труднее.
Что она могла ответить? Спасибо, Драко. Ты тоже совершенный. Даже от одной мысли об этом ее губы растянулись в улыбке. Гермиона хотела зарыться лицом в ладони, пока щеки не перестанут пылать, но она заставила себя посмотреть в его глаза.
— Спасибо, — прошептала Грейнджер.
Малфой улыбнулся и приподнялся, практически нависнув на ней. Она удовлетворенно вздохнула, ожидая, когда он проникнет в нее, но Драко не торопился.
— Тебе не за что благодарить меня. Это всего лишь наблюдение. Я так долго сдерживался, что уже начал бояться, что могу ляпнуть это в самый неподходящий момент.
Ее лицо покраснело еще ярче. Гермиона вспомнила, как он осыпал ее комплиментами во время оргазма. Говорил о том, какая она идеальная. Бормотал про то, что она погубит его. Прежде чем Грейнджер успела ответить, Драко вновь приподнялся и взял палочку, направив ее на веревки.
— Solvo.
Путы, удерживающие запястья и лодыжки Гермионы, ослабли, но обвивающие ее плечи, бедра и грудь все еще оставались.
— Подожди, я думала, мы… А как же ты…
Драко прервал ее легким поцелуем, и она почувствовала, как тяжесть его палочки опустилась на простыни рядом с ее бедром, прежде чем его руки оказались на одном из ее только что освобожденных запястий. Боги, Гермиона никогда не могла предугадать его действия.
— Это только для тебя, дорогая. Но не волнуйся, мы еще не закончили.
Гермиона едва не застонала, почувствовав, как его пальцы развязывают веревки. Осторожно, методично он снял их с ее руки, растирая и массируя чувствительную кожу под ними.
— Ты уверен?
Малфой бросил на нее укоризненный взгляд, продолжая медленно разматывать веревки. Несомненно существовал магический способ снять их все разом, но Драко, казалось, получал удовольствие от того, что собственноручно освобождал ее от пут.
— По-моему, я достаточно ясно дал понять, что терпение — одно из моих главных качеств, — сказал он, подмигнув и помассировав большими пальцами особенно пострадавшее местечко на ее запястье. Гермиона чуть не потеряла сознание от приятных ощущений. — Но видимо, нет.
Она едва сдержала улыбку. Он нравился ей таким — дерзким и игривым. Когда руки Драко переместились к ее плечам, осторожно развязывая веревки, Гермиона приподняла голову, чтобы украдкой поцеловать его.
— Ты, кажется, так стремился связать меня…
— Верно, — согласился он, нежно массируя ее талию. — Но я ненасытный. И уже связывал тебя в клубе.
Драко замолчал, методично развязывая веревки и растирая кожу под ними. Тело Гермионы постепенно расслаблялась, несмотря на нарастающее наслаждение.
— И я уже затащил тебя в свою постель, — ухмыляясь, продолжил он, когда освободил ее бедра от пут.
Гермиона глубоко вздохнула, поняв, к чему он клонит.
— Я трахал тебя на столе и на диване… — продолжал Драко, массируя ее икры. Она едва сдерживала стоны, боясь прервать его. — А теперь, когда ты потная, липкая и чертовски вкусная…
Малфой отбросил веревки в сторону и просунул одну руку под шею Гермионы, а другую — под колени.
— Я хочу трахнуть тебя в моем душе.
Грейнджер удивленно вскрикнула, когда он с легкостью поднял ее, прижав к своей груди. Она оказалась бессильна что-либо сделать, кроме как обхватить его шею руками. Ее только что расслабленные мышцы мгновенно напряглись от резкого движения.
— Драко, перестань, я могу идти сама.
Он звонко рассмеялся.
— Несомненно, — ответил Малфой. — Но со мной не значит, что
должна, верно?
Он смотрел на нее с совершенно откровенной, неприкрытой искренностью. Словно сняв пелену с глаз, Драко позволил ей увидеть серьезность его намерений. Когда его руки сжались вокруг нее, Гермиона расслабилась. Он
хотел проявить заботу. Малфой жаждал осыпать ее комплиментами, доставлять удовольствие и даровать все, в чем она еще не подозревала, что нуждается. Вероятно, это было связано с тем, что Драко является верхним, но Грейнджер подозревала, что это просто часть его естества. Забота о тех, кого он любил.
Осознание этого факта заставило Гермиону уткнуться лицом в его грудь. Она глубоко вздохнула, ощущая слабый аромат его одеколона, смешанный с запахами пота и ее шампуня.
— Верно, — почти прошептала Грейнджер.
Пройдя через комнату, Драко открыл одну из дверей, которую она заметила накануне вечером. Его ванная комната представляла собой шедевр искусства в мраморе, с массивной ванной у дальней стены и душевой кабиной слева. Справа находились не менее впечатляющие раковины. Гермиона молча рассматривала помещение, пока он медленно ставил ее на ноги. Все поверхности сверкали от чистоты, а огромное зеркало визуально увеличивало пространство. Грейнджер заметила еще одну дверь на противоположной стороне комнаты, которая вела, как она предположила, в гардеробную. Взгляд Гермионы вернулся к ванне, и она почти шагнула к ней.
Ох, Грейнджер много отдала бы, чтобы часами нежиться в теплой воде, читая книгу, защищенную от влаги заклинаниями.
Она не замечала, что ее рот приоткрыт, пока Драко не приподнял ее подбородок пальцами. Гермиона смущенно посмотрела на него.
— Прости, я просто никогда не видела…
— Настолько вычурную ванную комнату? Уверяю тебя, в поместье все гораздо помпезнее.
Хотя он явно шутил, Грейнджер выразительно закатила глаза.
— Я собиралась сказать «роскошную», но это твоя ванная, ты можешь называть ее как угодно.
Драко наклонился, чтобы открыть краны душа, а затем обхватил Гермиону за талию. Она вздрогнула, когда ее соски прижались к его прохладной груди.
— Ты права, — согласился он. — Я могу делать все что угодно в здании, которое
полностью принадлежит мне.
Пар начал виться вокруг них.
— Ты не упоминал об этом прошлой ночью, — произнесла Гермиона, приподняв бровь.
Малфой нежно поцеловал ее в губы.
— Я не хотел сталкиваться с посторонними, поэтому выкупил все соседские квартиры.
Грейнджер заметила, что ему нравится шептать слова прямо в ее кожу. Словно он помечал ее. Она снова вздрогнула.
— Тебе повезло, — улыбнувшись, сказала Гермиона и удивленно вскрикнула, когда он затащил ее под душ и прижал спиной к своей груди.
—
Нам повезло, — уточнил Драко, начав массировать ее тело вновь. Она мгновенно расслабилась. — Ведь мне не придется беспокоиться о заглушающем заклинании, поскольку ты так сильно любишь выкрикивать мое имя.
Его руки слегка сжали ее грудь, и у Гермионы не хватило сил сопротивляться. Она рассмеялась и запрокинула голову, чтобы не намочить лицо. Он растирал ее кожу медленными, размашистыми движениями, периодически проводя пальцами по ее соскам.
— Значит, ты планируешь, что я стану частой гостьей в твоем доме? — спросила Грейнджер, судорожно вздохнув, когда его рука скользнула к ее промежности.
Наклонившись, Драко сильнее вжался в ее спину и нежно поцеловал в изгиб шеи. Брызги воды падали на ее грудь, а его рука покоилась на ее лобке. Гермиона задрожала от предвкушения большего.
— Планирую, — ответил Драко, средним пальцем нежно поглаживая половые губы. — По крайней мере, пока не овладею тобой на всех доступных поверхностях. Я собираюсь провести исследование, поэтому нам стоит проявить щепетильность.
— Ох… — Малфой знал про ее маленькую слабость. — И какую же гипотезу мы будем проверять?
Гермиона начала подмахивать бедрами в такт движения его пальца и резко вздохнула, когда он снова сжал ее грудь свободной рукой.
— Смогу ли я когда-нибудь насытиться тобой?
Сердце Гермионы пропустило удар, но она старалась не подавать виду. Грейнджер знала, что если не будет осторожна или если позволит себе думать об этом слишком долго, то испытает точно такие же чувства. Если уже не испытывала.
— Очень интересный эксперимент. Ты уверен, что готов к этому?
Драко почти прорычал ей на ухо, упираясь членом между ее ягодиц.
— Я планирую проводить исследования очень тщательно. Нам придется поэкспериментировать на всех поверхностях в квартире. В библиотеке. На пианино. Возле окна, чтобы весь город увидел, кто тебя трахает и кому ты принадлежишь.
Его палец то проникал во влагалище, то массировал клитор. Драко снова и снова повторял эти движения. Гермиона вжималась в его грудь и подмахивала бедрами, обхватив его запястье на случай, если он вдруг вздумает остановиться.
— Звучит… — Она изо всех сил старалась подыгрывать. — Звучит интересно. Довольно заманчивое исследование.
Грейнджер почувствовала, что он улыбнулся в изгиб ее шеи.
— Встань коленями на скамью и упрись руками в стену, — приказал Драко, ущипнув ее за сосок.
Гермиона с трудом открыла глаза, не заметив, что они закрылись, и моргнула. Густой пар окутывал помещение, но она все равно заметила мраморную скамью по другую сторону душа. Как только Драко убрал руки, Грейнджер направилась к ней — ее ноги подкашивались. Оказавшись на месте, она широко расставила колени и наклонилась вперед. Ее тело снова задрожало в предвкушении и возбуждении. Гермиона прислонилась лбом к прохладной плитке. Ощутив холодок, она немного успокоилась и положила мокрые руки по обе стороны от головы. Ее ладони немного соскользнули вниз по стене, когда она почувствовала, как подошел Драко. Он выдохнул сквозь стиснутые зубы, когда его член легко проник в ее влагалище.
— Боги, — произнес Малфой. — Так идеально.
Она считала так же и чуть не прослезилась от переполняющих ее эмоций, от ощущения его тела позади и твердого члена внутри. Драко говорил о том, что никогда не сможет насытиться ею, но и Гермиона чувствовала непреодолимую тягу к нему. Та ощущалась всем ее естеством, проникая в самую душу. Грейнджер знала, что несмотря ни на что — независимо от того, как все закончится, — она никогда не будет прежней.
— О да, — согласилась она, подаваясь навстречу его толчкам.
Его влажные руки крепко обхватывали ее бедра, а холодный камень впивался в колени. Но Гермиона не обращала на это никакого внимания, она сосредоточилась лишь на идеальном темпе движений Драко. Их стоны эхом разносились вокруг, отражаясь от камня, и она не была уверена, слышит ли звуки его удовольствия или отголоски своего.
Они двигались в тандеме. Грейнджер хотела обхватить его руку своей, но сдержалась. Ее тело содрогалось при каждом толчке. Она почувствовала, как напрягся Драко от нарастающего наслаждения. Его пальцы сильнее впились в кожу ее бедер. Он вновь пытался контролировать себя.
— Не сдерживайся, — умоляла Гермиона.
Только не опять. Не тогда, когда она хотела снова ощутить его таким открытым.
— Не думаю, что смогу, — простонал Драко, обхватывая ее за талию и приподнимая так, что ее спина врезалась в его грудь. Он тяжело дышал в ее волосы, мокрые и прилипшие к шее. — Я хочу тебя слишком сильно.
Одна его рука скользнула по ее бедру к промежности. Драко увеличивал темп, его движения становились более жесткими. Она вскрикнула, когда его пальцы сильнее надавили на клитор. Стенки ее влагалища крепче сжали его член. Они занимались сексом не медленно и нежно, как накануне вечером, а отчаянно и рьяно, стремясь получить удовольствие.
— Я твоя, — произнесла Гермиона, тяжело дыша. Его бедра с силой врезались в ее ягодицы. — Я твоя, Драко. Скажи мне… Скажи…
Она запиналась, чувствуя приближение оргазма, но хотела кончить вместе с ним. Массируя клитор одной рукой, Малфой запустил пальцы другой в волосы на ее затылке и немного повернул ее голову. Он впился в ее губы обжигающим поцелуем, продолжая вбиваться.
— Я твой, Гермиона. До тех пор, пока ты этого хочешь.
Его заверение подтолкнуло ее к краю, стенки ее влагалища сжались. Грейнджер приглушенно вскрикнула. Оргазм обрушился на них почти одновременно. Драко низко застонал, его движения замедлились, но он продолжил толкаться в нее. Гермиона чувствовала, что его член пульсировал глубоко внутри нее. Когда наслаждение поутихло, Драко продолжил целовать ее и тяжело вздохнул, расслабившись.
Идеальная совместимость.
Спустя мгновение он отстранился, и Гермиона вздрогнула от потери тепла. Ее промежность болела. Но если во время секса Драко действовал грубо и жестко, то после становился весьма заботливым и нежным. Он помог Гермионе спуститься со скамьи и отвел обратно под душ, затем взял мыло и начал растирать им ее тело осторожными прикосновениями. Веки Грейнджер закрывались, а глаза закатывались от удовольствия. Драко снова массировал ее мышцы под теплыми струями воды, уделяя особое внимание местам, которые ранее стягивали веревки. Он безотрывно смотрел на Гермиону своими серыми глазами, прикасаясь к ней с огромной осторожностью.
Его большие руки разминали мышцы ее плеч, рук, спины. Драко опустился на колени, чтобы тщательно вымыть и помассировать ее ноги, поставив каждую к себе на бедро для равновесия. Он не произносил ни слова, сосредоточенно намыливая Гермиону, словно это была самая важная работа в его жизни, и она боролась с желанием опуститься на пол и обвить руками его шею. Когда Малфой поднялся с колен и посмотрел на нее, его взгляд подтвердил истинность каждого слова, которыми они обменивались в течение последних двенадцати часов, — Гермиона чуть не сломалась под тяжестью груза чувства вины.
Она могла справиться с самоуверенным, доминирующим Драко. Она наслаждалась его подтруниваниями. Она жаждала его силы. Она привыкла к его проницательности и тщательному подходу ко всему, что он делал. Но мягкий, уязвимый Драко стал бы ее погибелью. Драко, который доверил ей свое тело. Свой дом. А теперь и сердце. Чувство вины в ее груди разрасталось с каждой секундой. Угрожая заглушить все хорошее, что зарождалось между ними.
Но она держала рот на замке. Гермиона проглотила комок в горле и улыбнулась ему, когда он наклонился и прижался губами ко внутренней стороне ее бедра. Она поцеловала Драко, как только он поднялся на ноги, взяла мыло из его рук и начала массировать его тело. Закрыв глаза, Грейнджер намылила его упругие мускулы. Затем они смыли друг с друга пену под теплыми струями воды, не переставая целоваться. Малфой держал ее за руки и крепко прижимал к своей груди.
Гермиона знала, во что превратится ее прическа, когда волосы высохнут через несколько часов. Как только Драко вывел ее из ванной комнаты и направился к кровати, она напомнила себе, что продолжит расследование в интересах их обоих. Что не отступит, пока не докопается до истины. Гермиона решила, что должна знать правду, какой бы горькой она ни была. А если Драко скрывал от нее что-то незначительное, то никто и никогда не узнает об этом. Она делала и худшее ради меньшего.
Но все равно надеялась на лучшее.
***
В воскресенье утром Гермиона позволила теплу ванны окутать ее тело. Оставался еще один день до возвращения на работу. До возвращения к
нормальной жизни. Опустившись в маленькую ванну, она закрыла глаза и почувствовала, как мышцы ее бедер и живота дрожат от навалившейся усталости. Как болят ее суставы, как синяки стягивают кожу, но Грейнджер наслаждалась этими ощущениями. Они служили ей напоминанием о том, чего она не хотела забывать.
Вода плескалась у ее груди, пена касалась выбившихся из пучка локонов на затылке. Гермиона сделала глубокий вдох и провела ладонями по телу. Плохо имитируя прикосновения рта и губ Драко, она осторожно поглаживала каждый след, оставленный им. Накануне, после нескольких часов, проведенных вместе в постели, он пытался убедить Грейнджер позволить ему использовать исцеляющее заклинание, чтобы убрать наиболее заметные отметины, но она упорно отказывалась.
Взглянув в большое зеркало, Гермиона испытала шок. После того, как Малфой настоял на том, чтобы накормить ее обедом, любезно предоставленным его персоналом, она заглянула в уборную перед уходом домой. Грейнджер ожидала увидеть буйство локонов вместо прически, но заметила множество любовных следов, которые расцвели на ее коже. Они украшали ее тело наравне с россыпью веснушек.
На шее и груди Гермионы появились светлые засосы, на бедре — отпечаток его перстня в форме буквы М, на ягодицах — скопление маленьких синяков от крепкой хватки его пальцев.
Драко пометил то, что принадлежало ему. Какое-то первобытное чувство удовлетворения нарастало в груди Грейнджер. Когда он появился в дверном проеме ванной, его глаза жадно рассматривали «владения». Его ноздри раздулись, и Гермиона поняла, что не одинока в своих ощущениях.
— Мне нравится, как ты выглядишь.
— А мне нравится, как выглядишь ты.
Гермиона тоже пометила его. Светло-розовые царапины, под стать засосам на ее коже, украшали его грудь, шею, спину и плечи. Она постаралась на славу.
— Ты уверена, что не хочешь обезболивающее зелье? Или мазь от ушибов и синяков? — спросил он уже в третий раз.
— Если понадобится, я воспользуюсь своими домашними запасами, — ответила Гермиона, зная, что не станет этого делать.
Пока Драко помогал ей одеваться, прикасаясь гораздо больше необходимого, она старалась не обращать внимания на растущий в груди комок беспокойства. Гермиона не хотела покидать его квартиру и возвращаться во внешний мир. Ее пленили безопасность и комфорт его постели, в которой они шептали обещания между поцелуями.
Вторую половину дня они провели, узнавая предпочтения и мнения друг друга. Малфой рассказал, что ему полюбилась историческая нехудожественная литература, и рассмеялся, когда Гермиона заявила, что сожжет все книги Златопуста Локонса, которые найдет в его библиотеке. Она дала ему несколько рекомендаций по биографиям и поделилась легким рецептом любимого печенья.
Не находясь в состоянии острого, всепоглощающего возбуждения, они изучали тела друг друга нежными прикосновениями. Драко целовал ее пальцы и с грустным выражением лица рассматривал выцветшие буквы на ее предплечье. Гермиона водила руками по его торсу, пока он рассказывал историю о том, как Гарри подавился чаем, когда узнал, кто будет обучать авроров окклюменции. Она поведала ему обо всех своих неудачных свиданиях, рассматривая потускневшую Черную метку на его предплечье, но стараясь не прикасаться к ней.
Они не говорили о шрамах друг друга, ведь больше не были теми людьми, на которых их нанесли, а обсуждали будущее, в котором до недавнего времени оба сомневались. Гермиона старательно подбирала слова, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Значит, мы… теперь вместе? — спросила она, потратив почти час на то, чтобы собраться с духом.
Грейнджер знала, что ей нужно покинуть его квартиру, чтобы не злоупотреблять гостеприимством, но не могла уйти, не получив четких ответов. Я твоя… Я твой… Что означали эти слова? Существовала тысяча различных ответов. Они оба ценили свою частную жизнь, но границы их договоренности смещались, размывались, сливаясь в нечто новое.
— Да, — уверенно ответил Драко, немного успокоив ее бешено колотящееся сердце. — Но мы не будем делать объявление в «Пророке», а просто продолжим наслаждаться друг другом.
В ее душе вспыхнула надежда, ведь именно на такой ответ она и рассчитывала.
— Я хотела видеться чаще.
— Неужели? — усмехнулся Драко. — Я помню, как ты утверждала, что раз в неделю — слишком часто.
— Утверждала, — произнесла она, прочистив горло, в попытке подражать его фирменной непринужденной манере поведения. — А ты сказал, что тебе нравится моя требовательность. Нам придется заключить новую сделку, Малфой.
— Осторожно, ведьма. Я не забыл, как ты течешь, когда тебя шлепают, — сказал он, почти по-дьявольски ухмыльнувшись и заставив Гермиону замолчать.
Когда Грейнджер все-таки собралась с силами, чтобы отправиться домой, Драко еще раз нежно поцеловал ее.
— Я дам тебе тот же совет, что и в самом начале. Не думай об этом слишком много, Грейнджер. Доверяй своему телу и сердцу так же, как и разуму. Делай то, что тебе кажется правильным, и все будет хорошо. Мы просто будем плыть по течению.
Она лежала в прохладной воде, борясь с противоречивыми мыслями.
Делать то, что казалось правильным, означало играть в опасную игру. Большую часть детства и юношества Гермиона то поддавалась желанию соблюдать правила, то совершала безрассудные, но благие поступки. И зарождающиеся отношения с Драко не уберегли ее от старых привычек.
Грейнджер вспоминала его поцелуи, нежные ласки и уверенные движения, а чувство вины росло. Оно стало затмевать то стремление, которое толкало ее бороться за ответы, копаться в грязи, пока руки не окрасились бы в черный цвет доказательств.
Соблюдать правила или делать то, что следует. Сделать то, что кажется правильным, или то, что кажется важным.
Ее разум нуждался в ответах, но сердце требовало лишь Драко Малфоя.
Получив первое, могла ли она удержать второе?
***
Понедельник наступил слишком быстро. Когда Гермиона шла по коридорам министерства к своему кабинету, ее приветствовали коллеги, все еще окрыленные победой в Визенгамоте.
— Мы скучали по тебе в пятницу вечером! — произнес Уоррен, когда Грейнджер подошла к общему чайнику.
Гарри стоял неподалеку, потягивая горячий напиток из кружки.
— Думал, ты забежала домой, чтобы переодеться, но ты так и не появилась в пабе. Слишком устала? — предположил Уоррен.
— Что-то вроде того, — ответила Гермиона, стараясь непринужденно улыбнуться. По правде говоря, она даже не вспомнила про еженедельные пятничные посиделки. — Видимо, на этой неделе с меня причитается.
— Я запомнил, — усмехнулся Гарри, приподняв кружку. — Джин позвала меня пообедать. Пойдешь с нами?
Грейнджер почти выпалила «да», но успела остановиться. Поскольку судебный процесс занял почти две недели ее времени, на рабочем столе образовалась настоящая гора служебных записок и бумаг, которые нужно было разобрать. В связи с тем, что Гермиона проводила исследования касательно прошлого Драко, а также из-за вероятности того, что в будущем они будут видеться чаще, она должна начать более рационально распределять время.
— Я бы с удовольствием, но мне действительно нужно сосредоточиться на…
— А это отдел магического правопорядка, более известный как Аврорат, — раздался голос позади нее.
Из-за угла появилась Беатрис, следом за ней шел юноша с румяными щеками и прыщавым лбом. Он выглядел очень молодо — вероятно, только окончил Хогвартс, — и его карие глаза округлились, когда он заметил авроров, которые неспешно попивали чай и разглядывали паренька с неприкрытым весельем.
— Это Гилберт, новый стажер-исследователь. Гилберт, это часть команды авроров и некоторые другие сотрудники отдела, — отчеканила Беатрис. По скорости, с которой она говорила, стало ясно, что это не первая их остановка за утро.
— Не все здесь авроры? — спросил он, его благоговение переросло в любопытство.
— Нет, не все, — подтвердила Гермиона и шагнула вперед. Она всегда стремилась опровергнуть это распространенное заблуждение. Работа по исполнению и принятию законов была так же важна, как и сражения с преступниками или осмотр мест происшествий. — Я специализируюсь на изучении действующих и утративших силу правовых актов, а также даю рекомендации по их обновлению или рассмотрению новых.
— Гермиона Грейнджер! — Гилберт протянул ей руку и так сильно потряс, когда она приняла ее, что чай чуть не выплеснулся из кружки. — Я большой ваш фанат.
Из-за спины Гермионы послышалось фырканье, взгляд Гилберта переместился, и глаза округлились еще сильнее. Стало понятно, кого он заметил.
— Гарри Поттер?!
Грейнджер отошла в сторону, чтобы Гилберт смог сполна насладиться общением со своим кумиром. Пока стажер общался, Беатрис подошла к Гермионе.
— Наслышана о вашей победе на прошлой неделе. Отличная работа, — сказала она.
— Ох, спасибо, но это не только моя заслуга, а всей команды, — ответила Гермиона. — Моя работа заключалась лишь в сборе и актуализации необходимых документов.
Беатрис одарила ее легкой улыбкой.
— А еще я хотела сказать вам, что только начала работать над повторной проверкой архивных файлов. В отделе довольно напряженно из-за новой партии стажеров.
— Разумеется, ничего страшного, — произнесла Гермиона. Она совсем забыла об их недавнем совместном исследовании в архиве. — Спасибо, что сообщили.
Позади них Гилберт громко тараторил, рассказывая Гарри о том, что во время Битвы был второкурсником.
— Меня и всех учеников моего факультета эвакуировали в силу возраста, но…
— Во имя богов, что это за шум? — Робардс высунул голову из-за двери кабинета, окинув взглядом помещение. Его взгляд остановился на Гилберте, а брови нахмурились. — Кто ты?
— Гилберт Флетчер, сэр. Я новый стажер-исследователь в архиве.
Робардс не выглядел впечатленным.
— И ты болтаешься в моем отделе в такой час… Потому что?..
— Я показываю ему отделы, с которыми он будет сотрудничать, — вмешалась Беатрис, оттеснив Гилберта.
— Вам следует тщательнее контролировать своих сотрудников, Бетти, — хмыкнул Робардс, а затем захлопнул дверь кабинета, пробормотав, — Чертовы библиотекари…
Беатрис, однако, ничуть не смутилась. Она бросила на Гермиону многозначительный взгляд и жестом велела Гилберту идти дальше по коридору.
— Я обязательно принесу тебе необходимые документы как можно скорее, дорогая. Хорошей недели.
Грейнджер проводила их взглядом и направилась к своему кабинету, но Гарри преградил ей дорогу.
— Необходимые документы? Серьезно, Гермиона? Мы только закрыли одно дело, а у тебя уже несколько на подходе? Еще нет и девяти утра! — слегка пожурил он.
Сделав глоток чая, она пожала плечами, хотя ее сердце бешено колотилось. Гермиона прокрутила в голове диалог с Беатрис, чтобы убедиться, что та не сболтнула ничего подозрительного. Гарри смотрел на подругу, ухмыляясь, будто она просто подала запрос в архив. Просто и стандартно. Вот и все. Никаких причин для паники.
— Ты же меня знаешь. Я люблю, когда работа кипит.
— В этом-то и проблема, — хмыкнул Гарри. — Ты запрашиваешь документы, когда чернила на предыдущих еще не высохли. Готов поспорить, что ты провела выходные, работая, чтобы наверстать упущенное. Я прав?
Обычно так она и поступала согласно привычному режиму ее работы — из одного дела сразу с головой в другое. Не могла же Гермиона сообщить, что провела большую часть выходных в постели Драко Малфоя. А по возвращении домой у нее совсем не осталось времени на работу с документами, поскольку она принимала ванну так долго, что три раза накладывала согревающее заклинание на воду.
— Твое молчание говорит о многом, — ухмыльнулся Гарри. — Именно поэтому ты должна пообедать со мной и Джинни.
Гермиона вздохнула, ведь не знала, как уклониться от вопроса, и остановилась у двери своего кабинета.
— Хорошо, но не сегодня. Давай завтра или в среду?
Ей действительно следовало заняться некоторыми рабочими заданиями, чтобы никто не догадался, что она тратит рабочее время на изучение одного блондина. Особенно если кто-то заметил ее дополнительные исследования и состояние задумчивости, в котором она находилась во время суда, мечтая о том, чтобы оказаться в его объятиях.
— Прекрасно, — радостно кивнул Гарри, не замечая внутреннего конфликта Гермионы. — Я спрошу у Джинни и дам тебе знать. Увидимся на совещании в десять?
— Да, — ответила она, выдохнув и сделав еще один глоток чая. — До встречи.
