***
Их жизнь, резко ставшая после происшествия с медведем какой-то невообразимо спокойной, текла своим чередом. Нателла по обыкновению наготавливала свою волшебную муру, не высовывая носа из книги. По дому она ходила в тёплой пушистой шали, а на улицу почти не высовывалась, только до уборной или бани. Захара тревожил её непроходивший кашель, который порой будил его ночами. —Приятного… кха-кха-кха!.. аппетита, — традиционно пожелала она перед ужином. Захар не спешил накладывать еду в тарелку. —У тебя кашель почти неделю не проходит, — сказал он вместо "спасибо", —Ты бы чаю больше тёплого пила или, там, сварила бы себе отвар какой-нибудь. Травы всякой, вон, полно. Наверняка что-то лечебное да есть. Нателла тихо усмехнулась, потёрла рукой красный хлюпающий нос и открыла рот, чтобы ответить, но Захар заговорил первее. —Нос чтобы вылечить, знаешь что надо? Корку сухую хлебную поджечь и дым занюхать. —Ха-ха!.. Зачем? —Сразу прошибёт, и дышать тогда сможешь, — объяснил он. Нателлу, казалось, его беспокойство о её здоровье тронуло. Она мило улыбнулась. —Мне не нужно лечиться так, как обычным людям, Захар. Я могу восстанавливать здоровье сама, без лекарств. Просто этот медведь… Кха-кха!.. Много сил в этот раз ушло, в общем. Пока они не вернутся, недомогание не пройдёт. Я поэтому пью кое-какое снадобье, чтобы энергия быстрее возвратилась, ты просто не замечал. Захар понимающе кивнул. —Но мне очень приятно, что ты интересуешься моим состоянием, — немного помолчав, добавила Нателла. Полумрак обеденной комнаты, к счастью, не позволял разглядеть, как его лицо залилось краской смущения. Захар опустил глаза и ещё ниже склонился к тарелке. Как продолжить эту беседу, он совершенно не понимал. —Это твои силы, с которыми ты колдуешь? Или обычные, для жизни? — не глядя на Нателлу, поинтересовался он. —Для ведьм разницы нет. У каждой колдуньи есть свой запас энергии, и пока он не иссяк, она может и обычные человеческие дела делать, и магические. Если сил меньше стало, и то, и другое даётся тяжелее, если энергия восполняется — всё получается легче, — она откашлялась и продолжила подсевшим голосом, —Ещё можно свою силу развивать, чтобы запас прочности больше был. Это как с телом — чем больше работаешь, тем мышцы сильнее становятся. Только тут магия. Захар таких вещей о ведьмах не знал и потому слушал с большим интересом. —А как силы восстановить, если они ушли? —Отдохнуть как следует или подождать. Настало недолгое молчание. —И долго твои силы будут восстанавливаться? — как можно более равнодушно поинтересовался он. —Не знаю. Сама чувствую, что всё никак в спокойное состояние не вернусь. Хотя мне уже лучше, чем прежде. —Так ты без конца у своего котелка суетишься, не присядешь даже. Конечно, откуда силам взяться. Нателла негромко усмехнулась. —Дело не только в телесной усталости, Захар, — слабо улыбаясь, говорила она, —Разум, — она дотронулась пальцем до виска, —тоже должен быть в покое. Кха-кха!.. Захар со значительным видом покачал головой. У ведьм, оказывается, всё также, как у людей. —А твой всё никак в покой не придёт, значит? —Ага. Тело-то слабость почти не мучает, поэтому лежать без дела мне — только время терять. Я уж лучше зелье какое-нибудь новое сварю, хоть отвлекусь. А то пока ничем не занята, всё как будто мыслями там… Нателла не договорила, но уточнений, что это за "там", не требовалось. Захару показалось, что она слабо вздрогнула. —Сильно тебя эта тварина потревожила, значит? А так с виду и не скажешь. —Хах!.. Ну-у… Да… я правда испугалась. Даже не столько в медведе дело. Была бы я одна, я бы его как-нибудь прогнала и в доме бы спряталась. А ты так быстро кинулся на него… Кха-кха-кха!.. Ох, а сколько же крови было!.. — она поморщилась, —Он тебя ещё и ранил… Хорошо, что всё обошлось. Но как же жутко было… Захар задумчиво ковырялся в тарелке и одновременно пытался вспомнить, было ли жутко ему во время схватки. На ум ничего не приходило. Ни жути, ни страха и никакого подобного чувства он не испытал. Разве что гнев. Это именно он тогда переполнил его до краёв, привёл в боевую готовность и придал телу сил и ловкости. —А у тебя, я смотрю, всё иначе? — отвлекла от раздумий Нателла, —И тогда совсем не испугался, и сейчас спокойно живёшь. —А… Ну-у да… Это ж обычное дело. Для меня, то есть… Снова настало непродолжительное молчание. —Знаешь, Захар, я не встречала в жизни людей смелее тебя, — вдруг произнесла Нателла. Лицо зацвело совершенно неприличным цветом. Мог бы он сгорбиться ещё сильнее, вжаться в стол — точно бы это сделал. —Ой, какую глупость я говорю!.. — вдруг воскликнула Нателла и на миг спрятала улыбающееся лицо в ладонях, —Всю жизнь в лесу живу, как будто я много людей знаю. Только этих халдеев деревенских, да тебя. И то, тебя с этими трусами сравнивать стыдно даже. Отчего-то поднять голову, а тем более заглянуть ей в глаза стало совсем невозможно. Что это с ним? Как будто раньше не слыхал похвалы своим талантами? Слыхал, конечно… Вот только так просто, от чистого сердца, ему ещё ни разу не высказывали восхищения. Иные люди (что до, что после охоты) были готовы без устали сыпать благодарностями и прославлениями или даже слагать песни в его честь, но лишь с тем чтобы притереться поближе к человеку, которого считали легендой. Если и было в их речах что-то искреннее, так это радость за устранение угрозы. Подумать только, какую же бесполезную словесную мишуру он считал стоящей, когда настоящей ценностью обладали слова, сказанные за скромным ужином в избушке посреди глухого леса. Да и кто ему их сказал? Ведьма, которую он за глаза считал паршивой лгуньей, неспособной на искренние чувства. Осознание своей неправоты насчёт Нателлы кольнуло снова. —Да ну, просто ремесло обязывает, вот и смелый. —Но не может же такого быть, чтобы человек стал смелым по нужде. Правильнее же выбирать занятие по своим способностям, а не наоборот. Захар пожал плечами, дожевал кусок мяса и ответил. —Жить захочешь — как хошь раскорячишься. И какие угодно способности себе приобретёшь. Нателла задумчиво прищурилась. —Не в твоём случае. Она ошибалась.***
Она ошибалась — так думал Захар, двигаясь по заснеженному лесу и вспоминая их вчерашнюю беседу. Вообще, теперь во время вылазок за дичью он только и делал, что думал. Иной раз, дойдя до нужного места, даже не спешил начинать охоту, а садился спиной к дереву и принимался тщательно размышлять обо всём, что происходило в его жизни. Круговорот мыслей каждый раз постепенно сужал свой радиус и превращался в точку, неизменно сходясь на одном и том же предмете раздумий. Сегодня Захар вспоминал Нателлины давешние слова. Итак, она считает его способности безусловными, а не вынужденно приобретёнными. Интересно, она только смелость имела в виду или что-то ещё? Потому как он сам обнаружил в себе несколько качеств, наличием которых не мог похвастаться до знакомства с Нателлой, а если быть точнее — до убийства шатуна. Спокойствие (не то спокойствие, с которым охотник сидит в засаде, а иное), рассудительность, даже как будто некоторая мудрость стали его новыми атрибутами. Помимо этого полностью исчезли злоба и раздражительность, а ещё тревога. И всё, что прежде имело ценность, сейчас начало казаться полной глупостью. Его словно хорошенько прополоскали в чистой воде, смыв всю давнишнюю грязь и старые въевшиеся пятна. На жизнь Захар теперь смотрел свежим взглядом и в какой-то момент вдруг разглядел этот зарытый в почве разума корень добра, пустивший молодые побеги, потихонечку оплетавшие его душу. Нателла, конечно же Нателла. Это она так смягчила его буйный характер, и из-за неё все жизненные устои перевернулись вверх дном. Осознай он месяца три назад, что кто-то против воли на него повлиял, такую бурю бы устроил! Да ещё если бы этим "кем-то" была ведьма! А сейчас Захар воспринял случившееся со спокойной радостью, некоторым удивлением и даже благодарностью. И соврал бы сам себе, если бы посчитал произошедшие изменения посягательством на свою драгоценную свободу. Ни разу это не так. Нателла над ним не колдовала, а просто… относилась к нему доброжелательно и вежливо, только и всего. Причём всегда, с самого первого дня. Без оглядки на все совершённые им поступки. С губ вместе с облачком пара сорвался короткий выдох, зрачки в округлившихся глазах сузились до точек от внезапно озарившей мысли. Она, выходит, была с ним уважительна… просто так?.. Не взамен на какую-то услугу, не за ответное уважение, которое до недавнего времени не было взаимным, а просто… Просто потому что считает даже кидавшегося её убивать человека достойным почтения. Захар чувствовал, что после отрезвившей его сознание схватки с шатуном позаимствовал у сожительницы и это качество — безусловное уважение. Поразительно, всё-таки, что причиной всех хороших перемен в нём стала ведьма, которую в народе принято считать опасным существом, подлежащим уничтожению. Невольно вспомнились слова Нателлы про людской страх. В том же разговоре она назвала его смелым и волевым человеком, хоть и совершенно верно сказала, что он сам боится её колдовства. Но его страх лишиться воли она посчитала высоким, достойным, а страх деревенских лишиться жизни — мелочным. Это что же получается?.. Она его, несостоявшегося убийцу и озлобленного скандалиста, уже тогда ставила выше всех остальных людей? И, главное, за что? Не за охотничьи заслуги, не за взятую на себя часть домашних обязанностей, не за убийство зверя она стала его ценить. А просто за то, кем он является, за его смелость и принципиальность. За то, что кроме неё ещё никто никогда в нём не ценил. Несмотря на длительное сидение на снегу в одном положении, Захар не замёрз, даже наоборот, как будто почувствовал прилив тепла от приятных мыслей. Про рябчиков он совершенно забыл и вспомнил только когда с ветки рядом на землю упала маленькая снежная шапка. Уже начинало смеркаться; Нателла как-то говорила, недавно случилось зимнее солнцестояние, и сейчас шли самые короткие по свету дни. Охотиться было поздно, успеть бы вернуться домой до темна. Он поднялся с земли, размял затёкшие конечности и по чуть припорошенным следам побрёл обратно.***
—Во добра-то наварила. Ты его хоть используешь где или так готовишь, для радости? Захар наконец улучил момент спросить у хозяйки про многочисленные зелья и прочее "добро". Он давно решил, что, раз уж выпал шанс, стоит узнать о ведьминском быте побольше, и сейчас, пока подкладывал дрова в печку, как бы между прочим обратил внимание на Нателлины "богатства". Она, чтобы не отвлекаться на его слова, при помощи магической силы сперва плотно закупорила крышку пузырька с зелёной жидкостью и только потом ответила. —Смотря что. И смотря для чего. Лечебные жидкости я всегда использую, когда недомогание. Оно, правда, нечасто случается, к счастью. А зелья… Не совсем для радости, как ты говоришь, но в основном действительно без нужды готовлю. Так, просто, чтобы научиться их делать. Сварю, закрою и убираю, так и стоят. Вон, погляди! Она распахнула дверцы шкафа. Многочисленные полки были до отказа уставлены склянками с разноцветными зельями. Стекло ярко бликовало от света висящих в углу ламп. —Ого… —Ещё в столе, — Нателла приоткрыла дверцу стола, за которым готовила всё это великолепие, —И вон там, — по её велению шторка у стены, рядом с которой стоял Захар, отодвинулась, и из-за неё показались ещё забитые зельями полки, —И в той комнате. —И что, все-все-все их помнишь? —Да чего там помнить? Розовые — для лечения, для восстановления здоровья и заживления ран. Хоть так с виду и не скажешь… О, смотри какой цвет ядовитый, — она наобум вытащила из шкафа бутылочку с ярко-розового цвета содержимым и подняла на уровень глаз, —Зелёные — для растительности всякой. Ну, то есть, можно использовать, чтобы что-то вырастить быстрее или землю плодороднее сделать или урожая чтобы побольше наросло. Синие — для того, чтобы на людей влиять. Любовные, для приворотов и отворотов, зелья чтобы правду говорить, чтобы заставить замолчать, ну и всякие прочие, — улыбнувшись, пояснила она, —А фиолетовые это яды. Какие-то опасные, какие-то не очень. Смертельных не держу. Нателлина коллекция впечатляла. Захар не сразу придумал, что ответить. —А когда все переготовишь, что делать будешь? —Старые вылью и всё начну варить заново. Ха-ха-ха!.. Шутка, банальная и простая, Захара развеселила. Он, слабо посмеиваясь, провёл рукой по глазам и вскинул на смеющуюся Нателлу взгляд. Момент её внезапного веселья длился недолго, но его хватило, чтобы Захар успел заметить, как же она была… хороша. То ли это мягкий падающий сбоку свет так правильно подчёркивал её красоту, то ли это изящность её движений так сильно впечатлила, то ли живая радость в весёлых глазах, в уголках которых от смеха собрались морщинки, так подкупила своей искренностью — Захар не понял, от чего именно вогнало его в ступор, но осознание того, насколько она в этот момент прекрасна, заставило забыть обо всём остальном. Жар, приливший к щекам, согнал наваждение. Захар встрепенулся, как только внезапное тепло обдало кожу, помотал головой и поспешил отвернуться, чтобы не светить неприлично пылающим лицом. —А если честно, — Нателла вздохнула, —Не знаю, что буду делать. Чтобы свою волшебную силу развивать, практиковаться надо. А у меня возможности такой, считай, нет. Разве что по мелочи что-то делать. Посуду по углам гонять и уборку себе облегчать, — она кивнула на прошелестевший у её ног веник, —Олухи из деревни зимой ко мне не ходят... Да и не придут больше, наверное… после тебя-то. Ха-ха-ха!.. —Много хлопот они тебе доставляли, раз так жестоко решила их проучить? —О-о-о, не в хлопотах дело. Просто выпал шанс хорошенько повеселиться, ну грех было не воспользоваться!.. Ха-ха!.. Её короткий смешок прозвучал как-то неоднозначно, совсем не так, как недавний весёлый смех. Во взгляде проскочила молниеносная хитрая искра, которую, сомнений не было, Нателла пыталась, но не смогла спрятать. Захара настигло ощущение, будто она что-то недоговаривает. Нателла, чтобы покончить с моментом, быстро приняла серьёзный вид (и всё равно при этом выглядела как шаловливая девочка) и поманила его пальцем к себе, а сама нагнулась к створкам стола. —Вот, — с этими словами из дальнего угла был вытащен достаточно большой стеклянный шар на деревянной подставке. Нателла поставила его на стол и легко коснулась рукой. Изнутри стекло мгновенно словно затянуло пеленой дыма, а немного погодя в шаре возникла картинка. Изображение двигалось, принимало всё более чёткие очертания и наконец стало совсем ясным. Захар с интересом пригляделся. Впрочем, смотреть получалось с огромным трудом, а понимать происходящее вообще почти не выходило. Картинка без конца прыгала и тряслась, едва различимые человеческие фигуры мелькали слишком быстро, чтобы их разглядеть. Стоял ор и гам. В какой-то момент люди исчезли вообще, и стали видны только, кажется, чьи-то идущие по земле ноги, как будто на них смотрели сверху вниз. —Ничего не напоминает? — вдруг произнесла Нателла. —Что мне это должно напоминать? — спросил Захар, который толком даже не мог понять, что показывает волшебный шар. —Это же всё твоих рук дело! Вон, гляди. Изображение за стеклом вдруг сменилось, и глазам предстало во всех смыслах яркое зрелище — пылающий в огне дом. Вокруг носились испуганные люди, но картинка на горящем здании не задержалась; снова показались знакомые ноги, к ним добавилась ещё рука… потянувшаяся к топору… Захар только и смог, что раскрыть рот от изумления. —Узнал? —Так и думал, что это из-за тебя всё! — воскликнул он. —Ну да. Пришлось немно-о-ожечко тобой попользоваться. Извини меня. Я готова это повторять без конца: мне очень стыдно и я действительно поступила неправильно, когда тебя заста… —Причём тут правильно или неправильно? А если б кто-то погиб там? Или меня самого бы забили до смерти? —О-о-о, никто бы не пострадал!.. Всё было под контролем, уж поверь, — её голос прозвучал одновременно и серьёзно и задорно. Как только ей это удавалось?! Захар недоверчиво насупился и отвёл взгляд, но несколько мгновений спустя лицо вновь приняло обычное выражение. —Дом-то зачем было жечь? —А зачем им было тебя на меня натравливать? — прищурившись, спросила Нателла, —Чтоб неповадно им было, вот зачем! Пф, ну и подумаешь, дом сгорел! — она провела рукой по стеклу, и картинка сменилась —Не убудет с них, — закончила она, глядя на шар, показывающий новый целый дом на месте того, где стоял сгоревший. Через заваленный снегом двор от калитки до порога прошёл человек. Скрипнула дверь, и улица, когда он входил в дом, на миг осветилась чуть ярче, но стоило ему переступить крыльцо и, как лившийся из жилища свет пропал, и дворик снова погрузился в сумеречный зимний полумрак. —Это сейчас уже? —Да. Шар показывает прошлое и настоящее. —А будущее с его помощью узнать нельзя? —Можно. Но не нужно. —Почему? —Потому что. Иногда некоторых вещей знать не стоит, — сказала она твёрдо, но к концу фразы как-то смущённо потупила глаза. Нателла убрала шар на место, встала и снова заговорила. —Я твоего будущего знать не могу, но почему-то уверена, что у тебя всё сложится прекрасно, Захар. Так, как ты захочешь, — она улыбнулась, невесомо дотронулась до его плеча, коротким многозначительным взглядом посмотрела в глаза и прошла совсем рядом, —Пойдём ужинать, — позвала она, уже стоя на пороге комнаты, —Ты сегодня без рябчиков, я смотрю? —Без, — заторможенно ответил смотревший ей в спину Захар, —Что-то не фортит последнее время. Не говорить же ему, что вместо охоты он сидит под деревом и без конца думает о ней.