Смятение

— Корея, собирайся, у нас сегодня выход в свет, — объявил Кику, зайдя в спальню. Корея нарочито громко цокнул языком. Эти выходы в свет были ни чем иным, как выставлением «счастливого брака» напоказ. Задача Ëн Су заключалась в том, чтобы улыбаться, кланяться и смотреть «влюблëнными» глазами на Японию. И если два пункта выполнялись успешно, то третий никогда не удавался. Ëн Су хоть и улыбался, но взгляд его оставался суровым. — Одевайся, — сухо бросил Кику и направился к двери. — Не хочешь посмотреть, как я переодеваюсь? — со злостью хмыкнул Корея, вставая с кровати. — Ëн Су! Опять ты за своё? — прошипел Кику, берясь за дверную ручку. — Но мы же «муж и жена». Что в этом такого? Да и к тому же, после всего, что между нами было, ты не должен стесняться моего тела, — Корея тихо усмехнулся. — Твоё тело сейчас окажется под моим, и ты посмотришь, как я стесняюсь! — Кику резко развернулся, испепеляя взглядом Ëн Су. — Ой, как страшно, как страшно… — Ëн Су притворно схватился за сердце. — Искупайся хотя бы перед этим, я не переношу твой американский одеколон. — Он не американский, — сдержанно ответил Хонда, поджав губы. — Да? А почему от Америки пахло так же? — Да откуда тебе знать?! — наконец воскликнул Кику, медленно закипая. — Оттуда! У Америки, наверное, и тело получше моего будет: стройное, подкаченное. И Америку, наверное, не морили голодом неделю! — да, после отказа Ëн Су надевать кимоно, Кику действительно наказал его. Япония не был готов к физической близости, поэтому просто-напросто приказал не носить еду Корее, пока тот не исправится. — Корея! В тебе дух бессмертия заиграл?.. — Кику почувствовал, как его накрывает нервный тик. — А знаешь, почему ты злишься? — Корея не унимался. Конечно, он понимал, что за такое его, с большей вероятностью, накажут, но что уже терять. — Потому что ты любишь Америку. Именно его, а не меня. Да только мне твоя любовь не нужна, я её, знаешь, где видел? И ты сожалеешь, что предал Альфреда. Даже ещё больше, чем о братике. Ведь если бы тебе было всё равно, сердился бы ты сейчас? — Корея! — руки Кику невольно потянулись к шее Ëн Су с явным намерением задушить того. — Ты, видимо, забыл о моём обещании отрезать тебе язык! — Ты уже мне его отрезал, когда запретил говорить на корейском, — фыркнул Ëн Су, уворачиваясь от рук Кику. — И вообще, выйди, пожалуйста, если всё же не желаешь видеть моё исхудавшее и, увы, НЕ американское тело. Корея поднялся с кровати, нарочито медленно. Однако, не успел Ëн Су подняться, как его грубо прижали к стене. В живот упëрлась рукоять катаны. — Послушай сюда, — хрипло прошептал Кику, нагнувшись к уху Кореи, — я вижу, ты забыл своё место. Напомню, что ты всего лишь колония. И не имеешь никакого права говорить мне подобные вещи. Ты должен сказать мне спасибо за то, я из неудачника превратил тебя в развитую страну. — Убери эту штуку, — сквозь зубы сказал Корея. — Мне больно. Кику нахмурился, но катану убрал. Корея осел на пол, взявшись за больное место. — Одевайся. Жду тебе через полчаса на парадном дворе, — и с этими словами Кику вышел из комнаты. Такие вечера были уже не редкостью. Хонда не любил их, ибо, прожив два столетия в изоляции, он так и не смог привыкнуть к людям. Его утомляли эти вечера. Но так или иначе, сие было его прямой обязанностью, и Кику со всей ответственностью исполнял её. — Япония! — на Кику с крепкими объятиями накинулся Италия. — Я так давно тебя не видел! До ужаса соскучился! Как ты? — Приветствую, Италия-кун, — Кику улыбнулся. И Корея отметил про себя, что Италия чуть ли не единственным, кому Япония улыбался искренне. — Я тоже рад тебя видеть. — Ëн Су! — Фелечиано пожал руку Кореи. — Я тоже рад тебя видеть! Как ты? Как тебе живётся вместе с Кику? — Превосходно, — Корея улыбнулся, принимая рукопожатие. — Я безумно рад, что мне выпала честь жить со Страной Восходящего Солнца, — добавил Ëн Су заученные на каждый вечер слова. — Это здорово! — заверещал Италия. — Выпьем? — Кику гостеприимно указал на стоящие на белой скатерти бокалы с вином. Италия кивнул. — Скажи, Япония, Германия попросил узнать, когда ты вступишь в войну с Россией? А то силы Германии заканчиваются. — Прости, Италия-кун, но кто сказал, что я буду помогать Германии-сану? — невозмутимо спросил Хонда, пригубляя вино. — Как? — озадаченно захлопал глазами Фелечиано. — А как же наш пакт?.. — Я его не нарушал, — всё так же спокойно ответил Хонда. — Хочу напомнить, что когда я хотел вступить в войну с Россией-саном, Германия-сан резко захотел дружить с ним и помогать мне не стал. Поэтому нарушил пакт первый уж точно не я. И помогать не собираюсь. Я не люблю предательств. Ëн Су перекосило. «Ага, предательств он не любит… Чья бы птичка пела, а твоя бы заглоха. А как пафосно говорит-то», — отметил Корея. — Поэтому передай Германии-сану, что мне очень жаль. Но он сильный, думаю, справится, — Кику сделал ещё один глоток и посмотрел куда-то мимо Италии. — Но, Япония… — Прости, Италия-кун. Ты мой друг, однако в дружбе Германии-сана я сомневаюсь. Сам посуди, то он с нами, то с Россией. Так дело не пойдёт. Италия сник. — Хорошо… Я… Передам Германии, — и с этими словами, совершенно понурый, ушёл вглубь гостей. — Вот ты… — начал было Корея, когда Япония развернулся к нему. — Кто? — Гад ты. Вот кто, — покачал головой Ëн Су. В его глазах появилось презрение. — Кто ж так делает… Хотя, ты, наверное, привык. Я пойду к гостям, — и с этими словами тоже ушёл. — Только попробуй сказать, что тебе плохо живëтся! — сказал ему вслед Кику. И ужаснулся. Это он, Япония, только что это сказал?.. Вечер для Кику прошёл как в тумане. Он автоматически кивал важным членам общества, слушал на вопросы, на которые заранее знал ответы и просто «был при параде», как утром сам сказал Корее. Мероприятие закончилось в три часа ночи. Япония пришёл домой и велел Ëн Су идти спать. А сам отправился на источники. Он давно не был там. Вода внесла в разум ясности. Япония, погружëнный по грудь в воду, с закрытыми глазами старался абстрагироваться от всех посторонних звуков. Нет, даже чистая вода источников не смоет кровь с его рук. Даже пение сверчков на источниках не заглушит криков людей, которые звенят в ушах. Когда же он, Кику, «милый маленький Кику», как называл его Китай-сан, успел стать таким? Кто его сделал таким? Ведь раньше Японии не нужно было таких жертв. Он спокойно жил своей жизнью, и был даже счастлив. Когда в нём проснулся этот демон, которому чужды сострадание и человечность? Кику закрыл лицо руками. Он не мог найти ответы на эти вопросы. Почему погоня к великой цели обошлась ему такой дорогой ценой? Перед глазами сразу же возник измученный образ Китая. Китая, который когда-то вырастил и воспитал Японию. Америка, который помогал Кику адаптироваться в этом сложно устроенном мире. Корея, которому частенько доставалась от Японии. За что я обрëк их на страдания?.. — Расслабляешься? — из раздумий вывел громкий голос Ëн Су. — Что ты тут делаешь? Я же велел тебе идти спать, — строго спросил Кику и тут же усмехнулся, — или же утопить меня пришёл? — Хотелось бы, конечно, но не хочу опускать до твоего уровня, — в тон ему ответил Ëн Су. — Император тебя зовёт. Говорит, срочно. Хонда вздохнул и вылез из воды.