триадная (не)гармония

Адвокат Кимов находится посреди настоящего хаоса — в участке собрались фельдшеры, полицейские с других участков, начальство и рядовые патрульные. С первого этажа доносится гомон неугомонных журналистов, которые привязаны к этому участку — всем хочется эксклюзива, как их читателям хлеба и зрелищ. Но адвокату плевать — он в своем праве вытащить своего подопечного под залог, и не уйдет, пока не завершит начатое. Начальник третьего отдела, прекрасно зная, кого задержали этим днем, знает, что обязан выпустить Кима, поэтому со скрипом оформляет заявление, — никто не сможет доказать, что вечернее нападение на участок организовал Ким Тэхен: мало того, что всех задержанных привезли по отдельности, так и единственного, кто был с Кимом — Пак Чимина, влиятельную личность в теневом бизнесе, — сами же отправили в больницу, когда тот один противостоял нескольким оперативникам. Его бесстрашие и нахальность вывела ребят, которые не ожидали подобного отпора от единственного сопровождающего Кима, поэтому не сдержались. — Семья Пака написала заявление за превышение полномочий. — адвокат кладет исписанный лист, и шеф третьего отдела пораженно склоняет голову. На них столько всего свалилось за последние часы. — Вас ждет грандиозное судебное разбирательство, господин Ким не захочет тихих соглашений. Тэхен, сидящий за столом, наблюдает за манипуляциями фельдшеров, которые перетащили Чонгука на скамейки. Тот все еще не приходит в себя, хотя практически всех уже привели в чувства. Не выдержав, Ким встает и приближается к нему, оставив за спиной своего адвоката. — Почему он не просыпается? — нависает над детективом. — Что с ним? — Он просто спит. — Что? — молодой медбрат пожимает плечами. — Мы обработали рану на лице, он в порядке… Говорили, что у них сейчас загруженные дни, у многих обезвоживание, а этот просто спит. — Разбудите его. — Что? — Тэхен смотрит на медбрата, который растерянно замирает со своими медикаментами в руках, а затем послушно склоняется над чемоданчиком. После неких манипуляций, Чонгук, закашлявшись, просыпается, со слипшимися глазами отпихивает чужую руку с ваткой от лица и фыркает влажно. — Что творится… — Вставай. — Чонгук, нахмурившись, осматривается вокруг, не осознавая себя в реальности. Тэхен нетерпеливо подхватывает его под руку и приподнимает, затем и вовсе тащит к выходу, подтягивает к себе ближе, когда у того ноги заплетаются. Чонгук полностью дезориентирован. — Вашему работнику требуется лечение. — фальшиво улыбается адвокат Кима, когда ловит наблюдающий за ними взгляд начальника третьего отдела. Вытащив Чонгука наружу, Тэхен усаживает его в свою подогнонную машину. — Пристегнись сам. — приказывает, но Чонгук со стоном откидывается назад, с осторожностью дотрагивается до разбитого носа и губы. Машина резко, с визгом отъезжает, по манере вождения понятно, что водитель крайне раздражен: набирает скорость, когда в этом необходимости нет, опасно маневрирует между машинами. Ночные дороги редко бывают пусты, разве что после четырех часов до половины шестого. — Куда мы? — Заеду к Чимину, — отрывисто отвечает. — Затем отвезу тебя домой. — Чонгук качает головой. — Остановись… — с подыхающим видом требует, и Тэхен, догадавшись что к чему, резко сворачивает направо, включает аварийку. — Отмоешь машину, если внутри что-то сделаешь. — предупреждает, пока Чонгук медленно вылезает из машины. И того моментально же вырывает. Знатно так. Тэхен морщится, лезет в бардачок, но внутри воды нет, только фляга с коньяком. — И так сойдет, — решает, вылезая вслед за Чоном. Обходит машину и протягивает флягу, и тот, даже не задумавшись, полоскает рот содержимым. Затем медленно обходит машину и встает спереди, подальше от собственной рвоты. — Тебе повезло… Тебе несказанно повезло, что тебя не было среди оперативников сегодня. — Тэхена, кажется, все еще потряхивает от дневных событий, трясущимися пальцами поджигает сигарету, с внимательным прищуром смотрит на Чонгука, пока тот методично пригубляет коньяк. То, что на него напали и приволокли как псину в участок указывает лишь на одно: в его рядах затесались крысы. — Чувствую, как мне повезло. — Чонгук лезет в карман в поисках телефона. — Всем лицом чувствую. — Я не мог тебя оставить в порядке. — Чон и сам понимает, что это выглядело бы подозрительно, но сейчас он даже не гневается из-за случившегося. Нет, у него другие волнения. — Что это? — зажимает сигарету между губами и берет протянутый телефон. Включает видео. Сначала по его лицу расплывается дебильная любящая улыбка, хмыкает, когда Хосок смеется во весь голос, заглушая всех. — Моя кроха, — гордо шепчет, посмеиваясь, когда Хосок предлагает премию тому, кто первым зайдет в заброшку. Чонгук тянется и забирает из его рта сигарету, сам затягивается на всю мощь легких, снова и снова начиная нервничать. Уровень тревожности становится выше крыши с каждой секундой видеоролика. — Какого… — перекручивает обратно и пересматривает, но нет, его глаза его не обманывают — Хосок запечатлел первые минуты после убийства. — Где Хосок?! — Хен в особняке твоего отца… Он еще просился поехать со мной в участок. — хмыкает, вновь затягиваясь. Тэхен вздрагивает от ужаса: Чонгук, ладно, был в его хватке, но где гарантия, что та свора услышала бы приказ Кима не трогать Хосока? — Так, а этот убийца? — Чонгук пожимает плечами. — Хен позвонил мне ночью. Я полетел и забрал его, преступника так и не поймали, но… — Но что? Не делай такие драматичные паузы, блять, малыш. — Чонгук затягивается до последнего, затем выбрасывает окурок. — Ассистентку хена убили. Убийца убил. Хен с командой убежали с побережья и решили спрятаться на площади, где людно, и там дождаться полицейских. — Чонгук вновь пожимает плечами. — Но что-то пошло не так, и тот успел ее убить и прихватить с собой ее телефон. — То есть, он будет охотиться за каждым членом команды? — Не знаю… Хен делал запись сразу в группе, поэтому видео разошлось ко всем членам… Да и без этого — они все видели лицо убийцы. — Тэхен издает какой-то звук близкий к скулению. Руками опирается в капот машины, прячет лицо. Он резко стал каким-то горбатым и уставшим — словно каждая проблема в их жизнях скапливается на его плечах, не рассасывается. — Поехали. — требует хрипло, так и не взяв себя в руки. — Он вряд ли уснул один, без нас. Чонгук соглашается с его мыслью, осушает фляжку до победного конца, и тоже забирается в машину.