♪ Alone — Antony Partos
♪ Revenge — Abel Korzeniowski
♪ Kirsten Agresta Copely and Roxane Genot — Worlds Apart
♪ Ron Adelaar, Roxane Genot — Charme
Следующие секуды невидимой лентой растянулись во времени… Богдэна дёрнулась в жалкой попытке успеть чем-то помочь сестре. Та же, падая, утягивала за собой и полотно, зацепив его бессознательной рукой и грозя повредить. Из двух зол Богдэна выбрала наибольшее — оставить сестру без помощи, но спасти портрет неизвестной ей девушки. Двумя руками она подхватила картину за раму, уже не видя Оану, уже сжавшись в ожидании услышать глухой звук удара её головы об пол… Но его так и не прозвучало. Взволнованно дыша, Богдэна обернулась и посмотрела вниз, ожидая увидеть жутко болезненную картину для неё самой. Но вместо этого встретилась с зелёно-карими глазами. Голова Оаны покоилась на ладонях Ноэ, которые тот успел подставить в последнюю секунду… Её глаза распахнулись ещё сильнее, когда Богдэна увидела его рядом с навзничь лежащей сестрой. В синем взоре меньше, чем за секунду перед ним промелькнул целый калейдоскоп эмоций: изначальные боль и страх тут же выбились удивлением, даже неверием, но потом вместе с пониманием там воцарилась благодарность — искренняя и непривычно тёплая. Да. Если Ноэ и хотел её удивить, то ему это удалось. И сделал это гораздо быстрее, чем предполагал. При этом сам удивился ещё сильнее… Потому что такой способ демон бы никогда не выбрал, но и на такой успех он точно не рассчитывал. Он хотел её восхищения — он получил. Но так скоро? И для этого не понадобились ни иллюзии, ни демонстрация силы, а простой поступок, который мог бы совершить любой смертный, окажись он рядом. Но вот только Локида рядом не было, и чем ему и пригодилась его бесовская природа, так это умением перемещаться в пространстве. Исходя же из столь ничтожного расстояния это вышло почти мгновенно. Богдэна быстро, но аккуратно вернула картину на мольберт и упала на колени рядом с Ноэ. — Оана… — она склонилась над сестрой, убирая волосы от её лица. — Оана, ты слышишь меня? — Что с ней? — раздался голос Дракулы, который также уже стоял рядом. Богдэна подняла голову, посмотрев на него: — Увлеклась… Такое бывает, когда она поднимается слишком высоко. Её разум отключается от… нашего мира. — И как её вернуть? — спросил Ноэ. — За ней можно… сходить? — он досадливо поморщился, всё ещё ощущая весьма неприятный энергетический шум, который Оана нечаянно «притащила» из верхних слоёв невидимого мира в замок самого Дракулы. Этот шум, гудя и обжигая ладони, болезненно проникал через них в тело демона, да и в целом напрягал и его, и самого владыку, представляя собой энергии гораздо более высоких частот, чем электричество, которое люди совсем недавно начали осваивать. — Можно, но… я уже не переношу тех вибраций. Слишком обжигают. Мне ближе… — она замялась, отчего-то смущаясь, — нижние миры. А Оана, наоборот, не любит там бывать. Потому мы и работаем в паре. — Как интересно… — протянул Локид, и, несмотря на его изогнутые в усмешке губы, в каре-зелёных глазах светился неприкрытый интерес. — Значит, ты… наша? — вроде как спросил демон, но последнее слово прозвучало с нажимом удовлетворённого утверждения. — Нет!.. — поспешно выпалила Богдэна и, увидев недоумёние на лице Локида, кажется, ещё более смутилась. — Не совсем, — поправилась она мягче, — это… сложно объяснить. — Думаю, сейчас это не имеет значения, — заметил Дракула. — Она сама сможет вернуться? — указал он глазами на Оану. — Она жива, значит — связана с телом. Поэтому да, сможет, — кивнула Богдэна и с грустью посмотрела на сестру. — Но сколько времени для этого потребуется, я не знаю. Влад задумчиво кивнул и посмотрел на демона: — Ноэ, нужно перенести её. Думаю, зелёная комната подойдёт. Через час встречаемся здесь же, — это было сказано уже им обоим. — У нас мало времени. Пока будем работать с тем, что есть. Богдэна склонила голову: — Да, господин. — Ну полетели, спящая красавица, — всё ещё поддерживая голову Оаны, Ноэ положил вторую руку на её плечо, намереваясь перенестись с ней в указанные Владом покои. — Стой! — воскликнула Богдэна, хватая Локида за запястье. Ноэ вздрогнул от неожиданности и недовольно-вопросительно уставился на обнаглевшую девицу. Что она себе позволяет? Влад уже почти в дверях, обернулся, невозмутимо ожидая объяснений. Провидица осеклась, отдёргивая руку от Локида, и посмотрела на Дракулу. — Владыка, сейчас лучше перенести Оану… обычным способом. Не стоит путать ей дорогу назад, перемещая её тело через другие миры. Влад перевёл свой взгляд на Локида. Тот пожал плечами: — Обычным, так обычным, — демон подхватил бессознательную девушку на руки, вставая. — Мне же проще. Пройдя по длинным, холодным коридорам замка и нескольким лестничным пролетам, Ноэ и Богдэна наконец подошли к нужной двери. Богдэна открыла её перед Локидом — он занёс Оану внутрь и уложил на большую кровать с зелёным балдахином. Пока Богдэна расправляла покрывало в ногах сестры, демон взял руку Оаны за запястье, внимательно прислушиваясь. — Не надо её трогать. Локид поднял вопросительный взгляд, встречая настроженный Богдэны. — Её лучше не тревожить сейчас, — добавила Богдэна тише. В синих глазах сквозило беспокойство. — Как скажешь, — Ноэ аккуратно опустил расслабленную кисть Оаны на постель. — Ну? — улыбнувшись, он обвёл комнату торжественным жестом. — Нравится? Богдэна с удивлением посмотрела на него, будто он сморозил глупость. Как такая изящная роскошь может не нравиться? Похоже, хозяин замка предоставил им с сестрой одну из лучших спален. — Конечно, нравится, — ответила она, рассматривая обстановку. Зелёная комната действительно оправдывала своё название: сафьян, которым были обиты стены и обтянута изысканная мебель, а также портьеры на двух арочных окнах и мягкий ковёр, укрывающий паркет из светлого дуба, — всё было зелёным нескольких разных оттенков, разбавленным в изящных узорах тёплым цветом слоновой кости. — Здесь очень красиво, — призналась Богдэна, не скрывая восхищения, но умолчав, что жить или даже гостить в подобной роскоши ни ей, ни сестре никогда не приходилось. — Именно такой зелёный — мой любимый цвет, — непонятно зачем всё же позволила себе ещё одну откровенность. — Занятно… Богдэна вздрогнула, услышав голос Локида прямо у себя за спиной. Увеличивая расстояние до подобающего приличной девушке, она сделала пару шагов вперёд и лишь затем обернулась. Локид встретил такую предусмотреность уважительным прищуром, но от ухмылки не отказался, — та растянулась ещё шире. И здесь, глядя в разноцветные глаза беса, Богдэна заметила, что зелёная радужка точь-в-точь повторяет оттенок свежей весенней зелени, который преобладает среди всех остальных в этой комнате, и от этого смотрится ярче. — Эта спальня — точная копия покоев принцессы Анны Марии Луизы Медичи — дочери великого герцога Козимо Третьего Тосканского, — взгляд беса обвёл спальню и снова вернулся к её лицу. Богдэна снова воззрилась на тот самый, зелёный, глаз Ноэ, не замечая, как тот сделал медленный шаг, снова сокращая расстояние. — Естественно, до тех пор, пока она не стала супругой курфюрста Иоганна Вильгельма и герцогиней Пфальц-Нейбурга. Его вкрадчиво-равнодушный тон завораживал и развеивал собранность мыслей. — И… ты бывал в её спальне? — не подумав, выдала Богдэна и тут же захотела провалиться под землю от неоднозначности вопроса. Локид же сначала удивлённо приподнял бровь, но потом, растянувшись в белозубой полуулыбке, немного наклонил голову, рассматривая её лицо. — Бывал, — протянул он, медленно поднимая руку и касаясь чёрного локона у горящего лица девушки. От его касания тот принял форму аккуратной спирали. — Мне была оказана честь поздравлять принцессу в день её десятилетия. Она тогда была больна и не покидала покои. — Но… — Богдэна разволновалась, только сейчас осознав непозволительную близость мужчины. — Почему к ней допустили меня? — всё так же улыбаясь, Локид выделил последнее слово, озвучивая незаданный вопрос и слишком явно получая удовольствие от смущения девушки. Казалось, он играет в какую-то свою игру с правилами, известными ему одному. Богдэна лишь медленно кивнула, разглядывая теперь его улыбку: белоснежный ряд зубов, прячущихся за чуть полными губами со слишком идеальной для мужчин формой. — Видишь ли, милая Алисия, — вкрадчиво понизил голос Ноэ, и девушка вздрогнула, услышав своё настоящее имя. Но демон на это будто бы не обратил внимания. — Лекарям всегда, во все времена открыты все двери. И простых смертных, и сильных мира сего. — Демон наклонился к её уху, словно доверяя тайну. От него пахло солнцем, зелёными яблоками и жасмином… — Только вот те самые «сильные» часто слабее и уязвимее обычных людей. А короли и принцессы почти всегда несчастнее мясников и прачек. Ноэ отстранился и с наигранной горечью покачал головой, а потом закатил глаза и тяжело вздохнул. Это было так уморительно, что Богдэна прыснула от смеха. Локид удивлённо глянул на неё смеющуюся и рассмеялся сам. Их смех наполнил комнату: её — переливчатый и его — мягкий и искренний. — А ты забавная… — протянул Локид, скользя взором по синим, почти васильковым глазам девушки, вдруг задержавшись на её губах. — Ты тоже, — улыбаясь, Богдэна хотела заправить за ухо тот самый локон и вдруг обнаружила его необычную форму. Она поднесла его к глазам и подозрительно покосилась на беса. Локид кашлянул и, сложив руки за спину, вдруг заинтересовался драпировкой балдахина кровати. — Ты знаешь моё… наши настоящие имена? — спросила Богдэна прогуливающегося по комнате демона. — Тебя это удивляет? — фыркнул Ноэ, останавливаясь. — Ты разве ничего не помнишь? — его губы изогнулись в едкой ухмылке. — Как вас, испанские птички, доставали из дыма разгорающегося костра — такого чёрного, но такого целительного для ваших грешных душ… — Нет! — вскрикнула Богдэна, закрывая ладонями лицо. — Не помню! Не хочу вспоминать… — она замотала головой, пытаясь избавиться от запахов гари и копоти, навеки въевшихся удушливым ужасом в её кожу, дыхание, саму душу… — Не хочу… Она отняла ладони от лица, обняв свои дрожащие плечи, и посмотрела на Локида. От его мягкой улыбки не осталось и следа. Черты его лица стали жёстче. Его глаза стали темнее: зелень померкла, а карий глаз сверкал чёрным алмазом. Перед ней стоял демон — надменный и жестокий. Торжествующий какую-то свою, ему одному известную победу. Богдэне отчего-то стало его жаль… Вскоре ей удалось взять себя в руки. Девушка отпустила свои плечи, расправляя их. — У нас новая жизнь. Новые имена, — тихо и уже спокойно сказала она. — Мы благодарны владыке за наше спасение и докажем свою верность. Ноэ долго и пристально смотрел на неё, о чём-то размяшляя. — Что ж. Это твоё право… Богдэна, — впервые Локид назвал девушку этим именем, признавая её выбор. И, словно размышляя вслух, добавил: — Жаль, что не все мы можем забыть то, что хотелось бы. Какое-то время они смотрели друг на друга. Пока Богдэна не отвела глаза, посмотрев на сестру. — Оана… — ахнула, увидев, что та пошевелила рукой. Богдэна быстро подошла к кровати и села рядом с сестрой, беря ту за руку. — Нина, сестрёнка, я здесь… — склонилась к её лицу и позвала родным именем, зная, что нового сейчас сестра не услышит. — С ней всё будет хорошо, — раздался голос Локида. Он стоял рядом и был непривычно серьёзен. Но, встретив взгляд Богдэны, бегло улыбнулся одними губами. После его рассказа она вдруг только сейчас поняла, почему он так держал сестру за руку, когда она попросила её не трогать. Ведь так делают все доктора, слушая пульс. Он хотел помочь. Снова. А она ему почти нагрубила… — Я пойду. Через полчаса мы должны быть у Влада. Дойдёшь сама, не заблудишься?.. — уже в присущей ему добродушной манере засуетился Локид, направляясь к двери. — Ноэ, — окликнула его Богдэна, когда он потянулся к дверной ручке. Тот оглянулся и, наткнувшись на её ласковый взгляд, замер в почти нелепой позе. — Спасибо тебе. За всё. Несколько секунд он стоял оглушённый. Потом приподнял брови и нервно выдохнул. Неловко улыбнулся… Его глаза забегали, избегая прямого взгляда. — Не стоит… благодарностей, — он неуклюже поклонился и поспешно вышел из комнаты. Ноэ закрыл за собой дверь и уставился на витиеватый узор, неведомо когда вырезанный неизвестным мастером по массиву лишь одному Создателю известно где растущего и когда срубленного дерева. Его лицо, излучавшее всегда лишь самодовольную уверенность, стало задумчиво-усталым, осунувшимся… Он смотрел на эту резьбу и думал о том, что всё вокруг в этом и других ему известных мирах имело свою память, пропитывалось ею насквозь, несло с собою горестную тяжесть или окрыляющую лёгкость этих воспоминаний, — до тех пор, пока помнило себя. И как бы он ни хотел забыть, как бы ни погружался в своё вполне устраивающее его настоящее, прошлое раз за разом, неожиданно выскакивая из-за угла памяти, било его наотмашь вымоченным в соли давно высохших слёз хлыстом воспоминаний. Било по недавно зарубцевавшимся ранам… Потому что пятьсот лет назад — это почти вчера. Потому что чувство вины, всплывающее вместе с памятью о страшном детском прошлом, — не стало милосерднее. Потому что всё то, что сделало его родителей, вероломно убитых его же дедом, такими наивными и уязвимыми, — непригодно для реальной жизни, а потому бессмысленно и… опасно. Любые привязанности, любые серьёзные чувства, которые могут сделать его зависимым от других, — опасны. И то, что он ощутил уже дважды всего за один этот день… это тепло, исходящее от чужого и чуждого ему существа… — опасно. Какое-то время Ноэ стоял так, глядя в никуда и хмурясь, пока взор его не ожил. Демон тряхнул пшеничной копной и, поправив идеально сидящий на нём светлый сюртук, скрылся в холодном сумраке коридоров.