***
— И мы просто так пойдем домой? — Эва с интересом смотрела как Дракуль грузит вещи на его странную лодку, — Я все хотела уточнить, почему гроб? — Потому что у меня тоже есть чувство юмора? — в тон ей отозвался мечник, — И да, мы идем домой. — Какой ты у меня временами скучный, Миш, — приложив ладонь к щеке, рыжая попыталась скопировать тон какой нибудь домохозяйки. И то, что она больше всего напоминала Ирму, ей ни капли не мешало. Правда оценить это было некому. Потому что Сай бродил где то по острову, а Ванда… занималась более приятными вещами. В желтых глазах заверкали озорные огоньки. Она, конечно, в молодости диктаторов не сергала, но экстрима ей было предостаточно. А вспомнить былое было почти святым долгом. Заметивший бесят танцующих во взгляде своей женщины Михоук незаметно проверил точно ли сегодня взял свой крест. Он правда мог сказать что любил свою женщину. Уже жену. Но безотченый страх перед безумием людей с алыми волосами, который в нем взрастил Шанкс был неистребим. И тут его мог понять только Бекман. Ну кто еще до дрожи боясь безумия, мог остаться рядом примерно на вечность? А Дракуль еще и в следующих жизнях подписался на это приключение. И что то не верилось, что со сменой жизни, его жена станет более… адекватной. — Вал, нет, — тут же вздохнул мужчина. — Ну Мишаааа~ — нежным голосом протянула Эва, прижимаясь к спине Дракуля, — Почему нет? — Нам на двоих почти стольник, а тебе на месте не сидится… — впрочем, никакие слова не мешали ему поддаваться своему личному безумию, — Без экстрима, ладно? — Конечно, — хитро улыбнулась женщина, — Конечно… Эва уверенно вела мечника за собой. Она присмотрела чудное местечко, которое осталось за границей всех боев. Ее не тронула клетка Минго, и само время обходило это место. Люди не ходили туда, потому что было много страшных слухов. Им пришлось пройти через весь город, что бы попасть на узкую тропинку в полузасохшей роще. За ветвями деревьями виделся только шпиль старой колокольни. Высокие окна с жуткими витражами бросали цветные блики на землю. А с каменных стен давно осыпалась вся побелка. — Это… капелла? — а глазах Михоука начал разгораться интерес, — Очень старая. — Однажды во время свадебной церемонии с одной местной принцессой, ее жених упал замертво, едва произнеся брачную клятву, — восторженно вздохнула Эва, — Она стала вдовой, еще до первой брачной ночи. По мне это очень романтичное место… — Я не стану принимать это на свой счет, — довольно фыркнул Дракуль, — И что же стало с этой принцессой? — После шестого жениха она взяла себе в любовники главу своей стражи, а через пару месяцев ее папочка, пытающийся продать дочь подороже и весь его гарем трагически скончался, — вдохновенно вещала рыжая, — Вместе со всеми ее младшими братьями и сестрами, которые могли помешать ее власти. Ее звали Роза, и в память о них она начала носить цветы на платьях. С тех пор остров, которым она правила, покрытый цветами, стали называть Платьем Розы. — Дресс Роза… — мечник громко расхохотался, смотря на старое здание, — Почему же капеллу не снесли? — Принцесса вышла тут замуж седьмой раз. За того самого начальника стражи. Конечно, венчание было тайным, — озорной блеск желтых глаз манил за собой, словно проклятый болотный огонь, — а капелла носит название Дитя Дракона… Алые волосы взметнулись от порыва ветра, и легким шагом Эва скрылась за дверями капеллы. Михоук дал себе пару секунд, что бы прийти в себя. И что бы дать его женщине достаточно отойти. Возможно, безумие все ж было заразно. Но его личное безумие было невероятно. Двери распхнулись, впуская мечника в мрачное помещение. Каменные стены отражали звук его шагов, эхом разнося под самые своды. Эва уже успела замереть перед алтарем. Цветные блики от витражей скользили по ее коже. Холодные лики каменных агнелов смотрели на нарушителей их покоя с немым укором. Безликие тени скользили в углах, тая в себе древние тайны. Наверное, это было бы ужасным решением, прийти в место, где когда то люди молили о спасении своих душ. В место, где влюблённые клялись в вечной верности, а умерших провожали в последний путь. Но… каждая здешняя тень знала и видела большую грязь. В таких капеллах продажные правители откупались от своих грехов. Отцы продавали дочерей в неравный брак, плюя на из жизнь за пригорошню золотых. А священники забирали последнее у бедняков, обещая им врата рая. — Меня так радует, что у Матери Тьмы нет храмов, — тихо призналась Эва, — Надеюсь, ты не слишком набожный? — Меня могли бы спокойно сжечь как еретика, — Михоук стоял всего в паре шагов от жены, любуясь ей, — Католики вообще любили сжигать людей. Особенно женщин, что были слишком красивы и умны. — Приму это за комплимент, — рыжая улыбнулась, и подняла взгляд к потолку, — Если местные боги существуют, то у нас будет множество зрителей… — Только если, — Дракуль за два шага сократил расстояние между ними, крепко обнимая жену за талию, — Если это вообще хорошее слово. Эва откинулась назад, укладывая голову на плечо мужа. Михоук легким движением вытащил темную рубашку, касаясь оголенного живота рыжей. Та в ответ лишь сильнее прижалась к сильному телу за спиной. Заведя руки назад, она закрылась пальцами в темные пряди, осторожно притягивая голову мечника к своей шее. И в то же мгновение горячие губы прижались к гулко бьющейся под кожей жилке, ловя нарастающий пульс. На мгновение Эва вернулась в прошлое. Было хорошо и спокойно. Тогда еще не было Ванды, она просто не родилась. Зато был учитель, с его ледяным спокойствием и мудростью в льдистых глазах, была Ирма, так напоминающая ту самую добрую матушку из сказок. Тогда была Россия, с ее диким климатом, порой хуже Гранд Лайна. Сигареты в сельпо за жалкие 20-30 рублей, или вообще поштучно. А еще скрипучая лестница на чердак, плакаты на стенах и запах свежей клубники с грядки. Были Призрак и Сириус, были Бьянки с Дарси. — Валери, — тихий голос Михоука вырвал Эву из потока ее мыслей, — Вернись на землю. — Знаешь, — тихо тихо, на самой грани между шепотом и беззвучием произнесла рыжая, — Я так люблю тебя. И мне сейчас так… хорошо. — Я тоже тебя люблю, — голос Дракуля звучал уверенно, фундаментально почти, — И я понимаю тебя.***
Сай нервно вздрагивает и смотрит, пристально смотрит в пространство. Тихие голоса шепчут ему о том, что скоро время закончится. Он слышит как последние песчинки в метаморфических часах падают вниз. Умирать не страшно. Страшнее оставить здесь тех, кто тебе дорог. Он действительно не хочет искать спасения, выменивая жизнь на одиночество. Одно дело быть одному, но знать что есть, к кому ты можешь прийти в любой момент. Другое просто их оставить. Ему немного странно ощущать чужую близость вот так. Без какого либо подтекста. Просто слушать чужое дыхание, потому что ты выбрал человека и он выбрал тебя в ответ. И нет, смотря на Эву с ее мрачным и элегантным как сама смерть Дракулем, или на Ванду с ее бешенным Зоро, он понимал что это еще не любовь. Не та которую он видел у других. Они просто выцепили друг друга и все. Сай ласково зарылся пальцами в темные пряди, тяжелые и жесткие от морской соли и солнца. Но при этом такие иррационально мягкие. Луффи только проурчал, и стал жевать край одеяла во сне. — Это… странно, — Робин нечитаемо улыбалась, и крепко держалась за руку Френки, — Но ты нравишься капитану. Не так как мы, или кто то еще. Иначе. — Так бывает, — Сайлент отзеркалил улыбку брюнетки, — Люди иногда выбирают других людей. — Ты не совсем понимаешь, что значит стать выбранным Луффи, — Френки несдержавшись хохотнул, — Если он тебя выбрал, то придет за своим. Всегда. Ладно, отдыхайте, нам еще кое что надо закончить, пока наши старпом и квартирмейстер не вернулись. Сай одним жестом отпустил их подальше из домика. Больше никого в помещении не было. Ло помогал остальным в качестве штатного медика, так что основной костяк команды был с ним. Собственно, прежде чем свалить, Вадна нагрузила всех полезной деятельностью. Кроме двоих. Капитана вместе с Саем отослали отдыхать. — Черт, — парень ударился затылком о стену, — Что мне, блять, делать? — Спасти себя, — Луффи приоткрыл один глаз, — А потом вернуться к нам. — Оттуда не возвращаются, — тяжело вздохнул Сайлент, — Ты не понимаешь… я не хочу оставлять вас… — Смерть решит этот вопрос радикальнее, — как Монки смог выразить все что он думал одним движением плеч, было не ясно. — Мое спасение равносильно смерти. — Ванда как-то сказала, — Луффи перевернулся, что бы заглянуть в глаза собеседника, — Что пока человек жив, он может все изменить. Поэтому вы не делаете могил. Мертвые не могут ничего. Но пока ты жив, все можно исправить. Это ведь основа вашей веры. Ответа не последовало. В глазах Сайлента засверкало осознание. Он замер, даже его дыхание остановилось на пару мгновений. Отчаяние застелило его глаза, и он забыл самый простой принцип их жизни. Главное сама жизнь. Когда Дети Звезды говорят о верности, они не шутят. Просто в первую очередь они верны самой жизни. Главному дару и Матери. — Сай? — Луффи осторожно коснулся руки парня, приводя его в чувства. — Я… хочу рассказать тебе одну историю, — голос стал тише, почти перешел на шепот, — Она не самая веселая. Просто… послушай, хорошо? Монки кивнул, и буквально весь обратился в слух. Кто бы что не думал, а Луффи действительно любил слушать людей. Их жизни всегда были чем то ценным в его глазах. И когда накама рассказывали о своем прошлом, или нечаянно спасенные ими люди делились своими судьбами, он всегда внимательно слушал. Слушал и принимал, вместе со всей болью, со всеми демонами, и страхами. Возможно поэтому люди охотно открывали ему свои души. — В одном очень далеком отсюда месте, на границе между горами и степью, жила семья. Не простая, но вполне обычная. Они были богаты по местным меркам. У них был ребенок. Только вот… они не видели в нем именно ребенка. Скорее проект, этакое достижение. Этот ребенок всегда должен был оправдывать свое существование. Быть лучшим, ярким, заметным… всегда первый, всегда идеальный. Только вот ребенку это было не нужно. Он не хотел их любви или внимания, упаси Мать Тьма. Он просто хотел… тишины, — Сай замолчал на мгновение, подбирая слова, а после тихо продолжил, — Когда выпала возможность, он собрал вещи, и смылся от них. Для него открылся новый, совершенно иной мир. Но этот мир был ярким, пестрым, шумным… ребенок совершенно в него не вписывался, хотя успешно притворялся. А однажды он увидел… нет, не так, Увидел. Людей. Это люди терялись в толпе. Никто их не замечал. Их яркость, необычность, особенность была такой заметной, что все невольно отводили глаза. И ребенок захотел стать одним из них. Тогда он сам нашел Ковен. Его приняли в новый, тихий, мрачный мир. И в этом мире он наконец ощутил себя на своем месте. Он жадно глотал все, что эта люди могли ему дать. Спешил жить в этом мире мрачности и тишины. Ему дали новое имя. Он нашел своих людей. Новую семью. Этот мир подарил ему учителя, сестру… двух вообще то. Но одна из них жила не долго. А за жизнь второй он был готов бороться со всем миром, мирами, если понадобиться… Я не хочу терять то, что искал всю жизнь. Сай замолчал. Под конец его голос звучал хрипло. Он почти шептал свою историю, с каждым словом сильнее падая в глубины памяти. На его губах играла нежная улыбка, а глаза были прикрыты. Луффи слушал внимательно, не перебивая. Было заметно, что Сай не привык рассказывать подобное. Но он хотел это рассказать. — Я… — в горле брюнета стоял ком, он продожил говорит сквозь силу, — Меня зовут Виктор. Тишин Виктор Андреевич. — Спасибо, — Монки прижался щекой к животу Сая, обнимая его руками за бедра, — Виктор. Не знакомое имя звучало забавно. А еще его было сложно правильно произнести. Оно показалось слишком грубым, и непривычным. Но очень подходящим Саю. Так же как и Сайлент, оно отражало что-то такое… глубокое. Как под толщей воды скрываются скалы, о которые можно сломать днище корабля. Похожее на гулкое биение сердца в полной тишине, сводящее с ума. — Что оно значит? — уже падая в глубины сна, тихо спросил Луффи. — Оно значит победа, — Сай так же прикрыл глаза, собираясь немного подремать, — И победитель.