Пещера или то, чем было место, где оказались ребята, постепенно начала идти под наклоном куда-то вниз. А потолок постепенно начал приближаться так, что Лулу сперва могла спокойно протянуть руку, чтобы достать до него, а потом и вовсе макушка её головы находилась всего в паре сантиметров от верхней стенки пещеры. Но просвета впереди не было. Всё по-прежнему находилось в полнейшей темноте. Лулу полностью доверилась кролику и Майку. В этом мире они были её глазами. Очки она подняла на лоб, так как с ними в этой кромешной мгле было видно ещё хуже, но вот слуховое устройство она оставила при себе.
Вдруг впереди они услышали грохот цепей, и остановились, прислушиваясь.
— Сними «слушку», — так Майк называл устройство для слуха. Лулу так и сделала. Звук прекратился, и ундина сообщила об этом мальчику.
— Призрачные цепи?
— Похоже на то.
Они двинулись дальше, но теперь каждый их шаг сопровождался жутким грохотом. Вдруг Лулу впечаталась прямо носом в кирпич. Что это? Дальше прохода нет?
Однако кролик поскакал куда-то дальше, и его было всё ещё видно впереди. Значит это всего лишь арка, отделяющая одно помещение от другого.
Спустя пару минут ребята оказались в месте, которое освещалось. Всего одним фонарём, правда. Таким же, как тот, что висел за портьерой. Но теперь хотя бы стало видно, что к чему. Кролик внезапно словно растворился в окружении.
Они находились в подземной темнице. По бокам сотни, а, может, даже тысячи камер с решётками. За каждой из них находились неупокоенные души. Кто поодиночке, а кто-то в сдвоенных камерах.
Ребята шли дальше, и чем дальше они двигались, тем больше им казалось, что конца этому нет. Некоторые призраки не обращали на них никакого внимания, а некоторые бросались к решёткам и протягивали руки в молебном жесте. Кто-то плакал, кто-то угрожал и скалил зубы. Лулу обратила внимание, что просвет между прутьями достаточно велик, и даже если решётки сделаны из зачарованного металла, то призрак мог свободно пройти за неё. Но вскоре она поняла, что они никак не могут это сделать, поскольку их движения ограничивают цепи. Все призраки были прикованы за ногу к стене. Вот откуда этот ужасный грохот.
Майк стал бледнее простыни, и Лулу тоже становилось не по себе от этого места. Если закрыть глаза и просто идти вперёд, становилось легче. Но стоны и крики не прекращались ни на секунду, а из камер так и норовил кто-то хватануть тебя холодной неосязаемой рукой.
В какой-то момент Лулу отчётливо почувствовала жар от волос и сообщила об этом Майку.
— Не знаю, что означает свечение на этот раз. Опасность? Рубину? Выход?
Мальчик нахмурился.
— Скоро мы это узнаем.
Спустя ещё пару метров «прогулки» по этому мрачному месту, Лулу просто-таки чувствовала, что её волосы превращаются в какой-то костёр. Голове было так горячо, что ундина даже подумала, что может обжечься. Такого ещё не было никогда, даже в озере сирен годом ранее. Она попросила Майка остановиться.
И тут прямо в камере напротив они увидели её.
Девушка сидела на полу сырой тёмной камеры, обхватив колени руками, и не реагировала на происходящее вокруг никоим образом. Она была одной из немногих, кто, по всей видимости, смирился со своим положением.
Однако она не была похожа на других призраков, которых до этого видели Майк и Лулу. Она не была полупрозрачной. Девушка горела почти что ярким оранжевым пламенем. Огненно-красные волосы ниспадали ниже плеч, скрывая большую часть лица. Из одежды на ней висело лишь нижнее белье, под цвет «призрачного тела».
«Если бы я не была уверена в том, что это она, я бы решила, что она умерла в пожаре».
Промежутка между прутьями было достаточно, чтобы протиснуться внутрь камеры. И вот оба школьника стояли перед Рубиной. Но та даже не подняла голову. Косматые волосы закрывали всё её лицо.
Рубина усмехнулась и с вызовом спросила:
— Не думала я, что вы меня найдёте. Что ж, добро пожаловать, сестрёнка. И брат того-о-ком-я-не-хочу-вспоминать. Как я вам? Нравлюсь?
— Что… что они здесь с тобой делают? — Лулу наконец обрела дар речи.
— Испытывают. Морально и физически. Мы работаем. Всё время, когда мы не работаем, нас мучают психологически. Или мы торчим здесь и думаем над своим поведением.
— А когда это закончится?
— Никогда.
Рубина откинулась головой на стенку.
— Утверждают, что в Обливиосе забывается вся прошлая жизнь. Вот только они забыли предупредить, что не все до конца своей загробной жизни развлекаются. В одном только правда. Не важно кто ты: вор, убийца или же порядочный человек – всех нас рано или поздно ждёт забвение. И мои страдания прекратятся вместе с моим забвением.
— Что чисто технически невозможно будет ещё несколько поколений, — встрял Майк. — Ведь ты особь из королевской семьи.
Рубина недобро посмотрела на оборотня.
— Надо же какой умный, — с сарказмом сказала она. — Вы пришли сюда поглазеть на то, какой я стала, и посочувствовать? Не нужно этого. — Она отвернулась и громыхнула цепью на левой руке.
— Но даже несмотря на то, что ты призрак, ты осталась способной к колдовству, в отличие от Карла.
— А этот урод за семь долбанных лет ни разу ко мне не пришёл.
— Знаешь, как он тебя долго искал? — вступился за брата Майк. — Но ему никто не мог сказать, куда отправляют таких, как ты. Все либо не знают, либо настолько боятся этого места, что избегают даже разговоров о нём.
— И правильно делают. Вам тут тоже не место. Мёртвые места высасывают энергетику из живых. С каждой секундой вы стареете.
Ребята переглянулись.
— Ну, это и так происходит безотносительно того, что мы в Обливиосе.
— Не смей обвинять Карла раньше времени, — продолжил Майк. — Он, между прочим, тоже здесь.
— И что же я его не вижу?
— Он в этом здании, но не с нами.
— Видимо, он о-очень хотел меня видеть, — Рубина фыркнула.
— Ты злишься на него, потому что он – твой единственный путь к освобождению отсюда.
Призрачная дева подняла глаза на оборотня. Теперь в них горел настоящий огонь.
— Да. И он об этом знает. Он знает, что для убийцы – единственный путь наверх отсюда – это прощение умерщвлённой души. — Она отвернулась и махнула свободной рукой. — Но такого не бывает. Думаете, что? Все эти несчастные сидят здесь просто так? Нет, их жертвы просто забывают о них или считают, что тут нам – самое место. Гнить в тюрьме до полного забвения – как классно.
— Но Карл ведь не такой. Он же ведь правда искал тебя все эти годы.
— Но всё же пришли вы, а не он. А вы не в силах меня освободить.
Майк обратился к Лулу:
— Придётся тащиться обратно наверх.
— А как мы это сделаем? Старый ход через ту стену закрыт.
— Рубина, как насчёт другого выхода? Они существуют?
— Есть лифт. Как пройдёте камеры… если вы их пройдёте, — будет ещё один коридор. Почти в самом начале его и есть лифт. Но я даже не уверена в том, что он работает, да и вообще существует. Это мне говорили, когда ещё была надежда на побег.
— Ты пыталась бежать?
— Было бы странно, если бы я ответила «нет». Семь лет, Лулианна, семь, я торчу здесь. И по сравнению с тем, что с нами тут делают, Ледяная Тюрьма на Хандрозе покажется лыжным курортом. — Рубина издала нечто похожее на вздох. — Однажды мне это удалось. Но тем не менее спустя несколько часов я очнулась снова здесь. Это как проклятие, которое может снять только конкретный человек. В распределении при смерти тебе могут простить одну провинность, но не три. Мне ещё повезло. Здесь есть серийные убийцы и маньяки, у которых несколько сотен жертв. У них нет шансов на спасение.
Рубина закрыла глаза. Лулу готова поклясться в том, что девушка плачет по-призрачному.
— Ну что, бандитка? — спросил оборотень. — Пойдём наверх и поищем Карла? Хотя нет, лучше ты останешься здесь и побудешь с сестрой.
— Ты справишься один?
— Уж постараюсь.
Майк пролез сквозь прутья, и Лулу осталась наедине с Рубиной. Если, конечно, забыть о том, что их окружали сотни призраков бывших преступников.
— Как оно там, наверху? — кивнула сестра. — Будто целая вечность прошла с последнего раза, как я видела солнце.
— Наверное, всё осталось прежним. Кардинально ничего нового не произошло. Говорят, зреет новый мировой кризис, но я в этом не особенно разбираюсь.
Рубина понимающе кивнула и вдруг встала. Цепь позволяла перемещаться ей по темнице на несколько шагов в каждую сторону от места, где она сидела до этого. Она обошла сестру по кругу, словно изучая.
— Я так давно не видела никого из живых. Каково это, интересно…
Вдруг Рубина остановилась позади девочки. Лулу не могла видеть, но определённо почувствовала, что за её спиной что-то происходит. Ундина повернулась к сестре, но вдруг словно земля ушла из-под её ног. Голова закружилась, и она опустилась на колени, держась за неё. При этом она нашла в себе силы поднять взгляд на Рубину. Призрак стояла с каким-то искажённым лицом, направив вытянутую руку на Лулу. Это было последнее, что девочка увидела прежде, чем её сознание провалилось во мрак.
***
Тело внезапно стало таким лёгким. Она чувствовала, будто плывёт в очень теплом водоёме. Что это, сон?
Реальность постепенно начала возвращать себе свои прежние очертания. Сперва Лулу услышала это жуткое лязганье цепей и бормотание множества голосов вокруг. А затем она открыла глаза, и увидела, что по-прежнему находится в камере Рубины. Только вот девочка болталась где-то, зависая над полом и абсолютно не чувствуя себя.
«Я левитирую?»
Рубина равнодушно уселась в свой угол, исподлобья кидая взгляды, полные смеси злобы и любопытства. Лулу огляделась по сторонам, и наконец до неё дошло.
Она увидела саму себя. Точнее, она увидела своё бездыханное тело, распростёртое на полу камеры.
— Что… что ты наделала? — говорить было трудно. Все слова давались ей с усилием, а вырывались едва уловимым шёпотом, будто ускользая в окружающую среду.
— О, тебя больше должно интересовать, что я буду делать дальше. А дальше я поступлю так, как может делать только призрак. Я использую твоё тело, чтобы выбраться отсюда. Надеюсь, ты не против.
— Но ты ведь даже не спросила!
— Ответ «нет» меня не устроит. Сейчас я просто возьму и вселюсь в тебя. И никто не заметит, что что-то поменялось. Ты останешься здесь, а я уйду наверх.
— Она не сможет так сделать, — Лулу услышала позади голос Майка, и если бы она была в нормальном своём состоянии, то облегчённо бы выдохнула. Как быстро они всё-таки вернулись. — Её не отпустит сам Дом. Даже если она вырвется от оков, вселится в твоё тело и удерёт, Дом Падших вернёт её обратно. Им важна душа, а не наружная оболочка.
— Фу, зануда.
Позади Майка робко жался Карл, но Рубина не обращала никакого внимания на своего суженого.
— Возвращай Лулу в её привычный облик, пока не начался процесс разложения.
Рубина скрестила руки на груди и отвернулась от них.
— Пусть сама вселяется, как все призраки это делают.
— Технически Лулу – призрак только благодаря тебе. Она не умеет вселяться, ведь для неё это противоестественно.
Рубина вздохнула.
— Ладно. Я прятала его для особых случаев.
В самом низу стены был небольшой разлом, чуть уходящий в пол. Призрак Рубины подплыл к этому едва заметному месту, громыхая цепями, и вдруг она со всей силы стукнула ногой по земле, как если бы была живой. Из разлома магическим образом вылетело что-то небольшое и красное. Лулу показалось, что этот предмет похож на какой-то волшебный камень. Рубина, управляя потоками воздуха, насколько ей позволяли оковы, направила его на тело Лулу. Камень упал прямо на лоб девочке, и ундина почти почувствовала эти неприятные ощущения, когда на тебя что-то приземляется точечно сверху.
Рубина рассказала сестре, что необходимо провести небольшой ритуал. Нужно, чтобы тело обязательно лежало или сидело в естественной позе, глаза открыты, а время отсутствия души должно быть незначительным. Затем нужно было сесть в позу лотоса у головы тела, закрыть глаза и представить, что ты ныряешь внутрь, повторять одну и ту же фразу:
— Это мой дом.
Лулу повторила всё, что ей рассказала сестра. Самым сложным оказалось сесть в позу лотоса, поскольку гравитации для неё в таком облике почти не существовало, и находиться на земле в одной позе она не могла. В конце концов, ей удалось это сделать. Она расслабилась, и на миг ей показалось, что её душа движется куда-то вниз, словно действительно ныряет. А затем девочка вновь потеряла сознание.
***
Соприкосновение живой Лулу с камнем дало тот же результат, что и обычно. Её сознание вновь переместилось где-то посреди пшеничного поля. Только на этот раз не стояла, как обычно, а лежала.
«Так даже удобнее. Голова кружиться не будет, когда я вновь покину это место».
Лулу даже не утрудила себя встать. Просто снизу наблюдала, как стая ворон кружит над ней, обеспокоенно каркая.
Громогласный голос Скоганде прорезал небеса, откликаясь эхом после каждого слова, в её голове:
— Смертельный ритуал камень один подарит.
Цвет его и волосы вручившей жарят.
Имя её созвучно с названием
Рубин же пока ответит молчанием.
И Лулу снова провалилась в бездну, не поняв ни единого слова.
***
— Ну и каково это – быть мёртвой? — лицо Майка зависло прямо над ней. Обеспокоенные серые глаза бегали туда-сюда, но в них сквозила любознательность.
— Честно, отвратительно, — Лулу резко села, и голова у неё опять закружилась. По вискам неприятно застучало, будто маленьким молоточком. Камень ударился о землю рядом с ней. Она посмотрела на рубин, прокручивая в голове слова Скоганде, пытаясь запомнить.
— Побочный эффект, — буркнула Рубина. — Нормальная штука. А рубин можешь оставить себе. Живым нужнее.
— Рубина, а ты видела, кого я привёл? — перевёл тему Майк. — Мне кажется, вам стоит поговорить друг с другом чуть больше.
Карл наконец перестал прятаться за Майком и уверенно направился к своей жене, взял её за свободную руку. Она не сопротивлялась.
— Я так долго тебя искал, — прошептал он.
— Знаю, — хриплый голос Рубины стал ещё тоньше, и теперь его почти совсем не было слышно. — Я скучала.
— Я тоже. И я давно уже тебя простил. — Карл задрал голову вверх и произнёс максимально громким звуком: — Все слышали? Я прощаю её. Прощаю.
В этот же миг оковы с ноги и руки ведьмы спали. Она осмотрела запястье и щиколотку, словно не веря в произошедшее, и кинулась к Карлу на шею. Он крепко обнял девушку, а затем они поцеловались. Лулу деликатно отвернулась, решив, что это вмешательство в частную жизнь.
Ещё пару месяцев назад, Майк бы тоже отвернулся и ещё бы пытался подавить тошноту. Но только он один мог знать, как страдал его брат, как хотел он этого воссоединения, и теперь, словно зачарованный, смотрел на пару, искренне радуясь за Карла и не веря в то, что у них всё получилось.
***
Они поднялись на лифте. Он действительно существовал, и даже работал. На нём было гораздо быстрее добраться до верха, вот только потом пришлось петлять по коридорам мотеля. Именно с помощью этого лифта Майк смог быстро привести брата к его жене.
Лулу наконец-то забрала свой рюкзак с дивана. Каким-то чудом его никто не выбросил и не украл, хотя красть-то там особенно было нечего, ведь всё самое ценное девочка всегда носила в карманах.
Что ж, путешествие, как это обычно и случается, подошло к концу, и настала пора возвращаться обратно в Андеадлинг. Вот только дублонов на корабль обратно у ребят не было.
Поглощённые друг другом Карл и Рубина и слышать ничего не хотели сперва, но затем вспомнили об одном хитроумном устройстве, что находилось в самом центре Обливиоса. О портале.
Для того, чтобы его найти, пришлось опять поплутать по улицам порядочное количество времени, но наконец они вышли к нему. Это была такая продолговатая и широкая рама, вылитая полностью из золота.
Рубина и Карл встали перед ней, взявшись за руки и начали произносить какие-то незнакомые ребятам слова. Позже они объяснили, что это был тайный язык призраков, которых использовался в основном только в скрижалях.
Просвет в раме начал плыть и мерцать и наконец четвёрка увидела в нём отражение окраины Андеадлинга.
— Ну всё, вот и пора прощаться, — сказала Рубина. — Надеюсь, вы ещё нас навестите.
— Обязательно, если раздобудем пару дублонов.
— Теперь, когда мы с Рубиной снова стали семьей, доставать монеты станет гораздо проще. Мы найдём работу, отстроим хату. Э-эх, заживём! Так что я тебе сам притащу дублоны. Реально, заглядывайте к нам хоть иногда.
— Ты тоже не забывай обо мне, брат.
— Не забуду. Ведь я в Обливиосе только из-за тебя.
