***
Майк взял велосипед в центре проката и теперь гнал по главной аллее Андеадлинга в сторону вокзала. Он выехал ещё засветло, чтобы к точному времени быть по нужному адресу. Вервольф решил загодя напялить на себя защитный костюм и очки. Эта экипировка напоминала ему противочумные костюмы из больницы. В них было так же жарко. И по правде говоря, мальчик не совсем понимал, для чего они нужны. Как объяснил ему месье Лавуа, при захвате в специальный контейнер призраки, а точнее, полтергейсты, ведь именно за одним из них Майк сегодня отправился, выделяют некое подобие зеленоватой плазмы. Она может даже обжечь, а этот костюм сделан из огнеупорного материала и призван защищать того, кто его носит, от воздействия плазмы. К багажнику велика оборотень прикрепил большую спортивную сумку, где лежал как раз такой контейнер, а ещё специальное устройство, чем-то похожее на голограф Соники, только больше и проще устроенное. Была так же длинная резиновая трубка, по которой призрак должен был «перетечь» из этой засасывающей штуки в контейнер. От Майка требовалось поймать полтергейста и доставить к Научному Институту, где специально обученные люди уже займутся им. Майк повернул от вокзала к Небылю и помчал по просёлочной дороге вдоль леса с одной стороны и железной дороги с другой стороны с ветерком. Он ехал в одиночестве по тропинке, тихо насвистывая какую-то мелодию. От старенькой покорёженной станции в Небыле ему нужно было проехать дальше, как бы проезжая чуть мимо города, забираясь на небольшой склон, а потом катить под горку. Так он и сделал. Заехал на холмик, а потом отпустил педали и, расставив руки в стороны, ловил попутный ветер, свистевший у него в ушах, быстро помчался вниз, ощущая себя будто в невесомости. Ему было так хорошо и весело. Мальчик ощущал невиданный прилив сил, будто он был не на ответственном задании по поручению директора в криминальном городке, а просто на велосипедной прогулке в лесу. Впереди виднелся обрыв, и Майк, быстро вцепившись руками в руль, резко вывернул его в сторону, круто затормозив. На земле остались две изогнутые ребристые полосы. Мальчик подпрыгнул на сидении. Видел бы его сейчас Феникс! Просто нереально крутая остановочка. Оборотень слез с велосипеда, положил его на траву и подошёл ближе к неровному краю обрыва. Внизу располагалась нереальной красоты долина. Большой луг с едва пробивающейся после зимы травкой и подснежниками, окружённый дремучими соснами и елями вперемешку с берёзами и редкими кустарниками. И всё это уходило куда-то вдаль, на север, а сбоку, на западе, догорали алые от заходившего солнца, облака, покрывая всю долину и Небыль, возвышавшийся где-то над ней, розовым одеялом. Майк посмотрел прямо перед собой, затем налево, а потом снова перед собой, в долину. «Как странно, что два таких разных мира сошлись именно здесь. Будто произошёл разлом Вселенной». Один из камней из-под его ботинка сорвался вниз и упал куда-то, отзываясь эхом. Где-то под собой он услышал плавное журчание воды. Мальчик встал на четвереньки и посмотрел вниз. Прямо под ним в нескольких метрах из земли бил источник, небольшим бурлящим водопадом спускаясь вниз и разбиваясь о лесное озеро, окружённое валунами. И даже эти валуны выглядели прекрасно: крупные окатанные обломки горной породы, блестящие в лучах заходящего солнца от влаги. В этом месте было всё гармонично, всё – как надо. Майку совсем не хотелось уходить. Он поклялся себе, что обязательно вернётся ещё раз сюда и приведёт с собой кое-кого ещё… Солнце скрылось, и Небыль охватила тёмная пелена мрака. Не стало больше нежного розового одеяла из облаков, застилавших собой небосвод. Неухоженные покосившиеся дома мрачно смотрели на оборотня своими тёмными глазницами-окнами. Где-то вдалеке ухала сова, а поблизости бормотали недружелюбные жители, то и дело бросая косые взгляды на вервольфа. Майк давно слез с велосипеда и вцепившись в руль, катил его рядом с собой, сумку повесив на плечо. Зная о том, как любят здесь воровать всё, что плохо лежит, это было необходимостью. Он шёл по улице и отсчитывал дома, так как ни на одном даже карандашом не стояло номера. А даже если и стояло, то в такой темнотище на улице разбитых фонарей он всё равно разглядеть бы не смог цифры. «Даже в Обливиосе в сплошном тумане было и то лучше видно». Где-то что-то разбилось, заорала драная кошка. По ноге пробежала пара крыс, которые Майк брезгливо скинул в канализацию, отодрав от штанины рукой. Чем глубже он уходил в город, тем меньше он ему нравился. Запах нечистот стал таким сильным, что любому человеку даже стало бы дурно. Что говорить о вервольфе. Но Майку не было страшно. Этот прилив сил и позитивные мысли вели его дальше вперёд, а он толкал свой велосипед и наконец пришёл к месту назначения. Майк остановился перед одним из немногих кирпичных строений, на первом этаже которого располагались гаражи, поэтому к парадному входу вела громадная лестница, не вписывающаяся в этот город косых развалюх. Впрочем, парню было всё равно, где живёт троюродная тётушка месье Лавуа. Он пришёл сюда за призраком и не уйдёт отсюда без него. Поискав какие-нибудь хорошие кусты, он припрятал в них своего «коня» и поднялся по ступенькам. В тот момент Майк подумал, что оставлять велик на улице – плохая идея. Впрочем, выбора у него особенно не было. Гаражи были закрыты от посторонних. Оказавшись прямо перед входом, он учуял резкий запах мочи и заткнул нос рукавом. «Никогда не буду жить в Небыле. Невозможная вонища». Майк дёрнул за колокольчик. Где-то в глубине дома раздался звонок ощипанного петуха и скрипнул засов. Дверь распахнулась и его пригласила внутрь слепая на один глаз старушка в чепце. Это определённо была родственница Лавуа, так как у неё были точно такие же усы, только поменьше. Старушка просеменила дальше по длинному коридору, а Майк проследовал за ней. Оказалось, что она жила сама внизу, а верхние две комнаты сдавала в аренду. Но к постояльцам постоянно приставал надоедливый полтергейст, как они сами утверждали, и никто надолго не задерживался. А денежек хотелось бы зарабатывать на постоянных жильцах. Майк внимательно выслушал её, поджав колени к подбородку, пока сидел в мягком кресле с обивкой в цветочек. Когда старушка закончила жаловаться на жизнь, Майк поднялся по лестнице наверх, а женщина осталась внизу. Оказалось, что её давно уже мучает артрит, и она даже посмотреть не может, что же это за полтергейст такой. Майк вошёл в первую комнату и закрыл за собой плотно дверь. По ушам ударила внезапная тишина. Это сразу же насторожило его. Такую тишину ни в одной части Небыля услышать было невозможно. А вот в Обливиосе… «Может, и вправду полтергейст». Однако никаких потусторонних движений не наблюдалось. Майк присел на краешек кровати, укрытой покрывалом такой же расцветки, что и кресло внизу. Про себя он отметил любовь этой старушки ко всему «цветочному». Закрыл глаза и весь обратился в слух и нюх, и вдруг услышал скрип прямо за спиной. — Смертный, эй, смертный, не боишься, что я тебя замучаю? Майк улыбнулся и всё ещё сидя с закрытыми глазами ответил: — Нет. Мне нечего бояться. — Ты привёл много народу с собой. Мне не нравится, смертный. Майк открыл глаза и посмотрел на Карла, Рубину и их друзей, которые пришли вместе с ним. — Ребята, не могли бы вы оставить нас наедине? Все призраки послушно одним движением просочились сквозь стену и остались в коридоре. — Они… слушаются тебя, смертный? — удивился полтергейст. — Да. Это мои друзья. — Ты дружишь с призраками? Это же невозможно! — Всё возможно. Майк наконец повернулся и увидел перед собой бледно-зелёную тень, почти утратившую человеческий облик. Однако в ней можно было различить то, что этот призрак некогда носил шляпу-котелок. Верфольф скинул ботинки и улёгся на кровать, положив руки под голову. — Зачем ты докучаешь постояльцам? — Это моя комната. Я тут живу. — С чего ты это взял? — Я обитал здесь при жизни. Майк знал, что полтергейсты очень часто могли путать информацию, поскольку многое уже забывали за несколько сотен лет. Так что вполне возможно, что этот призрак и Небыля никогда не видел, а пришёл сюда просто по своему желанию. Надо было найти другой подход. Полтергейст уныло висел рядом с кроватью и, наверное, смотрел на Майка, если у него ещё были глаза. — У тебя классная шляпа, чувак, — сказал Майк. — Правда? Ты… Ты видишь мою шляпу? — голос у полтергейста дрогнул. Лишь бы тот не расплакался вдруг. — Да, мне очень нравится её фасон, — закивал оборотень. — Ты не представляешь, как давно, я уже не слышал комплименты в свой адрес. Только ругательства. — Полтергейст приблизился к мальчику почти вплотную. — Я тоже очень люблю эту шляпу. Я все шляпы люблю. Я… Я был шляпником! И вдруг Майк увидел слабые очертания фигуры и лица в этой унылой тени. «Он вспоминает!» — Это очень крутая профессия. — Да. Но это было так давно. Я уже ничего не помню. — Что мешает снова освоить этот навык и начать делать шляпы для призраков? — А так… так можно? — с надеждой спросил полтергейст. — Конечно, можно. Есть такой город, Обливиос. Там каждый призрак волен заниматься тем, чем захочет. — Обливиос, — произнёс название города призрак, словно пробуя его на вкус. Майк заметил, как его губы стали не непонятным отверстием, а обрели форму. «Он был в Обливиосе», — смекнул парень. — А я мог бы помочь тебе туда добраться. Я уже был там. — Ты-ы? Но ты же смертный. Как ты туда попал? — Обливиос – свободный город и открытый для всех, кто знает туда дорогу. — Это звучит з-заманчиво. Из коридора послышались вздохи и шептания. «Опять Карл и его приятели всё подслушивают». Майк резко распахнул дверь, чем очень напугал привидений. Несколько пар прозрачных глаз уставилось на него. — Это очень важный призрак. Ведите себя тише! — Не призрак, а полтергейст, — поправил его Карл. — Даже мы их боимся. — А зря. Они такие же, как и вы. Пошли, — он сказал это тому призраку из комнаты. Тот колебался несколько секунд, а затем переступил порог впервые за несколько лет. Другие призраки удивлённо вздохнули. С первого этажа на Майка уставилась пучеглазая старушка. Наверняка ей со стороны казалось, что он псих. Разговаривает сам с собой. А ещё Майк ни разу не достал ни контейнер, ни призраколовку. Когда все они покинули дом, и Майк скидывал прошлогоднюю листву, откапывая спрятанный велосипед (удивительно, что его никто не спёр), Карл тихонько спросил: — А что ты будешь делать со всем оборудованием? Что скажешь Лавуа и тем ребятам из Научного Института? — Ничего. Я просто скажу Роджеру, чтобы он заехал со мной по пути ещё в одно место. Учёные и призраколовы не тупые: у них должно что-то, что помогает им видеть мёртвых. — Роджеру? — Полтергейст предпочитает, чтобы его так называли, — пожал вервольф плечами. — Кто знает, может, его реальное имя и есть Роджер.***
Спустя пару часов они прибыли в Научный Институт Андеадлинга. Люди в таких же защитных костюмах, как и у самого Майка, встречали их. Верфольф не мог не отметить, что их костюмы выглядели куда более новыми и опрятными, нежели его собственный. Но, в конце концов, его задание – это задание одного дня, и спецодежда ему больше не понадобится. Завидев Майка, эти люди надели очки, напоминающие модернизированные пеа-очки, которые Майк соорудил осенью, и внимательно следили за тем, как мальчик, крутя педали, приближался к ним. Каковы же были их ужас и смятение, когда они поняли, что полтергейст сидит не в контейнере, а преспокойненько плывёт подле мальчика. Сперва эти бравые ребята растерялись и немного отступили. Затем один из них выхватил и активировал устройство для ловли призраков. Но Майк к этому моменту спрыгнул с велосипеда и, подняв руки кверху, обратился: — Спокойно, он со мной. И он не останется с вами. Роджер – не совсем тот полтергейст, который вам нужен. Он хороший, просто забывчивый. А ещё мы собираемся в призрачный город Обливиос. Ему никто не ответил. Мужчина с призраколовкой нервно перекладывал устройство из одной руки в другую. Второй – вытер нос рукавом спецкостюма. «Блин, что же я наговорил? Сейчас меня в дурку к отцу упекут, чую». Но в бой вступил Роджер. — Ой, ребятушки, всё, что он вам говорит – это чистая правда. Мы просто повидаться к вам зашли. Я правда очень хочу в Обливиос. Тогда я перестану быть полтергейстом и мучить людей. Из здания института выбежал какой-то подлысоватый профессор в очках с толстым стеклом. Он наспех застёгивал голубой халат, из которого на ходу вылетали какие-то бумажки и пишущие принадлежности. Мужчины в спецодеждах повернули к нему синхронно головы, ожидая приказа. Но вместо этого профессор подбежал к вервольфу и с чувством пожал ему руку. Майк опешил от такой неожиданности. Он по меньшей мере думал, что сейчас его наругают и начнут убивать, а тут вон – благодарят, оказывается. Спустя ещё полчаса Роджер отправился погулять по кабинетам научного института. Он был очень любопытный, а за триста с лишним лет его отсутствия в мире живых многое поменялось. Майк и профессор Кислинский, так его звали, сидели у него в кабинете и обсуждали новую концепцию «обработки», как это назвал профессор, призраков. До этого все полтергейсты привозились в плотных контейнерах, а затем, после некоторых тайных экспериментов расщеплялись на атомы. Но теперь после демонстрации Майка, Кислинскому захотелось узнать поподробнее об Обливиосе и о том, что же такого наговорил призраку мальчик. — На самом деле мне повезло. Я просто сделал комплимент его шляпе, а он начал вспоминать. Но мне кажется, это работает не со всеми призраками. Те, кто близок к забвению, так и остаются в этом состоянии. — Но это сильно облегчит этические составляющие подобных манипуляций. Ведь мы отчасти понимаем, что всё это – бывшие живые существа, и им больно, у них так же есть чувства, как и у нас. А ещё в живом мире полно призраков разного рода, но нам не нужно столько ни для одного исследования. Поэтому для меня является открытием этот мистический город, о котором вы говорите. Скажите, откуда вы это знаете? Майк колебался, стоит ли рассказывать мужчине о своём призрачном брате. Не сочтёт ли он его сумасшедшим? Но наконец решился и высказал всё с самого начала и до конца. Кислинский молча выслушал вервольфа, а затем резко поднялся с кресла и сказал: — Мальчик, ты нужен нам. Скажи мне свой номер телефона, и мы обязательно свяжемся с тобой после того, как ты доставишь своего призрака в Обливиос.