***
Вильгельм Третий наблюдал за своим первым мистическим курсом на площадке. Дети все играли во дворе. Оборотень наблюдал не потому, что был обязан это делать, а потому, что следил за своей дочерью Вильгельминой. Он неоднократно замечал слабые попытки внимания со стороны Эндрю Читерна. Но глупый вервольф его не интересовал. Гораздо большую опасность для них представляла его сестра – Эрика. Когда стемнело, он подозвал дочь к себе и строго сказал: — Вильгельмина, ты очень много времени проводишь с Читерн. — Но она классная, папочка. — Классная-то, может, и классная, вот только она чёр-рная волчица, а мы презираем чёрных обор-ротней. — Но она лучшая ученица в классе, ты сам её постоянно хвалишь. — Это уловка, — улыбнулся старый волк. — Возможно, школа — единственное место, где она будет слышать похвалу. В будущем её будут отовсюду гнать. — Но почему? Я не понимаю, почему всё так несправедливо. Ведь по сути, Читернов не любят только из-за цвета шерсти. А какая разница, какого ты цвета? Главное же, какой ты внутри. Вместо ответа отец ухватил непоседливую девочку за ухо и поднял вверх. Она заскулила и попыталась разжать его мощную лапищу, чтобы освободить ухо. — Ты не будешь общаться с Читерн, покуда ты моя дочь. Ты поняла? — Пока ты не объяснишь причину, ай-яй-яй… — Ты уже взрослая и должна это понимать. — Но я не понимаю, а-а-а-а… Он резко отпустил Вильгельмину, и та плюхнулась на четвереньки. — Сегодня на ужин мяса не получишь. И так будет всегда, когда я буду узнавать, что ты общалась с Читерн.***
Несколько последующих недель Вильгельмина старательно избегала Эрику. Всякий раз, завидев её поблизости, она стремилась скрыться. Но однажды Эрика в буквальном смысле прижала её к стенке: отступать было некуда. — Что происходит, Вил? — прорычала волчица. Вильгельмина лишь зажмурилась и молча помотала головой. — Что, дружба кончилась, так и не успев начаться? — она тряхнула девочку. Вильгельмина отвернулась, скрывая покатившуюся по щеке слезу. — Так никто не делает. Я думала, что волчья дружба – это не просто слова. Мы клялись на крови, Вильгельмина, при Луне. Ты забыла все те слова, что говорила мне? Вил уже не пыталась спрятать слёзы: она ревела в три ручья, но всё ещё молчала. Эрика напоследок тряхнула девочку и отпустила. Волчица сидела прямо на полу, прислонившись своей розовой флисовой кофтой к стене, и продолжала плакать. Недалеко находилась её одноклассница Ривер – открытой души гном. Завидев кого-то в печали, она не могла пройти мимо. Девушка тут же подбежала к Вил и просто обняла, усевшись рядом. Вильгельмина заревела ещё громче.***
Спустя полчаса Ривер отвела девочку в кафе «Удачная Встреча», располагавшееся на той же улице, где и школа. Она заказала волчице виноградный сок, а для себя взяла кофе. Надо же ей тоже приучаться к заморским странно пахнущим напиткам! Вильгельмина тянула носом воздух и уныло болтала трубочкой в стакане. — Так что всё-таки случилось? — спросила Ривер. — Мой папа запрещает мне общаться с лучшей подругой только потому, что она чёрный оборотень. Ривер удивилась. Но вдруг вспомнила один момент из своего детства. — Знаешь, в какой-то степени я могу тебя понять. Я горный гном и все мои родственники – горные гномы. Но нам нельзя общаться с лесными и подземными гномами. У нас почти что клановая война. И если кто-то вдруг заводил дружбу не с тем гномом, то… Ривер демонстративно вытащила откуда-то свою кирку и провела ей в воздухе у горла. Но завидев в ужасе смотрящую на них эльфийку-баристу, спрятала кирку обратно. — У вас было так прям всё жестко? — Да, — кивнула Ривер. — Поэтому у нас такая узкая направленность технологий по обработке камней. Каждый гном занимается своим делом. И гномы не женятся и не дружат между собой. Чтобы не привносить что-то новое. Например, ты только представь себе, у подземных гномов кирки на целых три сантиметра короче и изогнуты не книзу, а кверху. А у лесных – вообще вбок. — Да, ваши правила можно понять. — А ваши правила – нет! Вы же, оборотни, ничем не отличаетесь. И если твой папенька такой узколобый, то стоит либо объяснить ему, что он неправ, и его мораль устарела, либо плюнуть на его правила и общаться с кем захочешь. — Он сказал, что я останусь без мяса, если буду общаться с Эрикой. — Эрика сама по себе неприятная, но крутая. Может, твой отец боится, что ты станешь такой же? Он ведь не запретил тебе общаться с её братом… как его там? — Эндрю. Да и с Майком тоже не запрещал, — и тут Вил осенило. — Точно. Ты права: ему не нравится конкретно Эрика. — Вот, видишь, значит дело всё-таки не в цвете шерсти. — Но сперва надо как-то достучаться до Эрики, чтобы та поняла, что я игнорирую её не по собственной воле. У меня есть идея.***
Эндрю Читерн прослушал половину из того, что наговорила ему Вильгельмина. Это был чуть ли не первый раз, когда она вообще с ним разговаривала. И вблизи девочка казалась ему ещё прекраснее. Она говорила что-то, тыкала ему бумажкой в ладонь, а её раскрасневшееся лицо казалось таким свежим. Ветер раскачивал её жёлтые волосы, и волчица периодически их поправляла. Пару раз Эндрю чуть было сам не потянулся к ней, но что-то внутри всё же вовремя его останавливало. — Ты всё понял? Эндрю кивнул, улыбаясь до ушей. — Не подведи меня. Я очень рассчитываю. Она взяла его за руку перед тем, как попрощаться и побежать обратно в школу. А Эндрю как стоял, так и упал на траву, не выпуская записку из рук. «Она. Меня. Взяла. За. Руку. Едрить-колотить». Фразу примерно того же содержания он повторил Эрике. Девочка находилась на тренировочной поляне и занималась своим любимым делом: метала ножи ногами по очереди. — Как думаешь, что это значит? — Что я скоро засажу очередной нож прямо в её веснушчатый нос-картошку, — злобно сказала Эрика. Последний кинутый ей нож вошёл в дощечку по рукоятку. От него разошлись две трещины вверх и вниз. — А, я вспомнил из-за чего эта сцена вся произошла. — Ну и? — Эрика подошла к доске и попыталась вытащить нож. Одной рукой ей это сделать не удалось. Тогда она вцепилась двумя руками в него, а ногами упёрлась в саму доску. Та начала усиленно раскачиваться, но нож не отпускала. — Проклятье, — выругалась девочка. — Эндрю, не трать моё время. — Она тебе записку попросила передать. В один прыжок волчица оказалась возле брата и грубо выхватила бумажку из рук. — Дай сюда. Она пробежалась глазами. В записке было корявым почерком Вильгельмина написано: «Прости меня. Мы перестали общаться не по моей воле. Мой отец против нашей дружбы. Но я обязательно что-то придумаю. Твоя Вил». — Вот урод. — Она со всей дури запустила ещё один нож в доску, но тот ударился рукояткой о тот нож, который торчал из дерева и со звоном, упал в сумеречную траву. Эрика грязно выругалась, но тем не менее очень бережно сложила листок в задний карман шорт. — Вот я вырасту – надеру ему зад, обещаю. — Ты сперва нож вытащи, — это сказал Майк, который появился как всегда неожиданно. Эндрю обрадовался брату, а Эрика тихонько зарычала. Когда у неё что-то не получалось, все вокруг бесили. Она ухватилась одной рукой за нож и демонстративно показала, что тот не вынимался. — Раз такой умный – сам давай. Майк внимательно осмотрел доску, а затем сказал: — Мне нужно либо масло, либо второй нож. Доске хана в любом случае, если что. Эрика кинула ему другой нож из имевшихся, и Майк не глядя поймал его в воздухе. На то он был оборотнем, чтобы иметь хорошие слух и реакцию. Затем парень вставил лезвие этого ножа в щель под торчавшим из дерева ножом и начал раскачивать рукоятку второго, одновременно оттягивая первый немного вбок. В какой-то момент послышался лёгкий треск, и оба ножа уже лежали у Майка на ладони. — Держи, — он протянул оружие сестре. — Принцип рычага. Иногда толкать проще, чем тянуть. Но доске, как я уже сказал, хана. Ещё один нож, и она развалится. Имей это ввиду, когда придёшь сюда в следующий раз.***
Всю дорогу до школы Эндрю хвастался перед Майком тем, что его Вильгельмина за руку подержала. Майк лишь хихикнул и сказал брату: — Почему ты первым не возьмёшь её за руку? Это ведь нормально. Пусть она офигеет, но зато поймёт, что ты решительный. — Ну-у-у, я так не могу. Вдруг ей не понравится? — Понравится – не понравится. Мы один раз живём, чувак.***
Перед тем, как пойти спать, Эрика попросила брата кое-что сделать для неё снова. Она кинулась в комнату и через пару секунд выбежала оттуда с новой запиской. — Передашь Вил лично в руки. Эндрю был окрылён. Он не просто надоедал Вильгельмине, а выполнял ответственное задание, которое помогало девочкам оставаться на связи. Он вприпрыжку побежал к комнате, где жила Вильгельмина и коротко постучал. Ему открыла дверь какая-то незнакомая ему фея, но из глубины комнаты послышался радостный голос Вил: — Это ко мне, Нимфера. Спустя пару минут они стояли оба в коридоре, и Вил дрожащими руками приняла записку от Эндрю. Там коротко значилось: «Я поняла. Будем встречаться теперь в лесу. Ниже – мой номер телефона. Забей меня как “Ксюша-маникюр”, и всё будет хорошо». Вильгельмина прижала записку к груди и воскликнула: — Ах, Эндрю, это лучшая новость, которую я сегодня услышала. Оборотень решительно, как его учил Майк, протянул руку девочке, но она вдруг сама приблизилась к нему и коротко поцеловала в щёку. Такого поворота Эндрю ну никак не ожидал. Он попятился на пару шагов назад, врезался в стену и съехал по ней на пол. Вильгельмина хихикнула в кулак, покраснела и, помахав ему рукой на прощание, скрылась за дверью. Не было бы счастья, да несчастье помогло.