Грустный русский взгляд

Москва видел, как Россия сдался. Перестал пытаться соответствовать мнению других стран. Он видел, как Росс курит, а потом страшно кашляет, запивая сигаретный дым водкой, или чем ещё покрепче. Они жили одни в прокуренный, стараниями Федерации, квартире. Везде какие-то бутылки, мусор, но на кухне и в ванной всегда чисто, так что оба были довольны. Москаль не знал, как жил Россия до него. Точнее, видел, но издалека, предпочитая не обращать внимания на излишнее восхищение РСФСР к своему любимому отцу. Как и на восхищение Украины к младшему брату. Из них двоих Советская Россия оказался упорнее, потому как Москва видел, как Союз и он целовались в чулане для швабр и мела. Опухшие губы России светили на все собрание почти неприлично, и тогдашние сплетники во всю обсуждали это событие, ругая между собой Союза, потакающего сыну. Москва просто прошел мимо. Он был рад, что хоть у кого-то любовь сложилась. Совет и Россия начали встречаться, Москва же, гуляя примерно в тоже время по тусовкам, познакомился на одной из них с симпатичным Нью-Йорком. Он нисколько не удивился предложению встречаться, он тогда ещё был довольно симпатичным, но за предложением следовал отказ. Москва не хотел отношений. Но Нью-Йорк не перестал подкатывать и по сей день, чем раздражал его ужасно. Когда сдался, Россия стал чуть ли не сумасшедшим. Точнее, так считали другие страны. Москва так не считал. Москаль считал, что Россия стал гением. Гением, который наконец перестал пытаться быть похожим на отца. Гением, который просто стал собой. Белые волосы Федерации едва достовали до острых скул. Лицо бледное, без веснушек, ухмылка тонкая — все это досталось ему от Союза. Перешло по наследству. Глаза серые, как цвет волос Москаля. Они были чем-то схожи, но схожесть эта была едва уловима — как у далёких родственников. Россия был неординарный, бросающийся в глаза своей поломанной идеальностью. Люди к нему тянулись, ему завидовали, им восхищались, ненавидели, но Россу теперь все равно. Ему всё равно на людей и раньше было, но он старался быть похожим на отца. Так старался, что почти забыл про себя. А Москва помог ему вспомнить. Если ты любишь Битлз и Пресли, или ты единственный нормальный в вагоне метро… Россия сидит на стуле, ногами обнимая пошарпанную спинку и опять курит. Москаль сидит на полу, опираясь спиной на диван, и хлещет дешевое вино «Цыца» из горла. Алкоголь стекает из уголков рта и чуть ниже, пачкая ключицы и подкачанный торс. Столица усмехается, а Федерация в ответ выдыхает струю сигаретного дыма ему в лицо, но дым рассеивается, не достигая цели. — Зачем ты сделал из меня урода? — русский спрашивает не первый и не последний раз, но получает один и тот же ответ, загоняющий его еще глубже в эту яму. Москва смеётся хрипло, с надрывом, переходящим в кашель. — Ты и был таким, Россия.