В осаде

Пещеры луаньцзан казались весьма неуютным, мрачным и неприветливым местом. Сейчас, когда последние живые обитатели покинули погребальные холмы, это ощущение усилилось, стало откровенно угнетающим и давящим. Впрочем, Цзян Чэн не колебался, первым шагнув под каменные своды. — Здесь. — Как и сказала дева Вэнь, — откликнулся Ваньинь на лаконичное замечание своего спутника. Они оба несколько мгновений молча смотрели на вытянувшееся на ложе тело, казавшееся безжизненным, затем Ванцзи приблизился к постели Вэй Ина, опустился на колени рядом, не отводя взгляда от мертвенно-бледного лица в обрамлении черных волос, и протянул руку, с нежностью стирая дорожки слез. — Вытащи уже эту пакость, — Цзян Чэн нервно повел плечами, глядя на иглу, торчащую из центра лба Вэй Ина. Не самые лучшие воспоминания та пробуждала… Зато рука его супруга не дрогнула, ловко извлекая иглу, и Усянь тут же вскинулся с каким-то полузадушенным всхлипом, протягивая руку в сторону выхода из пещеры. — Я встретил деву Вэнь и ее брата до того, как они ступили на земли Ланьлина. Они в безопасности, — Ванцзи погладил ладонью щеку Вэй Ина, разворачивая его лицо к себе. Ваньинь шагнул ближе, встав за спиной супруга и положив ладонь на его плечо: — Как и их люди. Клан Юньмэн Цзян позаботится о них, — давно пора было сделать это, а не идти на поводу у этого болвана, соглашаясь разыграть ссору. Усянь слишком заигрался и потерял контроль, а значит… Значит, теперь их с Ванцзи черед решить проблемы своего бедового супруга и уладить конфликт с кланом Цзинь. — Что вы… Как вы… Я же… — глаза Вэй Ина приобрели форму круга: давненько Цзян Чэн не видел шисюна таким ошарашенным. И впервые на его памяти Усянь не мог подобрать слова. Обычно его было не заткнуть. — Цзинь Цзысюань жив. Но еще не пришел в себя, — спокойно сообщил Ванцзи. Его самоконтролю можно было только позавидовать: сам Ваньинь начинал закипать, едва только вспомнив о том, что наплел этот ублюдок Цзысюнь, ввалившись на торжество. В такую чушь мог поверить только последний остолоп! Цзян Чэн и раньше был невысокого мнения об умственных способностях глав других кланов, а сейчас и вовсе разочаровался. Хотя, безусловно, бледный, истекающий кровью Цзысюань был весомым аргументом — и за это Цзян Чэн с братца потом еще спросит: Яньли нельзя волноваться! Это еще повезло, что Ванцзи решил встретить этого полоумного, не появись Лань Чжань в ущелье, Цзян Чэн не уверен, что сестрица не стала бы сегодня вдовой. И все же обвинения Цзысюня не выдерживали никакой критики. Если б не полудохлый Павлин… Если бы Усянь мог получить поддержку Юньмэна — но кто-то же самый умный, кто-то же решил взять всю вину за инцидент с Вэнями на себя, кто-то же решил временно уйти из клана… Цзян Чэн злился: на себя, на брата, на мужа. Вэй Ину не следовало настаивать на разделении. Ванцзи не следовало потакать их взбалмошному супругу. А самому ему не следовало соглашаться, идя на поводу. Если бы не это, они бы не оказались в таком положении! Второго Нефрита не зря многие сравнивали с ледяной статуей. Лань Ванцзи единственный, кто сейчас сохранял хладнокровие. Он пересказывал версию Цзысюня и его действия поразительно сдержанно и лаконично, сухо излагая факты и их последствия. И то время как Цзян Чэн не мог сдержать своего возмущения и едких комментариев в процессе рассказа, Вэй Ин напротив, на себя похож не был: поникнув, слушал молча и, казалось, равнодушно, лишь голову склонял все ниже и ниже, словно гнет вины был физически ощутим. — Вы должны уйти, — глухо произнес Усянь, когда Ванцзи закончил делиться новостями. — Им нужна только моя голова. Я отвечу за все: пусть делают что хотят. Но вас не должны здесь видеть. Не марайтесь о мое имя, уходите… — Нет, — ответ прозвучал в унисон. Ледяная корка сдержанности Ванцзи дала трещину: даже он смотрел на супруга возмущенно и уязвленно. Цзян Чэн же стиснул кулаки и едва сдерживался, чтобы не начать орать, а Цзыдянь на его пальце искрил разрядами, выдавая настроение хозяина. — Да как у тебя язык поворачивается?! — Ваньинь не кричал, нет, но голос заметно повысил, и Ванцзи тут же коснулся его руки на своем плече, стараясь успокоить. — Один раз я тебя послушал, позволил уйти на эту проклятую гору — и к чему это привело, а?! У тебя даже не хватило ума прислать ворона, чтобы Ванцзи «случайно» встретил тебя на пути в Ланьлин! Так что… Так что заткнись, будь добр, и позволь нам разобраться с этим дерьмом! Мы спрячем тебя до поры до времени, пока все не уляжется. — Мгм! — по тону было слышно, что супруг не одобряет бранных слов, но в целом посыл поддерживает. Ванцзи качнулся вперед, подцепил Вэй Ина за подбородок, заставляя поднять голову, и почти целомудренно поцеловал. Цзян Чэн знал этот поцелуй-обещание: «все будет хорошо», вот что это значило. И то, что они готовы идти до конца. Усянь, кажется, тоже это понял. Его глаза заблестели от навернувшихся слез, выдавая высшую степень растроганности и признания. Несмело обняв своего драгоценного «гэгэ» за шею, он поцеловал Ванцзи в ответ, а Ваньинь смотрел на этот поцелуй, чувствуя, как щемит сердце от прилива нежности. — Все будет хорошо, — он вслух озвучил значение поцелуя. — Если ты прекратишь кочевряжиться и будешь хорошим мальчиком, иначе, — Цзян Чэн опасно ухмыльнулся. — Ты все равно будешь хорошим мальчиком, только связанным и с кляпом во рту. Проще было бы вернуть на место иглу, но ни один из них не был целителем, чтобы с уверенностью попасть в нужную акупунктурную точку. — Собери вещи, — в пещере было слишком много того, чему никак нельзя попасть в чужие руки. И рисковать оставить здесь что-то потенциально опасное было бы неосмотрительно. Вот и пришлось «разбудить» Усяня вместо того, чтобы подхватить на руки и умчаться. — Проще установить охранный барьер, — Вэй Ин все так же отстраненно покачал головой и Цзян Чэну тут же захотелось дать ему подзатыльник. Ну или погладить по голове, но для утешений и поддержки у них был Лань Чжань. — Здесь моя лаборатория. Подходящий силовой фон. Здесь я смогу сдержать Вэнь Нина. По шее дражайший супруг все-таки получил. Жаль, эффект получился обратный: Вэй Ин лишь глубже втянул голову в плечи, да и Ванцзи посмотрел крайне неодобрительно. Цзян Чэн вздохнул, мысленно прося предков дать ему сил. В такие моменты он начинал понимать свою мать: очень сложно сдержаться и не убить идиота. — Послушай, если совместных усилий Старейшины Илина и Ханьгуан-цзюня не хватит, — да-да, Цзян Чэн был наслышан про их совместное выступление, — для успокоения одного лютого мертвеца, то есть еще Саньду Шэншоу. Вдвоем мы твоего щенка как-нибудь успокоим. Нашел проблему! Вдвоем — это если Вэй Ин окажется бессилен, что вряд ли. Цзян Чэн не хотел бы этого признавать, но… На Пристани Лотоса еще полно негативной энергии: обида, боль, неисполненные мечты, нереализованные желания. Последствия Низвержения Солнца еще долго будут питать темных заклинателей. Так что Усянь сможет найти себе место силы. Как бы не окопался в главном зале! Хотя… Пусть окапывается: на виду будет, до кухни недалеко, мягкая кровать тоже под рукой. — Собирайся. Вэй Ин на мгновение замер, нахмурился, а затем медленно кивнул, хотя убежденным все еще не выглядел. Поднявшись, он принялся медленно и неторопливо собираться. Ванцзи тенью последовал за супругом, поддерживая, помогая, направляя. Цзян Чэн выдохнул сквозь зубы. Он вполне допускал вариант, при котором Вэй Ина придется связать: вступать в спор с братцем было опасно. Почему-то всегда в их спорах все заканчивалось тем, что… Они шли на поводу у Вэй Ина. Хотя, может, еще и не поздно было связать. Усянь не торопился, перебирая записи, сортируя амулеты. По мнению Цзян Чэна, нужно было просто запаковать все внутренности пещеры в цянькунь, а потом бы пусть Вэй Ин сидел и разбирал все это где-нибудь в укромном месте под надзором супруга. Мысль запереть этих двоих в катакомбах Пристани Лотоса казалась главе клана Цзян крайне привлекательной. Пока он будет решать дела клана, Лань Чжань будет играть Покой, а Вэй Ин — рассортировывать свои сокровища. И пусть дохлый «пес» шисюна рычит где-то в соседней камере для полноты идиллии. Превосходный план. Но озвучить его Ваньинь не успел: амулет на одной из стен вспыхнул тревожно-красным. Вэй Ин шумно выдохнул и обтер руки о верхние одеяния. Цзян Чэн внутренние подобрался, не ожидая ничего хорошего. И его ожидания полностью оправдались. — Я встречу гостей и выставлю их вон, — Усянь, казалось, уже пришел в себя, только взгляд по-прежнему оставался пустым. Развернувшись, Вэй Ин успокаивающе, будто коня, похлопал Ванцзи по плечу. — Я скоро. А вы оставайтесь здесь, в безопасности. — Стоять, — Цзян Чэн развернулся, собираясь поймать брата. Лично он не конь и не пес, его похлопывание по холке не успокоит. И не удержит. Или удержит. Цзян Чэн почувствовал, как на него навалилась невероятная тяжесть, и тревожно переглянулся с враз побледневшим Ванцзи. Они знали, безусловно знали, что их супруг идет по темному пути и добился больших успехов. Но это был первый раз, когда они чувствовали эти успехи на себе. Первый раз, когда Цзян Чэн действительно осознал, что темный путь — это не поднятые трупы, не переливы флейты. Это чужая обида, ненависть, злость, все то, что ведет к поражению праведных заклинателей. Внутренние демоны, раскалывающие золотое ядро. Нечто более глубокое, более страшное. Ванцзи согласно прикрыл глаза, показывая, что он тоже это чувствует, что для него это не стало неожиданностью. Темная энергия обволакивала руки, ноги, туловище, змеей обвивала, начиная с того места, где рука Вэй Ина коснулась одежд. — Какого гуя? — Цзян Чэн попытался дернуться, но получилось лишь зло сверкнуть глазами, да Цзыдянь на пальце бессильно пыхнул искрами. — Вэй Усянь, что это все значит?! Братец тоскливо и виновато улыбнулся. Как улыбался всегда, принимая решение за них двоих — троих! — хотя, между прочим, это Цзян Чэн — глава клана, это он должен принимать решения! — Так будет лучше, — Вэй Ин аккуратно помог Ванцзи опуститься на пол пещеры, фактически усадил его около стены, коснулся поцелуем лба, потом все с тем же выражением глаз проделал аналогичное с Цзян Чэном. — Я люблю вас. Я со всем разберусь. Я не могу позволить вам пострадать. В воздухе повисло «как Цзысюаню». И Цзян Чэну захотелось закатить глаза. Они — не какой-то там напыщенный Павлин. Да и Призрачного Генерала с Вэй Ином нет. Нечего тут играть в героя! И не то чтобы Цзян Чэн отказал себе в этом удовольствии, глаза он таки закатил, но пещеру Вэй Ин уже покинул.