В осаде

Снаружи раздался топот тысяч ног, затем лязг мечей, крики людей, рев мертвецов. В воздухе повис запах стали и крови, огня и падали. Если закрыть глаза, на удивление легко переместиться в прошлое. Цзян Чэн вздрогнул: компания Низвержения Солнца была еще свежа в памяти, а в такие моменты и вовсе вставала перед глазами. Будто бы война еще не закончилась, будто бы она еще длится, будто бы она будет вечной. — Вэй Усянь! — Цзян Чэн почти рычал, пытаясь вырваться из объятий призраков. И когда у него это получится, он поговорит с Вэй Ином, и тот надолго запомнит этот разговор! Нельзя так поступать со своим супругами! Нельзя! — Лань Чжань! Как ни странно, на второй окрик, как и на первый, ответа Ваньинь не получил. Скосив взгляд, он убедился, что Ванцзи спокойно сидит, прикрыв глаза. Настоящий праведник, смиренно принимающий все происходящее! Как бы не так. Цзян Чэн прекрасно знал, что подо льдом безупречной внешности бушует настоящее пламя. Ванцзи не умел спорить, но и не знал, как отступать. Правда, его состояния выдавали лишь гневно трепещущие крылья носа да едва шевелящиеся губы. Прищурившись, Ваньинь постарался прочитать, что говорит его супруг, прислушался в надежде расслышать. И расслышал. Только это были не слова. Ванцзи… Свистел! Он не был мастером ди, как Вэй Ин, или мастером сяо, как Цзэу-цзюнь, от которых можно было ожидать подобного. До этого момента Цзян Чэн совершенно точно не видел, как Ванцзи свистит. И уж тем более не думал, что тот способен вкладывать в свист духовные силы. «Ты хочешь?..» — слова так и не покинули рот. Во-первых, Цзян Чэн не был уверен, что стоило отвлекать Ванцзи, нарушать его концентрацию. А во-вторых, он не знал, как продолжить. Что его супруг делал? Пытался подражать Вэй Ину? Но это темный путь! Лань Чжань абсолютно не мог пойти на такое. Значит, пытался насвистеть песнь очищения? Или привязать к свисту какое-то заклинание? Или просто пытался успокоиться, насвистывая Вансянь? Цзян Чэн понятия не имел, но истово надеялся, что, что бы это ни было, это поможет. Усянь бы точно смог справиться с подобным. А то, что может сделать один гений, другой тоже способен. Ваньиню же оставалось только скрежетать зубами от бессилия: он не был ни гением, ни музыкантом, способным вкладывать духовные силы в звук. А в пещеру, между тем, долетели отголоски сильнейшей вспышки темной энергии, наводя на мысли об использовании проклятой Печати… Наконец, Лань Чжань дернулся всем телом и плавно поднялся на ноги. И не только он: Цзян Чэн и сам почувствовал, как тяжесть ушла с плеч и спины. Наконец-то. Наконец! Сколько они так просидели? Ваньинь не знал. Сперва он пытался вырваться, ругался и проклинал Вэй Ина. Потом делал тоже самое, но уже молча, сердито пыхтя, потому что горло горело. А уже потом, затаив дыхание, прислушивался к свисту Лань Чжаня. Впрочем, Цзян Чэн был уверен, что прошел уже минимум сяоши, и оставалось только гадать, что успел натворить их супруг за это время. Ванцзи не гадал. На самом деле Ванцзи никогда не гадал. В этом он был похож на Вэй Ина: всегда быстро принимал решения и следовал им, не отклоняясь от изначально выбранного курса. Это качество супруга Цзян Чэна восхищало. Чаще восхищало, чем раздражало. Хотя в случае с тем же Вэй Ином все было с точностью наоборот: чаще раздражало, чем восхищало. У выхода из пещеры Ванцзи на мгновение остановился, оглянулся, будто удивляясь, почему Ваньинь еще у стены, приглашая его следовать за собой. Времени было мало. Нужно было спешить. За прошедшее время безлюдный пейзаж могильных холмов весьма оживился. Первые лучи солнца окрасили своим светом жухлые ветки, выщербленные скалы, потрескавшуюся землю, выбеленные кости, восставших мертвецов. Те глухо рычали, бросаясь на живых, рассыпались от малейшего толчка и вновь поднимались. Заклинатели парили над могильными холмами на мечах, не осмеливаясь спуститься вниз, туда, где скопление мертвецов было наиболее плотным. Им оставалось лишь пикировать, непонятно на что надеясь, или прорываться с краю, отвоевывая потом и кровью у мертвых каждую пядь земли. И над всем этим тоскливо разливалась песнь Чэньцин. Угнетающее зрелище. Цзян Чэн недовольно поджал губы. Ситуация складывалась не очень хорошая. Не очень хорошая для Вэй Ина. Безусловно, мертвых было больше и они поднимались вновь и вновь, если не были уничтожены. Не знающие боли, жалости, сострадания, они бросались на своих врагов с единственным желанием лишить их того, чего были лишены сами — жизни. И все же, скелеты рассыпались на части, мертвая плоть разлеталась вонючими кусками. Мертвых было больше, но они были слабее. А главное, армии в бело-золотых одеяниях противостояло не полчище мертвых, а один заклинатель. Который не желал убивать: это Ваньинь понял чуть позже, повнимательнее присмотревшись. Атаки мертвецов лишь выглядели устрашающими, а на деле те атаковали хорошо если в треть силы, если сравнивать с воспоминаниями времен Низвержения Солнца. Насколько хватит Вэй Ина? Во время войны однажды он играл сутки кряду, а после упал, едва лишь отняв флейту от губ. Супругам пришлось выхаживать его, делиться жизненной энергией, кормить почти насильно. Переутомление, кислородное голодание. Цзян Чэн вздрогнул, вспомнив об этом. Сколько этот болван продержится? Бичэнь покинул ножны. Ванцзи, не сказав ни слова, двинулся к Усяню. Вероятнее всего, Лань Чжань давно понял то, что только что осознал Ваньинь. Вэй Ина следовало остановить. Тот слишком упрям и горд и скорее убьет себя, чем отступится. Но дадут ли им уйти с Усянем на руках? Предатель, отступник, убийца в представлении всего мира. Он даже не принадлежит больше клану Юньмэн Цзян! Цзян Чэн не мог больше требовать выдать преступника в руки его главы. Гуй раздери Вэй Усяня! Гуй раздери самого Ваньиня! Они с Лань Чжанем могут сохранить жизнь и здоровье Вэй Ина, но смогут ли они действительно спасти его? Ванцзи прорубился уже до середины того моря мертвецов, что окружало Вэй Ина: еще немного и их непокорный супруг будет в безопасности. А Ваньинь все еще не мог решить, что делать дальше. После того, как пролилась первая кровь, остановить бой почти невозможно. Какая разница, виновен Вэй Ин или нет в проклятии Цзинь Цзысюня, если от когтей лютых мертвецов случайно погибнет брат, друг, супруг одного из тех, кто пришел уничтожить Старейшину Илина? После того, как прольется первая кровь, с Вэй Ина начнут спрашивать за каждую отнятую жизнь и откупиться ему будет нечем, кроме как отдать свою. Цзян Чэн заскрипел зубами от бессилия и решительно выпустил вверх сигнальную метку клана Юньмэн Цзян. — Ванцзи! Подай сигнал! — Цзян Чэн не собирался торговать жизнями своих людей или людей клана Лань, но если этот бой (хотя бы формально) будет стычкой великих кланов, а не осадой одиночки, разговор будет вестись совсем иначе. К тому же… Им нужны были свидетели. После лживых россказней Цзысюня Ваньинь был более чем уверен, что их с Ванцзи смерть здесь с легкостью запишут на счет Старейшины Илина. А шавки из мелких кланов, что мелькали среди заклинателей Ланьлина, с радостью подтвердят, что так все и было! Цзян Чэн не знал, понял ли Ванцзи его рассуждения, догадался ли об этом, поддержал ли. Но это было неважно. Важным было то, что, не прерывая боя, Лань Чжань плавным движением вытянул фейерверк, и в утреннем небе рядом с фиолетовым лотосом вспыхнули голубые облака. Вот так: теперь осаждающие знали, что выступают не только против Старейшины Илина. Внезапно по склону прокатился собачий лай и мелодия флейты дрогнула. Цзян Чэн был уверен, что никто не знает слабости Вэй Ина, но все же клан Цзинь притащил на гору собак. Все чувства взвыли в инстинктивном порыве «защитить», Саньду, казалось, самовольно покинул ножны, а Цзыдянь сам собой развернулся на полную мощь, слизывая мертвецов с пути хозяина. Ваньинь знал, как Вэй Ин боится собак, что чувствует сейчас, и без того находясь в смятении, и у него самого внутри все скручивало почти физической болью. Весь ужас произошедшего дошел до него не сразу. Лютые мертвецы, до этого игнорирующие их с Ванцзи присутствие, внезапно начали замечать их. И ладно бы только замечать! Из мертвых глаз исчезла пелена приказа. Первого же сунувшегося к нему мертвеца Цзян Чэн даже не заметил: Цзыдянь смел его еще на подходе. Оскалившиеся на Ванцзи мертвецы полегли под ударами Бичэня. Верхние одежды клана Гусу вспыхнули вязью заклинаний, выполнив свою защитную функцию, опалив огнем атаковавших сзади, Бичэнь отрубил когтистую руку, тянущуюся к Усяню. Цзян Чэн взвыл, дернувшись всем телом. Он не хотел даже думать, что было бы, не успей Лань Чжань. — Взлетаем! На мечи, на мечи! — надрывный крик со стороны осаждающих показал, что им тоже пришлось несладко. — Он взбесился! В одно мгновение небо заполнилось парящими на мечах заклинателями. А снизу на них охотилась стая акул, жаждущих крови. Мертвые поднимались, лезли по плечам друг друга, щелкали зубами, рвали мантии и плоть в клочья, заставляя заклинателей подниматься выше, отлетать дальше. В какой-то момент единственными живыми существами в море мертвых остались Вэй Ин, Ванцзи да сам Ваньинь, пробившийся к супругам. И собаки. Их лай раздавался все ближе. Псы заливались, рычали, рвались. Даже не видя их, Цзян Чэн мог сказать, что кто-то привел с собой целую свору мастифов, специально натасканных на мертвых: густая шерсть, спокойный нрав, редкостное послушание — они не боялись острых когтей и зубов, и, послушные хозяевам, без колебаний бросались на порождения затаенной злобы. Ваньинь выругался. Чем ближе был лай, тем сильнее сбивалась флейта и тем агрессивнее вели себя мертвецы. А отражать их атаки с четырех сторон было проблематично. Цзян Чэн едва успевал. Ванцзи тоже. И они оба понимали, что долго держать круговую оборону не смогут. — Хватит! Успокой их! Вэй Ин лишь упрямо мотнул головой, не отрываясь от инструмента, разве что изменил мелодию. Теперь Чэньцин звучала чуть ниже и спокойнее. — Это не поможет. Они уже не подчиняются приказам, — Ванцзи, казалось, даже не запыхался. По-прежнему спокойный, сосредоточенный, непоколебимый. Но на белых одеждах проступила кровь, да и сами одежды теперь больше напоминали истлевший саван. — Уничтожь их! — Ваньинь, не особо задумываясь, изменил свой приказ. Если Вэй Ин не может контролировать свою армию мертвых, такая помощь им не нужна. И, поймав недоверчивый, почти испуганный взгляд супруга, Цзян Чэн с трудом сдержался от закатывания глаз. Закатывать глаза во время боя — плохая идея. Он уже получил несколько ран. Рука нещадно болела, расцарапанный до мяса бок — тоже. Отвлекаться не следовало. — От людей мы тебя защитим. Верь нам. В подтверждение своих слов Ваньинь ударил Цзыдянем по близко спустившемуся заклинателю. — Глава Цзян! Вы защищаете убийцу, отступника и предателя! Отойдите — и тогда это не коснется ни клана Лань, ни клана Цзян! В конце концов, наши кланы не чужие друг другу! Цзян Чэн практически зарычал, остро жалея, что Цзыдянь не достал до кончика меча, что уронило бы владельца наземь. Он слишком хорошо знал говорившего. Этот сучий сын Цзинь Цзысюнь вновь осмелился открыть свою пасть, извергая чушь. Хорошо, возможно, это не было чушью, но в устах Цзысюня — было. — Это внутреннее дело клана Цзян! — Ваньинь отмахнулся от новой волны наседавших мертвецов, гневно сверкая глазами на говорившего, уже зная, что подобрал неверные слова. Но, тем не менее, не отступая. — Я сам разберусь с ним! Обязательно. Вэй Ин же не думал, что избежит головомойки за свое упрямство? И за гору, и за тропу, и за талисманы призыва. — Клан Цзян никак не связан со Старейшиной Илина, с этим предателем, темным заклинателем и убийцей! Как вы можете его защищать! Он приказал своему псу убить моего двоюродного брата! Без жалости! Без сострадания! Цзысюнь почти захлебывался своим тявканьем, стараясь перекричать мертвых, собак, ветер. Он раскраснелся, задыхался, то и дело заходясь бульканьем от негодования. И явно не ожидал того, что последовало дальше. Никто не ожидал. — Кого это «убили»? — Суйхуа держался не очень ровно, летел низко и казалось, что мертвецы вот-вот ухватятся за него, сбивая на землю Цзинь Цзысюаня и Яньли. Павлин все еще был чрезвычайно бледен, но держался с привычным высокомерием. И, что самое главное, был вполне себе жив.