Моя Муза

Выставка открывает свои двери для гостей и ценителей искусства. В ней принимали участие люди, которые долго оттачивали своё мастерство, и что немало важно — стиль. Люди, которые готовы идти вперёд по своему единственному утверждению, как один из сотен человек принимает искусство. Люди, не смотрящие назад на непринятый потенциал незнающих людей. Они же просто не могут понять. Это настоящий шанс заявить о себе, посмотреть и узнать, что думают люди о человеке, смотря на работы автора. Это для тех, кто ещё не опустил руки и верит в признание. А люди, которые верят, всегда добиваются своего. Как говорится: «Надежда умирает последней». Эту выставку устроила одна организация, спонсором которой была какая-то компания, они всё это сделали ради того, чтобы найти новых людей, которых полюбят люди. И за материальную плату будут работать в разных компаниях. Так можно прославить и самого себя, и своё представление прекрасного мира. Но как не воспользоваться этой возможностью в путь, ведущий вперёд? Не понимает и сам Дейдара. Он с самого начала работал над экспонатом. Его холст был самым большим на выставке и занимал расстояние целой стены в одной из комнат. Дейдара долго изображал красками нечто, и у него получилось воссоздать на холсте, который занимал три метра в высоту и четыре в длину. Он видит в ней то, что хотел создать, но все же в его голове кроется мысль о том, что это не предел его сил. В парадные двери входят приглашённые гости и их знакомые, которые посетили её то ли от интереса, то ли из-за их обязанностей. Пришли по большей мере авторы работ, которые непосредственно связаны с окружающими красками. Гордиться своим путём нужно и на самом деле приятно, появляется чувство удовлетворённости. Или признания что ли? Неважно. Дейдара входит в здание, предпоследний раз смотрит на свою работу, убеждая себя в том, что всё в порядке. Выходит, и ему хочется осмотреться, ведь, когда волнуешься, то не замечаешь мир вокруг себя. Он распахивает глаза, видя софиты на потолках, они такие яркие. Каждый экспонат украшает подсветка, самая разная: приглушённая, яркая, сверху, снизу, и там и там. Они чуть не ослепили парня. Раз уж это творческо-художественное мероприятие, то здесь находились статуи, статуэтки, картины всех размеров, разные конструкции абстрактного мышления, это не конец. Помещение занимало всё-таки достаточно большое расстояние, планировка выглядела примерно так: широкая галерея, сопровождающаяся картинами, простиралась от начала до самого конца коридора. Он вёл в разные отдельные помещения, в которых уже находилось основные экспонаты. Дейдара решил осмотреться, пройтись по главному входу к началу, и уже с этого начинается всё. Он видит, как люди даже не осматриваются, привыкши к таким мероприятиям. Но приходят и дружелюбные, они улыбаются и могут стоять у того или иного произведения хоть минут десять, разглядывая все тонкости и смакуя имена авторов. Но всё это разбавляют слишком самоуверенные в себе художники, видя, что возле их работ просто стоят люди и ничем особо не отличаются, подходят и рассказывают о своих трудах, о времени, сколько они выстраивали мелочи и в целом о внутреннем достоинстве. Короче, привлекают внимание не к работе, а к себе. Он проходит уже во вторую комнату, и хочется понять задумку картины с пионами, но не получается. Всё устраивали, чтобы открыть что-то новое, а не изображать на каждой третей картине уже давно забытые цветы. Да кому они вообще сдались? Но самое непонятное, это то, что возле картин с цветами и тому подобным, толпятся больше людей, чем за настоящим абстрактом. Его нельзя повторить, а только создать в единственном и неповторимом виде, а эти пионы почему-то захватывают больше. Простым людям не понять настоящее искусство. Итак, третья, четвёртая, пятая комнаты вдребезги разочаровали юношу своей идентичностью. Опять те же цветы, бабочки, статуэтки в виде животных. Хорошо, что галерея большая, ещё не пора разочаровываться в мире. С таким настроением он вошёл в шестое помещение и был удивлён, когда увидел один экспонат. Это была небольшая конструкция, как представляет автор в объёме картину Кацусика Хокусай «Сон жены рыбака». Он даже не знает, злиться или рассматривать дальше. Там был и домик у речки, лодчонка на маленьком берегу, наверху склон, везде растения, кто-то даже из глины и лака изобразил колыхание воды. Внизу был написан автор: Утаката. Конструкция была полным плагиатом. Не решаясь находиться здесь, юноша уходит довольно озадаченный в ком-то неизвестном. Абстракции было немного меньше, но они были лучиками, затмевающими ненужный хлам. Вот, например: картина, на которой изображён китайский чайник, выливающий водопад в туманные брызги. Статуэтка в виде дерева с бабочками «морфо», скрепляющий мёртвой хваткой иней и лёд. Довольно-таки приятно глазу. Осталось немного времени до закрытия галереи, а Дейдаре было интересно, что находится внутри стены напротив его. Он быстрым шагом направился туда, но когда зашёл, то не мог сдержать нахлынувшего порыва. Там были экспонаты только от одного автора, интригующе. Всё, чем он, наверное, занимался, это куклы. Но совсем необычные, даже если в них были встроены шарниры, и они походили на людей, но самое главное, в их позах выражались настоящие эмоции людей. Становилось, честно говоря, жутковато. Но быть по ту сторону, за которой кое-что новое, странно. Ему больше понравилась кукла, держащая младенца в руках, и в то же время скрученная, подтянув ноги к туловищу. Шарниров было почти не видно, вот что удивительно, волосы выглядели настолько натурально, что не отличишь от настоящих. Из-за выражения её изящного лица, можно представить, как из глаз стекают ручейки слёз. Глазные яблоки были сделаны из стекла, синие вкрапинки, изображающие контур радужек и верхнего слоя лака. Напоследок он оглянулся на всё это, и оставил за спиной, входя прямо к своему творению. Он думал, что все уже ушли, ведь осталось всего пять минут, но напротив его картины стоял мужчина, одет солидно, и больше похож из-за костюма на важную шишку. Эта шишка разворачивается, слыша шаги позади спины. Оказывается, это был не мужчина, а парень, и трудно это сказать, но необъяснимо красивый. Глаза сразу сверкнули багровым цветом, ровные, миниатюрные черты лица, если не считать губ, верхняя была тонкая и острая, а нижняя пухлая, хотя и с одного тона кожи. И как это можно заметить с расстояния шести метров? Он тоже не понял. Но что нельзя было не заметить, это багровые, под цвет глаз, волосы. Такое чувство, что парень и не пытался их уложить. Некоторые локоны стояли торчком, уж точно не прибавляя ему годков. — Это вы, Тсукури Дейдара? — красноволосый уже начал разглядывать его. — Да, — не замешкался он. Незнакомец улыбнулся одним уголком губ: — Я-то думал все ушли, — сказал он в пустоту, но потом поднял голову, — но с другой стороны вы-то мне и нужны. — В каком смысле? — парень аж покраснел от двусмысленности. — В профессиональном, — он протянул руку блондину, улыбнулся от второго смысла смущающих слов, — меня зовут Акасуна Сасори, — Дейдара в ответ пожал её. — Мне, если честно, очень понравился ваш экспонат, мне интересно, как вы его сделали. — Это не было настолько трудно, насколько кажется. Но раз уж вы первый, то с удовольствием, — он прошёл прямо к той заветной дальней стене. — Моя техника такова, что беру разных размеров резиновые шарики краской, а затем специальным пистолетом прицеливаюсь по контуру нужной разметки. — Он посмотрел на оппонента, — и потом я думал, как это выполнить на белом холсте. Смотрел, но ничего не приходило в голову, пока не уронил банку жидкой гуаши, — помялся. — Меня, скажем так, осенило. Пока прицеливал шарики с краской, другие остывали, а когда засыхали, то я убирал их остатки, так и получается виденье настоящего взрыва. Если я думал, что чего-то не хватает, то выводил тонкие элементы кистями. — Да, я вижу, — Акасуна снова начал как-то задумчиво разглядывать работу, но уже с большим интересом, представляя в голове сам процесс и, усмехнулся про себя. — Но это же не просто взрыв. — Не просто, это показывает саму технику, — блондин посмотрел на собеседника с меньшим энтузиазмом, — мне хотелось заинтересовать для начала самого себя, а потом уже кого-то другого. Как художник вообще может обращать внимание на других, если сам себя привлечь не в состоянии? Это в принципе невозможно. — Интересный кадр… Не сомневаюсь. Я хочу, чтобы вы работали со мной, — на полном серьёзе сказал Акасуна, — мне не приходит в голову, почему я не был спонсором этого проекта раньше, — выдал он себя. — Так это вы… — Да, — не подождав конца предложения, выпалил он. — Как я понимаю по вашему имени, помещение напротив полностью и всё занимают ваши куклы. — Дейдара начал окончательно робеть и краснеть от осознания, что он увидел именно его. — Ах, вы видели? — совсем удручённо произнёс он и опустил лицо, закрывая рукой, — Мне, конечно, нравится, что я делаю, но мой отец захотел этого, вот и согласился. Не подумайте, я не покладистый, просто он слишком свободолюбивый человек. — Хороший у вас отец, — заметил юноша. — И не говорите, — тоже начал робеть, поддаваясь на манипуляции собеседника Сасори. — И хочу, чтобы вы защищали меня от него, — как бы невзначай сказал он. — Хорошо. Звучит странно, но я за, — Тсукури смотрит пристально в багровые радужки, пленяя их, сам того не подозревая. А красноволосый в этот момент отрывает взгляд. — Вы, наверное, подумали, что я ваш ровесник, но… на самом деле мне за тридцать, — он достаёт свою визитку и кладёт в руку блондина, который чувствует тёплые, чуть горячие пальцы. А юноша в этот момент переваривал неожиданную информацию. — Жду вас завтра в двенадцать дня на самом верхнем этаже, — бросил он, и чтобы парень не задавал вопросов, демонстративно ушёл, напоследок оставляя тёмный силуэт смокинга.