Моя Муза

— Садись. Опять-таки блондину ничего не осталось, как подчиниться ещё одной провокации. Он залез на пассажирское сиденье рядом с ним. Уже самому интересно, что будет происходить дальше. Ведь проделать такой путь, тяжело не сорваться. А красноволосый в это время подумал, что план завершён. И что делать дальше, он уже знал, но не совсем, только куда они поедут. Ну а дальше чисто по наитию. Он аккуратно выехал со стоянки, и в это время ничего не осталось от его аккуратности. Мужчина поехал не привычной для себя дорогой, блондин и не знал такой путь. Мотор гудел не так громко, как может показаться, смотря на автомобиль, но приглушённо. Пассажир вжался в сиденье, и это напомнило про тот раз, а дальше… Про «дальше» он и хочет завести разговор: — Дейдара, мне стыдно, — его голос вовсе не замечал громкий звук, — я тогда отвёз тебя туда. И мне нести на себе ответственность. Не хочу, чтобы ты думал, что я извращенец, начал тихо он. — Я это знаю, Сасори-сама, — парень хоть и прикован к сиденью, но всё отлично слышит. — Я не считаю вас тем, кто воспользовался моим телом, когда я ничего не чувствовал. Вы же тоже выпили. — Но я обещал, что отвезу тебя домой в сохранности, а вышло наоборот. Я чуть не, — сейчас он набрал обороты и разговаривал либо со злости, либо не мог простить себе этого, и в итоге импульсивность сама прошибала ему уши. С самого начала хотелось поговорить как здравомыслящие люди, но сейчас будут беседовать как самые ненормальные люди. — Я чуть не обрюхатил тебя, — взревел он. — Да. Значит, и вы и я знаем. Хотя бы это хорошо, — только он в данной ситуации сохранял спокойствие, но так хотелось закричать. — Хорошо? — Да, хорошо. Я вообще сегодня пришёл для того, чтобы поговорить с вами на эту тему, но вы слишком быстро убежали в свою келью, — он сжал руки в кулаки. — Ещё в то утро вы затыкали меня, не зная правды. Вы хоть думали, как мне было плохо всё эти дни? А мне было хреново, по-настоящему. Я терпел и ждал, но чего, не мог понять. А когда вспомнилась одна из многих картинок ночи, то было неловко. — Просто неловко? Ты не винишь меня за рукоблудство в твою сторону? — Поначалу винил. Но я же тоже не лучше. Поддался действию алкоголя, — весь разговор сопровождался видом, идущим загород. Они теперь ехали непонятно куда и непонятно зачем, а звук от действия педали газа делал обстановку волнительнее. Когда ещё перед ними мелькал силуэт города, было не так боязно, а теперь просто страшно, а спрашивать не прилично, да и не в тему. Зелёные промельки деревьев сопровождали оставшееся время в пути. — Но я не мог опьянеть так быстро! Когда я закрыл дверь, то не подозревал о своей вине. Но всё вспомнилось, когда посмотрел на… неважно, — оборвалось у красноволосово. — А после, думал об этом всё время. Две недели тебя не было, и приходило даже то, что ты больше не вернёшься. Мне было плохо. Я не мог нормально работать, собраться, мыслить. Голова была забита тобой, — мужчина остановился на этом предложении, и уже не заметил последнее сказанное слово. — Если честно, я не мог ни о чём думать, кроме вас, — Тсукури опустил голову. Так хочется рассказать о вызванных за месяц чувствах. Это не любовь, влюблённость. Но именно с неё начинаются отношения. — И вы поймите меня, я тоже не отталкивал вас тогда. Не знаю. За нас в кровати всё говорило саке, а может быть мы могли это закончить, но что-то останавливало, — он выдавливал и выбивал обдуманные мысли, зная, что если сказать первое что придёт в голову, то не поймёт сам себя. Дейдара на секунду подумал о том, что будто бы Акасуна затащил его специально в движущееся со скоростью сто километров в час место. Ни уйти от разговора, ни выпрыгнуть, а если и выпрыгнуть, разбиться насмерть. Думать об этом не очень то хочется. У них есть время, и его нужно использовать, всё выжать. — Много же ты наговорил по пьяни, — пытался Сасори перевести тему на него. Ему самому только в прекрасных снах сниться выход их таковой ситуации, которая завела его сюда умная головушка, — что я бы хотел запомнить, — надавил он твёрдым тоном. — Было занятно послушать твоё личное отношение ко мне, — пауза, — например, насчет моего к тебе обращения. Я повторюсь, я уважаю тебя как человека и художника. И если ты будешь думать также, я тебя прибью. — Мне приятно это слышать, — непонятно от чего, но на сердце юноши чуток потеплело. — Погодите, вы уважаете меня как человека? Хоть я и… — Да. Ты не виноват в том, чего не решал. Всё сделали за тебя. За всех в этом мире когда-то решали другие люди, а у тебя немного не тот случай. — мысленно запинавшись в словах, он судорожно сглотнул. — Прости меня за обидные слова, про гомосексуалистов. Я просто никого раньше не любил и не привязывался к незнакомому человеку. Для меня это было чуждо, — Сасори сглотнул. — Раньше? — эта новость ошарашила парня. Если раньше, то кто тогда? Он резко расцепил спину от сиденья, и начал озадаченно созерцать на красноволосово. Тот сейчас выглядел, одним словом круто. Ярко багровый мог вонзиться в свою добычу, положение тела, настолько привыкшее к напряжению, показывало достойное телосложение, волосы всё ещё не уложены как в первую встречу. Но это не отменяет того факта, что может быть он переживает сильнее, чем парень. — Я оговорился, — оборвал он. — Вы не можете оговориться, — накалённая атмосфера всё-таки повлияла на Тсукури. Сдерживаться лишь только потому, что хоть один спокойный человек должен присутствовать в беспокойном разговоре, не улыбалось. Раз дело дошло настолько далеко, позволять себе озвучивать мысли вслух довольно рациональный вид вещей. — Я выпрыгну прямо сейчас, если вы не скажете. Я не шучу, — взялся за ручку. — Я не позволю тебе разбиться о трассу, — мужчина мёртвой хваткой ухватился о плечо парня. — Ты с ума сошёл?! Я отвечу тебе, но через несколько минут, — сам не поняв, что пустил на ветер, он постепенно разжимал пальцы вокруг плеча, чувствуя, что оппонент опускается обратно на сиденье. — Не знаю, куда вы меня увозите, но ловлю на слове. — вот бы самому водителю знать, куда и когда их заведёт разговор. Мужчина жалел, что заставил его сесть в машину непонятно зачем, но в самой глубине он радовался уединению с юношей. Через несколько минут скажет, кого он любит. Бред сивой кобылы. Только в самой неизвестной ситуации можно ляпнуть всё что угодно, и это не окажется таким бредом, какой он есть на самом деле. Слишком уж сильно он нажал на педаль газа, от чего юноша отрывисто вдыхал воздух, было видно, но красноволосый чувствовал, что если остановится, то сам упадёт в обморок. Ему не хватало адреналина, который не смог заглушить внутренние переживания. Именно дрифт помогал ему расслабиться и уйти из этого мира. Но вырезание из дерева и дрифт это не одно и то же. Оба от разных болезней. Самое главное, что дорога вела только вперёд, а то он бы показал, где раки зимуют. — Дейдара, — выдохнул он, — дыши нормально, а то мне не по себе. — Я не могу дышать нормально, пока я в этом пространстве, — теперь его постигла растерянность, и он ухватился за голову. — Просто скажите, зачем вы это делаете? И остановите машину. А и правда, зачем он это делает? Он не может сказать, что его тело и мозги вытворили всё сами, но эта была чистой монеты правда. А рот не открывается, чтобы как-нибудь ответить на вопрос. Придумать? Соврать? Пойти окольным путём? И если он существует, то каким? Выбор на самом деле огромный, но использовать надо лишь только один. Один верный путь. То к чему он в итоге приведёт, неотъемлемо скажется на будущем. И будет следить за ним всю оставшуюся жизнь. Тем временем, витая в облаках, он немного зашёл за встречку. И так он проехал несколько километров, а Тсукури волновался, что какая-нибудь впереди машина всё-таки появится. Пока, слава Богу, этого не происходило. Но нервишки в жилах задрожали, и он прикоснулся к предплечью водителя. Ничего не происходило. Затем потянул за рукав тёмного бордового костюма. Не откликнулся. Они уже проезжали по длинному высокому мосту над рекой. На горизонте виднелось тёмное пятно, оно отсвечивало блики солнца. Теперь парню стало ещё хуже, чем было. И так всё навалилось слишком резко, что с минуту назад казалось невыносимым, но сейчас оказалось хуже. Грузовик ехал прямо на них. Он, наверное, не замечал легковую машину, так как не сбивал скорость. А красноволосый и подавно. Темп не становился ни быстрей, ни медленней. Тсукури снова потянул за костюм, пытаясь обратить внимание на дорогу. Не получилось. Он одарил его раздражающим молчанием. — Сасори! — Закричал тот. Красноволосый вздрогнул и больше потянул руль к встречке. Заметив несущуюся на них огромную махину, он в оставшиеся секунды развернул руль вправо. Получилось не очень-то удачно, так как машина за набранную скорость чуть не врезалась в ограждение, в этом надо поблагодарить умение дрифтовать. Оно спасло двум людям жизнь. Она плавно развернулась на двести семьдесят градусов, оставаясь на своей полосе. Пыль с дороги красиво развилась вокруг неё. А внутри находились люди, один из которых с неподдельным шоком в глазах обнял сам себя в ожидании наихудшего исхода, а второй наконец-таки выдохнул спокойно. Они остановились, это уже отлично. Мужчина открывает дверь и бросает: — Выходи. «Опять будет мучить меня», — испуганно и мысленно плача подумал парень. Он хоть мужчина, но выносить долгие сердечные пытки никто не в состоянии. Вышел. — Не пугай меня так! — с мольбой сказал красноволосый. — Это вы меня пугаете? — прорвалось само собой из горла. — Зачем это всё?! Я не хочу умирать! Особенно не понимая зачем! — у него в конце выступили две слезинки. Слишком многого натерпелся. Этим действием он серьёзно давил на Акасуну. — Просто скажите! — умоляюще смотрел в душу он. — Помнишь, ещё в машине, я сказал, что раньше ни в кого не влюблялся? — произнёс Сасори с удивлением для самого себя спокойно, а парень в ответ кивнул. — Так вот, раньше я ещё не встретил тебя. Сасори преодолел расстояние между ними, ноги сами несли тело вперёд. Ещё один шаг… Он положил ладонь на его шею и прильнул к бледным от страха губам. Прикосновение было медленным и робким. Дейдара не отталкивал Сасори, успокаивая того, и давая понять, что оказанный жест взаимен. А если взаимен, то… Акасуна не хотел пугать до последнего момента парня, но ему так понравилось властно держать того за шею, целовать не безразличного к себе человека, это давало такое неповторимое чувство. Сердце не колотилось как сумасшедшее, наоборот, сердцебиение приходило в норму. Если сравнить красноволосого сейчас и неделю назад, то тогда он ещё был подавлен всем, чем можно. Знать, что всё закончилось хорошо, было самым лучшим подарком для него. Но в этом он ещё не уверен. Дейдара не отвечал на поцелуй, у него просто не хватало сил. После того шока, который он испытал минутами ранее, этот шок пришёлся намного тяжелее. Сколько он страдал, думая, что ничего нельзя исправить после той ночи. Сколько мучился, слыша хлопок закрывающейся двери. Невыносимо. И лишь одно прикосновение загнало Тсукури в угол, который ведёт к одному и единственному пути. Хотя, он может хоть прямо сейчас остановить начальника, читая тому нотации. Но он не сумасшедший, чтобы вдребезги ломать такой долгожданный поцелуй. Стоял и наслаждался каждой секундой их связи, не смея даже руками обхватить иное тело. — Я тебя люблю, — на миллиметр, оторвавшись, прошептал Акасуна, касаясь лбами. У Дейдары самовольно проступили слёзы. Он головой упёрся о грудь человека напротив, и стал легонько бить его по грудной клетке. У него как будто начинается истерика. И тут Сасори подумал, что он не принимает его чувств, стало больно. Весь этот путь, все неловкие до безумия слова были напрасно. — И тебе понадобилось проехать такое длинное расстояние неизвестно куда, почти не врезаться в грузовик и поцеловать, чтобы сказать эти слова? — Тсукури поднял голову, ныряя в бездонные багровые радужки, которые так и блестели на розовом небе. Он как бы незаметно перешёл на «ты». — Похоже на то, — растерялся мужчина, всё-таки напоследок надеясь на взаимность. Но на эту сложную задачку он ответил объятиями. Красноволосый одной рукой обхватил того за талию, а вторую положил на спину. Как в тот раз, но только теперь без ограничений. А блондин позволил себе всего лишь схватить руку. Мужчина чуть отодвинул голову и стал убирать тёплые слёзы, он сам хотел их проронить, но сдержался. Должен же быть благорассудительный человек рядом. Смотреть на безумно красивое лицо и прикасаться к нему, было чем-то новым и неповторимым. Столько новых ощущений за некоторое время испытал на себе мужчина, что в жизни такого не было. Пытался вспомнить, но выкинул эту дурацкую идею. Незачем. Чувство более яркого, экстремального, успокаивающего, светлого, мягкого, запретного не испытывали они оба за всё время похищения. Блондин улыбался как будто был одним из лучиков солнца, совсем не по-детски, но таким счастливым он его никогда не видел. Топаз передавал множество чувств, и выпускал их через слёзы, но в драгоценном камне всё равно было предостаточно впечатлений, чтобы рассказать и рот не откроется. — Я не собирался этого делать, особенно так. Но когда ты пришёл, я не мог хоть о чём-то думать, — произнёс откровенно свои мысли Акасуна. — Я тоже не мог ни о чём думать, — внёс свою лепту Тсукури, — ты тогда закрыл дверь… — Забудь. Я не хочу, чтобы и ты и я об этом вспоминали, — он прижал юношу крепче к себе и прошептал. Блондин в ответ кивнул. После того как они сели обратно в камеру пыток, так теперь парень называл машину, проехало через мост вроде бы несколько водителей. Они их не замечали, да и плевать хотели обращать внимание на такую глупость вроде них по сравнению с признанием. Надо бы теперь привыкнуть к скорой езде. — Я понял, что ты любишь быструю езду. Но прошу тебя, потише, — попросил Дейдара. Красноволосый в душе усмехнулся, а наяву тихонько посмеялся и выполнил просьбу.

Ночью после дня рождения Сасори. Поднявшись на нужный этаж своей квартиры, который он сказал заранее, блондин еле впихнул ключ в замочную скважину. Красноволосый, опьянённый одним видом на ещё закрытое тело блондина и алкоголем, прижал того к стане, подняв его на руки, придерживаясь на ягодицы. Страстно целовал открытое место на расстегнувшейся пуговке. Выводил губами ровные ключицы. Парень в свою очередь обвил руки вокруг его шеи, ещё больше заставляя себя хотеть. Акасуна не пытался сдерживаться и понёс его к кровати, резко бросив на мягкий матрац, и не задерживаясь, молниеносно навис сверху, рассматривая стеклянные глаза с влажными смоляными ресницами. Он расстегнул все до последней пуговицы нараспашку и кинул куда-то в неизвестную сторону, но не стал такое же вытворять с оппонентом. В своё оправдание он сделал хуже, разбирался с чужим ремнём и ширинкой. В итоге охотно стянул штаны. Глядя на совершенно неприкасаемое тело, хотелось трахнуть его прямо сейчас, что выражалось в хищно взгляде багрового огня. Блондин заметил это и, не дожидаясь, сам прижал красноволосого к себе. Давая физически ощутить, как он хочет продолжения. Провёл коленкой и потёрся по закрытому брюками члену, выводя того из себя. «Лежи спокойно и не рыпайся», — сказал он лежачему, намекая на коленку. Парень облизнул губы, показывая своё возбуждение и утробно простонал: «Директор», вытянул голову на подушке. Мужчина прошёлся языком о выпирающийся кадык. И уже сам начал медленно тереться штанами о бугорок трусов. Подумал, что что-то не так и увидел взглядом заплетённый хвостик. Стянул резинку, глядя на блестящие от отражения лунного света волосы. «Юноша идеален», — пронеслось в голове. И отвлёкся от зовущего тела на локоны. Он их разбирал потихоньку, умеряя свой пыл вдобавок с блондином. Настолько мягкие локоны, что он прислонился почти всем лицом к макушке блондина и вдохнул весь запах прекрасного. Сон сам пришёл встретиться с ними и с лёгкостью погрузиться в дрёму. Красноволосый положил руку на грудь и обвил ноги своей. Парень же остался в своей неизменно ровной позе, не желая шевелиться.