Пролог. Заветные имена.
22 октября 2021 г. в 11:50
Колыхается пламя свечей. Их чёрный воск стекает на пол — скоро они исплачут себя полностью, обратившись в парафиновые лужицы на каменном полу.
Среди свечей стоит существо. Оно босо, но лёд гранитных плит будто бы совсем не морозит его ступни. Просторные белые штаны и рубашка так же слишком легки для подвальной сырости. Существо не замечает холода.
Его длинные белые волосы струятся вдоль плеч и ниже, до талии, кожа бледна, словно прекрасный чистейший мрамор. Существо, пропорционально идеальное со всех сторон, от ровных лодыжек и внушительных икр и до квадратного гладкого подбородка и острых скул, по красоте могло бы посоперничать со статуями греческих богов, и только глаза существа — глубокие и синие, отражающие всплески пламени свечей, могли показать, что оно живое, а не сошло с картин древних живописцев.
Существо танцевало. В тёмном помещении глубоко под землёй, освещаемом только белым пламенем чёрно-восковых свечей, оно двигалось так, что только пятки сверкали. Его танец был диким — то поясница уходила в чудовищным прогиб, то руки резко вздымаясь и опускаясь ломаными движениями, норовили задеть пол, то ноги и поясница оказывались в воздухе совсем без опоры. Иногда чудны́е белые волосы существа задевали открытое пламя, но не загорались — словно сами были частью этого пламени.
Большие Часы тремя этажами выше подвала пробили полночь. Пламя свечей взметнулось вверх, освещая огромные фрески с изображениями странных созданий на стенах и потолке, уходящем вверх на два нормальных человеческих роста. А потом свечи затухли, и замершее без движения в неестественной позе существо осталось стоять в полной темноте.
— Звал? — раздался в темноте смеющийся голос. Если бы вы услышали этот голос в жизни, то наверняка подумали бы, что он совершенно нечеловеческий, как будто бы его хозяина весьма потоптала жизнь, он сам был тому причиной, и теперь страшно этим гордится.
Впрочем, так и было, но говорить вслух о данных умозаключениях крайне опасно для счастливого светлого будущего говорящего.
— Звал, Люци, — ответило существо. Оно распрямилось из неестественной позы, встало на одно колено и поклонилось, но этого, конечно, не было видно. Другой голос засмеялся сильнее, как будто бы прощая панибратское обращение, а потом вспыхнул неяркий свет — крохотный шарик огня выплыл из когтистой руки обладателя голоса и завис чуть выше, осветив небольшое пространство.
— Можешь подняться, Дессе́с, — это был русский язык, хотя и весьма картавый. Существо послушно поднялось, сверкнули синие глаза. Названый Люци усмехнулся, поправил кремовые кудри, покрасовался идеально сидящим кремовым пиджаком и кремовыми брюками в цвет волос на себе и мужскими туфлями из тёмно-коричневой кожи. Дессес равнодушно приподнял бровь — «показ мод» не тронул его ни на миг. Люци обиженно надул губы и со вздохом продолжил: — Зачем ты звал меня?
— Сегодня моему телу исполнилось двадцать один год. Вы обещали мне сказать имена, — холодно ответил Дессес.
— Ох, неужели! Ты такой большой мальчик у меня, Десси! — Люци всплеснул руками и повис на чужой шее. Обладатель шеи остался к этому равнодушен.
— Не отходите от темы, папа́. Мне две тысячи лет, и мне не хотелось бы, чтобы вы об этом забывали, — Дессес отпихнул от себя своего родителя и сердито фыркнул, как фыркать может только единственное и любимое чадо гиперзаботливого родителя, чья опека уже сидит по горло. — Имена, Люци. Я жду.
— Да, да. Каким букой ты стал! — захихикал Люци, пританцовывая на месте и цокая каблуками. Огненный шарик освещал половину его безумного лица. — Итак, первое имя: Соединённые Штаты Америки. Ах, мне бы хотелось, чтобы ты позаботился о нём! Пусть в нём и не течёт моя кровь, но он славный-славный мальчик! Хотя и не без грешка, но в нашем случае это — хе-хе — отнюдь не недостаток, отнюдь! Мой муж будет меньше переживать о нём, если ты возьмёшь его под свою защиту.
— Дальше, — прервал его Дессес.
— Дальше: Третий Рейх. И одна сущность с ним в комплекте. Думаю, ты обнаружишь её сам, позже. Силён. Было бы неплохо, будь он с нами, такой кадр! К тому же… Как раз в нём и течёт моя кровь, пусть и самая её капля.
— Я подозревал Рейха и США. Всего два имени? — с едва заметной надеждой в голосе переспросил Дессес.
— Четыре, — разочаровал его Люци почти с садистским удовольствием, — третий Германия, у него интересная наследственность. Тебе не впервой, знаешь, что делать. И последнее… Тебе не понравится, — Люци притопнул каблуком, не скрывая своего веселья и возбуждения по этому поводу и всплеснул руками. Дессес нахмурился.
— Не томите, Ваше Величество, — поторопил он, нахмурившись.
— Не догадываешься сам? Ладно, но я предупреждал, что ты будешь не в восторге. Союз Советских Социалистических Республик.
— Блядский Боже… Этот идиот. Я должен был понять раньше.
— Как ты понимаешь, иметь его на нашей стороне будет крайне затруднительно, и упаси тебя дьявол попробовать его переманить, мне такого внизу не надо. А так — делай, что хочешь, ты уже, как ты сам заметил, большой мальчик. И не упоминай Его имя всуе, у меня нервная дрожь по телу.
— Я понял. Спасибо, Люци. Передавайте Его Высочеству, что я загляну к нему, проверю детей.
— Передам. Никогда не говори мне «спасибо», мерзейшее ощущение. Меня Он точно никогда не спасёт.
— Спасибо-спасибо, Господь с вами. Проваливайте.
— Ола-ла, какой ты зло-о-ой! — Люци с хлопком исчез. Исчез и огненный шар под потолком, и Дессес остался в одиночестве. Большие Часы били час ночи, хотя Дессес с Люци проговорили не дольше пятнадцати минут.
— Кто бы говорил, Люци, — фыркнул Дессес в темноту, и на его губах расплылась усмешка. Теперь он знал имена. И знал, что делать.