Отец моего ребёнка

      Маргарет проснулась ранним утром, лучи солнца начинали озарять гостиную. И каково было удивление, когда она увидела, что уснула на плече Себастиана. До того, как осознание происходящего не ударило в голову резкой волной Маргарет улыбалась, ей понравилось чувство защищенности под тяжелой рукой, которая лежала на её талии. Нравилось смотреть, как Себ спит, а его длинные ресницы подрагивают во сне. Несомненно, Себастиан красив, Мэг всегда считала его привлекательным, сначала юношей, потом парнем, а сейчас уже мужчиной. Но только эту привлекательность Себ дарил всем окружающим, и Маргарет не обращала должного внимания, но этим ранним утром ей удалось разглядеть и понять, он — только для неё, лежит на диване в гостиной, обнимает и немного хмурится во сне, от чего между бровями прорисовывается неглубокая складка. Мэг словно прошибло током и она поспешила встать с дивана, выбраться из объятий Себастиана, уйти в свою комнату.       Уже лежа в холодной кровати Мэг ворочалась и не могла снова уснуть. Она немного позлорадствовала. Ведь любая фанатка Себа продала бы душу за то, чтобы оказаться в его постели хотя бы на несколько минут, провести с ним немного времени наедине, но он выбрал приехать к Мэг, пусть и на пару дней, выбрал уснуть с ней в обнимку, заботиться о её дочери. Жаль, что она не сможет никому рассказать об этом, да и не нужно было, Мэг оставила эти мысли при себе и заперла воспоминания под самый надежный ключ. Это утро принадлежало только им. Не было ощущения, что они вернулись в детство, где частенько засыпали на диване в крошечной гостиной в Констанце. Нет, то были дети — Мэгги и Басти, сейчас это мужчина и женщина, которые пронесли свою дружбу через года.       Не в силах дальше ворочаться в попытках уснуть Мэг встала, умылась, оделась, проверила, как Софи. На удивление малышка ни разу не проснулась за ночь, будто чувствовала, что могла разрушить идиллию родителей. Маргарет нравилось смотреть, как спит Софи, во сне она ещё больше походила на ангела. Вглядевшись в черты лица девочки Мэг немного напряглась, в ней действительно больше от Стэна, чем от матери. Такой же ровный нос, идентичный разрез глаз, линия губ, и самое главное — ямочка на подбородке.       «Тут и анализ ДНК проводить не надо, всё и без него понятно», — подумала Мэг и поцеловала спящую дочь в макушку.       Глубоко вздохнув Маргарет пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак для гостя, который должен был уехать сегодня, и для Софи. Приготовления заняли у неё примерно полчаса и она смогла отвлечься от безумного калейдоскопа мыслей о Стэне.       Себастиан с трудом открыл глаза и не очень-то был рад этому. Для начала он ощутил жуткую боль в пояснице и вспомнил, что ему уже не двадцать для того, чтобы всю ночь проводить на диване в неудобном положении. Боль из поясницы загадочным способом мигрировала в голову, будто вчера он выпил бутылку текилы. В общем, да. Это утро было не самым радужным для Стэна, но он не отчаивался, ведь помнил, с кем провел в обнимку ночь. В доме царила тишина, можно было подумать, что все ушли, но нет. К Софи пришла няня, из детской слышались агуканья малышки, и писклявый молодой голос. И как показалось Себу, в дальней комнате он слышал тихую музыку, вероятно там была Мэг.       Появляться перед ней в помятом виде он не хотел и после того, как взял чистую одежду отправился в душ. Потом он заглянул в комнату Софи и действительно увидел там няню и малышку, он по-отечески поцеловал Софи в макушку и продолжил свой путь по дому. Так далеко он не заглядывал, не было надобности, но уже представлял, что увидит, оттого и расплылся в улыбке. Себастиан любил, когда был прав.       Пройдя по длинному коридору, где было мало света он почти беззвучно постучал в приоткрытую дверь и вошел. Небольшая, но вместе с тем просторная комната была залита солнечным светом из окон в классическом английском стиле со скругленным верхом, кругом книжные стеллажи, и море книг на них, у окна массивный дубовый стол в том же английском стиле темного цвета заваленный книгами и неопубликованными рукописями без обложки. В углу стоял диван изумрудного цвета, он одновременно вписывался и не вписывался в атмосферу, царившую в комнате.       Ещё один предмет привлек внимание Себастиана — это был ковер на полу с орнаментом, почему-то он показался ему знакомым. Сам ковёр хоть и не отдавал новизной, но выглядел довольно ухоженным и лишь слегка потёртым временем. Широкие подоконники также были завалены книгами, Стэн во всём этом беспорядочном великолепии разглядел полку, на ней стояли многочисленные награды Мэг, её фотографии с различных мероприятий, форумов, как показалось Себу — они были небрежно расставлены своей обладательницей, будто не имели особой ценности.       Мэг сидела за столом и не обратила внимания на Себа, поэтому ему удалось ещё несколько секунд полюбоваться, как она работает: выразительные брови сдвинуты к переносице, в руках карандаш, кончиком которого она постукивала по виску, словно отбивала ритм песни «Queen — We Will Rock You», взгляд бегал между строк, иногда с прищуром, будто она искала подвох в тексте. Себастиан расплылся в улыбке и облокотился на дверной косяк, сложил руки на груди и ожидал, когда Дениз заметит его. Произошло это через пару минут. Мэг невольно улыбнулась, увидев друга в дверях и отложила в сторону карандаш вместе с рукописью.       — Доброе утро, Себ.       — Доброе, Мэг. Можно? — он жестом указал на стул возле её стола.       — Конечно, проходи.       Себастиан опустился и не мог сдержать восхищения от пространства вокруг себя.       — Тут потрясающе, ты всё-таки осуществила свою мечту.       — Ты помнишь? — ахнула Маргарет.       — Как я мог забыть. Ты всегда говорила, что первым делом в своём доме сделаешь библиотеку и кабинет, в котором будешь запираться от всех, чтобы читать «Поющих в терновнике», восторгаться и потом возмущаться отцу де Брикассару.       — Боже мой, Себ, — Мэг расплылась в одной из самых искренних улыбок, ей даже на минуту показалось, что щеки залил румянец. — Как давно это было. Лет десять назад. А ты запомнил.       — Я тоже прочитал эту книгу.       — И как тебе?       — Для обсуждений нам нужен будет минимум час и бутылка, чтобы справиться с отчаянием после её прочтения.       Мэг засмеялась.       — Не могу с тобой не согласиться. Я рада, что сделала такую комнату. Знаешь, Софи сюда вход воспрещен.       — Почему? — удивился Себ.       — Когда ты мама малышки, которая с тобой практически двадцать четыре на семь очень трудно сохранять то, что было до её рождения. Всё меняется с появлением ребёнка. Постоянные недосыпы, усталость, крики, подгузники, кормление, игрушки, замкнутый круг. Что-то должно держать тебя на плаву и давать почувствовать, что ты не робот, который живет только во имя ребенка, как бы ты его не любил. В этой комнате всегда только мой «порядок», — Мэг обозначила слово воздушными кавычками и продолжила говорить. — Да, для меня это порядок, — усмехнулась она, обведя комнату взглядом.       — Гений господствует над хаосом, — поддержал её Себ.       — Именно. Поэтому тут островок моего спокойствия, той жизни, которая была до появления Софи, тут нет её игрушек, манежа, развивающих книг, книг о воспитании. Только моё, то, что касается работы и моих увлечений.       — Это замечательно. Я очень впечатлен тем, как ты находишь баланс между той, Мэг, которую я знал всегда и Мэг-мамой. Многим нужно поучиться у тебя. А этот ковёр, он кажется мне знакомым.       Дениз лукаво улыбнулась, встала из-за стола, обогнула его и присела прямиком на ковёр, погладив его мягкий ворс изящной ладонью.       — Я хранила его много лет, пока переезжала с одной съемной квартиры на другую. Он из дома мамы, там в Констанце. Лежал на полу нашей крошечной гостиной. Его отмыли, отреставрировали, почти как новый, но со своей историей, — улыбнулась Мэг, взглянув на Себа.       — Ты такая, такая… Слов не хватит, — выпалил Себастиан, не подумав.       Он тут же нахмурился. Внезапный порыв нежности и сочувствия прорвался сквозь его броню и он не смог сдержаться, чтобы не восхититься тем, какое большое и доброе сердце у его прекрасной Мэгги. На лице нарисовалась грустная и немного стыдливая улыбка, с ней он не мог быть актером, только самим собой, порой таким, от которого сам бежал, потому что не знал до конца.       — Спасибо, рада, что ты заметил и это, — Маргарет встала с пола и снова села в кожаное кресло. — Во сколько ты улетаешь? Давай я отвезу тебя в аэропорт, с Софи побудет няня.       Стэн глубоко вздохнул. Этот вопрос ранил его, оставляя невидимые царапины на сердце. Он не хотел возвращаться, но знал, что так будет правильно, в первую очередь по отношению к Мэг. Возможно, не задав Дениз такой вопрос он бы спросил её про ночь, которую они провели в обнимку, что она почувствовала, может она бы соврала, сказав, что сразу ушла, как только Себ уснул и не захотела его будить, но он бы смог распознать ложь в её глазах.       — В пять вечера, — тихо ответил он. — Но я могу и сам добраться, не утруждайся.       — Нет-нет, мне не сложно. Я отвезу тебя, а потом как раз заеду в торговый центр, надо прикупить кое-что себе и Софи.       — Что хочешь купить?       — Пару платьев, нас пригласили на день рождения мои знакомые, мы вместе ходим к одному педиатру. На «Дольче», конечно, не хватит, но что-нибудь красивое точно выберу.       — А когда день рождения?       — В эти выходные.       Себ кивнул, больше он не нашел причин остаться, или же задавать другие вопросы, да и Мэг похоже хотела вернуться к работе, от которой он её отвлек. Стэн сказал, что пойдет перекусит и начнет собирать вещи, немного отдохнет перед длительным перелётом. Мэг не стала его задерживать и снова принялась к чтению безымянной рукописи.       «Что это сейчас было? Мне показалось или нет?..» — подумала Мэг, глядя на закрывающуюся дверь. Не разобрать, не понять, что хотел Стэн, что имел в виду. Если бы не прошедшие несколько дней и не его намёки по поводу Софи, отцовства, прибавить к этому прошлую ночь и его сильную руку прижимающую Маргарет за талию слишком крепко, — она бы сочла это обычной дружеской беседой, какие всегда были в их отношениях. Не покидало ощущение, что всё переменилось, Себастиан смотрел на неё по-другому, более заинтересовано, словно знакомился с новым для него человеком. Он не пытался произвести впечатление, это было искреннее любопытство, человеческий интерес и желание понять.       Маргарет осеклась. Возможно, из-за всего произошедшего она сама наделила жесты иным смыслом, какой он не вкладывал. Мэг иногда грешила таким. Наделяла людей качествами, которыми они не обладали, чтобы можно было с ними быстрее сойтись, привыкнуть, а потом могла горько разочароваться. Только вот со временем она видела людей более четко, без размытостей, без розовых очков, старалась смотреть в суть и редко давала выход чувствам и эмоциям.       «Показалось. Он твой друг, просто поинтересовался, а ты уже напридумывала» — поругала она себя. До отъезда Себастиана оставалось несколько часов, и Мэг всё ещё радовалась этому, потому что без него в доме куда спокойнее.       Дорога в аэропорт заняла немного больше времени, чем ожидала Дениз. Они попали в пробку, и Мэг боялась, что подведет друга и он опоздает на рейс. Себ старательно отвлекал Маргарет разговорами, просил что-то рассказать о работе, о Софи, о том, как изменился город за то время, как он переехал в Штаты. Иногда это действовало, иногда не очень. Выехав и затора Мэг втопила так сильно, что Себастиан вжался в сиденье. В аэропорт они приехали вовремя.       Себ быстро прошел регистрацию на рейс и готовился уйти в зал ожидания, для посадки в самолет. Маргарет немного удивилась его правилам конспирации, друг надел на голову бейсболку, она скрывала половину лица и темные очки, скрывавшие голубые глаза. Когда они прощались Себастиан снял их и смотрел на Мэг сверху вниз, крепко держа в своих руках её ладони.       — Буду скучать по тебе, спасибо за тёплый приём, — с грустной улыбкой говорил он.       — И я тоже буду скучать. Ты же знаешь, мы всегда тебе рады.       — Поцелуй от меня Софи ещё раз. Она очаровательная малышка, вся в маму.       Маргарет немного напряглась от упоминания Софи из уст Себа, из-за этого крепче сжала ладони, он почувствовал напряжение и уголки его губ поползли наверх.       — Хорошо.       — Не люблю долгие прощания, так что лучше пойду, а ты езжай, у тебя ещё дела.       — Я тоже не люблю долгие прощания, они становятся неловкими. Береги себя, Басти, — она приподнялась на носочки, крепко обняла друга, и зажмурила глаза.       Себастиан не менее крепкой хваткой прижал её к себе за талию, чуть приподнял и положил голову на плечо, нехотя отстранившись он поцеловал Мэг в щёку, слегка царапая нежную кожу щетиной.       — Не пропадай, Мэгги, — он нехотя выпустил её из объятий и сдержал подступающую слезу.       — Ты тоже. До встречи, — Дениз махала уходящему в след другу.       И если сначала она думала, что с её сердца упадет камень после отъезда Себа, то увидев, как он уходит к залу для вылета быстрыми шагами, словно бежит от чего-то она ощутила, как сильно ей будет его не хватать. Смахнув слезу с щеки Мэг развернулась, обняла себя за плечи и пошла к выходу из аэропорта. Ей предстоял не менее долгий путь домой и куча дел.       Себастиан обернулся когда Маргарет уже торопливо уходила из зала аэропорта. Ему бы хотелось бросить чемодан, подбежать к ней и сказать, что он не хочет уезжать, только бы она дала ему надежду и ответила взаимностью. А что он может ей дать? Постоянные отъезды, съемки, мероприятия, вспышки камер, интервью, созвоны поздней ночью после изнурительной смены? Что?       Он не будет так мучить Мэг, да и вряд ли она сама захочет этого. Если ей и нужен мужчина, то только надежный, тот, который всегда будет рядом поддержит в трудную минуту, и приумножит радость в её жизни. Маргарет достойна куда большего, чем Себастиан. И он знал это. Только вот ощущение того, что уезжая от Мэг и Софи она оставил кусок своего сердца с ним — не покидало его. Когда он украдкой зашел к Софи, чтобы попрощаться с ней, малышка повисла у него на шее и взвизгивала от радости каждый раз, стоило Себу поцеловать её в розовую щечку.       «Па», — звучало в голове Себа высоким голосом Софи. Он улыбнулся, взглянул ещё раз на спину Мэг, она уже затерялась в толпе, надел очки и следовал к трапу самолета. Ему предстояло провести в дороге не меньше пятнадцати часов с двухчасовой пересадкой в Варшаве.       Эта ночь была для Маргарет Дениз одной из самых тяжелых. Софи всё никак не унималась, только Мэг казалось, что она смогла её укачать и клала в кроватку, Софи снова заходилась громким плачем, и так по-новой, почти до пяти утра. Не помогало ничего, ни игрушки, ни монотонное чтение, ни кормление, ни музыка, раньше действующая как снотворное, ни любимые игрушки. В итоге Софи уснула даже не от того, что хотела спать, а от усталости. Мэг вяло поплелась в свою спальню, будь её воля она бы выключила радио-няню и не просыпалась до обеда. Но нет, она образцовая мать и это не тот случай, когда ребенку надо дать время на самоуспокоение. Как только голова Дениз коснулась подушки она провалилась в глубокий сон, но как оказалось — ненадолго. Софи снова зашлась плачем через четыре с половиной часа.       В десять утра пришла няня и передав уставшего и капризного ребенка, Мэг смогла выдохнуть. Она приняла душ, чтобы немного прийти в себя и сделала огромную кружку крепкого кофе, выпив его почти залпом. Не помогло. А тут ещё стали терзать коллеги по работе и продуктивность Маргарет упала не до нуля, а примерно до уровня коры земного шара. Дениз внезапно осенило, и это стало самым большим открытием и расстройством одновременно. Софи капризничала, потому что уехал Себастиан. Как бы она не хотела отрицать этого, но малышка чувствовала связь с ранее незнакомым для неё мужчиной. Ко всем Софи относилась с подозрением, не любила посторонних в доме, приятельниц Мэг, их мужей, только к двум мужчинам она была расположена благосклонна — их педиатр Ник Оушен и Себастиан, мать его, Стэн.       «Только этого не хватало» — подумала Мэг, пока коллеги на рабочем созвоне рассказывали про рекламную кампанию для новой рукописи.       Прошло несколько дней, прежде чем Стэн написал короткое «Я дома, всё в порядке», Маргарет не ответила ему, потому что её дни превратились в сущий ад. Софи постоянно капризничала, много плакала, плохо спала, не хотела играть. Будь Софи старше Мэг подумала бы, что у дочери начинается депрессия. Она немного успокоилась только в выходные, в то время, как Мэг была выжата словно лимон.       Дениз собирала себя и Софи на день рождения, куда их пригласила одна из мам — дети которой тоже посещали педиатра Ника Оушена. Они познакомились на лекции в клинике, где работал доктор Оушен. Лекция была посвящена тому, как правильно определить психологические наклонности ребенка, как лучше его развивать, в какую секцию отдать, когда он подрастет. Мэг любила подобные мероприятия, но не очень любила Алису. У неё было двое детей, погодки, мальчик и девочка, и даже со всей внешней привлекательностью Маргарет частенько задумывалась о том, что Алиса немного походит на зомби, в её разговоре было много манерности, а фразы иногда были такими, будто она готовила их не один час.       В итоге Маргарет невероятным образом сумела подружиться с Алисой, и теперь много чего знала не только о том, как ей тяжело с двумя детьми, вечно работающим мужем и хозяйством, но и все сплетни про других мамочек окрестности. Такую, как Алиса нужно держать рядом, бонусом было то, что они могут обсудить не самые лицеприятные моменты материнства, вроде как часто их дети испражняются, и какой крем от раздражения лучше покупать.       Раздался звонок в дверь. Маргарет посмотрела с недоумением, она никого не ждала, в выходной день мало кто из соседей её тревожил — все были заняты своими делами, вроде барбекю, стрижки газона или ругани с мужем. Она подошла, открыла дверь, за ней стоял курьер. Он вручил Дениз огромную коробку и попросил расписаться.       Коробка была обернута в упаковочную бумагу розового цвета и завязана крупным бантом белого цвета. Мэг нетерпеливо, но аккуратно распаковала её. Увидев на коробке надпись она ахнула, приложив руки к лицу.       «О боже, «Дольче»?» — подумала она, продолжая распаковку. Внутри коробки лежали два платья, одинаковой расцветки — нежно-розовые с цветами пионов, изображенных на ткани. Одно платье для Софи, другое для Маргарет. Наконец-то паззл в голове стал выстраиваться, когда на дне коробки Мэг обнаружила записку.       «Надеюсь, что угадал с размером, ведь возврату и обмену они не подлежат. Даже не думай, Мэгги. Приятного праздника. Твой Басти».       Размашистый почерк, тонкая черная гелиевая ручка, знакомый наклон букв. Большего не требовалось. Поначалу у Маргарет промелькнула мысль, что ей доставили по ошибке, но поблизости нет ни одной Маргарет Дениз, с которой её можно было перепутать.       «Странно всё это» — задумалась она и несколько раз покрутила записку в руках. И что ей теперь делать? Отдать Стэну деньги за такой подарок? Поблагодарить? Сказать, что это лишнее? Для чего он это сделал? Зачем она вскользь упомянула про платья «Дольче»?       Вопросы роились в голове Мэг и ни на один она не могла найти ответ. Она не чувствовала злобы, раздражения, разве что на саму себя. Маргарет не понимала, что ей делать дальше, поэтому приняла самое верное решение — отложить мысли на потом, и в конце концов собраться на праздник, они с Софи и без того опаздывали.