Игра со смертью.

Русана… Нареченная. Виктор невольно вспомнил девчонку. Худощавая, славная, глаза серые и волосы длинные, прямые, холодно-русого оттенка. Её кожа была загорелой, обласканной тёплым, летним, болгарским солнцем. Они были детьми, когда родители за них всё решили. Ему было лет десять, ей — 11. Отец не спрашивал согласия, оно и не требовалось. Так было принято, так было нужно. Виктор помнил, как в их доме собрались старшие. Его родня нахваливала его так, словно он был лучшим из всех парней, обещали родне девушке богатую свадьбу. Родня девушки, в свою очередь, расхваливала невесту. Говоря, нигде не найдёт такую хозяйственную, и Русанка правда была хозяйственной. Мать научила её всему. И уборке, и готовке. Виктор тогда не отнёсся к этому всерьёз. Да, он знал, что когда-то женится на ней, но в те минуты не понимал, что это означает. Он выбежал во двор, что бы поиграть с ребятами. И Русана побежала за ними. Она выглядела слегка старше своих лет. К ней сватались и другие. Сватовство не обязывало выходить замуж, но оно было, своего рода, обещанием. Их брак должен был случиться когда оба будут готовы. Когда закончат школу. Когда им будет не меньше, чем по двадцать лет. «Уже жених, а всё по дворам бегаешь, весь в грязи.» — Точно мама, строго отчитывала девчонка. — «Ты только посмотри, на кого похож. Я откажусь, если так пойдёт и дальше.» Не откажется… Виктор это знал. Особенно, сейчас, понимал, что слишком поздно. Чем больше времени проходило с момента обещания, тем менее востребованной становилась невеста. Особенно — в сёлах. Что их связывало, собственно, с Русей? По большей части, ничего. Виктор не смел приближаться к ней, не смел касаться её даже пальцем до момента венчания. Он должен был беречь её честь так, словно свою, собственную. В те редкие моменты, когда он, после учебного года или соревнований, приезжал в родное село, они порой общались. Вернее, отец вечно намекал Виктору, что пора бы позвать Русю на свидание, и Виктор её звал. Но, чем старше становился, тем меньше видел в ней невесту. Она была тихой, спокойной, как бегущая река. Он понятия не имел, чем она живёт. А их диалоги всегда заканчивались, не успев начаться. Слишком разными были. Она не пыталась узнать его поближе, а он не стремился узнать её. Стоит ли говорить, что у них не было даже поцелуев? Крам несколько раз пытался взять её за руку, но не чувствовал никакого тепла. Никакой отдачи. Она даже не смущалась, принимая всё это как должное. Но в глубине души, Виктор всё еще надеялся, что им удастся найти общий язык. До тех самых пор, пока не встретил Бэллу. И напрочь забыл о Русе. «Я не женюсь на ней. Не женюсь.» — Прошёптал, но тут же боль в запястьи дала о себе знать. Это была всегда резкая, пронизывающая боль. Она приходила внезапно, заставляя темнеть в глазах. Она была настолько сильной, что Виктора, порой, скручивало пополам, а из глаз сыпались слёзы. Он не был болен. Эта боль была напоминанием о том, кем ему суждено быть. Тем, кто несёт хаос. Разрушение. Тем, кто забирает чужие души. Тем, кто в праве вершить чужие судьбы. Пожирателем смерти. Совсем скоро, его запястье украсит череп, из рта которого выползает извивающаяся змея. И, чем меньше оставалось времени, тем сильнее болела, ныла рука. Он знал об этом с детства. Знал, что Игорь сидел в Азкабане ни за что. Вернее, так ему говорили. Что он сделал-то? Убил пару магглов, которые видели больше, чем нужно? Они и без того вечно мешались под ногами и лезли туда, куда не просят. А после того, как местная вертихвостка прокляла его мать, Виктор возненавидел магглов еще сильнее, понимая, что его мать погибла ни за что. Но ведь не все магглы такие… Виктор понял это, когда увидел мир с несколько другой стороны, когда его призвал кубок. Добрую половину Хогварста заселяли грязнокровки и полукровки. Одной из них была Бэлла… Бэлла, которая никому не успела сделать ничего плохого. Родители которой не были виноваты ни в чём. Но, если прольётся кровь виновных, прольётся и кровь невинных. Этого не избежать. Выйдя во двор, он отпил несколько глотков горячего чая из термоса. Вокруг было почти безлюдно, если не считать пары ребятишек, бросающихся снежками. Первокурсники. Маленькие, наивные, глупые. Было холодно, даже морозно. Большими, мягкими хлопьями падал на землю снег, покрывая её белым одеялом. «Я должен ненавидеть тебя лишь за то, что ты существуешь. Но я ненавижу лишь себя за то, что не могу не думать о тебе.» — Пронеслось в мыслях. Такие, как она, и были основной проблемой. Такие, как она, не заслуживали свой дар потому, что такие, как её родители, не следили за чистотой крови. И именно такие, как её родители, были виновны в том, что творилось. Тот, кого нельзя называть, хотел зачистить мир от мусора. Бэлла и её семья были этим самым, мусором. Все, кто работали на магглов, все кто был вынужден скрываться на протяжении нескольких столетий, оберегая этих ничтожных магглов, хотя те платили лишь ненавистью и злостью… Идея превосходства внушалась Виктору с самого раннего детства и до сегодняшнего дня. Казалось, если тёмный лорд победит, всё станет намного проще. И ему придётся встать на эту сторону. Придётся однажды убить. Возможно тех, кто оказался не в то время не в том месте, тех, кто это не заслуживал. — Виктор? — Бэлла, заметив его, села напротив, вырывая из мыслей. И снова рука дала о себе знать, заныв так сильно, как никогда прежде. — Да? — Ничего не хочешь мне объяснить? — О чём ты? — Гермиона?! Ты серьёзно?! — Сквозь боль спросила она. — Сбавь тон. Не на базаре. — Хмыкнул Виктор, оглядываясь по сторонам. — У меня нет проблем со слухом. — Почему она?! Все твои слова — ложь?! Это ложь, да?! Ты играл мной?! Что бы просто воспользоваться?! — Замолчишь ты, или нет? — Буркнул он. — Ненавижу тебя! — На глазах девушки проступили слёзы. Она замахнулась, что бы ударить, но Виктор схватил её руку на лету, сжимая до боли. И, прожигая вглядом, посмотрел в глаза. — Не смей даже думать об этом. Я не позволю девчонке махать кулаками. Особенно — прилюдно. — Я не позволю тебе относиться ко мне, как к пустому месту! — Дура. — Прошипел Виктор. — Я выбрал её лишь потому, что не хотел рисковать тобой. — Что?! — Если бы я относился к тебе, как к пустому месту, не отчитывался бы перед тобой, как мальчишка. Мне плевать, что будет с ней. Если что-то пойдёт не так. Но мне не плевать, что будет с тобой. Если что-то пойдёт не так, я себе этого не прощу. Что?! Всё еще сомневаешься в моих словах?! Думаешь, я с тобой играю?! — Если не играешь… Если правда любишь. — Произнесла она. — Прежде, чем звать в Болгарию, попроси разрешение у моего отца. Меня не отпустят абы с кем. — Абы с кем? — Виктор фальшиво усмехнулся. — Высокого мнения ты обо мне, я смотрю. — Ты всего лишь чемпион. Но это не делает тебя лучше других. — Твои слова, точно жало. Если я «всего лишь» чемпион, то кто ты? «Всего лишь» грязнокровка? — Сволочь. — Прошёптала Бэлла, глядя ему в глаза. — «Всего лишь» гадалка местного разлива…- Продолжил он. — Это не мои слова. Твои. И пора научиться за них отвечать. — Пытаешься меня задеть, Крам? — Если бы я хотел тебя задеть, мог бы сказать что-то пообиднее. Но не хочется опускаться до уровня Малфоя. Для тебя, я, может «всего лишь» чемпион. Ты для меня — человек. И, если ты хочешь, что бы я пришёл к твоему отцу, я это сделаю. Но только после того, как ты дашь мне согласие. — Я не могу дать согласие без согласия отца. — Я получу его согласие. — Уверенно отвечает Виктор. — Что же ты ему скажешь, интересно? — Я попрошу у него твоей руки. — Отвечает Виктор, глядя мне в глаза. — Я щедро одарю его. — И он, так сразу, согласится. — Девушка звонко рассмеялась. — А ты хорош! Я почти поверила. — Это не шутки. Я не уеду, пока не услышу согласия. А я его услышу. И уеду с тобой. — Что, если он откажется? — Выкраду тебя. — Спокойно ответил парень. После чего, усмехнулся. — Так хочешь быть моей? Всё время ищешь доказательств? Они будут.