По водной глади

Волны с шумом бились о борт корабля, слегка покачивая его из стороны в сторону. Лёгкий бриз обвевал лицо и трепал длинные волосы, и корабль под звук ударяющихся о борт волн спокойно шёл вперёд. Синдбад стоял на краю палубы и увлечённо смотрел по сторонам. Он уже не в первый раз выходит в открытый океан, но каждый раз перед глазами представало непередаваемое зрелище. Самое большое удовольствие доставлял вид расходящихся волн, тут же исчезающих по разные стороны судна. Было в этом что-то захватывающее, словно сам океан расходился перед властью огромной плавучей крепости. Чуть подальше за ним наблюдал и сам капитан судна — пожилой мужчина, на лице которого оставили шрамы многочисленные сражения. С первого взгляда и не скажешь, что именно он разрешал мальчишке бегать по судну и даже по-дружески с ним беседовать. Но моряк не был против, наоборот, в его взгляде читалась некая привязанность. Они знакомы лишь пару лет, но за это время мужчина проникся тем, как Синдбад преданно относился к океану. Такой юнец, но какая страсть. Иногда старик даже усмехался от мысли, что в один день тот станет его преемником в исследовании морских просторов. — Дядь, — тот словно почувствовал обращенный на него взгляд и подошел к капитану, — нужно возвращаться. Большая часть команды судна не обратила на это никакого внимания, и лишь несколько молодых рыбаков обернулись на голос, уставившись на мальчишку. Мужчина также удивился, но это никак не отразилось на его серьёзном лице. Он подошел к краю палубы и всмотрелся в сторону горизонта, прежде чем обратиться к юноше. — Уверен? — коротко бросил он, не сводя глаз с океанской глади. Синдбад только кивнул, но старому моряку хватило и этого, чтобы понять, что сейчас он был предельно уверен в своём решении. Несмотря на свою беспечность, в нужное время он умел показать себя и с серьёзной стороны, в чём капитан смог убедиться не один раз. — Отплываем к берегу! — подобно грому на корабле раздался слегка хриплый голос, и после этого с разных сторон послышался оживлённый шепот. Если в основном экипаж повёл себя спокойно и приступил к исполнению приказа, обменявшись между собой парой фраз, то некоторые моряки начали сомневаться. В их голосах слышалось недоверие и даже пренебрежение. Но стоило кому-то возмущённому встретиться с суровым взглядом капитана, начинающего терять спокойствие из-за неповиновения команды, как на палубе сразу же находилось незаконченное дело, которое никак нельзя было оставлять незавершённым. — Да ну, мы ж пустые! — смельчак, решивший поспорить, всё же нашёлся. Он шагнул вперёд и рукой указал по направлению висящей за бортом рыболовной сети, заполненной едва ли наполовину. — И какой-то пацан говорит нам возвращаться. Какого хрена мы должны его слушать?! Названный виновник всех бед даже оторвался от разглядывания волн, которые уже с белыми гребнями пены беспокойно врезались в корабль, брызгами доставая до края палубы, и едва смог подавить смешок. Он и не помнил, когда в последний кто-либо так открыто осмеливался дерзить старшему по званию, особенно на чужом судне. Обычно всё недовольство высказывали лично ему, но в этот раз, похоже, рыбаку совсем расхотелось жить. — Смелый? Это хорошо. Я любил выкидывать таких за борт, — к сожалению мальчика, капитан не стал повышать голос, полностью теряя терпение, однако от этой реплики у бывшего смельчака почему-то затряслись ноги. — Надеюсь, ты станешь первым, кто выживет в открытом океане во время бури, и к завтрашнему утру твоё тело не окажется у берега. Моряк судорожно сглотнул и без слов убрался подальше от старика, пока этот выход на воду действительно не стал для него последним. На лице Синдбада тем временем сияла улыбка победителя. Так-то, нечего сомневаться в словах будущего покорителя морей! Движение на борту возрастало, и повсюду суетились молодые моряки, готовя корабль к возвращению. Теперь, когда маленькая ссора кончилась, интереса для парня больше никто не представлял, и, расслабившись, он снова стал вглядываться в синюю даль. Капитан же отправился проверить работу экипажа, оставив Синдбада одного. Над головами медленно собирались густые облака, шум волн усилился ещё больше. Задумавшись, он даже не заметил, как корабль оказался у берега. Судно вошло в порт, пришвартовалось, и моряки приступили к разгрузке. Парень потянулся, разминая затекшие мышцы, и направился к трапу. По пути он заметил того самого бедолагу, который посмел дерзить старому капитану. Он заворожено смотрел в ту сторону, откуда только что пришёл парусник. Судя по всему, тот не верил, что предсказание и вправду сбылось. В том направлении разъярённо бушевала буря, но сюда доходили лишь волны, бьющиеся о берег. — Я же говорил, — бросил Синдбад и безмятежно пошёл дальше. На его лице читалось одно — он знал. Знал, что скоро будет буря, и понимал, что возвращаться следует как можно скорее. Моряк не мог найти слов, чтобы хоть как-то ответить, и он так и остался стоять на месте в полном изумлении, смотря уходящему в след. И неизвестно, что поражало больше: до ужаса точная интуиция мальчишки или же беспрекословное доверие самого капитана судна. Синдбад в последний раз взглянул в сторону горизонта. На этот раз шторм оказался ещё ближе к суше, и если раньше никто даже и не догадывался, что океан свирепствует, то теперь при виде низких облаков и пенистого прибоя любому стало бы беспокойно. Мальчик глубоко вдохнул. Он чувствовал приближение чего-то поистине великого и захватывающего и в то же время пугающего настолько, что этот страх оставшись без контроля мог поглотить целиком. И всё же, на лице Синдбада появилась предвкушающая улыбка. Какой бы ни была опасность, он был готов всеми силами вцепиться в неё обеими руками и показать, на что он способен.

Будущие главы истории не вершатся без предыдущих.

Будучи родом из Тисона, небольшой деревни у берега моря, он жил и рос как и любой другой ребёнок. Если же и было то, что отличало его от других детей его возраста, так это природная любознательность. Наслаждаясь по вечерам различными историями своей матери, Эсры, о далёких путешествиях, он мечтал хоть раз оказаться на месте героя рассказа, выйти за пределы родного дома и отправиться в те манящие неизведанные до конца земли, чтобы потом рассказать всему миру о своих подвигах. Однажды Синдбаду здорово досталось за то, что он сбежал из дома и пробрался на один из торговых кораблей. Однако уплыть он далеко не успел: чужого на судне быстро нашли и выгнали, несмотря на все мольбы и уговоры. Пыла в нем от этого случая, конечно же, не убавилось. Страсть с головой накрывала его, словно он был одержим этой идеей, и сосредоточиться на чем-то другом было практически невозможно. Бывало, он весь день проводил в гавани, осыпая вопросами и странников, и местных, чтобы хоть немного узнать о том мире из сказок. Он обожал их рассказы о прошлых приключениях, и тяга поскорее прочувствовать всё это самому крепла с каждым днём. Время шло, и Синдбад осознавал, что, к сожалению, на одной мечте уйти далеко не получится. Он едва помнил отца — его забрали на службу совсем давно, когда мальчик был ещё совсем ребёнком, поэтому кроме матери в семье больше никого не было. И если раньше с воспитанием юнца помогали соседи, добродушно делясь едой и одеждой, то теперь он был достаточно самостоятельным, чтобы содержать семью собственными силами. Нужны были деньги. Так он и попал на одно из рыбацких суден, попросившись на заработки. Ни сил разносить тяжёлые грузы, ни умения обращаться с кораблём у Синдбада не было, да и кто доверит какому-то едва знакомому мальчишке ответственное дело? Искать смельчаков, готовых платить за практически полное безделье, оказалось трудно, но он не сдавался. Должно же было быть то, с чем он мог справиться даже в таком возрасте. Поиски продолжались, пока однажды его самого не пригласили на борт одного из парусников. Следует сказать, парень слегка удивился, увидев его. На первый взгляд ничего необычного не было, однако потом в глаза бросилась необычная фигура на самом носу судна. Обычно там ожидаешь увидеть прекрасную деву с распахнутыми крыльями или же зверя, того же льва, к примеру. Но когда на обычном рыбацком корабле висел внушительных размеров скелет, это не то чтобы настораживало, а даже заставляло нервно усмехнуться. Выбора у мальчика в любом случае не было, поэтому пришлось соглашаться. Если ему дадут возможность регулярно выходить на воду, то за любое задание возьмётся. Однако кто же знал, что мытьё палубы было настолько унылым занятием. С одной стороны, Синдбад с интересом вглядывался в те долгожданные морские просторы, мог едва ли не касаться прохладной воды вытянутой рукой, чувствовал себя в своей родной стихии. Но в какой-то там сотый раз проходить тряпкой по борту было ужасно. Так ещё и по голове от моряков иногда получал за то, что с распахнутыми глазами смотрел куда-то вдаль и мешал людям ходить. Безделье здесь никак не поощрялось. Как-то раз судно отправилось намного дальше обычного. Парню рассказывали, что иногда они заходят в другие города, чтобы забрать оттуда груз, и, похоже, тогда был именно такой день. Но Синдбада не могло покинуть дурное предчувствие, твердое ощущение того, что вот-вот что-то произойдёт. И когда мальчик, наконец, осознал причину беспокойства, он судорожно начал искать взглядом капитана корабля. Рассказывать обо всём болванам-морякам смысла не было, они бы всё равно ничему не поверили, так ещё бы и в открытую посмеялись. А времени на такие глупости совсем не оставалось. — Дядь! — рядом с одной из кают Синдбад окликнул стоящего в окружении нескольких матросов пожилого мужчину. — Нам возвращаться нужно! Не окажемся скоро на берегу, будете свой парусник по частям вылавливать. Одного пронизывающего взгляда старика хватило для того, чтобы понять, что такой наглости не находилось ещё ни у кого. Отдавать приказы самому главному человеку на борту, так ещё и настолько бесцеремонно — такое к своим годам он видел первый раз. Стоявшие чуть позади моряки одновременно отвели взгляд, мысленно прощаясь с совсем юным Синдбадом, которого сейчас будут в особо жестокой форме лишать жизни. Капитан уже собирался выложить всё, что думал об этой ситуации, как корабль сильно тряхнуло. Вся компания поспешила на палубу, чтобы убедиться только в одном. Начался шторм. Ласково припекающее солнце, морской бриз и ясное небо — всё тут же исчезло, и судно качало на огромных волнах. Через ограждение летели брызги мутной воды, а сверху в лицо стучали летящие по ветру крупные капли дождя. Для экипажа буря была самым настоящим испытанием, после которого выжить могли далеко не все, и только Синдбад сохранял во всей обстановке невозмутимое спокойствие. Он снова одернул капитана. — Туда, — мальчик вытянул руку в неизвестном никому направлении, — так мы выйдем из шторма. С удивлением на него смотрел не только старик, но и все те, кто оказались поблизости. У него не было никаких причин быть настолько уверенном в своём решении, но взгляд янтарных глаз просто не мог обманывать. Парень обладал какой-то особой силой внушения, иначе моряк не мог объяснить, почему без колебаний отдал приказ о смене курса. Когда небо над кораблём снова стало голубого цвета, все облегчённо выдохнули. Никто до конца не мог поверить в произошедшее несколько минут назад, включая капитана, повидавшего не один шторм за время своих плаваний. Он медленно подошёл к мальчишке, в его взгляде читалась благодарность за спасение не только своей, но и жизней всего экипажа судна. — Как тебе это удалось? — Кто знает? — беззаботно и с улыбкой пожал плечами Синдбад. — Как-то само вышло. Почувствовал, и всё тут! После этого случая Синдбад и капитан, на удивление остальных членов экипажа, быстро нашли общий язык и иногда даже подолгу разговаривали во время хождения по волнам. Он задавал моряку самые разные вопросы, расспрашивал его обо всём на свете и с нетерпением ждал новой встречи с тем, кто уже успел встретиться лицом к лицу с неизвестными опасностями во время своих странствий. — Весь корабль оставить так и не дали, вот и попросил прикрепить этого красавца к носу нового, — с усмешкой рассказывал старик, когда Синдбад спросил его о фигуре скелета. Видимо, тот был настолько сильно привязан к судну, на котором провёл значительную часть жизни, что ни в какую не хотел с ним расставаться. Именно так в Тисоне появился рыбацкий парусник, от взгляда на который прохожие невольно содрогались. Но Синдбаду такой вид даже начинал нравиться. Пока не получилось стать путешественником, пусть будет возможность почувствовать себя самым настоящим пиратом. Достаточно долгое время парень всё так же выходил в море со старым моряком и к четырнадцати годам даже успел получить «повышение по службе». Мытьё палубы передали другому бедняге, и Синдбаду больше не приходилось страдать в обнимку со шваброй. Вместо этого он тратил время на обучение морскому делу, правда не совсем понимал, откуда капитан так много знал о сражениях на воде. Иногда в голове проскакивала мысль, что фигура скелета на носу корабля на самом деле принадлежала мертвецу, павшему в бою от руки моряка, но мальчик старался не думать об этом слишком часто. Для своего же блага. Все эти годы стали для Синдбада совершенно новым опытом, наполненным приятными воспоминаниями. Однажды ему даже разрешили забраться на нос корабля и провести небольшое путешествие там. Он стоял на самом краю, ветер бил в лицо резкими порывами, а судно двигалось только вперёд, словно под его прямым руководством. В памяти этот день стал для Синдбада одним из самых насыщенных и важных. С того дня появилось и желание выкупить собственный корабль и отправиться покорять неизведанные земли, ну а пока что мальчику приходилось довольствоваться лишь тем, что ему разрешали находиться на борту чужого парусника. За это время у мальчика установился и привычный режим дня. Утром он мог вдоволь нежиться в кровати, ведь судно отплывало ближе к полудню, и о ранних пробуждениях можно было не заботиться. Возвращались они ближе к вечеру, и Синдбад радостно спешил домой, где и проводил остаток времени до сна. Иногда в силу долгого плавания приходилось ночевать прямо на корабле в порту другого города, но случалось это не так часто. Спрыгнув на берег, юноша помахал на прощание рукой старому моряку и резво помчался вглубь порта. Солнце близилось к линии горизонта, окрашивая небо в алый. Наверное, дома уже беспокоились, лучше бы вернуться поскорее. Синдбад свернул за угол, постепенно ускоряя шаг. Впереди стали вырисовываться очертания рынка. Обычно основная часть населения скапливалась там, в главном месте торговли и работы — уже издалека до Синдбада доносился привычный шум. С разных сторон слышались голоса владельцев лавок, изо всех сил пытающихся привлечь покупателей, и вместе с разговорами прохожих они создавали непрерывный гул, в котором сложно было разобрать что-то конкретное. Над головой практически друг на друга громоздились яркие тканевые навесы, которые днём спасали людей от безжалостно палящих лучей солнца. Здесь он часто проводил время за мелкими поручениями, которые сам брал у знакомых. Синдбад понимал, что жить хорошо удаётся не всем, и даже крохотное дело способно облегчить чей-то день. В благодарность за помощь некоторые лавочники делились с парнем оставшимися товарами, будь то половинка буханки хлеба или несколько яблок в дорогу. Проще говоря, вместе с заработком на корабле подобного хватало для комфортной жизни, хоть и не слишком роскошной. Сама по себе Тисон была небольшая, и единственная дорога с рынка вела в жилой район, куда и направлялся Синдбад. Ближе к дому мальчика снова охватило неясное предчувствие беды, но он списал всё на ещё не успокоившееся сердце после шторма. Постепенно стали показываться одноэтажные каменные постройки, лишь изредка здания были большего размера. Они предназначались для нескольких семей, зачастую тех, которые не могли позволить себе отдельное жильё. Пройдя ещё немного, в поле зрения оказалась и дверь собственного дома. Предвкушение вечернего разговора с матерью за ужином, где он расскажет ей о приключившихся с ним за этот день вещах, грело душу. Не в силах больше ждать, мальчик торопливо зашагал вперёд. — Мама, я вернулся! — Синдбад радостно распахнул дверь и влетел в дом. Ощущение опасности резко пробило в голове тревогу, но было слишком поздно. На лице Эсры был виден неподдельный страх, она молчала. Двое незнакомых мужчин, стоявших посреди помещения, обернулись и перевели взгляды на парня. Один, в белом, аккуратном костюме военного, мотнул головой в его сторону, от чего мальчик инстинктивно дёрнулся. На большее не хватило времени — со спины в шею пришёлся удар, и, не в силах устоять на ногах, Синдбад оказался на полу. Юноша из последних сил попытался рассмотреть противника. Черный бесформенный плащ, закрывающий почти всё тело, такой же тёмный капюшон и выделяющаяся на этом фоне белоснежная маска. Взгляд сразу же привлек какой-то узор из двух красных лепестков посередине лба, хотя кроме него и двух прорезей для глаз смотреть было не на что. И всё же, быстрота движений этого человека не могла не удивлять. Годы тренировок должны были уйти на то, чтобы настолько неожиданно оказываться у оппонента за спиной, так ещё и удар был нанесён с убийственной точностью. При мысли о встрече с таким в бою бросало в дрожь. Сознание начало медленно покидать Синдбада, и последним, что он успел увидеть, стали слезы матери, покатившиеся по покрасневшим щекам.