Под серебряной луной.

Вновь утро приветствовало его не чаем со сладкими плюшками, а криками, сотрясающими дом. Это уже некий ритуал, придающий заряд бодрости на день и убивающий хороший настрой напрочь. — Чонгук! В ответ лишь тишина, но острый слух улавливал шорох от непонятного движения. — Чонгук, твою мать, — вновь крикнул Намджун и, теряя терпение, поднялся на второй этаж по лестнице, — ну, я тебе сейчас устрою. Мужчина толкнул крепкую дверь так, что та с оглушительным грохотом ударилась о стену. Удивительно, но в комнате никого не было. Лишь легкий ветерок развевал шторы, а скрипучие створки говорили о том, что окно приоткрыто. Кровать как обычно не заправлена и помята, хозяин видимо активно ворочался добрую половину ночи. А запах стоит такой, будто Чонгук улизнул минутой ранее. Намджун судорожно дышал, принюхиваясь к знакомым ноткам чужаков, которые смешаны с чонгуковым ароматом. Тот снова сбегал, пока мужчина был занят. С этим нужно было что-то делать, и у Намджуна уже была парочка идей. Сейчас Чон направлялся в лес помогать остальным альфам. Он, правда, вылез через окно незадолго до того, как вожак ворвался в его дом. Нужно было поскорее заняться делом, чтобы не терзать себя навязчивыми мыслями: вновь отправиться в город. Вчера он был просто не в себе, мог думать только о том парне, который растворился в потоке машин и не позволил Чонгуку проследить за ним. В деревне было все как обычно. Летнее солнце благоприятствовало работе, и на улице не было такой жары, как месяцем ранее. Погода замечательная: тепло идеально сочеталось с легким ветерком. Волчата толпами носились по улицам, весело повизгивая. Маленькие альфы то и дело сцеплялись между собой так, что клочья разлетались в разные стороны. Омежки боялись таких игрищ, поэтому предусмотрительно держались в стороне. В это время родители занимались делами. Готовили еду, собирали припасы, работали в поле или в лесу. Скоро уже придется приступить к сбору урожая. В это время никто не халтурил, все трудились ради всеобщего процветания. И Чонгук гордился своей семьей, стаей. Он любил их, обожал эти нетронутые людьми места и готов сделать все, чтобы все так оставалось. Сегодня улизнуть пораньше не удалось, а тело приятно ныло от тяжелой работы. Придется бежать еще быстрее, чем обычно. Теперь Гук даже знал, куда идти, чтобы добраться до того парнишки. Прокручивая у себя в голове момент передачи стаканчика с кофе и теплую улыбку того юноши, Чонгук потерял бдительность. — Куда направился? — Юнги схватил его за ворот, заставляя остановиться. — Не твое собачье дело, — прорычал Чонгук, а Мин, кажется, пропустил его грубость мимо ушей. Уже привык, что к нему относятся, как к предателю. — Я тебе уйти не позволю, — Юнги отвечал спокойно, держался ровно. Мин возмужал за последний год, стал более ответственным и отказывался участвовать в разных авантюрах Чонгука. — С какой это стати, — взорвался Чон, ведь сейчас, стоя здесь, он терял драгоценное время. Он злился, когда Мин строил из себя невесть что, его бесила эта правильность и отсутствие прежнего товарища по детским играм. Те волчьи погони, схватки, охота не переросли во что-то большее. Сейчас Мин полностью подчинялся своему вожаку. — Приказ Намджуна, — отчеканил он с присущей ему холодностью. Чонгук хитро скалился, усмехаясь. Оригинально. Вожак собирался ограничить его передвижения, натравив своего верного пса и бывшего лучшего друга Чона в одном лице. Отлично. Может быть, он решил, что Юнги удастся на него повлиять? Только вот Чонгук плевать на него хотел. — На твоем месте я бы отпустил, — съязвил Чонгук, улыбаясь. Юнги старше и умнее, и сейчас, когда они оказались по разные стороны, приходится «играть» не по правилам. И далеко не только из-за Намджуна, и его глупых приказов. — Я не могу ослушаться своего вожака, как и ты, — ответил Мин, не поддаваясь на манипуляции необузданного юнца, — поэтому сиди на жопе ровно. — Да ты прав, я не могу ослушаться приказа, — Чонгук сощурился, готовясь задеть бывшего друга за живое, — знаешь, что мне приказали? Выбрать себе омегу в это полнолуние. Как там Чимин? Еще не потёк? Юнги невольно скалился, смотря в эти надменные и довольные глаза, в которых черти бегали. Чонгук улыбнулся и облизал губы, предвкушая испытать чужой гнев на своей шкуре. Да, было жестоко упоминать любимого, он не отрицал, зато как действенно. — Не посмеешь, — прошипел Мин, сжимая кулаки. — Знаешь, что посмею, — огрызнулся Чонгук и посмотрел пронзительно, будто предупреждая, что не стоит бросать ему вызов. Юнги хоть и не боялся, но знал, что не сможет выиграть. Мин видел в глазах Чонгука животные искорки, чувствовал, как тот давил своей аурой. Видимо, злился из-за того, что ему в очередной раз преградили путь. Ему тошно находиться в тисках, что постепенно сжимались на горле. И угроза исходила, кажется, отовсюду. В ответ парень сопротивлялся, кусался словами, показывал характер. На самом деле Чонгуку было плевать, кто будет рядом с ним. Зачем скреплять себя узами на всю жизнь, если любой свободный омега готов раздвинуть перед альфой ноги? Чон не воздерживался от предложений, если таковые поступали. Всегда охотно удовлетворял свои потребности, но никогда не любил. Потому что это нездоровая привязанность ему не подходила. Точнее что-то внутри требовало чего-то особенного. Чон больше любил погоню за чем-то запретным, недоступным. Чимин входил в число тех, кто был ему предложен в качестве пары. Отрицать было глупо, этот омежка прекрасен, но сам он никогда бы Чонгуку не отдался, а он бы и не взял. Все это понимали. Нетронутый никем, девственно красивый, нежный омега вызывал восторг у доброй половины стаи, только вот тягаться с помощником Намджуна никто не хотел. Юнги уже давно положил на Чимина глаз, обхаживал, заботился и мирно ждал, пока тот повзрослеет. В этом году его мальчик достиг совершеннолетия. Чонгук знал, что Юнги влюблен. Давно это видел, может именно поэтому отношения у них разладились, а дружба как таковая сошла на нет. Чон даже понимал, что Мин стал таким правильным ради того, чтобы быть с Чимином. Только принять этого никак не мог, отвергал сам факт чувств и сильной связи. Истинность? Что за бред? Глупости из детских сказок. У альфы одно правило — хочешь, возьми. Волк Чонгука намного сильнее Юнги, и второй это чувствовал. Мин опустил голову, подчиняясь будущему вожаку. Хотелось заскулить от своей беспомощности и слабости. Гук знал, на какие точки давить. В глубине души Мин уверен в том, что Чонгук ни за что не поступит так с другом, если его не вынудить. Он упертый и всегда достигал своих целей любыми средствами, но он добрый… всегда прощал и не мог долго злиться. Чон просто запутался. А Юнги был виноват только в том, что оставил его одного. Мин это понимал, даже извиниться готов, только Чонгук настолько вредный, что хрен обратно примет. Сильно обиделся. Чонгук гордо вскинул голову и прошел мимо, показательно задевая Юнги плечом. — Ты пахнешь людьми, — тихо сказал Мин, — этот аромат уже смешался с твоим. — Не говори глупостей! — отозвался Чон, показывая клыки. — Что тебя так тянет туда? — кажется, Юнги уже разговаривал сам с собой и усмехнулся. — Надеюсь, ты не влюбился в человека. Юнги тоже умел задеть. Когда дело касалось чувств, волк Чонгука бушевал. Ответом послужило злобное рычание и треск порванной одежды. Чонгук просто не мог сказать ничего по-человечески, он нёсся в лесную чащу, сгорая от внезапно накрывшего его гнева. Влюбиться в человека бред неслыханный.