Серебряные фиалки

ᅠᅠ В тишину коридора, нарушаемую только шелестом платья и тихими шагами, ворвался возглас полный отчаяния: — Генерал, это невозможно! Этот голос прозвучал с террасы до того неожиданно и до того горестно, что Жозефина невольно ускорила шаг. Но не успела она дойти до конца коридора, как не менее стремительно навстречу ей, с той самой террасы, выскочил Антуан Гро. Художник выглядел измученным настолько, будто провел в этом доме несколько дней к ряду без отдыха и сна. С абсолютно пустым взглядом, бурча что-то под нос, он направлялся на выход, но, увидев Жозефину, остановился. Остановилась и она. На секунду между ними повисла тишина. — Портрета не будет, гражданка Бонапарт, — наконец проговорил он. Удивленно вскинув брови, Жозефина задала резонный вопрос: — Почему? Искренне не зная, что ответить и как разъяснить эту непростую и даже глуповатую ситуацию, Антуан только измученно развел руками и кивнул на террасу. Начиная понимать, в чем дело, Жозефина вздохнула. — Подождите. Я попробую с ним поговорить, — заверила она, решительно направляясь на террасу. Гро было хотел сказать, что это бесполезно, но только молча проводил ее взглядом. Бонапарта Жозефина застала яростно расстегивающим мундир. Он орудовал пальцами с таким ожесточением, что, казалось бы, рисковал сорвать все пуговицы. Сделав шаг навстречу, Жозефина было хотела что-то сказать, но Наполеон ее опередил: — Вот только не надо меня уговаривать, — произнес он, глянув на нее через плечо. На такое заявление Жозефина только примирительно подняла руки. Сдерживая улыбку, она с самым что ни на есть невинным видом, подошла ближе. — И не собиралась. Ну скажи мне, кто, кто обидел моего генерала? Ее пальцы легли на мундир, расстегивая его куда более бережно и легко. Настороженно глянув на нее, Наполеон, однако, под натиском такого сюськанья быстро сдался. Он посмотрел за спину Жозефины, на дверь, где только что скрылся Гро, с нескрываемым возмущением. — Сидеть насколько часов! — не выдержал он, говоря так же возмущенно. — Да он с ума сошел. Даже нет, я уже с ума сошел, пока он тут чиркал. Расстегнув на нем мундир, Жозефина переместила ладони на щеки Наполеона. — Бонапарт, прошло только полчаса... — попыталась осадить она. — Уже полчаса! — воскликнул Наполеон с весомой интонацией, делая акцент на первом слове. Подыгрывая ему, Жозефина ахнула: — Какой кошмар. Это же целая вечность. Плюхнувшись на диван, она увлекла Наполеона за собой, усаживая его себе на колени. Тот особо не сопротивлялся, слишком поглощенный своим возмущением: — Вот именно! Он же художник. Зачем ему пялиться на меня несколько часов? Можно же по памяти. — А вдруг он так по памяти тебе нос картошкой нарисует? Память-то изменчивая. Хитро сощурившись, Жозефина поставила подбородок ему на плечо. — Картошкой? — переспросил он и, для верности, коснулся своего острого носа. — Картошкой, — подтвердила Жозефина и игриво взъерошила его волосы. Расстегнутый мундир и всклокоченные волосы создавали совсем уж нелепый вид. Но Наполеона это особо не волновало. Уловив игривый настрой супруги, он и сам наконец немного смягчился: — Картошкой не надо. Повернувшись к ней, Наполеон потерся носом о ее нос и обнял за шею. Но только он собрался прицелиться для поцелуя, как Жозефина вдруг резко и достаточно сильно обхватила его поперек тела. — Месье Гро! — позвала она, увернувшись. Поняв, что это все была только ловушка по вероломному сговору, Наполеон цокнул и попытался подняться с ее колен. Но тщетно — хватки Жозефина не ослабила. — Жозефина! — снова возмутился он, заозиравшись, как загнанный зверь, не прекращая попыток вырваться. — Бонапарт, — ответила она ему контрастно ласково и стиснула руками только крепче. Когда на горизонте снова появился Гро, а вся бесполезность попыток освободиться стала очевидной, Наполеон с крайне недовольным видом скрестил руки на груди. — Не дуйся, Бонапарт, давай позировать вместе. Жозефина несколько раз чмокнула его в щеку и незаметно кивнула художнику, давая понять, что можно продолжать. — Предательница, — буркнул Наполеон, но от поцелуев, как на зло, разомлел. А после просидел на ее коленях положенные несколько часов, позволяя Гро запечатлеть свою победу при Арколе.