Внимание... В ваше сознание был внедрен архив воспоминаний.
Внимание... Началась распаковка архива.
10%... 25%... 88%...100%...
Внимание... Началось внедрение сторонних воспоминаний в ваше сознание.
16%...34%...76%...100%...
И тут в моей голове раздался тонкий короткий звук, будто уведомление телефона. А затем на короткий миг все поглотила темнота. И через мгновение я осознал себя другим человеком. Из другой страны, с другой жизнью и судьбой. Несчастной судьбой... Я буквально проживал его жизнь... Звали этого человека Александр Евгеньевич Канковский. Не простое для меня имя, но это по началу. Затем, когда я просмотрел несколько лет его жизни языковой барьер перестал быть для меня проблемой. У этого человека была особенность – он буквально проживал в больничной палате. Александр сочетал в себе такой обширный букет заболеваний, что мог войти в историю, как абсолютный рекордсмен, установивший антирекорд. Болезни от генетических до приобретенных уже при жизни. Поэтому жизнь у него была не особо радостная... и короткая. И уже в возрасте четырнадцати лет, он устал цепляться за жизнь, даже препараты не смогли помешать этому, и Сашка Канковский скончался в своей палате в московской городской больнице. Напоследок, не смотря на жуткие боли, увидел солнечный свет, с застывшей на лице улыбкой... И это было последним воспоминанием, что я увидел, перед тем, как снова оказаться в пустоте. Но я уже не был прежним Томми Мерлином. Увиденное так сильно на меня повлияло, что я еле контролировал бушующий внутри огонь... Пламя, что возгоралось все сильнее, буквально разрывало меня сильным желанием Жить. Затем в окружении снова произошло изменение, то, что было вокруг меня, как-то странно заплыло и исказилось. Пространство будто оттянулось и снова восстановилось, и передо мной предстала таинственная девушка. Иссиня-черные волосы и глубокие темно-синие глаза, что в этой пустоте казались двумя порталами в мистический мир. Она смотрела на меня не мигающим взором, и от этого по моей спине прошелся холодок, а волосы на затылке будто зашевелились. Пухлые губы девушки исказились в кривой ухмылке, и от этого мне стало еще больше не по себе. А потом я вспомнил... вспомнил тот вечер в клубе и эту девушку, что буквально заколдовала меня своим видом. Но сейчас я не чувствовал того дурмана, и мог более-менее трезво мыслить... насколько это вообще возможно в моей ситуации. — Кто ты? Осторожный вопрос слетел с моей стороны, и от этого губы девушки разошлись шире, а глаза стали менее холодными. — Это не столь важно... Важно то, кем теперь являешься ты. — Проговорила она спокойно, плавно приближаясь ко мне. — И кем же я теперь являюсь? — Нахмурился я. — Ты мой... м-мм... ценный ресурс. Я даровала тебе силу! — Это ты про эти записульки в моей голове? — Ткнул я себя в висок. — Нечего сказать, афигенная сила! Аж в кому слег... — Твой сарказм не уместен. Эта сила называется Системой игрока, я не знаю всех ее возможностей, но знаю главное, ты сможешь развиваться в любом направлении, и это развитие не имеет потолка... — Если ты даровала мне эту силу, кажется странным, что ты не знаешь подробностей... — Эта сила предназначалась другому... — Александру... — Покивал я. — Верно, он должен был возродиться в другом мире имея эту силу, но я ее... перенаправила на тебя. Создателю Системы все равно кто будет носителем силы, для него главное – развлечение при наблюдении Игры. А мне необходимо, чтобы Система была с тобой. — Почему я? — Ты мой ценный ресурс. — Я это уже слышал, но что это означает? — Негодование так и перло из меня. — Это означает, что в один прекрасный момент, я приду к тебе и попрошу сделать что-либо, и ты это сделаешь. — А если я не хочу и не желаю быть твоим слугой? — Ты уверен? Я даю тебе шанс стать чем-то большим, кем-то большим. Я знаю твою судьбу, и она у тебя коротка. И взамен я требую лишь одну услугу. — Отказываюсь! Я хочу просто жить... — Ну что же... это твой выбор. Тебе, чтобы проснуться, надо произнести одну фразу. Что ты выходишь из игры... Девушка хотела добавить еще что-то, но я не слушая ее скороговоркой выговорил: — Я выхожу из игры! И как только это произнес, странная мигающая точка на правом краю моего зрения пропала, и я резко открыл глаза, осознав себя на кровати в больничной палате. Все произошедшее можно было бы принять за сон, если бы не сжимающая тисками сердце тоска. Тоска, из-за того, что я снова оказался в больничной койке, тоска из-за того, что я снова не могу выйти на улицу и вздохнуть свежего, чистого воздуха, которое не пропитано запахом больницы. Но эта мысль была столь мимолетной, что я не успел в конец отчаяться. Удерживая в голове мысль, что я смогу уйти из больницы в ближайшее время, испытывал огромный душевный подъем. Тут дверь палаты распахнулась и внутрь зашел пожилой мужчина в белом халате. В руках он держал туго набитую папку. Очки впивались ему в виски, а на лбу пролегала глубокая морщина. Резко вздохнув, он поправил очки и произнес. — С пробуждением, мистер Мерлин. Дальнейшее действия для меня проходили как в тумане. Несколько врачей заходили ко мне, брали какие-то анализы, качали головами, хмыкали и уходили. И так по кругу. Затем я ненадолго выплыл из тумана, когда ко мне в палату вбежал отец, было странно видеть его в подобной виде. Обычно всегда педантичный с иголочки одетый Малькольм выглядел сейчас запыхавшимся. Не глаженный костюм. Криво завязанный галстук. Чуть сгорбленная фигура. Но самым выбивающим из равновесия было его лицо. Бледное, с темными кругами под покрасневшими затухшими глазами, и плотно сжатые в одну линию обескровленные губы. Я видел отца в таком виде лишь единожды. Когда умерла моя мама. С тех пор наши отношения с отцом были натянутые. Он мало уделял внимание мне, целиком отдавшись делу компании. Постепенно он отдалялся от меня. И Роберт Куин, являющийся отцом моего лучшего друга, во многом заменил мне отца. Он, не смотря на то, что является главой многомиллиардной компании, всегда находил время, чтобы сводить Оливера, а вместе с ним и меня, на футбол, или бейсбол, или в кино. Именно он, Роберт, купил нам с Оливером наше первое пиво. Именно он сводил нас впервые в стрит-клуб. Он, а не мой отец. Да многие скажут. Каков молодец! Споил детей да повел их на стриптиз. Но я скажу. Мы бы с Оливером и без него напились бы, и на стриптиз сходили бы. И последствия были бы ужасными. Но вот под присмотром Роберта, тогда еще мальчишки, мы не напились до алкогольного отравления, не подсели на наркоту и не подцепили ничего из венерологического. Именно благодаря вовремя предоставленной возможности и объяснению, что во всем надо соблюдать определенную меру и безопасность, у нас с Оливером не улетели крыши... За все это я благодарен Роберту. А еще мне жутко обидно, что на его месте не оказался мой отец. И из-за этого я не мог сказать, что люблю его, как и не был уверен, что он любит меня... Но его вид, представавший передо мной. Его переживание обо мне. Это все немного изменило мое мнение... Поэтому я не вырвал руку, когда он быстро ее схватил и прижал ко лбу. — Здравствуй, папа... — Сынок... — Со мной все хорошо, не переживай. Дальше мы с ним просто сидели в молчании. Никто из нас не знал, как заговорить. Слишком много лет мы делали вид, что нас мало что связывает и что мы лишь живем вместе. А потом снова явился доктор с объявлением, что я в полном порядке, и что меня выпишут завтра. На следующий день, оформив все документы, я вышел из главных дверей больницы. Остановившись на ступеньках, я глубоко вздохнул воздух и с наслаждением выдохнул, закрыв глаза. Было так приятно дышать не так осточертевшим больничным воздухом... По-видимому, теперь, из-за воспоминаний Александра, я буду ненавидеть все, что связано с больницей... А также... я теперь немного иначе отношусь к жизни... все же, сильно на меня повлияла, буквально прожитая жизнь несчастного парнишки, что не знал простейших радостей жизни, таких как например, свежий воздух, тепло от солнца и дуновение ветра... Что-то грустно стало... — Томми... — Окликнул меня отец, стоящий рядом с лимузином. — Все нормально отец. Улыбнулся я и последовал к машине. Водитель открыл дверь, и мы с отцом залезли внутрь. Тронувшись с места, машина мягко покатила по асфальту в сторону нашего имения. Я же смотрел в окно, как-то по-новому осматривая раскинувшийся город и людей, что снуют туда-сюда. Возможно, для меня теперь все будет выглядеть и восприниматься как-то иначе... Имение встретило меня идеальной чистотой и ухоженностью, прислуга явно не бездействовала. Оказавшись дома, я в первую очередь сходил в душ. В мыслях вспыхнули воспоминания Александра о настоящей русской бане и искреннее желание в эту баню сходить... Пообещав себе, что обязательно съезжу в Россию и испытаю русскую баню, я задвинул эти воспоминания поглубже, чтобы не беспокоили. После душа и смены одежды, отправился в обеденный зал, где прислуга приготовила праздничный завтрак. М-да уж они изрядно постарались! На столе стояли мои самые любимые блюда. И я уже предвкушал, как их буду поглощать. И теперь в этом есть более глубокий смысл... Отец сидел во главе стола, и теперь он выглядел в привычном для меня виде. Идеально сидящие брюки с выглаженными стрелками, белая рубашка с синим галстуком и поверх жилетка. Прилизанная прическа и сияющие радостью глаза. Правда вид немного портили покраснение глаз и синие мешки под глазами. Но после пары дней здорового сна, и все придет в норму. Я же был одет более просто. Синие джинсы и синяя рубашка навыпуск с закатанными рукавами. Быстро улыбнувшись отцу, сел за стол и приготовился вкушать. Я наслаждался каждым блюдом, что оказывалось передо мной. Каждый кусочек, что отправлялись в рот, были тщательно пережеваны и смакованы... — Чем собираешься заняться? — Спросил меня отец, держа в руке бокал с красным вином. — Съезжу к Куинам... спрошу у Олли, че это он не встречал меня перед больницей с бутылкой? — Мне было реально интересно, почему мой друг меня не встретил. — Томми... Е мае! Да сегодня день открытий какой-то! Впервые вижу, чтобы отцу было неловко. Дальше отец мне поведал новость, что облетела Старлинг несколько недель назад. Ферзевый гамбит, яхта Куинов, потерпела крушение. И мой друг Оливер вместе со своим отцом считаются погибшими... сказать, что я был в шоке, это не сказать ничего... Черт... неожиданно, мать твою... В груди засел холод... стало больно, но не телу. Схватив со стола бутылку, я приложился прямо к горлышку. Оторвавшись от бутылки, я вытер тыльной стороной ладони рот и положил бутылку обратно. Не помогло нихрена. — Все равно надо поехать... Проведать Мойру и Тею... *** Поместье Куин. — Томми... Постаралась улыбнуться Мойра, обнимая меня, но вид ее оставлял желать лучшего. Спутанные нечесаные волосы. Темные круги под глазами и красные опухшие от слез глаза. Потеря мужа и сына больно ударила по сильной женщине. Руки ее дрожат, сама исхудала, если и дальше так все продолжиться, то Мойре светит койка в госпитале. Тея выглядела получше. Но все же... потерять члена семьи это больной удар, который не всякий выдержит. Но девочка молодец... стойкая. — Томми, я действительно рада, что ты пришел в норму. — Прошептала она, беря мои руки в свои. — Мойра... — Проглатывая ком, тихо начал я. — Соболезную вашей потере... — Склонил я голову, сам чувствуя горечь утраты. — Ты тоже потерял друга... — С болью продолжала она, погладив меня мягкой рукой по голове. — Я могу чем-то помочь? — Спросил я, снова заставляя слова вырываться из уст. — Живи дальше, мой мальчик... Живи за себя и за друга. Будь счастлив. И береги себя! Уже громче проговорила она, ласковым тоном. Какая же она сильная женщина! Не смотря на такую потерю, найти в себе силы... нет, она не сломается... Но ей нужно время, чтобы прийти в себя. Затем она еще раз потрепала меня по голове и, кивнув, прошествовала к лестнице, медленной шаркающей походкой. Стоящая рядом Тея, со слезами на глазах шмыгнула носом и метнулась в мои объятия и уткнулась лицом мне в живот. Я сразу же почувствовал, что одежда намокла, но не обратил на это внимания, продолжив поглаживать девочку по спине. Через некоторое время я попросил Тею отвести меня к могилам... Там, стоя перед могильными плитами Роберта и Оливера, я провел не меньше часа... *** Поместье Мерлина. Прошло чуть больше полугода со дня моего выхода из комы. Первые дни было сложно продолжать жить в таком же виде, как прежде. С одной стороны, раньше на всякую вечеринку я отправлялся вместе со своим другом, теперь же... я один. С другой стороны, из-за до сих пор свежих воспоминаний Александра, я просто не знал, как жить... Я просто был рад, что я жив и что могу дышать свежим воздухом, могу чувствовать на коже дуновение ветра и тепло солнечных лучей. Мне было этого достаточно. Так прошло две недели. Я просто гулял по парку, вдыхал одурманивающий сознание свежий воздух, сидел на лавочке под толстым дубом и ловил лицом ветер, поднимался на холм и просто смотрел на небо... Возможно со стороны мое поведение казалось странным, но вопросы никто не задавал. Ведь я провел два месяца в коме... все всё понимали... и лишь вздыхали. Как можно чаще я старался бывать у Куинов. Им нужна была поддержка. Мне в разговорах удавалось постепенно выводить Мойру из глубокой депрессии, и в конце концов, через пять месяцев Мойра снова вышла в свет. И нет. Не благодаря моим с ней задушевным беседам, конечно они тоже сыграли роль. Но основную роль выполнил финансовый директор компании Куинов, Уолтер Стил.А еще через две недели они объявили о свадьбе. Так что у Куинов, точнее двух оставшихся членов семьи, все было более-менее нормально. Что касается моего ничегонеделания и чистого расслабона и наслаждения простыми удовольствиями*, то да... в таком медленном темпе я прожил месяц... Затем все же медленно начал возвращаться в прежнюю колею. Вернулась тяга к красивым девушкам... И в общем, в один из таких дней, когда я находился в ночном клубе, с целью кого-нибудь «подцепить», я встретил выбравшуюся отдохнуть Лорел. Так получилось, что мы оба выпили лишнего, и в итоге... переспали. После того как мы проснулись в трезвом состоянии, мы не могли смотреть друг другу в глаза. Стыдно было обоим... поэтому мы тогда быстро разошлись, и больше не общаемся. Сейчас же я, наконец, решил воплотить то, о чем не раз задумывался. Я хочу отправиться в небольшое кругосветное путешествие на несколько лет. Я хоть раньше и бывал на многих курортах. Только теперь, по понятным причинам, я хочу посетить множество мест в различных странах. — Отец, я хочу покинуть Старлинг на год-два... — Куда ты хочешь отправиться? — Хочу устроить небольшую кругосветку... Отец, дай свое согласие. Мне это нужно. Пожалуйста... До комы я даже не стал бы сообщать отцу о своих планах, взяв самолет компании, я просто улетел бы в далекие дали. Но в последние полгода наши отношения с отцом изрядно улучшились. Поэтому я не видел ничего зазорного в том, чтобы попросить разрешение у него, все же все деньги, которыми я пользуюсь, являются деньгами отца, а не моими. Но вот по возвращению, я собираюсь начать зарабатывать собственные кровные. — Хорошо, сын. Но с тобой отправится несколько телохранителей, чисто на всякий случай. — Согласен, спасибо. — Улыбнулся я, оборачиваясь, чтобы уйти, но затем снова повернулся к отцу. — Пап, по возвращению хочу устроиться на работу... ну как найдётся для меня вакантное место? — Конечно, сынок... — Отец улыбнулся, сверкнув глазами. — Счастливого путешествия...