Люди плачут не потому, что они слабые, а потому, что они были сильными слишком долгое время.
Джонни Депп
Лучики полуденного солнца освещали роскошную, прилично убранную и уютную комнату, когда Селена пришла в себя. Она встрепенулась, вспомнив, что по приходу домой приняла лекарство Берта. Только она не спала, а находилась за гранью, в невесомой мета-реальности. Видение, как туман овладевшее разумом, понемногу отступало от сознания девушки. Чтобы хоть как-то отвлечься и не думать о навеянном, Селена приподняла голову со стола и, убрав лист с исписанными мыслями о местных жителях, а также завсегдатаев отеля, девушка решилась отвлечься, заставив себя сесть за вышивку. Она вспомнила, как Жозефина частенько попрекала её тем, что она не умеет обращаться ни с иглой, ни с полотном. Женщина чуть ли не силком усаживала Лилит, упрекая тем, что такую белоручку, как она, ни один принц не возьмёт в жёны. Оно-то ей и не надо было, однако ударить лицом в грязь перед хозяйкой дома не было в её перспективах, а заодно освежить голову после увиденного приключения в видении казалось хорошей мыслью. Возможно, недостаток мужской ласки негативно сказался на мыслительной деятельности или, находясь в мрачном городке, Селена начала сходить с ума так же, как и здешние жители. Поначалу у Селены ничего не выходило, и хотелось впасть в уныние, ведь дело, что она считала бестолковым, вытягивало из неё последние силы. Если углубиться в чувства Селены, можно заметить, насколько ей скучно занятие на усидчивость: делать одни и те же стежки, надеясь на появление относительно разборчивого рисунка. Вновь и вновь разорванная нить, уколы иглой — неудачная затея вводит девушку, охваченную недостатком навыков в проделываемой работе, в непостижимую тоску и досаду. Если бы только Лиам был рядом. Но он чуть засветло покинул отель, отправившись в гости к своей давней задушевной подруге Ирэн, насколько было известно Селене. Его отнюдь не близкая поездка не на шутку тревожила девушку. Или, на худой конец, Берт, который на прошлой неделе напугал её. Убедившись, что ей привиделось в силу плохого самочувствия, Селена отбросила страшные рассуждения на тему двойника Берта, который занимался своими делами в городе. Девушка, занятая домашними обязанностями просила его не приходить, чтобы лишний раз не отвлекать от домашней работы. Она слегка приврала, поскольку хотела разобраться в отношениях к Лиаму, но плану не суждено было осуществиться из-за невовремя спланированного парнем отъезда; художник мог попытаться нарушить её просьбу, чего Селена в душе и хотела, но этому не суждено было случиться. Как-никак, столица Англии. Селена их не осуждала, ведь никто из них не считался для неё бо́льшим, чем обычный друг. Стежок вверх, в сторону, вниз. Вроде так Жозефина показывала, обучая меня непосильному занятию. Ощущаю себя мелкой девчонкой, когда представляю себе, как сестра Лиама проверяет полотно с корявыми, через силу вырисовывающимися крестиками. Если бы я хоть немного понимала суть вышивки, могла бы претендовать на малейшую похвалу от Жозефины. Хотя какая разница, ей всё равно ничем не угодишь: то постель неряшливо заправлена, то продукты разложены в корзине в неправильной последовательности. Лиам. Как грустно, что тебя сейчас нет рядом. Утром, перед поездкой, ты тепло поцеловал меня в щечку. По-дружески, невинно, зато сколько эмоций я испытала. Ты тот свет, несущий умиротворение и покой в мою душу. Немного наивный, безгранично скромный, с ноткой непредсказуемости и интриги. Что-то в тебе однозначно есть. Улыбнувшись своим мыслям, Селена прониклась творческой работой, полностью охваченная рассуждениями о том, как там Лиаму и насколько доброжелательна к нему та самая подруга Ирэн. Раздался шум за дверью. Громкий смех и топот ног, бегущих по паркету, подняли Селену, и она забросила ставшее более-менее увлекательным занятие с иглой, цветными нитками и полотном. Резкий хлопок двери в её комнате насторожил Селену. Она замерла в ожидании того, что произойдёт дальше. — Ку-ку! — звонкий голосок, пронизанный смехом вошедшей гостьи, немного сбил Селену с толку. Чего можно ожидать от вездесущей взбалмошной негодяйки, имеющей талант цеплять словами или вводить собеседника в длительные утомительные рассуждения. — А, это ты, — уныло констатировала Селена присев. Стараясь выказать безразличие, принялась за работу, словно ничего нового не услышит от вечно отдыхающей бездельницы Примы. — Что-то ты совсем безрадостна, — обеспокоенно сощурилась Прима, приглаживая подол платья. — Знаю! — вскрикнула та, из-за чего Селена чуть не подпрыгнула на месте от радостного отклика озорной девчонки. — Тебе жизненно необходимо развеяться. — Где пропадала? — нарочно игнорировав вопрос, внимательно посмотрела на гостью девушка. — Ну-у, — протянула девочка, приложив палец ко рту, словно планировала придумать на ходу какую-нибудь загадочно развесёлую историю. Подойдя поближе к Селене, обхватила спинку стула, на котором сидела девушка и нарочито наигранно задумалась. — То там, то сям, вообще-то везде, — подытожила девчушка, хихикнув. — Хм... — только и смогла произнести Селена, озадаченная ничего не значащим ответом гостьи. Прима прожигающим взглядом оценила обстановку на столике, за которым сидела трудящаяся девушка. Горы всякой ерунды, в которые входил весь залп творческого беспорядка — от коротеньких остатков ниток, кусочков полотна разнообразного количества и до исписанных листков с какими-то списками от Жозефины. Но что-то привлекло внимание девчушки значительнее обычного, ничего не значащего бардака. Там торчал кончик неприметного листочка, заложенного кипой бумажек и исписанного почерком Селены. В глазках мелькнул огонёк, а любопытство разгоралось с каждой секундой, при том, что Прима всячески старалась его унять. Когда Селена изучающе посмотрела на неё, девчушка нехитро улыбнулась с долей простодушия, словно и не замышляла ничего причудливого или безумного. Когда Селена устало посмотрела в окно, Прима потянула за край листика и быстро утащила, спрятав за спиной. Селена, догадавшаяся по лицу девочки, что что-то неладно, заявила: — Сейчас же верни украденное на стол. Прима, твой наглый вид выдаёт тебя без остатка. — Фи, какая скучная, — размахивая листиком перед лицом Селены, усмехнулась она. Заметив как та намеревается отобрать кражу, девочка отскакивает вперёд, зачитывая, — Лиам кажется весьма странным, а Берт подозрительным. Каждый раз замечаю, как за ним шлейфом плетётся неописуемая мистика. Но что если это всего лишь плод моего воображения? — сложив листочек, наспех убрала его за спину сквозь смех уточнив: — Серьёзно? Лиам странный? А Берт... что в нём такого подозрительного? Лилит, вы же знакомы с ним достаточно давно. — Отдай сюда, бестолковая девчонка! Вечно суёшь нос в дела взрослых, которые тебя никак не должны волновать, — прижав девочку к стене, со строгим видом пантеры, отобрала вещь, принадлежащую ей. — Больше не смей рыться в моих вещах! — У-у, какая грозная Лилит. Значит, всё-таки в кого-то из них влюбилась, — блеснув глазками, Прима невинно проморгала, сделав свои выводы. — Что-о?! С ума сошла? Да ты... — пунцовая краска разливалась по лицу, с каждым произнесённым словом Селены. Внутри клокотало недовольство вперемешку с негодованием. Она была готова взорваться, устроив взбучку непослушной Приме. Показав язык, та лихорадочно засмеялась, скрывшись за дверью, в которую полетела увесистая книга с рецептами, брошенная Селеной.***
Поднос, принесённый Селеной ранее, покоился на небольшом столике, каждый раз дёргавшемся, когда девушка задевала его юбками в надежде найти чем огреть богатого гостя, мистера Мартена, который зажал её, едва она поставила принесённый обед на стол, крепко вжимая в стену, и жаждил прикоснуться к губам. Селена вертелась изо всех сил, чтобы ненароком полноватый мужчина ни на грамм не задел её лица. — Отпустите! Что вы себе позволяете? Я буду звать Жозефину. В её доме неприемлемо насилие! — закричала Селена, силясь убрать руки мужчины, покоящиеся на её тонкой талии. — Кричи. Я обожаю строптивых девиц, — спокойным тоном пояснил француз, блуждая ладонями по телу, чтобы поскорее обнажить девушку. Пот градом побежал по телу. Ей не приходилось находиться в подобной ситуации. Наспех окинув взглядом просторную комнату, девушка ударила мистера Мартена в пах и воспользовавшись тем, как мужчина скрючившись от боли отходил от удара, быстренько добралась до вазы с цветами, стоящей на полу у окна. — Не подходите ко мне. Иначе я всё здесь разобью! — схватив вазу, приподняла её над головой. — Бей дурёха, бей, — гаденько усмехнулся господин, подойдя ближе к Лилит. Заметив недоумение, пояснил: — Здесь ни копейки моего. Я арендую комнату. Хе-хе-хе. Чёрт! Как я не подумала раньше? В стрессовой ситуации плохо соображается. Нужно срочно что-то придумать... В голову ничего не приходит кроме очевидного. Мужчина поравнялся с девушкой и та, без угрызений совести замахнулась вазой в него. Удар получился неудачный. Селена только задела ему плечо. Тот был совсем близко, став спиной ко входной двери. — Помогите! — закричала изо всех последних сил. Треск порванной одежды заглушил внутреннюю мольбу о помощи. Ей никто не поможет, и её изнасилует какой-то богатый поселенец отеля. И всё? Это конец? Дверь, резко распахнувшись, отлетела к стене с громким треском. Внутрь вошёл разъярённый мужчина. Не успел мистер Мартен оглянуться, как его сильно огрели по голове огромной тарелкой, украденной у местной кухарки. Испуганная Селена не могла открыть глаза, боясь, что тот, кто такое сотворил решил сам воспользоваться ею, чтобы удовлетворить потребности. — Лилит, ты как? С тобой что-то сделал этот ублюдок? — обеспокоенный, нежный голос обволакивал, ворвался в сознание, предзнаменовав истинное чудо, что он здесь. — Берт? — распахнув глаза, она быстро поравнялась с ним, упав в его объятия. — Спасибо, я в порядке, — сквозь слёзы, поблагодарила она, растворяясь в тепле и уюте аромата пряного одеколона. — Он не сделал тебе больно? — не унимался мужчина, поглядывая на не перестающую сотрясаться от рыданий спасённую девушку. Она покачала головой из стороны в сторону. Оглядев Лилит и не заметив следов насилия, кроме порванного платья, заявил: — Пойдём ко мне домой. Я напою тебя своими настоями. Тебе станет легче. — Подожди. Я должна поговорить с Жозефиной и высказать ей, почему она нарочно не слышала моих криков, — спохватилась она, ошарашенно поглядывая на дверь, у которой от удара был выломан замок. — В отеле никого нет, кроме тебя и того урода, — бережно поглаживая, Берт водил по спине рукой, посылая умиротворение. — Значит ушла. Она наверняка знала, что он и я... Заговор! — даже тёплые объятия Берта не помогли ей. Все равно нашлись силы для зарождающейся злости и ненависти к хозяйке отеля. — Я сам с ней поговорю. Не переживай, Лилит. Если всё было подстроено изначально, я это выясню, и тогда ей не отвертеться от тяжёлого разговора со мной. Позже, когда твоё состояние нормализируется, я навещу отель. — Мой спаситель, — произнесла девушка, на что художник улыбнулся уголками губ. Между ними внутренние барьеры пошатнулись, и восхищенный вздох сорвался с губ Селены. Она смогла одолеть плохие мысли, бушующие волнением, находясь рядом под защитой Берта. Любая сильная женщина не в силах устоять — она преклонится перед его мужественностью и огненной харизмой.