Неисповедимы пути...

Вчера днём с ними связался Вадим, выспросил координаты «Мозгоеда» и, не вдаваясь в подробности, вскоре нагнал их на крутой (служебной?) яхте с собственной гасилкой. «Сутки, не больше! Клянусь!» – заверил Вадим, подталкивая к ним… Алика. Любопытно озирающегося и явно уже подготовленного к гостеванию. Напоследок агент помянул кое-чей «уникальный опыт по воспитанию рыжих, ээ-э, упрямцев», поворковал с сыном и исчез. Кто кого тут будет в эти сутки воспитывать – стало ясно сразу. Шестилетний Алик то задумчиво замолкал, то трещал без умолку. Тед выдержал час. Вениамин – два. Ланс – три. Полина – столько же. (Впрочем, «выдерживал» её, наверное, всё-таки Алик.) Капитан, как «главный по воспитанию», в конце концов забрал мальчика спать к себе в каюту. Кошаки по-прежнему где-то прятались, а Дэн маскировался под кресло. Это был последний рейс навигатора перед тем, как окончательно осесть на Кассандре. Ни у кого не было ни мысли о предательстве, но обстановка на корабле всё равно приобрела неловко-тоскливый привкус. В два часа ночи юркий катерок «Алик» притащил в акваторию пультогостиной мрачную баржу «Станислав», растерявшую уже все свои спасательные круги, о чем свидетельствовали чёрные тени, обрамлявшие глаза. – Почему ты не спишь? – спросил навигатор, чтобы что-то спросить. – Я не хочу! – Алик для убедительности пару раз подпрыгнул. – Я уже спал! У папы. Мне сейчас положено играть. «Упрямый. Логичный. Паршивец…» – усмехнулся про себя Дэн, а вслух сказал усталому капитану: «Вы отдохните, я присмотрю». Станислав подавил зевок, благодарно кивнул и ушёл. – А я не стал оставаться с тетей Светой… – заявил Алик, будто продолжил какой-то начатый разговор. – Папа говорит, что я после нее – как девчонка. А сам – зовет, когда ему надо уйти… А ты киборг? – Да. – А сильнее тебя есть? – Наверное. – Мой папа – сильный. Он тебя поборет? Дэн был в курсе, что Маша сейчас транслирует происходящее в пультогостиной на терминал в капитанской каюте. Раньше навигатор, возможно, и смутился бы, но не теперь. Да чего уж там… – Не обижайся, но для нас, киборгов, все люди – слабые. Словно больные. – А мне нравится быть больным! – неожиданно обрадовался Алик. – Можно в школу не ходить. И папа тогда тоже на работу не ходит. Сидит со мной. А еще он делает так..! Ой, нет, это показывать надо. Хочешь, я тебе так сделаю? – Ну, сделай. Мальчик без смущения залез Дэну на колени, неловко прикоснулся где-то за ушами и серьёзно посмотрел в глаза: – Шёл котенька, махнул хвостиком. Всё плохое ушло, а хорошее – осталось. Фф-фю-у! Ой… Улетело..! Лба киборга справа-налево коснулся быстрый теплый выдох… Алик скорчил рожицу, будто удивлённо смотрит вслед «улетевшему»… – Смешно, да? – спросил мальчик и, не встретив ответной улыбки, слез с коленей. Однако не сдался: – А еще папа вот так берет меня и подкидывает! И смеётся. – Зачем? – Не знаю. Весело! – А ты не боишься, что он тебя вдруг уронит? – Зачем? Рыжие уставились друг на друга. – А давай, ты тоже попробуешь? – первым нашелся Алик, – Ну, давай! Ты же сильный! – Мальчик протянул руки навстречу. Застывшего навигатора спас вызов с Кассандры, пришедший на личный видеофон. Дэн в мгновенье ока сгрёб одной рукой Алика, другой – оставленные Лансом на диванчике маркеры с блокнотом; распихал: этого – на стул, это – на стол; ровным голосом попросил «ты порисуй пока, мне поговорить надо»; и метнулся обратно в кресло, заслонявшее высокой спинкой вид на кухонный блок. – Привет. – Привет! Мы тут программу набросали, которая на основе родительских генов моделирует облик будущего ребёнка. В определенных пределах параметры можно менять. Думаю, процессор возьмем «бондовский» – как у меня, но тратить ресурс на маскировку не будем. А импланты и программы к ним возьмем от боевых DEX’ов – как у тебя. Не против? Вот такой может быть сын. А такая – дочь. Тебе кто больше нравится? Дэн смотрел на темненького юношу и рыжую девушку, на смесь знакомых черт, и пытался найти в себе нужное чувство. – Ну и задачка… – изобразил он шутливый шок и добавил, – Оба хороши, как тут выберешь… К тому же, извини, я сейчас – замороченный… Надо для Теда впрок несколько трасс сделать… Я потом перезвоню, ладно? – Конечно, как скажешь! Буду ждать. Очень… Пока? – Пока… – ответил он гаснущей подсветке видеофона. – В человеке биологически прописана положительная реакция на улыбку младенца и детские черты лица, – зачем-то сообщила Маша. Дэн коснулся затылком прохладного подголовника и прикрыл глаза. А дальше – всё произошло, практически, одновременно: распахнулась не видимая с навигаторского места дверь капитанской каюты, Маша прислала сигнал опасности, он рванулся из кресла и успел-таки подхватить Алика, тянущегося к оставленной у плиты сгущёнке через безнадёжно накренившуюся спинку стула. Сантиметр от ребра столешницы до детского виска. – Я держу! – крикнул Дэн подбежавшему взъерошенному Станиславу. – Я держу, держу, держу… – тихо повторил он еще несколько раз, прижимая к себе мальчика и обращаясь не то – к пространству, не то – к себе самому.