Неуязвимость

Чен не смог сделать тест, а брат не явился на ужин – комбо, блять! Лучше не бывает. Отец рвет и мечет, когда узнает, что младший с парой не придут. Ему плевать на причину отказа, какой бы весомой она ни была… Ужин отменен. Уже несколько дней Мо чувствует себя странно – слабым, подавленным и раздраженным. Ему откровенно хреново, но почему-то доктора они не зовут. Тянь разговаривает максимально вежливо и корректно, без подъебок и попыток вывести на эмоции, зная, что рванет. И молчит, упорно молчит о том, что в эти ночи мучается каменным стояком, ведь феромоны Шаня бьют по рецепторам с бешеной силой. Работает он почти без выходных в последнее время, поэтому уезжает даже в субботу. Пытается приободрить Шаня, что перед ужином не стоит волноваться, но тот не реагирует никак вообще. Хэ не лезет – знает, что Мо просто хреново, и неизвестно, когда бахнет течка. Он чувствует все, что испытывает Шань, даже слишком остро как-то, больше, чем свое что ли… Хотя, может, ему это так кажется. А, может, он просто открыт к этой связи, сразу убрал все стену между ними и пытается тянуться навстречу. И ему удается, черт, как же он рад, что ему хоть иногда удается почувствовать ответное ментальное касание. Чистый восторг просто! Искры из глаз и готовность прыгать по парковке и орать, как дебил какой-то. Влюбленный дебил. За время, прожитое вместе, Тянь понял, что не зря тогда обратил внимание на рыжего. Да, он щетинился, отталкивал, ругался под нос тихо и – Тянь уверен – материл его на чем свет стоит в мыслях, но это было именно так, как должно быть. Лао только добавлял милоты в их общий, пусть и не до конца, быт. Альфа спокойно уезжает на работу, но к обеду чувствует дичайшее раздражение и – внезапно – боль, которая поглощает целиком. В тот момент он стоял с чашкой кофе у окна и пытался набрать Цзяня, чтобы тот приехал проведать его омегу. Сам никак не мог: клиенты, которых окучивали очень долго, смогли приехать только сегодня. И хотели разговаривать только с ним. Сука… До Цзяня не дозвонился, а новая волна боли скрутила его так, что он выронил чашку, расплескивая живительный напиток на светлый паркет. Началось. Тянь бросает все – договора, записи, документы. Говорит помощнику, что не сможет провести переговоры. Случайно натыкается на главу делегации, однако тот – старый лис – все понимает и без объяснений со стороны младшего Хэ. Говорит только: - Не торопись на дороге. Ты своей омеге живой сейчас нужен, - и щурится хитро, улыбаясь только глазами, вокруг которых собираются морщинки, - Беги уже. Потом поговорим. Такое понимание должно было озадачить, однако Тянь помнил, что он и его семья всегда под прицелом. А значит, все знают, что у него есть истинная омега, которую он ото всех прячет. Кстати, странное дело, что снимки с их вечерней прогулки той не опали никуда... Тянь едет и звонит. Сначала отцу – просто ставит перед фактом, не называя причин. После Чженси, раз уж И не дозвонился. А тот и говорит, что Лао уже у них – альфа как раз только вернулся с ним от Шаня. По пути заезжает в аптеку за фильтрами и блокаторами себе, забирает заранее заказанную еду из ресторана. Бежит. Просто бежит домой, чуть не падая с этими пакетами по дороге. И смешно, и тупо. И ведь не только желание и возбуждение его гонят вперед. Да, они присутствуют, но не затмевают разум – его охватило безумное беспокойство. Что-то не так. Что-то не так! Чтотонетак… Когда альфа открывает входную, запах бьет по рецепторам даже сквозь фильтры. Он успел уже немного приглушить свои ферромоны, набрызгавшись в лифте и держа таблетку наготове. Пробирается к спальне Мо осторожно, давая почувствовать и ему свое присутствие, и себе пути для отступления. - Хэй, привет, - тихо говорит он, останавливаясь у порога комнаты. Мо слышит, дергается от голоса, дрожит. Ему плохо, больно и плохо – Тянь это не только чувствует, как через вату, но и видит сейчас своими глазами. - Мммм, почему… ах, - омега задохнулся, стоило начать говорить. - Что «почему»? - Запах. - А, я набрызгался, - он старался говорить спокойно, стараясь не выдать своего возбуждения, - Фильтры поставил и, если ты не хочешь, вот таблетка – сейчас выпью. - Оооо, - опять болезненный выдох. Альфа понимает, что Мо просто не готов. Он, хоть и смирился со своим новым статусом – вынужденно, к слову, - но с омегой своей соглашаться не спешит. Тянь не торопит. Как бы ему ни было сейчас, но одно неосторожное действие, и он потеряет его навсегда, оставив рядом с собой лишь сломанную оболочку. Поэтому… - Смотри, - говорит он, разжимая кулак, - Я сейчас выпью ее при тебе, чтобы ты видел. Ты сейчас чувствуешь не только свою течку, но и мой зарождающийся гон, я выпью и тебе полегчает. Таблетка неприятна на вкус не только физически (хотя ее вкус он на самом деле не чувствует), но и морально. Но ладно – не торопимся. Садится на пороге прямо так. Благо, хоть плащ снял до этого. Прислоняется затылком к косяку и не смотрит, прикрывая глаза. Нет, он не боится сорваться – прекрасно держит себя в руках, хотя это сложно, очень сложно. - Почему? – через некоторое время слышит он. Голос уже без той боли и настороженности. - Потому что! - Это не ответ. - Ты не хочешь, я не буду делать это силой и против твоей воли. Да, течка и гон все затмевают, но ты ведь потом будешь и себя, и меня обвинять, - помолчал, - Тебе сейчас нельзя таблетки никакие вообще, поэтому придется просто переждать и потерпеть. Еда дома есть, я буду в комнате рядом, ты знаешь. Тянь ушел, надеясь, что тихое «спасибо» ему не показалось. * Би не показывался на глаза Чену несколько дней. На всякий случай. Дружба дружбой, секс и отношения – все прекрасно, но рука у омеги тяжелая. Да такая, что потом еще долго в себя приходить надо. Вообще он понимал, что Чен сейчас чувствует: растерянность и страх. Да-да, именно страх. А еще раздражение на себя самого за то, что так оплошал. Обижаться на него за это смысла не имело: Цю понимал прекрасно, что это злость и негатив не на него. Но теперь их реальность другая, и надо учиться с ней жить. Любил ли он Чена? Сложно сказать. Точнее, сложно назвать всю ту гамму его чувств и упечь их в одно слово. Хотел ли он отношений с ним? Да. Всегда! Еще с самого подросткового возраста, когда только познакомились. Однако Чен всем тогда давал от ворот поворот и всячески демонстрировал, что отношения ему нахуй не нужны, даже несмотря на то, что беты, все же, создавали пары. Хотел ли Би ребенка от него? О, да! Безусловно. Хотя и понимал, что это будет весьма проблематично, учитывая весь анамнез. Но… но. Вдруг? Би думал, размышлял и молчал больше обычного. Подчиненные шарахались. А когда Чен не вышел на работу после выходных, запаниковал. Тот и на звонки с сообщениями не отвечал. Он несся по трассе на всех парах, чувствуя странный комок внутри. Не мог его понять и идентифицировать вообще никак. Но не паниковал. Дом его встретил мертвой тишиной, однако присутствие омеги в нем было очевидно. Ванная. Тихо. Шорох. Альфа подходит бесшумно. И не знает, как реагировать: Чен сидит на бортике ванны, затягивается своими любимыми крепкими, смотрит на несколько разных полосок в руках и молчит. Однозначно, он заметил его присутствие. - Даю фору в пятнадцать минут, - поднимает он взгляд на А Цю, который от этого готов провалиться хоть в саму преисподнюю, лишь бы подальше, - Найду – покалечу. Не найду до полуночи, останешься цел, - таким голосом Хэ не разговаривал уже давно. Он просто замогильный. Без лишних слов Би уходит из квартиры. Знает, что сейчас его омега не в том состоянии, чтобы идти на разговор. Никакие объятия, нежности или попытки договориться ему не помогут. Нужно только бежать и запасаться бронежилетом и оружием. Все.