Неуязвимость

Время проходит. И несмотря на то, что хоть какое-то понимание у Мо и младшего Хэ установилось, общаться больше и чаще они не начали. А организм сходил с ума: Шань бесился, когда мимолетно чувствовал чей-то запах. Иногда они действительно были фантомными, ведь в квартире мало кто бывал, а иногда запахом Хэ шибало так, что реально ноги подкашивались. Со всем этим становилось ясно, отмена таблеток и восстановление по прописанному доктором курсу идет. А это значит, что скоро придет течка. И все, пизда… Бо Мо старался не думать, что будет с ним и с Тянем в этот момент. Сдерживаемые СМИ, однако, не оставляли попыток разузнать больше о том счастливчике, который смог захомутать Тяня, хотя некоторые брали это слово в уме в кавычки. Они подозревали, что Мо – истинный, но упорно пытались протолкнуть идею, что Шань сам постарался и смог обратить внимание альфы на себя, что было ложью, естественно. Со всем этим было сложно. В целом сложно: просто жить, просто быть собой, да просто выйти погулять даже, ведь эти люди умудрялись пройти сквозь тщательно охраняемый периметр жилого комплекса (после того, как это выяснилось, Чен потребовал заменить всю охрану, которая относилась к этим домам, а также поменять всю систему шифрования и электронные ключи). Шань злился, бесился и раздражался, но ничего не мог с этим всем поделать, поэтому просто жил, оставаясь собой и пытаясь не обращать внимание. Он любил ту детскую площадку, что была расположена прямо в их дворе – красивая и ухоженная, с яркими клумбами, зеленью и удобными лавочками. Тут же неподалеку была небольшая кофейня с милыми баристами. Мальчики сначала настороженно смотрели на рыжего, однако стоило ему однажды зайти в кафе вместе с ребенком, который с громким «папочка, смотри!» унесся к витринам с пирогами, их сердца дрогнули. А увидев, с какой нежностью этот вечно хмурый парень смотрит на сына (сомнений в этом не было), растаяли вовсе. Теперь каждый раз при появлении Мо – не важно, с сыном или без него – все бариста улыбались и делали маленькие подарочки: то макарун лишний подложат в тарелку, то печеньку какую. Это было мило. - Доброго дня вам, - улыбнулся хорошенький кудрявый мальчик по имени Лин, - Вам как обычно? - Доброго, - кивнул, - Да. Только добавьте к заказу еще кусочек вишневого тарта вот для того маленького сладкоежки. - Хорошо, - Лин кивает и стреляет глазками усиленно, - Ваш сын такой чудесный… И воспитанный. - Да? – Шань несколько удивился такому разговору, хотя и ожидал чего-то подобного в ближайшем времени, - Мне кажется, самый обычный ребенок, - смотрит с неподдельной любовью, - Хотя для каждого родителя его ребенок – самый лучший. Мо уходит к занятому столику, не обращая внимания на шепотки за спиной – он привык, чужая бестактность его уже не напрягает. Сегодня у Лао было несколько занятий на дому, поэтому погулять вышли ближе к вечеру. Уже нагулялись и наигрались на площадке. Сам Шань всегда принимает наиактивнейшее участие в играх сына, чем часто вызывает недоумение у окружающих взрослых. В какой-то момент их чаепития Мо почувствовал все нарастающее напряжение и недовольство, переходящие в злобу – с Тянем явно что-то не так. Однако беседа и посиделки с сыном продолжаются. Ребенок не спешит – наслаждается сладким и просто отдыхом после активности. На звонок порывается ответить сам, но Шнь успевает взять трубку сам. - Вы где сейчас? – без приветствия, сразу. - В кофейне неподалеку от площадки. - Хорошо. Скоро буду. И сбросил. Никаких объяснений, ничего вообще. Но Мо понимал, что что-то не то и не так: ощущалось это, будто у Тяня разом высосали все эмоции и силы – тотальная пустота. Когда альфа появился в кафе, все бариста удивились – его узнали, конечно же. Но и не предполагали, что он придет к именно к этому парню. Мо поднялся было и начал приветствие, но его оборвали без слов: Тянь просто обнял его и уткнулся в основание шеи. Шань опешил, однако робко поднял руки и обнял в ответ. В этот момент Лао аж захлопал в ладоши от радости, ведь Тянь ему нравился: он еще не различал запахи, но понимал, что папа с этим большим альфой живет рядом не просто так. - Ура! Ура! Папа наконец обнял Тяня! Ура! Уииии! – последний писк вырвался, когда альфа внезапно поднял ребенка на руки и подбросил его немного. Пацан ускакал в уголок кафе, где были игрушки и всякие рисовальные принадлежности, поэтому «родители» могли поговорить спокойно. - Что случилось? - С чего ты взял? – Хэ упорно делает вид, что ничего не понимает. - Не забывайся, альфа… Я вот только думаю, кто и что мог сказать или сделать тебе такого, что ты сначала обозлился, а потом будто сдулся. Чен отпадает. Его альфа тоже. Партнеры и клиенты вряд ли могут довести тебя до такого… - Надо же, - усмехается беззлобно, - Сколько всего ты подмечаешь и знаешь обо мне уже, - отставляет чашку с кофе, которую бессовестно стырил у Мо, - Отец. Это отец. - И что же он мог такого выдать? - Он хочет взглянуть на тебя собственными глазами. Увидеть того, кто… - тут его перебивает уже Шань. - Кто охомутал его сына. Хах, его ждет большой сюрприз, - теперь раздражение поднимает уже у Мо, Хэ чувствует это. - Я пытался отказаться, но не смог. На этих выходных они ждут нас в своем особняке. - Они? – выгнутая бровь. - Да, они: отец и его новый супруг. - Что ж, мы придем. А ты за эти три дня можешь научить меня хоть каким-то манерам, которые приняты у вас. - Нет, - как-то жестко говорит Тянь. - Нет? Почему? - Все просто: ты будешь собой. - Это не лучшее решение. Однако больше к этому обсуждению не возвращались. Они не заметили, что Лин ловко спрятал в карман фартука маленькую вещицу. Они не знали, что все пойдет совсем не так, как планировалось. * Чену постоянно плохо. И он не понимает, это отмена таблеток и внезапное принятие своей сущности так ему аукается или накопленный недосып и полный игнор здорового образа жизни так влияют. Но факт остается фактом: тело ослабело, вечно хочется спать и жрать. Такое бывало уже при смене препаратов лет пять назад, но прошло довольно-таки быстро, когда организм привык к новым веществам. Надо переждать. Надо переждать – так он убеждал себя еще неделю и еще. Не говорил ничего Би – тот и так все видел. Только вот, когда альфа выхватил у него вечерком стакан с вискарем, взбесился. Еще больше он охуел – не взбесился даже – когда увидел в ванной их квартиры целую батарею всяких тестов на беременность. - Ты охуел? – вот прямо так сразу в лоб. - Нет, - Би улыбается, точнее, пытается не улыбаться, но это не получается, - Просто попробуй. Будет отрицательный, сделаешь еще парочку. И успокоишься. - А если положительный? – каким-то мертвым голосом спрашивает Хэ. - А ты сам что хочешь? - Спать, - он настолько вымотан и опустошен даже от возможности положительного результата, что все мысли и эмоции куда-то отрубились сами и умотали в дальние ебеня. Цю понял, что Чена лучше не трогать сейчас, поэтому просто улыбаясь ушел. А Чен смотрел на все это разложенное богатство и просто не понимал, как сейчас реагировать. В голове было пусто и гулко. Всю жизнь он был инструментом, который выполнял любую волю отца. Инструментом без права на выражение своих желаний и воли в принципе. Да, с возрастом это менялось ведь будь он просто бездумным роботом, управлять такой громадиной, как отцовский бизнес, он бы просто не смог. Однако же часть его была все равно под замком. Заблокирована. Забетонирована. Спрятана… Но не убита. И как бы Чен ни утверждал то, что он не родит, что он даже забеременеть не сможет, в глубине души еле живая часть омежьей души желала этого, скуля и воя. А вот рациональная часть сейчас вопила о тревоге билась в припадке – не надо, нет, только не сейчас! Так он ходил несколько дней. Предусмотрительный Би ему вообще на глаза не показывался это время. Чен знал, что отец позвал брата с рыжим к себе. Знал и то, что его присутствие тоже ожидается. Он так и не смог сделать тест…