***
— В гибели вас троих виновата именно я, — грустно улыбаясь, произнесла Моника. — Юри была права. Это я вас убила. Саёри смогла почти физически ощутить, сколь сильно напряглась рядом Нацуки. Всё дело может разразиться скверным скандалом! И нужно сгладить углы, пока не стало совсем уж поздно. Подруги могут много гадостей наговорить сгоряча, а в столь тяжёлое для всех время этого делать нельзя. — Н-наверняка-а, — в своей обычной привычке глуповато захихикала девушка, разнося нелепое эхо по всему Залу. — Всё произошло, как в какой-нибудь нелепой манге, да, Моника? Ты, ну, к примеру, несла что-то в руках, и наступила на оголённый провод, который был рядом с… Подруга осторожно прикрыла её губы своим указательным пальцем. Устало выдохнула, с какой-то почти материнской заботой глядя в глаза удивлённой Саёри: — Сгорел сарай, гори и хата, не так ли? Если у нас сегодня вечер откровений друг с другом, мне стоит быть честной и, наконец, освободить себя от оков этой лжи. Я вовсе не жду от кого-нибудь здесь понимания или прощения, далеко нет. Просто так станет легче. Мне не нужно будет прикидываться. Ведь… всё начиналось в какой-то момент с простого вопроса, именно тогда, когда я впервые осознала всю бессмысленность, тщетность своего жалкого существования: «насколько далеко я смогу зайти?». Такими были первые несколько раз. Ну, а уж после… тогда я поняла, что с удовольствием хотела бы остановиться… но не могу. Просто не могу, — она опустила голову. — Сука, — по Залу Суда разлетелся шлепок от смачной пощёчины. Все обернулись. Моника так и стояла с пылающим алым следом на левой щеке. Она не попыталась ответить или контратаковать. Она даже ни сделала шагу: просто схватилась за место удара, отстранённо, но также и словно бы с благодарностью глядя на Нацуки. — Грязная лгунья. А я же ведь… я тебе верила, — глаза у Нацу наполнялись горячими слезами. Саёри теперь просто застыла. С рукой, поднесённой к груди. То, что произнесла сейчас Моника, было куда выше её уровня понимания. Оно несколькими простыми словами напрочь сметало существование самого факта их крепкой дружбы. Моментально убивало всё желание доверять. Доверие. Саёри ведь не по-наслышке давно уже знала, какая же больная это тема для Нацуки. Открыться по-настоящему та могла лишь трём подругам, при том, что одну из них — саму Саёри — едва ли Нацу воспринимала всерьёз, и сокровенным никогда не делилась, считая чересчур легкомысленной. Всю ту информацию, которой Саёри всё же владела, ей удалось лишь случайно подслушать. Что же касается Юри, меж ними с Нацуки завязалась куда более тесная дружба, но та, вероятно, в силу своего воспитания или характера, не спешила рассказывать тихоне все свои мрачные тайны. Ну, потому что… Юри уже тогда была человеком достаточно ранимым и с расшатанной психикой. Какова была б из Нацу подруга, реши она всё это дело ещё и своими рассказами усугублять? Оставалась, как всегда, только Моника. Только Моника, со своими незамутнёнными взглядами, на правах мудрого лидера, иногда могла дать совет, а порой даже — просто выслушать. Часто это бывало куда как важнее. Ведь, судя по тому, что Саёри однажды услышала, отец Нацуки не просто бьёт свою дочь время от времени и пьёт не просыхая, он иногда… как бы это сказать… пытается склонить её к чему-то настолько грязному и отвратительному… А главное — никто даже толком не может сказать, как или из-за чего, но кто-то в классе девочки недавно прознал об этом. И вместо того, чтобы просто помочь попавшей в крайне неприятную историю однокласснице, злые языки стали потешаться над ней, из-за чего та лишь сильнее замкнулась в себе. Она настолько же сильно ненавидела отца, как и любила свою маму, но с матерью была совсем уж мутная история и та, кажется, погибла очень давно. Других родственников рядом не было. И это всё, что Саёри знала. — Ты… ты… т-ты-ы… — пытаясь выдавливать из себя слова, Нацуки, всхлипывая, замахнулась дрожащим кулаком в сторону Моники, когда её руку внезапно перехватил появившийся не пойми откуда Юсон. — Пойдём, пойдём отсюда, — торопливо проговорил Ким, отводя плачущую девушку чуть в сторону и приобняв её за плечи. — Что она такого сказала? Тебе надо успокоиться, слышишь? И хотя самой Саёри подобное поведение со стороны парня показалось немножечко наглым, внутренне она всё же была ему сейчас благодарна. На этом её воспоминания касательно минувшего дня и заканчивались.***
Не особенно длинный коридор, между тем, продолжился рядом дверей по обе стороны, на каждой из которых висела симпатичная табличка с именем, очевидно, единственного жильца. Саёри все эти имена без труда узнавала — разумеется, они принадлежат её старым и новым друзьям. Она попробовала постучать в парочку дверей наугад, но в комнатах, вероятно, никого сейчас не было. С этой стороны коридорчик выводил свою гостью к небольшой лестнице, поднимаясь по которой наверх, девушка уже с замиранием сердца слушала такой успокаивающий её сердце шёпот волн. Нежный, игривый ветер обдал её ненавязчивым солёным ароматом, идущим с морских просторов. «Но может ли это быть..?» «Ах!..» Не веря своим глазам, поражённая Саёри осторожно взошла на палубу. Она бегло огляделась вокруг — всё так и есть: место её пребывания на практике напоминало огромную супер-яхту. Подобные она видела раньше, разве что, в фильмах у миллиардеров. И вот теперь, как ни странно, сама на такой оказалась! Сердце юной мечтательницы вдруг пропустило удар, когда она краем глаза взглянула на великолепные белые паруса, точно из очень красивой сказки! Сейчас они не были подняты: корабль чинно дрейфовал по умиротворяюще-голубой глади спокойного бескрайнего моря. И лишь синее-синее, невероятно тихое и светлое небо над головой… — Я очень извиняюсь, юная леди, — из-за спины Саёри вдруг услышала немного недовольный голос актёра. — Но не соблаговолите ли вы для начала ко всем присоединиться? Мы ждём только вас! Эх, — проворчал в конце он. — С подобной красотой вокруг на меня уже теперь никто и не взглянет… досада, какая досада. Едва оглянувшись, девушка увидела теперь и других ребят, дружно собравшихся у носа корабля. Парочка особенно смелых в лице Севена и Ирумы даже позволила себе занять стоящие рядом шезлонги, пока, впрочем, не раздеваясь (каждый был в том, в чём Саёри запомнила, а теннисисту вернули его повседневный наряд). Картина всех ребят, собравшихся на свежем воздухе и выглядящих, в общем-то, даже немного довольными на фоне бесконечных морских просторов, весьма умиротворяюще подействовала на Саёри. Народ достаточно беспечно о чём-то щебетал, дожидаясь её, и, пока Саёри шла до них, она умудрилась их даже пересчитать: не хватало только одного человека… похоже, Юсона. Она понятия не имела, почему Ким сейчас был не со всеми, но очень надеялась, что с ним всё нормально. Ведь в таком райском местечке плохое просто не может случаться с хорошими людьми, правильно?.. — Иди скорее к нам! Мы дожидались только тебя, — поторопила её стоящая чуть в стороне, совсем рядом с тихоней, Нацуки. Она со смесью страха и отвращения бросила короткий взгляд в сторону Моники, которая обреталась едва ли не в противоположном конце людской массы, затерявшись где-то около Зена и его друзей. — К нам должен был ещё Юсон подойти, но ребята, сходившие за ним, сказали почему-то, будто он отказался, — добавила вдруг Нацу, пожимая плечами. Как показалось Саёри, не без лёгкой печали в голосе. — Осталась только ты… наша соня. — А для чего это мы все здесь собрались? Как сюда попали? — спросила вдруг, собственно, соня, рассеянно почесывая голову. — И когда у нас обед? — Эм… — стоящий неподалёку Рантаро с интересом взглянул на свою недавнюю соратницу. — Морти велел нам собраться здесь, когда все будут готовы. Он собирается дать новые указания и не особый любитель повторять дважды, как сам сообщил. Полезно иногда заглядывать в свой планшет, — зачем-то напомнил Амами. — И что же… он хочет сказать? — Саёри, ощутив небольшой укол вины, вспомнила, что наличие своего, проснувшись, даже не проверила. Должно быть, он остался где-то в её каюте. Надо будет потом найти. — Раз уж более гостей мы с вами не ждём, то… — Вместо, или даже, правильнее сказать, в качестве ответа из динамиков над головами собравшихся снова разнёсся до боли знакомый голос. Многие дружно стали вертеть головами, в попытках разобраться, откуда же шум идёт, но отыскать его источник, равно как и самого паренька, им это не помогло. В голосе промелькнули нотки довольной улыбки. — Добро пожаловать на наш скромный круиз, на яхту «Despair Alexia»! Приношу свои запоздалые извинения за технические неудобства чуть ранее и за то, что для доставки сюда пришлось вас немного обработать усыпляющим газом. Я вижу, вы уже пришли к норме. Ну, а раз так… позвольте же загладить мою вину этим прекрасным плаванием. Да, я решил капитально улучшить ваши условия проживания! — Тюрьма она и есть тюрьма, хоть из золота, хоть где, — недовольно протянула с шезлонга Ирума. — Ты лучше ответь: доколе нам это терпеть? Эта развалюха с нами на борту вообще куда-нибудь доплывёт раньше, чем мы окочуримся?! — Ну, отчего же сразу тюрьма? — Морти, судя по его голосу, похоже, немного обиделся. — На этом корабле есть всё, что душе угодно! Да многие ради недели подобного будут готовы полжизни на заводе пахать. К-хм, так вот… запасов пропитания и воды тут, минимум, на добрую пару лет! Медикаментов тоже хватает. Ну и, помимо всего прочего, созданы все условия для досуга: собственные комфортабельные апартаменты у каждого, каюта-ресторан, игровая комната, небольшой кинозал с довольно обширным ассортиментом по части фильмов с субтитрами на любой вкус, отличные душевые, есть даже своя маленькая библиотека и бассейн! Возможно, я что-нибудь упустил… в любом случае, уже после нашей маленькой вводной вы будете вольны исследовать всё, что хотите, сколько захотите и когда захотите! Кроме, разумеется, некоторых технических помещений, доступ в которые вам закрыт из соображений вашей же безопасности, — уклончиво сказал парень. Ирума очень грязно выругалась. — А знаете, подобное заключение мне даже немного по нраву, — довольно промурчал Хоши. — Имею, с чем сравнивать. — Говори за себя, грязный мужлан! — не согласилась с ним отважная Чабашира. — Верные потенциальные последовательницы Тенко где-то там, на Большой Земле, потенциально ждут — не дождутся, когда я смогу уже умотать отсюда и обучить их противостоять подлецам вроде вас! Драгоценное Нео-Айкидо Тенко создавалось ею не для того, чтобы уйти вместе со ней под воду! Тенко не позволит! Не-а. — Ну, а на этот счёт у нас правила точно такие же, — в голосе из громкоговорителей прорезалась противненькая усмешка. — Хочешь убежать назад, на Свободную Большую Землю — убей и не попадись. Можете, конечно, попробовать слинять и вплавь, я не ограничиваю… — Чувак, блин, серьёзно?! — во весь голос вдруг захохотал Севен. — Да этот корабль, по тому, что я сейчас вижу — чёртовы райские кущи! Я вот последние пару лет как раз себе копил на похожий. Откладывал с завтраков. И что же теперь, господа? Убить хоть кого-нибудь ради того, чтоб СБЕЖАТЬ отсюда? Нетушки-нет-нет, Бог 707 этого не потерпит! — Не будь столь скоропалителен, — загадочно произнёс Морти. — И, кстати, раз уж мы вдруг заговорили об этом, хотелось бы тогда, так сказать, не отходя далеко от кассы, представить заодно и ваш нынешний мотив… — «Мортив»? А что такое «мортив»? — произнесла недоумевающая Саёри, держа палец во рту. — … — Дополнительный стимул к убийству, дерьмоголовая, — решила, спустя пару неловких секунд, всё-таки пояснить Миу. — Спасибо. Так вот, — вновь заговорил Морти тоном дешёвенького рассказчика из какой-нибудь третьесортной манги. — Наверняка многие из вас, оказавшись в этом прекрасном, животворящем месте надумают приятно провести время в компании людей, которых потом — ведь как знать? — вы больше никогда не увидите, а разделённые в этой весёлой суете минуты будете вспоминать на протяжении долгих лет. Но ведь и это ещё не всё! Ибо зачастую бывает так, что именно в таких вот, казалось бы, случайных компаниях, в нечаянных встречах неделимые половинки единого целого вдруг обретают друг друга на целую жизнь… — Кончай уже с этой плаксивой хуетой, меня аж блевать тянет, — поторопила его Ирума. — И именно поэтому, только здесь и сейчас, — проигнорировал её Морти и тоном победителя вдруг продолжил, загадочно усмехаясь. — У нас действует акция! Убей одного и забери в подарок второго! Да-да, всё именно так, вы не ослышались: совершивший убийство на этот раз получит универсальный шанс иметь редчайшую привилегию на то, чтобы забрать с собой на свободу ещё ровно одного человека! Лучшего друга детства или возлюбленную? Да хоть на эники-беники кандидата выбирать можете, мне всё равно. Я обещаю не забирать у него жизнь и даровать свободу ещё целому одному человеку, на усмотрение Господина Убийцы, которого тот или та сможет забрать с собой, когда — если — выйдет! На этом у меня всё. Спасибо за внимание и оставайтесь на связи. А после этих слов динамики дружно щёлкнули, мгновенно погружая всех собравшихся на палубе в неловкую тишину. Похоже, ничего ещё вовсе не кончилось. Да что там, счастливым финалом пока даже близко не пахнет.***
Недолго, впрочем, народ унывал, задаваясь вопросами, ответы на которые получить в ближайшее время всё равно не выйдет. Место, да и время, особенно не располагало. Поэтому многие тотчас поспешили исследовать новую территорию, дабы поскорее использовать все блага на полную. Одной из оставшихся возле носа корабля стала Миу. Только теперь Ирума не разлёживалась на солнышке, как чуть ранее — она давно заприметила небольшой закуток здесь, поблизости — скромная металлическая коробка с железной дверью, на которой даже и окон-то нет. По всему выходило, что это капитанская рубка. — Но почему тогда здесь даже блядских иллюминаторов нет? — Ирума обошла вокруг всю пристройку. Подергала дверь — ожидаемо, заблокирована. — Этот молокосос настолько боится нас, что даже в глаза заглянуть не желает? Заперся там у себя и командует… эй, открывай, ублюдок! Только вот вместо Морти к ней на зов прибежал Электроник. Всё это время парень бродил неподалёку, без особого интереса рассматривая висящую на тросах по левому борту одинокую спасательную шлюпку: — Забавная ситуация, да? — он неуверенно огляделся по сторонам, не зная, как даже продолжить. — Место действительно… неплохое, мне здесь почти нравится, — Сыроежкин робко свёл и развёл указательные пальцы обеих рук. — Только исследовать совсем не с кем. Хотя, если ты не в настроении, тогда я просто..! Ирума вздохнула, в неописуемой тоске приложив руку к железной двери: — Даже представить себе не могу, какие чудеса местной техники ждут меня по ту сторону. Я, бля, костьми лягу, но туда попаду. Что бы ни случилось. Мой мозг требует новой информации, а кулаки — ответов, сука! — Она гневно сплюнула в сторону, затем приняла для себя очевиднейший факт, что в текущей ситуации ничего пока с этим не сделаешь, и обернулась к приятелю. — Ты прав. Пойдём. Я собиралась показать, как пользоваться твоим приборчиком. — Но разве мы уже не убедились за прошлые разы, что это ни к чему хорошему не ведёт? — рассеянно почёсывая голову, протянул Электроник. — Придурок. Я говорю о планшете, который ты, будто бесполезный кусок металла, по-прежнему таскаешь с собой. И ещё о некоторых вещах. Потому как, если уж собрался выживать с нами дальше… добро пожаловать в двадцать первый век, гость из прошлого! Советский Союз давно развалили. Да и не только это. — Но… откуда… — искренне задумался Сыроежкин. — Ты можешь знать столько много всего? Если, конечно, всё правда, — нахмурился он. — Хотя, меня теперь мало что удивит. — Эта детка постоянно требует какой-нибудь новой информации! Вдохновения на очередные шедевры и прочую поеботу… — Ирума многозначительно постучала себя кулаком по макушке. — Я впитываю различные факты и сведения вокруг себя, точно сраная губка. Поверь, когда ты остаёшься надолго прикован к постели в результате несчастного случая, времени свободного у тебя появляется дохрена, а возможностей творить великие дела не особенно много! Как здорово, когда есть Интернет. — …***
— Ну что, народ, открываем купальный сезон?! А между тем, по другую сторону от капитанской рубки, на задней стороне палубы, возле бассейна, ни с кем особенно не церемонясь, сумасбродный хакер начал стремительно стаскивать с себя одежду, пока не остался… — Серьёзно? — Хоши в изумлении приподнял бровь. — У тебя всё это время там были плавки? — А я — как пионер! Готов ко всему! — хмыкнул Люсиэль, — Бомбочка-а! И вновь без больших церемоний он ловко запрыгнул в воду, подняв тучу брызг. — Некоторые мужланы в степени своей омерзительности удивляют Тенко снова и снова… — Прикрывшись от летящих в её сторону капель, Чабашира нерешительно отошла от бассейна подальше. Севен же выглядел весьма опечаленным тем простым фактом, что никто не последовал его отважному примеру. Продолжая разминаться и плавать на своей стороне, он громко позвал: — Ребята! Тут целых три дорожки, алё-о! Кто-нибудь хочет посоревноваться со мной за мой титул Абсолютного Пловца, который я сам себе только что выдумал?! Туда и обратно, один заплыв, а? — Не по адресу! Не-а! Тенко вообще воду не любит, — зябко обхватив себя за плечи, нехотя произнесла Чабашира. — Даже не подходи к ней. — Наверное, тоже воздержусь, — спокойно ответил и Рёма. — С недавних пор у меня также к ней… слабая неприязнь. Если есть желание померяться силами в большом спорте, советую вылезти на сушу, отыскать ракетки и натянуть сетку. Тогда ты по-другому заговоришь, — уверенно хмыкнул он, поправляя свой извечный головной убор. — Ма-а… какие же вы все скучные. А между тем, неподалёку от них, по другую сторону бассейна, Джехи и Оля тоже имели небольшой разговор. Облокотившись на перила, Ольга сверлила своим невидящим взглядом бесконечно-спокойную морскую гладь, уходящую аж за пределы самого горизонта. Со своего появления в новой обители вожатая не проронила пока что ни слова. Некоторых это начинало откровенно тревожить, а кому-то становилось даже жаль её. — Потерять сразу двоих дорогих для тебя людей в столь короткий срок… понимаю, насколько это может быть тяжело, — Кан ненавязчиво встала рядом. — Но ни за что не стоит отчаиваться. Те, кто стоит за всем этим, скорее всего, только того и ожидают от нас. Обернувшись на собеседницу, Оля молча, но решительно кивнула: дескать, да, я ни за что не стану отчаиваться! Она гордо выпрямила спину. — Вот так-то лучше, — Джехи помолчала ещё немного, наверное, что-то обдумывая. Наконец, решилась и заговорила. — Послушай. Та ситуация, в которой мы все оказались, она… очень непростая. И требует некоторых ответных взаимодействий. Нам всем будет куда проще, если ты вместе с нами начнёшь приспосабливаться. — Она вдруг тепло улыбнулась, немного склонив набок голову. — Это не так страшно, как может казаться. — Да, — задумчиво проговорила, наконец, Оля. По её отсутствующему виду сложно было прочесть ход всех мыслей. — Наверное, да. — Всё это время ты жила словно в каком-то другом мире, — осторожно ответила Кан. — Я не могу узнать всех подробностей — вероятно, оно и к лучшему — но я могу показать тебе этот. Ты ведь уже знаешь, как пользоваться планшетом? — Этим маленьким телевизором? — Ольга смотрела на неё, словно наивный ребёнок. — Понятно. Всё слегка хуже, чем я ожидала. Чем ты вообще занималась раньше? В своё свободное от работы время. Были ведь способы выпускать стресс? Вожатая надолго задумалась, слегка надув свои щёчки. Затем, поднеся к губам палец, она важно сказала: — Спала, ела, отдыхала. На это нет особого времени, когда нужно приближать наше светлое будущее! Порою я что-то читала. Изредка. — И что, например, ты такое читала? Оля недолго гадала с ответом: — Книги. — … — Кан ещё немного подумала. — Хорошо. Раз так, я попробую дать тебе то, что меня успокаивает. Ты знаешь что-нибудь о визуальных романах? — О чём? — Ответ оказался более, чем ожидаемым. Лицо Джехи озарила загадочная улыбка. Она хитровато поправила свои очки и сказала: — На моём планшете волею судеб как раз оказалось несколько. Уверяю, тебе понравится.***
Между тем, Саёри в гордом одиночестве отправилась исследовать нижнюю палубу. Ей просто захотелось побыть без никого. Как выяснилось, отсюда наверх вели целых две лестницы — одна со стороны носа корабля, где девушка уже поднималась. В той части коридора находились, в основном, каюты ребят и ещё пара технических помещений, предназначения которых Саёри не знала и не особо задавалась вопросами. Там всё равно заперто и Морти запретил им туда ходить. Далее этот конец коридора заканчивался стеной. Вторая лестница находилась в противоположной стороне, и выводила прямо к бассейну. За нею ещё находился ресторан (со своим весьма большим баром) и, в самом его конце, дверь к большому складу, где хранилась провизия. По обе стороны коридора здесь также имелись такие помещения, как туалеты, душевые, крохотный кинозал, библиотека, лазарет, маленький спортзал с парочкой тренажёров и игровая комната. Кому-то те уже даже приглянулись. Саёри не имела большого желания находиться там в данный момент. Она уже было направилась обратно, в свою каюту, чтобы, скорее всего, просто прилечь и поплакать там о случившемся, вспоминая погибших и раздор с Моникой, когда, аккурат перед самой дверью… — Там, чуть ранее, на суде… не стану врать: это было ужасно. Но не так плохо, как я сначала подумал. — Прямо перед ней стоял, сложив руки на груди и ухмыляясь, довольный Рантаро. — В конце концов, ты самолично смогла защитить одну из своих подруг. Для человека без подобного опыта — уже достижение. — Ты же знаешь, что это простое везение, — хмуро бросила девушка. — Я не создана для таких занятий. Но и смотреть, как обижают моих близких, тоже не собираюсь. Мне очень приятно, что это наконец-то закончилось. — Далеко не факт, — загадочно бросил Амами. — А? Но он не счёл нужным пояснять, вместо этого обронив: — А знаешь, ведь из тебя может что-нибудь получиться. Ты вроде бы вполне неплохо отстаиваешь свою точку зрения, если придётся. Вот только тебе не хватает базы. — Извини, но я не заканчивала школы детективов и с моими проходными баллами меня вряд ли туда возьмут… — Ну, чтобы чуть лучше во всём этом ориентироваться и научиться строить какие-то аргументы, порою достаточно почитать книжек, — с видом победителя произнёс Рантаро. — В них хотя бы обыгрываются ключевые ситуации. Я уже успел посетить местную библиотеку и видел там несколько сборников детективных историй. Были, конечно же, книги и посолиднее, но я всё же советую тебе начинать именно с коротких рассказов. Они гораздо легче проглатываются и не дают заскучать. — Спасибо, — она без особого интереса взглянула ему в глаза, выдавив на лицо извиняющуюся улыбку. — Я загляну туда как-нибудь. Может быть, — закончила девушка. И по её тону даже круглому дураку бы оказалось понятно, что это — как раз-таки то самое «может быть», которое на деле означает «едва ли: я всегда найду занятие поинтереснее, даже если им окажется просто лежать и плевать в потолок». Когда вдруг Амами, подмигивая, между делом, прежде, чем отправиться восвояси, ответил: — Всего пара-тройка таких историй, и ты уже начнёшь более-менее понимать, что к чему. Не станешь Великим Сыщиком, разумеется, но… твои подруги тебе этого не забудут. — …***
Однако, не все из находящихся в этой новой тюрьме, по-видимому, решили заняться её исследованием. Беседа происходила в каюте Юсона. — Чувак! Ты опять взялся за старое? Я же оставил тебя без присмотра всего на какую-то пару часов! — Актёр сокрушённо бродил по маленькой комнатке, схватившись за голову и аккуратно расталкивая ногой катающиеся кругом опустевшие пивные бутылки. Рядом с ним, у кровати, облокотившись на ножку, с потерянным видом сидел и сам Ким, едва ли способный связать хоть два слова. В руке он держал бутыль кое-чего покрепче: от бедолаги за версту веяло перегаром. — Как ты вообще успел здесь всё это найти? Я думал, с тех времён, когда Рики не стало, мы уже прошли через это. Да, нам было почти также больно, как и тебе! Но… — Она была моей сестрой, мужик! Не забывай это. Ты, блин, даже не представляешь. И что мне… — Юсон попытался встать. Попытка оказалась далека от успеха, и Зен осторожно усадил того назад. Ким сдавленно рассмеялся и заплетающимся языком отстранённо продолжил. — О боже. Кажется, я в дерьмо, чел. Кажется, я… — Лучше мне скажи, ты о чём вообще думал?! — взорвался актёр. — Мы сейчас находимся чёрт знает где, среди кучи незнакомых людей, как минимум, с некоторыми из которых мне бы хотелось построить нормальные отношения. Да и тебе тоже не помешает! Знаешь, я и сам не лишён дурных привычек, но некоторые из них нам лучше оставить в прошлом. — О, да-а, ха-ха-ха… тебе так… ик! твоя Новая Идеальная Мисс нашептала? Глядите, кто у нас Сэр Крутой Парень. Продолжаешь играть героя? Чувак, ты давно не на сцене. — Юсон вдруг прервался, закрыв своё лицо обеими руками. Голос его начал заметно дрожать, когда он сорвался на крик. — Передо мной буквально за пару часов погибли два чёртовых человека! И никто не гарантирует, что следующим не окажется кто-нибудь из моих близких! Вот ты, например! Или даже я сам. Ты что, предлагаешь по этому поводу праздник устроить? Офигенное, блин, решение! И более того, — продолжил он, пристально глядя в глаза своего друга. — Твоя новая пассия! Я слышал кое-что из её свеженьких откровений! Она и сама… — Прошу прощения… кажется, мы немного не вовремя, — оба спорщика только сейчас заприметили, что дверь в каюту Кима, как назло, оставлена приоткрытой. И сейчас на пороге застыли встревоженные Джехи и Моника. Кан тяжело вздохнула. — О боже. Только не говорите мне, что он опять это делает. — Да! Да, блин, я это делаю! И буду делать множество раз, если захочется! — Ким яро взмахнул рукой, в которой была бутылка, немного расплескав содержимое. С обидой продолжил. — Не надо относиться ко мне так, словно я здесь — чёртов ребёнок! Вам стоило бы понять, что мы больше уже не дома. Крайне смущённая и огорчённая, Кан обернулась вдруг к своей спутнице: — Приношу за него свои извинения, — сказала она удивлённой Монике. — Не так давно Юсон потерял сестру, весьма дорогого и близкого для всех нас человека. Но особенно — для него. Настолько болезненная утрата… обычно в последнее время он заглушал свои приступы тоски по ней геймингом. Но, видно, не в этот раз. Указующий палец Кима резко сместился на новую знакомую, с презрением парень ответил: — Разумеется. Ну, давай же. Упади ещё перед ней на колени! Думаете, она будет вам новой Рикой? Такая же весёлая, заботливая, ответственная, не унывающая… — Юсон всхлипнул. А после сквозь зубы добавил. — Не ведись на эту обманчивую обёртку, Зен. Она — грёбаная убийца. Я сам слышал. Моника поймала на себе заинтересованные взгляды новых товарищей. Выдала крайне неуверенную улыбку, неловко сводя указательные пальцы обеих рук. Тишина всё затягивалась. И тогда она, прочистив горло, извиняясь, ответила: — Я вам всё объясню. Но для начала… не оставите нас с ним, буквально на пару минут? — Если ты так этого хочешь… — Зен неуверенно оглянулся в сторону Кан. — Ладно, почему нет? Джехи лишь пожала плечами, недоверчиво глядя на бывшую Президента: — Мы будем рядом, — мрачно сказала она. — О, ну, разумеется, — истерично засмеялся Юсон, опять приложившись к бутылке. Он хитро взглянул на уходящих товарищей. — Можешь убить меня прямо здесь. Но они тебя за это повесят! Найдут и повесят. Суд, кажется, здесь всё-таки справедливый. Дверь за её спиной негромко закрылась. Моника ничего не ответила. — Если ты думаешь, что я поддамся тебе без боя, ты тоже очень здорово ошибаешься! — Ким закрутил полупустую бутылку и приготовил её на манер биты. — Кто б что там ни говорил, я верю словам Морти. И знаю, что ты их убила. Я сам это слышал. Однако, вместо ответа девушка с непроницаемым видом молниеносно схватила его за «вооружённую» руку. А после на её лице возникла холодная и острая, точно лезвие наточенного ножа, улыбка, когда она тихо заговорила: — Урок дня от Моники: сталкеринг — это нехорошо. — Она была права! — По лицу парня вдруг побежали слёзы, когда он не смог, просто физически не смог высвободить свою пятерню из её мёртвой хватки. Бутылка упала на пол и со звоном разбилась. — Ты сука! Сука! При том, самая настоящая. Моника улыбнулась лишь пуще прежнего: — Для тебя — альфа-сука, — она начала медленно, но уверенно выворачивать руку своего собеседника, по-прежнему ничуть не меняясь в лице, когда Юсон скривился от боли. — И, раз уж мы об этом заговорили… хотя я тебе не мама и даже не близкий человек, один полезный совет на будущее я всё же дам. Ты сам подумай, как им распорядиться: женщины не особенно падки на редкостных пьяниц. У той, за кем ты здесь бегаешь хвостиком, отец — живое тому доказательство. Порою он попросту напивался в присутствии своей дочери и начинал её… впрочем, тебе пока рано такое знать, — Моника холодно усмехнулась. — Она его ненавидит. Так что советую избавиться от подобной привычки хотя бы в её присутствии, чтоб не пойти по его стопам, чего доброго. А видеться вы теперь будете часто. Мы все здесь соседи, как-никак. Молчание повисло в маленькой комнате. Юсон поражённо глядел на свою новую знакомую, когда та разжала руку. А после Моника всё с теми же спокойствием и грацией английской королевы подошла к двери и, несколько раз постучав, виновато сказала: — Спасибо, что уделили мне минутку. Теперь всё хорошо. Вы можете войти!***
Тук-тук. Сначала Юри подумала, что всё дело в открытом иллюминаторе, которым теперь поигрывал лёгкий ночной ветерок, желая проникнуть в комнату. Она неохотно обернулась на окно, отрываясь от чтения, и сразу же пожала плечами — сама ведь закрыла его минут десять назад: к ночи начало холодать. Странно. Тихоня постаралась тотчас же вернуться к любимой книге. Вообще, подобная «перемена сеттинга», как она в шутку (правда, шутить, в основном, приходилось у себя в голове) называла их новое перемещение, Юри понравилось даже больше. Корабль не выглядел настолько травмоопасным, в отличие от старого дома. Вообще, здесь всё казалось новее и как-то приятнее. Ведь, хотя ей, по большей части, было без разницы, многие могли покалечиться из-за гнилых досок и прочего там, на прежнем месте. Здесь этой угрозы нет. Во всяком случае, такой явной. Куда сильнее тихоню порадовало наличие теперь отдельных кают на каждого человека. Спасть вместе со всеми в одной комнате, поднимаясь и ложась по звонку, она не привыкла, и это казалось ей просто ужасным. А так появилось немного целительнейшего для её души личного пространства, где можно, не выключая свет, читать хоть всю ночь (книги, которые тоже, кстати говоря, здесь появились, и очень немало). Тут точно никто не начнёт вдруг ругаться, что свет бьёт в глаза, мешая уснуть. За окном давно глубокая ночь. Тишина. Хорошо. Тук-тук. Снова звук повторился. Будто заплутавший котёнок поскрёбся в дверь комнаты (или одинокий енот?). Юри постаралась побыстрее прогнать навязчивую ассоциацию и, отложив книгу в сторону, с постепенно просыпающимся интересом не спеша поднялась с кровати и направилась к выходу. Кого могло принести в этот предрассветный час? Все уже давно десятый сон видят. …И тут же, открыв дверь, увидела весьма хорошо знакомую ей, неспешно удаляющуюся спину ночной гостьи. — Всё хорошо: я не спала. Ты можешь войти, — чуть слышно произнесла Юри. Всё-таки час уже весьма поздний (ранний?), а насчёт звуконепроницаемости этих стен тихоня уверена не была. Вздрогнув и напрягшись так, словно её поймали на краже, Нацуки резко обернулась. Выражение на её милом лице сменилось от испуга к растерянности: — А можно? П-правда?.. — Естественно. Я ещё даже не собираюсь ко сну. Заходи, — чуть заметно улыбнулась ей собеседница. Нацу, зябко обхватив себя за плечи, шагнула внутрь. С неприятным пониманием и болью в груди Юри не могла не заметить, как её самая близкая подруга мелко дрожит. Едва ли от холода. Без лишних комментариев тихоня дождалась, пока Нацуки сядет на её кровать и негромко прикрыла дверь. Затем она устроилась рядом. Первой, как и обычно в моменты, подобные этим, тишину разорвала несчастная Нацу: — Ты н-наверно… наверно, ты сейчас думаешь, что я ужасная подруга, — девушка всхлипнула и отвернулась, стараясь не показывать своих слёз. — Извини. — Почему я должна так думать? — без излишнего удивления, мягко, спросила Юри. — Только не делай вид, будто не замечаешь, — Нацуки с благодарностью приняла носовой платок от подруги, — что я всё это наше… путешествие, — с отвращением процедила она. — Только и делаю, что о себе плачусь. Я видела, как тебе здесь некомфортно! Ты хочешь найти новых друзей, тебе страшно и одиноко… но в одиночку сама только всех вокруг распугиваешь. — Такой уж я человек, — тихоня, пожимая плечами, без особого желания признала очевидное. — Не совсем и не всегда понимаю, как работают… чувства. И, исходя из этого, не умею правильно строить общение с окружающими меня людьми. Кончиком пальца Нацу утёрла стекающую с уголка глаза слезинку. По-прежнему не оборачиваясь, дабы не смотреть Юри в глаза, проговорила: — Всё моё свободное время здесь я только и делала, что дрожала, закрывшись в комнате. Боялась стать следующей… первой в списке. Или второй. Я знаю, как тебе одиноко! Нужно было всего-то помочь сблизиться с другими людьми. Среди них есть те, кто тебе может понравиться! Правда, есть. А я вместо этого… не могу прогнать собственных демонов. Дерьмо я, а не подруга. Юри бережно положила руку на её плечо, явно собираясь что-то ответить, но Нацуки решила продолжить: — Да даже, блин, прямо сейчас! Я вновь прихожу к тебе со своими проблемами, вместо того, чтоб собраться и… — Она в гневе отмахнулась, а затем перешла вдруг на шёпот, прикрывая ладонями голову. — Не хочу оказаться следующей. Просто однажды вдруг взять и не проснуться. Может быть, даже сегодня. Как думаешь, это страшно? — … — Эти таблетки из лазарета… забыла, как они называются. Чёрт! Пришлось съесть, наверное, тройную порцию, чтоб быстрее заснуть. Ни черта они не помогают. Просто сижу здесь и ною. Я ужаснейшая подруга. — Другая мне и не нужна, — чуть слышно ответила Юри. — Чего?.. — Бояться — нормально, — спокойно сказала тихоня. — Найди мне здесь того, кто не боится. — Ты не боишься. Юри едва заметно ей улыбнулась: — Я — это другая история. — Тогда, в Зале Суда, ты ведь даже не побоялась встать против Моники! На тот момент я ещё не всё поняла, но сейчас очень сильно тобой восхищаюсь. Правда, ты всех едва не погубила… — Я искренне хотела сделать, как лучше, — печально призналась тихоня. — Я и раньше пыталась отвадить её. Чтобы не трогала самое дорогое… и тогда тоже думала, что это была она. — Ты с самого начала знала, что она… что-то настолько ужасное… с нами сделала? — пытаясь прекратить плакать, спросила Нацуки. — Но почему? Как? — Это очень долгая история и у меня совсем нет настроения её рассказывать, — чуть отстранённо ответила собеседница. — Извини. Может быть, в другой раз. — Мне… — Нацу, едва дрожа, обхватила свои колени. По крайней мере, она перестала плакать. Придвинулась чуть ближе к подруге, почти что опираясь на ту. — Ещё тогда, во время нашей жизни в Клубе, снились всякие сны. Они были… страшные. Очень. Да. Там Саёри, да и ты, делали просто ужасные вещи с собою, а Моника… нет, я не хочу об этом говорить. Тогда я упорно списывала всё на стресс из-за ситуации дома. Но после её признания… понятия не имею, как всё оно может работать, только мне уже кажется, что это были не просто сны. Совсем нет. — Вполне может быть. Кто знает? — уклончиво ответила Юри, которая знала наверняка. Она уже заметила, что последнюю часть истории подруга рассказывает заметно заплетающимся языком, при этом начав клевать носом. — Я… никогда её… не прощу, — сильно зевая, произнесла Нацуки, невольно опустив голову на грудь подруги. Почувствовав столь близко к себе стук маленького сердца, Юри застыла, почти не дыша. Она буквально физически ощутила, как Нацуки расслабилась, а после с упоением разглядела, как медленно, словно бы неохотно, но всё-таки исчезают морщинки страха и недовольства, покидая лицо засыпающей Нацу. От неё немного пахло лекарствами. Смахнув предательски — так не вовремя! — бегущую по щеке слезу, тихоня негромко запела: I'm mesmerized with your warmth Like honey, like pure gold It hypnotizes the rage and war Sweet nothings hush away the storms Дыхание Нацуки сделалось плавным и тихим. Бережно подхватив облокотившуюся на неё подругу, Юри осторожно, едва дыша, словно спящее дитя, положила заснувшую Нацу головой на подушку. Всё это время, ни капли не сбиваясь ни с мотива, ни с текста, тихоня продолжала свою негромкую песнь. I'm your reflection Fractals made of silver blue, shining like me The glow in calm of dawn Gives me strength to carry on Стараясь не издавать ни единого шороха, Юри тихонько улеглась рядом, в блаженстве прикрывая глаза и вдыхая волшебное живое тепло, исходящее от подруги. It's about the feeling found within the meaning of the sunlight gleaming It's gonna bе okay Не удержавшись от искушения, она осторожно поправила упавший на глаза Нацу длинный розовый локон, аккуратно заправив тот за её ухо. Вновь сердце пропустило удар. Нацуки показалась ей такой умиротворённой и почти что счастливой… просто сон наяву. В очередной раз не сдержав себя и уже трижды прокляв за такое решение, Юри, не дыша, легонько коснулась губами лба лучшей подруги. Веки Нацуки чуть дрогнули, но, кажется, она так и не проснулась. — Hush the storms away, — в конце концов, чуть слышно допела тихоня. Она с застлавшими глаза слезами взглянула за иллюминатор. Огромное, казалось бы, бесконечно тёмное море на своей поверхности по-прежнему казалось спокойным. А где-то за горизонтом, первыми неуверенными лучами, тяжёлое тёмное небо над их головами прорезал рассвет зарождающегося нового утра. — Люблю тебя.