Шестнадцать Затерянных

Он глядит на то место, где его вездесущие шаловливые ручки должны были бы заканчиваться: запястья и то, что чуть далее. Но там больше ничего нет. Нет даже боли и крови — хотя бы одной чёртовой капли! Лишь два идеально-гладких среза. — М-мои… руки… — К-какого хрена ты сделала с ним, грязная безумная сука?! — первым из себя выходит, конечно же, Зен. Его ноздри то и дело раздуваются, как у рассвирепевшего быка. Голос срывается, челюсть стиснута, а кулаки крепко сжаты. — Будет знать, — Сири с показательным безразличием разглядывает собственное запястье. В Зале Суда постепенно начинает нарастать настоящая паника: народ, наконец, сумел осознать произошедшее. Среди собравшихся здесь от одного к другому уже бегут громкие тревожные перешёптывания. — Мне кажется, вполне достойная расплата за попытку вмешательства. — Я лично прикончу тебя, — не хочет униматься актёр. — За то, что ты с ним сделала! Я- Но тут он получает резкий толчок в бок от своего же приятеля: — Чувак! Всё. Утихни, — шипит ему Люсиэль. Бледный, как полотно. Одними губами он едва слышно добавляет. — Пожалуйста. Не видишь, насколько всё плохо? — … — Тишина в зале, — расходится под потолком её громкий, властный голос. — Всё, что я хочу сейчас слышать — это обсуждения. Те, кто уже меня знают: можете предупредить своих слишком буйных товарищей — второго предупреждения не будет. И первое-то было сделано лишь потому, что я в хорошем настроении. Пока что. Продолжаем дискуссию. — Так… а всё-таки, — весьма и весьма неуверенно произнёс Электроник, пока чесал свой затылок. Немного откашлялся. — Как нам сказал Зен, он уже сам никого на старом месте не обнаружил к своему возвращению. И побежал их искать. Но что было дальше? И почему? — Эм, — Чабашира неуверенно огляделась по сторонам, решаясь взять слово. — Всё время, пока ребята оказывали ей первую помощь, Тенко думала, что вот-вот прибудет Морти. Он же ведь был где-то рядом! Всё это время. Поэтому… она не могла долго ждать. Не могла спокойно там находиться! И, как только стало понятно, что основная работа окончена, я тут же извинилась перед Севеном и быстро побежала к Саёри, вниз, чтобы скорее предупредить её о том, что нужно… — она виновато потупилась, — …или не нужно делать. — Записи лифта, — задумчиво произнесла Юри, сверяясь со своим верным планшетом, — подтверждают эти слова. В них сказано, что ты появилась на этом этаже следующей после Саёри. Все снова обратились к данной части их Файлов: «Дополнительная информация: I Саёри — 9:09 Тенко — 9:28 Морти — 9:30 Зен — 9:33 II Миу и Электроник — 9:14 Юри и Зен — 9:18». Сейчас всех интересовало только то, что находилось под римской цифрой «I». — А следующим, — пробормотала всё же Саёри. — Там идёт сам Морти… — Погнался следом за ней? Но почему? — искренне задумался Зен, кажется, немного всё-таки взяв себя в руки. — То есть, ясное дело, что не затем, чтобы сказать: «привет, как поживаете», но… ведь столько уже времени было на это грёбаное убийство, а он вдруг решается только сейчас… не понимаю. — Увы, покойника мы допросить больше не сможем, — Рантаро немного печально пожал плечами. — Хотя, этот и при жизни был не особенно разговорчивым, если вспомнить. — Давайте всё-таки немного подумаем… — чуть слышно вмешалась Юри. — Откуда такая задержка? Это тоже может быть важно. — Ну-у, к-кажется, — вспомнила вдруг один момент, которого они касались не так давно, Саёри. — Я могла нечаянно доломать его волшебную перчатку во время той драки, и… — Какой такой «драки»? — Стоп, так ты дралась с ним?! Саёри только проигнорировала почти одновременные возгласы со стороны Амами и Юри, чтобы тихо продолжить: — Если его главное оружие больше не работало, как полагается, это вполне всё объясняет! Ведь на этаже с тюрьмой к тому моменту уже начало собираться слишком много людей, и Морти, наверное, понял, что, попытайся он хоть кому-нибудь здесь причинить вред теперь… когда он без своего главного козыря и совсем один, — лицо девушки вновь помрачнело, — …ему бы пришлось иметь дело со всеми вами. Ответом ей стали вдруг тихие-тихие хлопки, уже разносящиеся в мёртвой тишине Судебного Зала. — Браво! Браво, леди сыщик, браво! — это находчивостью своей «юной подопечной» уже вовсю восхищалась с экранов Сири. — Я ненадолго прерву вас. Теперь, когда я заняла этот, в буквальном смысле, самый высокий пост и подключилась ко всем местным системам, в меня пока что поступает слишком много информации. Скоро я буду знать всё о каждом вашем шаге, сделанном здесь когда-либо. На данный момент эти данные ещё сортируются. Но я уже могу сообщить кое-что весьма любопытное… вам будет интересно. — Давай, не тяни… — неловко поторопила её Ирума, вся как-то сжавшись и побледнев. Сири демонстративно откашлялась и медленно, слишком медленно начала: — Кое-какие камеры на первом и втором этажах засекали действия Морти в период обозначенного времени. Видимость не самая хорошая из-за тумана, и не все из них пишут звук. Но кое-что достаточно любопытное я вам, всё-таки, сейчас расскажу. Ведь я знаю его намного лучше других, много лучше кого бы то ни было на этой земле. Камера 13-А на втором этаже в момент появления тумана и первых незваных гостей показывает его застывшим на месте. Бедняжка пытается снова и снова оживить свою чудо-перчатку: ну надо же! В такой неподходящий момент сбойнула! Вот невезение. Он отстранённо наблюдает (но больше всё-таки слушает, по причине тумана) внезапную потасовку с участием свалившегося, словно снег на голову, Рантаро Амами. Камера находится достаточно близко к нашему любимому Морти. Вроде бы, его губы чуть двигаются — если даже он и говорит что-то себе под нос, слов мне не разобрать. Звука нет. Но это глуповатое выражение на его милой мордочке я узнаю везде, где захотите. Оно всё нам скажет гораздо красноречивее сотни-другой самых ярких фраз, и в тысячу раз лаконичнее. Растерянность. Боже ж ты мой, этот милый малыш понятия теперь не имеет, куда ему идти и что делать! Какая же прелесть. Позволить Рантаро закончить положенную работу вместо него самого? Звучит весьма удобно. Но тут уже и подкрепление в виде Ирумы Миу и её верного помощника подскочило, а оно явно не на его стороне. Позволить эмоциям одержать верх и раскидать всех при помощи своей чудесной игрушки, не оставляя никого на этаже живыми? Хороший вариант, только приблуда-то уже не работает. Теперь по показателям физической силы он уступает почти любому из них. М-да, вот так задачка… Ситуация на поле боя слишком быстро меняется. Морти решается выжидать. Этот парнишка умеет быть по-настоящему незаметным, если потребуется. Знали бы вы только, насколько забавно всё это смотрится! Некоторые из вас проходили буквально в метре возле него, а кое-кто даже не по одному разу. Огромное спасибо испорченной видимости! Морти никуда не пропал и никуда не ушёл: он притаился. Первая путная мысль посещает нашего парня очень и очень не сразу! Проходит где-то с пятнадцать минут, когда он всё-таки решается взять, наконец-таки, инициативу в свои тонкие ручки и прокатиться на лифте… аккурат в сторону Зала Суда. На первый этаж. Камера 4 — D даёт вполне неплохой обзор на то место, куда теперь отправился Морти. Туда, где с ним и повстречался убийца: возле панели управления. Но до появления нового тела в запасе у нашего смышлёного карапуза имеется ещё что-то около пары минут. Наша отважная Спасительница Слабых и Невинных к этому моменту уже давно находится в Комнатах Казней, а значит, что панель сейчас успела уйти в спящий режим. Чтобы вернуть её к «боевой готовности» и снова перехватить управление, нам опять нужен код. Листочка с ним у Морти при себе больше нет. И он бы рад был забыть содержимое, раз и навсегда выбросить прочь из своей головы, окончательно… К моменту своей гибели он успевает ввести его почти целиком и ни разу не ошибается. Но я что-то отвлеклась, извините. Так вот. Вы спросите, к чему вообще ему нужно было так рваться сюда? Чтобы потом умереть? Да едва ли. Ведь сами побуждения Морти изначально можно назвать даже благородными. Не верите? А вот. Парнишка собирался предотвратить величайшую катастрофу из всех здесь возможных. Хотел любой ценой остановить тех, кто скоро станет в ответе за моё освобождение. Восстановить худой мир, который, как говорится, был лучше доброй ссоры. Для этого он попытался убить Саёри. … … … — О, — когда Сири, наконец-таки, замолчала, не собираясь более продолжать свой рассказ, названная чуть ранее девушка замерла, глядя в пустоту перед собой со странным выражением на побледневшем лице. Её рука остановилась возле груди: так, словно бы Саёри пыталась достать невидимую стрелу, застрявшую у неё в сердце. Молчание пугающе затягивалось. А после она тихо и отстранённо добавила: — Наверное, это вполне ожидаемая реакция, если подумать… — Не слушай её, — тут же ответила Юри громким полушёпотом. — Сосредоточься на главном. Нам надо продолжить суд. — Да, — собеседница пару раз резко мотнула головой, точно отгоняя от себя нежеланное наваждение. Ударила себя по щекам. — Да, надо. — Не отвлекаемся! Следующий пункт списка! — спешно вмешалась тревожно смотрящая в сторону девочек Тенко. Она демонстративно сверилась с показаниями в планшете. — И здесь написано, что следующим после Морти на первый этаж пришёл- Она с недоверием подняла глаза в сторону актёра: — Ты, З-зен?.. Здесь написано, что ты появился за минуту до его смерти… Лицо Чабаширы стремительно побледнело. — Не может быть. Н-нет. Тенко не верит. — Ну, раз уж написано, — слишком по-простецки пожал вдруг плечами актёр, ковыряясь в полу носком ботинка. — То кто я такой, чтобы спорить с тобой? Организатор ведь врать нам не станет. Хах. — У тебя и впрямь были мотивы на это, — призадумалась Юри, с волнением смотря на своего товарища. — Из-за Морти погибла Моника, которую ты любил, а также он попытался забрать у тебя Люсиэля, ты сам мне рассказывал. Но, — в зале повисла тяжёлая пауза. — Тут что-то не сходится. Раньше организаторы никогда не давали нам имя виновника настолько прямо. — Ну убил и убил я его, боже ж ты мой! — Зен отчаянно всплеснул руками. — Чего тут думать? Он был тем ещё мусором, а я его ненавидел. Сожалеть мне особенно не о чем. Всё сошлось! Люсиэль смотрел на друга со слезами, застывшими в его глазах: — Ты идиот? — Кто идиот? Я? Да, я тот ещё грёбаный идиот! А что?! Ради чего же мне теперь, по-твоему, жить? Лучший друг бросил, девушка… — актёр болезненно стиснул зубы, прикрывая глаза, — тоже! А остальные дорогие для меня люди вообще давно уж мертвы! По его сраной вине! Поэтому пара ударов ножом успешно решила всё это чёртово дело! — Зен наотмашь махнул рукой. — Он заслужил! — Но его убили с помощью удушения, — раздался вдруг надо всем этим неожиданно спокойный голос Саёри. — Этого не было в Файле Дела, так что для роли ты не смог бы заранее заучить. Но я уже поднимала вопрос: в самом начале суда. Нужно было внимательнее слушать. Или самому хоть разок осмотреть это тело. Которое ты сам якобы «убивал», Зен. — Твою мать! Актёр сильно сжал свои дрожащие кулаки. До боли. Быстро утёр с глаз невольно навернувшиеся слёзы. — Да что ж ты творишь, дружочек… — Люсиэль взглянул на друга с очень слабой, словно бы приговорённой улыбкой. Положил обрубок руки ему на плечо в успокоительном жесте. — Или ты вдруг забыл, по каким правилам идёт эта дурацкая игра? Да и ещё кое о чём ты тоже забыл. Не глупи! Я скинул кое-какие файлы тебе на планшет перед началом Суда, ты ведь помнишь? «Чтобы было, где ещё сохранить это дело». Теперь тебе пришла пора ознакомиться с ними. И — да, — хакер многозначительно взглянул на перебинтованную конечность актёра. — Не повторяй моих ошибок. Береги свою руку, друг. От этого реально очень многое сейчас зависит. Всё остальное я уже взял на себя. Не дай больше никому здесь погибнуть, молю тебя. — Т-ты… нет!.. — Зен, со слезами на глазах, попытался прижать верного друга к себе, чтобы не отпускать, но тот лишь достаточно вежливо отстранился. — Стой. Стой, чёртов идиот! Прекращай это! Однако Люсиэль уже вышел на середину зала. Медленно оглядел всех собравшихся. И торжественно им поклонился: — Что ж, видимо, Рантаро у нас тут — не единственный, кто выбирает более хитрый и незаметный путь к своей цели! Я тоже пробирался вниз сквозь вентиляцию — благо, планы всех тоннелей у меня уже давно раздобыты. Нужно было поскорее остановить Морти и обсудить всё с ним ещё разик. А он не стал меня слушать — вот незадача. Пришлось мне делать то, чего я опасался чуть ли не сильнее всего на свете: выбирать свою сторону. И я выбрал. Повисла тяжёлая пауза. — А потом убил его.

***

— Что бы ты ни собирался сейчас там сделать, — разносится по помещению Зала Суда непривычно тихий и твёрдый голос Люсиэля. — Будь другом, отойди от панели. Давай с тобой немного поговорим. Севен уже стоит около Морти, пытается перевести сбившееся дыхание. Он явно спешил сюда. Воздух, между тем, начинает всё быстрее заволакивать странным туманом. — Что за… — Морти даже не оборачивается. Фыркает себе под нос что-то весьма неразборчивое, продолжает монотонно вводить строчки из букв и цифр. Чувствуя спиной, что собеседник так и не думает уходить, организатор, наконец, холодно добавляет. — Там, на поле боя… ты ведь уже выбрал свою сторону, разве же нет? — … Люсиэль ничего не отвечает. Его покрасневшее лицо вмиг окатывает волна нестерпимого жара, сжатые в кулаки руки уже трясутся от переизбытка рвущихся наружу искренних переживаний. Очень мало кто в целом мире смог бы похвастаться, что он переспорил и смог убедить в своей правоте самого Севена. Дискуссии на какую-нибудь любопытную ему тему Люсиэль был мастак устроить как в реальной жизни среди крайне немногих своих товарищей, так и в интернете в обществе абсолютных анонимов! Его словесные пули обычно бывали быстры и точны, как у заправского ковбоя, а верный Кодекс Чести интернет-воина никогда не позволял опускаться до уровня перехода на личности или чего-либо подобного. Эх, вот если бы только у нынешнего собеседника отыскались время и желание, чтобы послушать его доводы, для начала! Если бы… — Я понял это, когда ты перешёл на сторону моего потенциального врага, — сухо промолвил Морти. — Шутки закончились. Один точный удар прямо по цели смог бы избавить нас ВСЕХ от множества потенциальных проблем, которые прямо сейчас последуют, если я вдруг не вмешаюсь. — Несмотря на спокойные и крайне отстранённые интонации, было хорошо заметно, что теперь Морти злится. — Вместо этого, однако, твоим решением стало оказание ей первой помощи. Очень похвально и очень… глупо. Теперь, чтобы не допустить последствий, мне придётся убить ещё одного человека. Мне не хотелось бы трогать ту девушку, правда, но выбора у меня, похоже, больше нет. — Это… насилие никогда не становится выходом! Это неправильно! — Севена колотило. Нужно только остановить своего оппонента правильным словом и перевести на свою сторону! У Люсиэля всегда получалось достучаться до самой сердцевинки, пусть и со временем. Всегда. Этим он и пытался заняться с самого начала всей треклятой игры. — Новые жертвы нам здесь не нужны! Да и никогда не были. Проблема только в том, что сейчас времени больше нет. Морти не отвлекается от своей кропотливой работы — количество введённого им кода постепенно растёт: — Скажешь это Ей, когда Она придёт, а я посмотрю, — презрительно выплёвывает организатор. — Ты не можешь представить себе всех последствий содеянного. А я пока что могу это остановить. Дали бы вы мне её спокойно прикончить, чего никак почему-то не делали сами — игра бы закончилась. Я бы не стал дожидаться положенных двоих-троих человек и выпустил всех оставшихся. По амнистии. Я планировал сделать ещё одно собрание чуть позднее, сегодня же, и объявить вам об этом. Это чистая правда. — Но ведь- — Переубеждать кого-либо всегда гораздо удобнее дома и с чашечкой чая, да ещё за хорошо знакомым компьютером. В реальности твои слова звучат до боли банально. Пожалуйста, не мешай мне больше. Люсиэль пытается возразить своему собеседнику, правда пытается, но правильные слова словно ни в какую не желают покидать его чёртов рот! А если они всё же это и делают, на выходе получается лишь маловразумительная каша, которую Севену и самому слушать очень противно. Словно худший кошмар. Ещё сильнее ситуацию усугубляет только одно. Он и сам хорошо понимает, что Морти прав. «Только смертей уже всё равно было более, чем достаточно». Слова здесь никому не помогут. Увы, но остаётся единственный и самый ненавистный хакеру довод убеждения в его правоте: это грубая сила. Морти слышит какой-то странный негромкий звук, — шорох; и затем, словно что-то скользит — но он слишком занят своей монотонной работой. Отвлекаться на другую ерунду сейчас просто нет времени. А осознать, что отвлечься всё-таки стоило, организатор успевает слишком поздно: уже тогда, когда вокруг его шеи туго обвивается нечто, напоминающее кое-чей ремешок. — Ни в какую не желаешь… замарать свои собственные руки? — хрипит ему Морти, почему-то даже почти довольный. Однако ему приходится отвлечься от набивания кода. И это прямо сейчас, когда осталось всего три грёбаных символа! — Держать стены мира — не самая простая задачка… ха… хах. Организатор хватается за собственное горло, пытаясь оттянуть с него мешающий нормально дышать предмет, но его сил не хватает. Его обычно бледное лицо потихоньку синеет. Да, в этом раунде и без всяких примочек Севен явно сильнее. Победа будет за ним. — Отступись, — без пяти минут умоляет хакер своего противника. — Я ведь, — вместо этого вспоминает вдруг Морти, расплываясь в едва заметной из-за его страданий улыбке. Его придушенный голос едва слышен, — уже отправил тебе информацию по твоему брату, если ты не заметил. Можешь считать себя свободным человеком отныне. Мне больше ничего от тебя не нужно. — Н-гх… Люсиэль слышит сдавленный тихий смех, который потом застрянет в его голове до самого конца. — Уже читал её? Да. Пока спускался вниз по вентиляции, он читал. Его брат жив и даже более-менее здоров. Физически. …Сам Морти даже не думает оказывать хоть мало-мальское сопротивление, когда до него вдруг доносится негромкий всхлип. И Севен против воли начинает тянуть импровизированную удавку уже гораздо сильнее. Ибо в остальном всё очень и очень плохо. … … … Когда Люсиэль уже приходит в себя, он смотрит лишь на распластавшееся подле его ног свежее тело. Задушенное им же самим. — Какого?.. — Откуда ни возьмись, из тумана появляется Зен. — Ты что здесь делаешь?! Товарищ потерянно глядит на актёра, вооружившись только слабой улыбкой приговорённого человека. В глазах у хакера застыли непрошеные слёзы: — Да. Это — именно то, что ты думаешь, — он быстро вдевает ремень обратно, в свои штаны.

***

Настало время для наказания! Виновный: Сэён Чхве (наст.) Наказание: Grinding Wheel Зал встречает главную звезду дня криками и улюлюканьями, когда откуда-то на всё помещение вдруг начинает играть громкая и задорная — преимущественно, электрогитарная — музыка. Всё это до боли напоминает очередное из тех странных телешоу, которые порой любил поглядывать и сам Севен, чтоб хоть немного разгрузить свою голову. В конце небольшого зала, за несколькими рядами расположившихся на своих креслах однообразных механических статистов есть маленькая чёрная закрытая дверь, над ней — разноцветная надпись почти что на всю стену. «Колесо Неудачи: Продержись 5 минут и получи приз!». К этому колесу-то как раз, в самом его центре, за руки и за ноги прикован хакер. «Распят» на нём. Орудие его наказания вместе с ним уже начинает потихоньку крутиться по часовой стрелке. Люсиэля немного мутит: скорость даже не думает идти на снижение, как раз наоборот. Какая-то тупая апатия от потери абсолютно всего и полнейшая готовность к собственной гибели — вот, что он сам сейчас чувствует. «Замучают на потеху толпе? Ладно, как пожелаете…» Всё это просто бессмысленно. «Хоть можно будет отдохнуть напоследок». Однако само по себе колесо — большое, цветастое и почему-то с огромными заточенными зазубринами (как у циркулярной пилы) по краям — далеко не единственная потеха этого вечера. Ибо «почтенная публика» также не собирается сидеть без дела! И вот уже в сторону испытуемого под вой гогочущей толпы летят самые разные предметы. Яблоко прилетает Севену по руке. Довольно болезненно! Наверняка оно ненастоящее, как и всё остальное здесь. Покрасили металлический шар? Ой! Вот это уже опаснее! Совсем рядом с его левым ухом в поверхность деревянного колеса вдруг вонзается кухонный нож. Ещё много чего попросту летит мимо. «Ещё бы немного, и… у-уф». Смертельная карусель закручивается всё быстрее. Его начинает тошнить. Это его раздражает.

ХРЯСЬ!

— У-угх-к! Он чувствует себя так, словно из него выбили весь дух. Сильный удар по животу. Это прилетело нечто, до боли напоминающее его же собственный ноутбук. Его жизнь, его смысл, его лучший друг и коллега, его самая большая надежда ну хотя бы на что-то для всех для них, пока все они находятся здесь. Появляется мощнейшее желание болезненно согнуться и схватиться за место удара, только вот с прикованными руками и ногами это не особенно получается. Зато настолько сильный удар чем-то столь дорогим и важным приходится по нему не хуже отрезвляющей пощёчины! А может быть, даже и лучше. «Возможно, я и заслуживаю ужасной погибели. За то, что предавал своих близких. За то, что так и не смог никому из них толком помочь, когда требовалось. За то, что разрывался на обе стороны! И, разумеется, за то, что под конец сделал нечто такое, чего поклялся никогда в этой жизни не совершать. Но…» Он отстранённо размышляет, пока всё новые предметы пролетают, свистят где-то совсем рядом с его головой, руками, ногами. Ч-чёрт! Что-то крайне болезненно попадает прямо ему по лбу. Кажется, на пол оттуда уже стекает маленькая струйка крови. Вместе с досадой и болью из Севена вырывается истошное: — Я не собираюсь умирать здесь! Вы меня слышите?! Я не хочу!.. Толпа лишь одобрительно улюлюкает. Если он хочет предпринять ну хоть что-то, как какой-нибудь персонаж в его излюбленных шпионских фильмах — за секунду до смерти — тогда действовать необходимо, пока это чёртово колесо крутится ещё не на всю катушку. Рефлексии и самоистязания дождутся куда более удобного случая. Сейчас следует сосредоточиться. Сосредоточься, сосредоточься, сосредоточься — выстукивает молоточками вместе с пульсом в его голове. Как правило, если ты прикован куда-нибудь по рукам и ногам; нет даже возможности порыться за скрепкой в кармане, подмога уже никогда не придёт, а оковы выглядят как с иголочки — дружище, твои дела плохи. Лучше пораздумывай над своим завещанием, пока есть минутка. Однако же, в случае с самим Севеном имеется кое-какой нюанс. Обычно держащие за руки оковы цепляют куда-нибудь на запястья, и ты никак не сможешь от них освободиться из-за строения своих собственных конечностей, как ни пытайся. Другое дело, когда запястья эти… уже ничем не заканчиваются! Едва ли намного труднее, чем снять рубашку через голову. С ногами, правда, придётся уже повозиться: ну, здесь ему чуть-чуть повезло. Нужно было лишь подрыгаться, как ужик на сковородке, и вот — спасибо тебе, центробежная сила! Обречённого на верную гибель ждало не самое мягкое приземление на собственную пятую точку, а вот ботинки его остались, увы, прикованными, «в плену». — Выберусь отсюда, и сразу куплю себе десять пар точно таких же! Взамен любимым, утраченным… — тихо и слегка истерично хихикает себе под нос хакер, уже направляясь в сторону двери выхода, через слепую толпу. Ни одна из безмолвных кукол с пустыми лицами даже не поворачивает на беглеца своей головы, а Люсиэль уже вовсю толкает закрытую чёрную дверь, отделяющую его и свободу. Не получается. Опять налегает на неё! Результат тот же. Третья отчаянная попытка… — О-о-о, мой милый, для выхода отсюда тебе всего лишь нужно повернуть вот эту ручку, — на одном из небольших экранов под потолком, обращённых ко «зрителям» и до сих пор безмолвствующих, появляется ухмыляющаяся Сири. Она демонстративно рассматривает свои облачённые в перчатки конечности, глядя на беглеца, — …ручками. О, злая ирония! Севен в отчаянии пытается ухватить небольшой чёртов кругляш между своими обрубками и повернуть его. Будь у него хотя бы одна пятерня на месте, хоть пара пальцев в запасе — действие не заняло бы даже пары секунд. Вот ведь дерьмо! Он бы даже с одним пальцем прекрасно управился, но вся жестокость этой ситуации заключается в том, что дверь по-прежнему непреклонна. — Давай, дава-ай, — молит Севен, уже поместив ручку между культями и с силой пытаясь их проворачивать. В который раз. Дьявол. Попытка опять не приносит ничего, кроме боли: они лишь проскальзывают. А сколько подобных дверей он мог бы открывать раньше, на дню?! Да хоть сегодня же! Тут нет ничего сложного! Даже кода какого-то!!! И эта тупая задачка станет вдруг невыполнимой для великого Гения Разума, его, Бога-Хакера Семьсот Семь, в одиночку находящего возможности проникнуть даже через самые защищённые системы безопасности в поисках вкусненькой информации?! Ей-богу, кто раньше б ему рассказал, сам ни за что не поверил бы. Но такова суровая реальность здешнего мира: пока его безуспешные попытки отворить самую простую на свете дверь одна за одной неминуемо катятся под откос, Сири при помощи очередного механического щупальца с клешнями на конце резко поднимает Люсиэля за шкирку под самый потолок. Словно сбежавшего из своей коробки котёнка, она помещает его над сценой. Прямо под ногами Севена грозно ревёт уже разогнавшееся до скоростей циркулярной пилы игровое колесо с очень, очень, ну просто очень заострёнными зазубринами по его краям. Но прежде, чем таки совершить предначертанное… — Я ненавижу, когда вы убегаете, дорогие щенятки. Копаетесь без спроса там, где вам не положено, пытаетесь побольнее укусить свою мамочку… — Один из экранов, находящийся ближе всех к Севену, вдруг начинает выдвигаться вперёд, прильнув в итоге к напрягшемуся хакеру почти что вплотную. И весь его занимает перекошенное от восторга лицо старой знакомой. — Таких щенят обычно я наказываю с особой жестокостью. Я хочу видеть ВСЁ твоё отчаяние. Эм, а… что ты вот сейчас делаешь?.. Вместо того, чтобы сжаться маленьким комочком страха и смиренно дрожать в ожидании своей скорой участи, Люсиэль сейчас упорно пытается расстегнуть на себе молнию застёгнутой куртки. Учитывая отсутствие кистей рук, которыми это легко и быстро можно было бы провернуть, процесс слегка затягивается. Однако, так как молния не застёгнута до самого конца, ему почти сразу удаётся подцепить расходящиеся возле самого горла края. — Не гляди на меня так, а то я смущаюсь, — с показной ленцой произносит хакер. — Продолжай. На чём там ты..? Застёжка начинает поддаваться ему всё быстрее: теперь он просто разрывает её в разные стороны! Лишь бы не заело где-то на полпути, и тогда его дело будет сделано! — Не надо мне дерзить, мальчик, — резко говорит ему Сири, по-прежнему стараясь рассмотреть каждый миллиметр отчаяния, закравшийся в её собеседника и скрывшийся под его показными бравадами. — Или ты вдруг наивно считаешь, что я опять позволю тебе удрать, оставив на откуп в моих руках очередной элемент твоей одежды? Шоу окончено. Твои последние слова, идиот. — Последние? Гм-м… ну, если правда последние, — задумался о чём-то вдруг Севен. — Тогда мне бы хотелось, чтоб они стали чем-то типа… Он раскрывает пошире полы почти полностью расстёгнутой куртки и даёт собеседнице внимательнее рассмотреть рисунок, изображённый на его новой футболке, спрятанный до этого под одеждой. — «Узри своего Бога»! Словно по чьему-то щелчку, Сири на экране вдруг резко перекашивает. Но не только от гнева! Это куда больше напоминает какой-нибудь странный припадок… вроде тех, что бывали у Моники. Грохот — и безликие улюлюкающие куклы-зрители навек замолкают, с шумом падая со своих мест, словно марионеткам вдруг перерезали нити, соединявшие их с кукловодом. Что-то, напоминающее треск электричества — всё освещение и вся подсветка, в обилии имеющиеся в этом зале, то гаснут, то снова загораются. Исключением не становится даже тот самый экран, на котором красуется Сири. Будто вот-вот выбьет пробки. И только находящееся под самим Севеном колесо ещё продолжает свой ход. По инерции. — Ч-т-т-то-о-о за херн-хер-херн-н-ню ты со-со-сом-мн-, со мной сотв-, сотворил?! — гневно вопрошает явно пребывающая отнюдь не в лучшем своём состоянии Сири, словно бы её и саму сейчас хорошенько бьёт током. Её нервный голос то прерывается, то появляется снова. — Я? Всего лишь нанёс на свою одежду кой-какой QR-код, — победно отзывается Люсиэль. — Самая моя крайняя мера, ибо последствия не были всецело известны даже великому мне! Мы ж все сейчас находимся в ЦИФРОВОМ мире, мало ли, что вдруг пойдёт не так. Но выбора у нас больше нет. Он быстренько отправил тебе в мозг ссылку на самое вредоносное ПО, какое я только смог сделать! Пик моего творения! Не просто же так я Бог-Хакер?! Попробуй бы я показать его тебе где-нибудь ещё, хоть в том же Зале Суда, там у тебя были тысяча и один способ отвернуть свой взгляд. Сейчас же, когда наш долгий-долгий кошачий поцелуй уже не прерывается… знаешь, ты мне напоминаешь отдельный тип хтонических монстряк в поп-культуре, убить которых можно, лишь оказавшись у них в гадком брюхе. Ты этакий «Дом-Монстр». Да это даже не преувеличение, ей-богу! И я никогда не смогу напоить тебя тем самым ядом — в чём, грубо говоря, пыталась преуспеть Моника, взяв целью Морти. Но этого на самом деле не нужно. Ибо тебя берёт немного другая отрава. И я стал той самой «испорченной» закуской, которую ты, не раздумывая, уже проглотила! — !!! — Au revoir. — Ты-ы… ты, дЕрь-ДеРРРРРЬ-дЕрь- Ранее, чем собеседница успевает договорить, механическая клешня вдруг разжимается. Кажется, на сей раз даже против её собственной воли. И Люсиэль отправляется в свободное падение прямо на вращающееся «чёртово» колесо. Один неудачный удар о зазубренные края. Рыжая голова отлетает далеко в сторону.

***

На несколько ужасных мгновений в Зале Суда воцарилась мёртвая тишина. Они, каждый из них, услышали весь этот разговор, увидели всё это отвратительнейшее шоу. До самого последнего мига. — Я в полном порядке. Ещё раз вам сообщаю: я б полном, блять, порядке! Только отпустите уже меня!!! — во всё своё горло по-прежнему ревел упорно рвущийся куда-то в сторону комнат с казнями Зен. Из его глаз давно уже бежали самые искренние на свете слёзы. Однако Тенко, Рантаро и Саёри, скрутившие его чуть ли не по рукам и ногам, по-прежнему немного сомневались в показаниях подопечного. — Нет! Севен!.. Что эта сука с тобой сделала?! Отпустите! — История чувака закончилась, — немного отстранённо проговорила Ирума, потерянно глядя себе под ноги и кладя руку на плечо актёра, когда в помещении Зала Суда тоже замигал свет. Изображения самой хозяйки убийственной игры давно уже пропали со всех экранов. — Нам надо… выдвигаться как-то… если мы хотим уходить. И выбраться. Подошедший сюда же Электроник лишь беззвучно кивнул. — Он очень многое для нас для всех сделал, — тихо добавила появившаяся рядом Юри, положив руку на сердце. — Я долго сомневалась сначала, так ли это, но Севен хороший человек. И мне жаль его. Правда. Однако, — куда более уверенно проговорила тихоня. — Миу тоже права. И нам нельзя надолго оставаться тут и скорбеть. Иначе все его усилия могут обернуться напрасными. — О чём ты говоришь? — не поверила Тенко. — Всё ведь закончилось! — Ну, тогда нам, тем более, нужно поскорее уходить, — сухо проговорила Саёри, глядя куда-то перед собой. — Новых смертей нам не надо. Игра окончена. — Дверь в эти комнаты ведёт к вашей свободе. Всё так. Все разом невольно вздрогнули. Не успела компания выживших и шагу в сторону долгожданного спасения сделать, как Зал Суда вновь всколыхнул до боли знакомый мелодичный голос. На смену мерцающему синеватому свету включилось куда более тусклое и красноватое, зато ровное аварийное освещение. Один из экранов вновь «ожил», чтобы показывать Сири. Теперь с хозяйкой этого места произошли кое-какие заметные изменения. — Не надо бояться: в своём нынешнем состоянии я даже мухи не смогу обидеть, — зло хмыкнула она, глядя на всех оставшихся хитро прищуренным взглядом. — Будь у меня на то хоть всё желание мира. Здорово он меня ранил, чертяка… Сири приветливо улыбалась всем из некой тускло освещённой комнаты. Выглядела сама женщина грязной и довольно потрёпанной — некогда красивые чёрно-белые волосы местами попросту запутались в колтуны, а на смену её превосходному наряду теперь пришла простая… смирительная рубашка. Руки злодейки оказались крепко завязаны на её поясе. А сама она — верёвками привязана к стулу, на котором сидела. — Как вам новая проекция моего состояния? — коварно усмехнулась Сири. — Впечатляет, не правда ли? Однако, не отчаивайтесь, друзья. Пускай моё тело теперь — ни на что не годный цифровой мусор, но говорить-то я всё ещё вполне могу. И поверьте, мне есть, что сказать всем вам. В зале повисла полная недоумения пауза. Вооружённая только безумной усмешкой, женщина наклонила свою голову набок и продолжила тихий монолог, чуть подавшись вперёд: — Вы всё время говорите друг другу, как заведённые: свобода то, свобода сё… Наивно полагаете выйти за грань нашего тесного уютного мирка и сразу получить Рай на блюдечке? Боюсь, это так не сработает. Вспомните хотя бы себя, ваши жизни до этого. Что со всем этим стало? Свобода — крайне страшная штука: подарок здесь легко может обернуться самым худшим отчаянием. И для большинства из вас оно так и будет. Поэтому, пока осталось время, решайтесь: готовы ли вы на этот поистине страшный шаг? Назад уже будет нельзя. Вы уверены?

Конец Пятой Главы.