***
— Могу вас порадовать, милые дамы, — Амами перестал листать каталог вакансий и, отодвинув ноутбук немного в сторону, обернулся на двух ожидающих слушательниц. Довольный, будто недавно хлебнувший сметаны кот. Юри сделала телевизор, по которому показывали очередной третьесортный ужастик, немного тише. — Это по поводу работы для тебя? — с явным воодушевлением поинтересовалась она, привычным жестом убирая непослушный локон за ухо и отдавая всё ведёрко с поп-корном соседке. Рантаро улыбнулся и кивнул, показывая на какую-то запись: — А то же! Медицинская лаборатория находится в активном поиске тестировщиков новой вакцины. Нужно всего лишь отправлять им каждодневные отчёты о своём состоянии, и пару раз в неделю являться на обследования всего организма! Они даже страховку на время совместной работы предлагают, — он демонстративно указал на экран, подзывая поближе подругу. — Внушительная сумма, не правда ли? И это — лишь часть. Предоплата. Всё остальное выдадут по истечению срока договорённости! Тихоня неуверенно переминалась с ноги на ногу, услышав эти прекрасные новости. Похоже, она собиралась что-то ответить, но не могла найти смелости. — Убийственные игры, да? И сколько, говоришь, их у тебя было? — Девочка перевела свой испытующий взгляд в сторону Юри. — Он реально там выжил? Амами бросил недовольный и немного обиженный взгляд на свою младшую сестру, но та его полностью проигнорировала, тут же вернувшись к куда более интересному занятию: ногтям и пилочке. — Ну, если честно, то я с ней… немно-ого согласна! — решилась всё-таки сказать уже покрасневшая до кончиков ушей Юри. — Что это… н-не самая лучшая твоя идея. И я бы посмотрела ещё. — Да что такое! — Амами полушутливо развёл руки в стороны и расстроился. — Моё предложение участвовать в краш-тестах тоже вам не понравилось. А там даже платили побольше… — Он совсем дебич, да? — А ну-ка, цыц! — Юри с осуждением, исподлобья посмотрела в сторону девочки. — Не надо говорить так о братике. Он всё-таки… ну, знаешь… с-старается ради тебя, и всё такое. У некоторых даже подобного в их детстве не было. И знаешь, это бы избавило их от многих… п-проблем. — Н-да. Насоздавав кучу новых, как я полагаю! Я посмотрела бы, как он от них тебя избавляет. Дурень шикарно старается. А самое шикарное здесь — это то, что мне на помощь по итогу пришла странная незнакомая девушка, которую он даже, на минуточку, об этом и не просил! Её вообще никто ни о чём не просил, если задуматься, — девочка всплеснула руками, и непричёсанные тёмные волосы закрыли ненадолго её перекошенное от давней обиды лицо. — Зато попытки вымогателей связаться с моей сраной семьёй и попросить за их младшую дочку выкуп раз за разом заканчивались грёбаным ничем! Великолепно. Мы все живём в мире офигительных людей. Рантаро заметно поник, опустив свои плечи. Истории со странным поведением отдельных членов его семьи не были чем-то новым, отнюдь. Но эта просто перешла грань, уже одним фактом своего существования. И здесь, честно говоря, Амами и сам не знал толком: хотелось ли ему закапываться глубже в причины и подробности произошедшего, искать там виновных, или же лучше будет отпустить ситуацию, как она есть? И просто не лезть туда, куда его не просили… от греха подальше. В конце концов, дела семьи — дела отца и его приближённых, дела других сестёр, их грызня за власть и наследство — Амами-младшего теперь не особо волнуют. В конце концов, Саёри не так давно вернула ему кое-что крайне дорогое, и здесь цена измерялась ведь даже не в деньгах. В конце концов, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят, ведь правда же? — Закрой свой рот и прояви уважение к близким, Ханако! — от громкого возгласа Юри, казалось, даже стены дома вдруг вздрогнули. Тихоня и сама резко замолчала, словно не ожидавшая подобного поведения от самой себя. Но девочка ей всё же повиновалась, смущённо отвернувшись чуть в сторону и неразборчиво пробормотав что-то вроде: «извини меня». — Не надо разговаривать громко, — продолжила Юри уже сорвавшимся, тихим голосом. — Саёри ведь всё ещё спит. В соседней комнате. Ни для кого никогда не являлось секретом, что эта неуклюжая девушка отнюдь не из любителей вставать пораньше. Так было всегда. И, хотя время уже давненько перевалило обед, со стороны комнаты спящей слышалась лишь одна тишина, всё ещё. — Сколько ж так можно диван давить… — негромко заметила Ханако, деловито потирая подбородок. Она внезапно кое-что вспомнила, обращаясь к брату. — И погодь, а разве Саёри вчера вечером не собиралась уехать обратно в город? — Да. Только я ей сказал, что у меня машина сломалась. Поэтому пока что отвезти её туда не получится, — Амами беспечно пожал плечами. — То есть, получается, что ты ей соврал, — сестрёнка немного нахмурилась, сложив руки на своей маленькой груди. — Ты страшный лжец, братишка. — Машина ведь прекрасно работает? — тут же спросила Юри. — Вы можете называть это ложью во спасение, девочки, — Рантаро устало выдохнул. — Но вы сами видели, какая она замученная стала в последнее время. Не знаю, что уж так её вымотало, но… хочу это выяснить. Как-нибудь осторожно, по возможности. А до тех пор пускай отдыхает. Здесь ей куда безопаснее! Это точно. — Глядите, каков герой. Своих проблем немерено, так он ещё и в чужие между делом с головой окунается? — Вообще-то, она тебя недавно спасла! Так что можно быть и чуть повежливее, миледи. — Ну, так я и не с ней сейчас, а с тобой разговариваю! Юри с лёгкой полуулыбкой смотрела на тихие братско-сестринские препирательства. Определённо, с появлением нового члена семьи под боком здесь стало гораздо… уютнее и веселее, что ли? Тихоня никогда в этой жизни не назвала бы себя человеком, любящим хоть что-то шумное. Ни разу. Но нынешний уклад ей нравился гораздо больше того, что было здесь до этого. …Семейную идиллию прервал вдруг дверной звонок. — Мы что, кого-то ждём? — Не понял Амами, уже идя открывать дверь и встречать гостя. — Я, вроде, ничего не зака- …Ещё не договорив свою фразу, этот горе-выживший уже лежал поверженным на полу. — Ки-ийя! — последовало звонкое сразу же за его смачным падением. Пронзительное и до боли знакомое. — Да-а уж. Что ни говори, талант я свой определённо подрастерял… — чуть слышно пропыхтел придавленный к полу Рантаро. — Где ж та реакция… — Братик. А он у тебя вообще был? Я думала, что твоё основное умение — клеить легкодоступных девушек в барах. Поверь мне, но талантами там даже не пахло. — Теперь ты стал на целый огромный шаг ближе к прощению Тенко, грязный дегенерат! — торжественно провозгласила сама Чабашира собственной громкой персоной, наконец-то убрав ногу со спины побеждённого «кровного врага». — А ей-то… кто показал сюда дорогу? — Адрес легко вбивается в гугл-картах. В твоей страшной «игре на выживание» слышали про такую «таинственную технологию будущего»? — Т-так получилось, — и Юри виновато прикрыла своё покрасневшее лицо руками. — Я л-лишь мимоходом упомянула ей в сообщении, что Саёри к нам снова заехала. На пару денёчков, погостить… ну а потом… в-вот. Оно само как-то… — Где она?! — Тут же начала озираться слишком уж нервная мастерица нео-айкидо, глядя за спины своих боевых товарищей. — Тенко очень-очень хочет сейчас её увидеть! Тенко это нужно!***
Узкая, извилистая полоса пустынной ночной дороги вела их прямиком к очередному, и довольно резкому, повороту. Рантаро выжал полный газ из своего байка — как здорово, что в былой юности ему-таки доводилось несколько раз участвовать в уличных гонках на этой развалине. Он даже занимал там неплохие места! Так что, едва Амами прыгнул за руль, тело само вспомнило самое основное. «Талант, как говорится, не пропьёшь… хотя попытки были». Однако он и сам отчётливо осознавал: сейчас отнюдь не лучшее время для любых его шуточек. К тому же, расстояние между ним и беглянкой теперь вновь неуклонно сокращалось. Рантаро не должен проворонить момент, когда они поравняются! Амами совершил уже достаточное число роковых ошибок за свою и так ещё не очень-то долгую жизнь, и пополнять этот список новыми пока что не собирается! Ни за что! Нет, не сегодня. Луна лениво выплыла из-за облаков, хитро поглядывая на происходящее внизу своим огромным жёлтым глазом. Её же отражение в маленькой лужице на асфальте разбилось сотней брызг, летящих от его колёс в самые разные стороны. «Я тебя… больше уже… не упущу!» Не самый лучший способ поговорить, но, если ему придётся кричать, он докричится. Одна попытка — ранее, сегодня — уже провалилась, а третьей может вовсе не быть. Поэтому теперь Саёри точно услышит его слова! И, более того, на сей раз они будут правильными. …Сердце невольно пропустило очередной удар, когда Амами смог приблизиться настолько, что разглядел-таки до боли знакомый силуэт девушки за рулём авто. Имей на то желание, теперь он смог бы даже дотянуться до проклятой машины. — Выслушай же меня! — возопил молодой человек, казалось бы, едва не разорвав себе горло. Рантаро громко закашлялся, до боли в ладонях сжимая злосчастный руль. От тёмных крон, маячащих по обе стороны на полной скорости, у парня чуть не закружилась голова. Ему следует взять себя в руки: злосчастный поворот всего в какой-то паре десятков метров, и если Рантаро не хочет сойти с дистанции прямо на кладбище- — Да! — продолжил несчастный горе-байкер, стараясь пересилить самого себя и крича что есть силы, заглядывая сквозь боковое стекло. — Между нами случилось много дерьма! Очень. Вот только это не повод- Саёри опустила стекло, высунув руку наружу. Девушка полуобернулась к нему с водительского сидения. Всего на коротенький миг Амами разглядел взгляд её больших глаз. В которых крайне прочно застыло то, что показалось ему ледяным безразличием. Или холодной решимостью. Спокойная, твёрдая уверенность в своих действиях. Ничего лишнего. «Как она смотрит… по-моему, всё куда хуже, чем даже казалось мне». — Я, — очень-очень медленно проговорила Саёри. Так, чтобы среди всех этих завываний ветра в ушах появилась возможность даже прочитать по её губам. — Всё ещё. «Она уже совсем не тот открытый солнечный человек, каким когда-то я её встретил! Нет, больше нет». От этой мысли что-то больно защемило в груди. — Тебя. …Огромный столб света, ударивший из-за поворота, едва не повалил его, зарядив по глазам на полной скорости. Остаток фразы оказался унесён, отрезан гудением едва не раздавившего Рантаро бензовоза. Он отклонился от ревущего монстра в последний миг. Зазевался на этой проклятой дороге и чудом остался жив. Тогда, что же случилось с Саёри?! «Ну, что ж. Во всяком случае, душераздирающего скрежета металла о металл я пока что не слышал». И в самом деле! Амами невольно выдохнул. Её (его) машина снова летела по трассе далеко впереди, чудом преодолев поворот и опять оторвавшись. А это означает, что погоня ещё далека от своего завершения. Это означает, что ещё не конец.***
— Как же неожиданно и приятно мне… эм-м, хе-хех… вас всех здесь видеть! — довольно натянуто улыбнулась Саёри, глядя, в самую первую очередь, на новоприбывшую Чабаширу. Компания уже собралась за столом, ведь пришло время ужина. Девушка же лишь совсем недавно появилась из своей комнаты. — Тенко была крайне обеспокоена из-за твоей внезапной пропажи! — сразу же решила перейти к делу последняя, зажав ладонь подруги между своими и очень-очень требовательно глядя ей прямо в глаза. — Если тебя обидел вдруг кто-нибудь или ещё какие-то там проблемы, то ты только скажи! Тенко вмиг с этим разберётся. — Да нет же! Всё абсолютно нормально, — весьма неуверенно улыбаясь и то и дело поглядывая на остальных, Саёри что есть сил старалась не потерять лица. Она с осторожностью высвободила свою руку из цепкой хватки. — Я точно такая же, как и всегда… — Я не был бы в этом настолько уверен, — всё-таки решил вмешаться Рантаро. — Твои спонтанные исчезновения беспокоят отнюдь не только её, — он тут же поймал на себе поначалу сердитый, но затем понимающий взгляд со стороны Чабаширы. — Наверное, мне стоило поднять эту тему ещё во время нашей… хм… совместной жизни. Ты много пропадала неизвестно куда! При этом, иногда, чуть ли не на целый день. Тогда ты говорила, мол, просто по городу гуляла. Вот только кто его знает? Не стоило нам упускать эти дурные звоночки. Выкладывай. Саёри бросила очень быстрый взгляд в сторону Юри, в котором некий безучастный наблюдатель со стороны смог бы спокойно прочитать что-нибудь вроде недовольного: «ты всё ещё ему не сказала?». Тихоня только выдавила, сразу же отвернувшись: — П-прости… — Да ладно вам, отстаньте вы уже от человека, — теперь все резко обернулись в сторону Ханако. — И хватит портить воссоединение! Нормально ж сидели. — Скажи, пожалуйста, Тенко, что она для тебя может сделать! Чем таким ты оказалась расстроена, что оставила её, почти без объяснений… — Я не расстроена, — Саёри медленно выдохнула, сложив руки на груди. Она откинулась на спинку стула, недовольно закатив взгляд. — И почему все обязательно должны что-то ради меня делать?! Сама могу о себе позаботиться, я не маленькая, — девушка огляделась. — Тенко! Ты хороший человек. Очень. Это чистая правда. Но — всё это относится и к другим здесь — ребята, разве ж вы не понимаете, что даже самый любящий солнце цветочек зачахнет, если всё время будет окружён испепеляющим зноем и страшной духотой?! Она поднялась и быстрыми шагами ушла в сторону своей комнаты, даже не доев угощение. Тенко собралась было рвануть следом, но тихоня остановила мастерицу нео-айкидо, крепко схватив её за руку: — Вам лучше будет поговорить, когда она успокоится. Уверена, что тогда Саёри обязательно тебя выслушает. Но мне кажется, сейчас посыл её слов вполне очевиден. Чабашира неуверенно кивнула и покорно возвратилась на своё место: — Спасибо тебе, Юри. Ты очень хорошая девочка. Оставшаяся часть ужина прошла в тревожном молчании. Окончив свою трапезу, другие девушки увлекли слишком уж загрустившую Тенко какими-то задушевными разговорами о прошлом, об их жизни в этом особняке. В конце концов отходчивая Чабашира и сама смогла позабыть повод своих печалей. И вот, уже через каких-то двадцать минут, довольно увлечённо и в крайне ярких красках расписывала внимавшей во все свои уши Ханако один довольно забавный случай, имевший место во время второй её убийственной игры. — Я… правда… вела себя так тогда? — чуть слышно спросила вдруг Юри, сидящая уже довольно давно с побледневшим лицом. — Ага-ага, Тенко не врёт! — Кошмар. Боже мой, как же стыдно-то… И вот комната потонула в звонком девичьем смехе. Один только Рантаро Амами чувствовал себя чуть-чуть ненужным на этом празднике жизни. Не слишком ли он хамовато повёл себя? Ещё немного послушав женские разговоры, молодой человек всё же решил, что сейчас лучшее время, дабы прояснить их с Саёри личные отношения. Нужно как можно скорее во всём этом разобраться! Он уже приготовился постучать в её комнату, пока никто его не отвлекает. …Как вдруг со стороны двора раздался гул знакомого двигателя. Ошибки тут даже и близко быть не могло! Уж что-что, а «голос» своей верной машины Амами знал уже наизусть. И тем паче он не удивился, когда не обнаружил девушку в её комнате. Не застеленная кровать. Вокруг — немногочисленные вещи самой Саёри: книга, которую она недавно читала; какой-то старый блокнот. Даже её телефон остался лежать на прикроватном столике. А вот самой обитательницы нигде не оказалось. — Да твою ж мать. Всё-таки, дурное предчувствие его не обмануло! Она, должно быть, как-то узнала, что машина была рабочая. И вот теперь… а что, собственно, теперь?***
Бесконечное шоссе, необъятное звёздное небо над головой, льющийся сквозь чуть опущенное стекло ласковый ветер, нежно треплющий волосы. А уж чего стоят одни эти будоражащие ароматы в ночи: здесь, где нет постоянного городского шума, а воздух не испорчен корпорациями и машинами. Какая-то забытая мелодия, найденная на случайной волне. Свобода. Куда ни глянь — тишь да благодать. Мгновения, когда не нужно никуда спешить, строить из себя что-то. Как же я хочу, чтобы эта дорога навсегда стала моей. Эх, разве ж так многого я желаю? Особенно, когда внутри меня что-то тянет, ноет и непрестанно болит. Таблетки не то, чтоб вообще помогают. Само по себе не самое приятное время — хочется просто свернуться где-нибудь калачиком и умереть — а здесь ещё эти дурацкие нотации и наставления. Всего несколько чёртовых дней мы с тобой в одном доме. Но я тебе не сестра и не дочь. Я — такой же взрослый самостоятельный человек, как и ты. Если не получается открыть глаза, даже после всего уже произошедшего… что ж, выходит, это только твои проблемы. Однако, шум преследующего меня двигателя даже не думает затихать. Снова лениво поглядываю в стекло заднего вида: уже почти поравнялся со мной. Мелькает досадная мысль хоть разок проучить прилипалу за то, что не уважает чужое личное пространство — я теперь знаю парочку подходящих способов, да и не только (особенно на дороге) — но это не мой подход. Так нельзя. Поэтому не остаётся иного выбора, кроме как терпеливо выслушать, что он желает сказать. Точно так же, как я всегда делаю. Бог мой, это очень выматывает. Ветер до одури громко шумит в ушах. — Я. Начинаю отвечать ему. Громко, по возможности твёрдо и чётко. Чтобы даже до жирафа дошло. Судя по всему, Рантаро навострился, приготовившись ловить каждое следующее слово. — Всё ещё. Нельзя пропустить поворот! Тут мне стоит быть особенно осторожной. — Тебя. …Проклятье! Откуда ни возьмись, дорогу мне перекрывает возникшая из-за поворота громадная махина бензовоза! Я еле успеваю дать в сторону. Вот, что значит отвлекаться и заниматься посторонней ерундой на дороге, во время вождения! Ты тем самым подставляешь не только свою собственную жизнь, но, очень часто, ещё и чью-нибудь чужую! Прорезающий темень свет огромных фар больно бьёт по глазам, а гудок оглушает так, что не слышно собственных мыслей. Поэтому сказанное мной почти в тот самый миг попросту растворяется, исчезает в небытии, едва лишь покинув рот: — …не слышу. Всего на мгновение сердце больно сжимается, когда я уже не вижу его через зеркало заднего вида. Подкормленная клинической депрессией фантазия активно дорисовывает самое страшное, в омерзительно-ярких тонах. Руки на руле начинают заметно подрагивать, в горле встаёт ком. Мне следует остановиться. Надо выйти и посмотреть. Нельзя оставлять его там. Однако, только я начинаю всерьёз размышлять об этом — как вот же он! Снова пытается активно меня преследовать. Что за дотошный человек. Однако, волей-неволей, я испускаю тихий, но долгий выдох, откидываясь назад в кресле водителя. Понятия не имею, какая тут может быть речь об успехе у женщин, если он просто всегда тупо гнёт свою линию до последнего с предельно самодовольным (сейчас нет, но обычно да) лицом. Не мне это сообщать тебе, Рантаро Амами, но лучше смени свой подход. Сам гораздо целее будешь. Демонстративно включаю ревущую из колонок музыку, теперь давно переключившуюся на нечто куда более гитарное и ритмичное, на полную громкость. Наш разговор с тобой на сегодня окончен. Возвращайся домой, пожалуйста. Увы, мгновений моего глупого замешательства и раздумий ему снова хватает, чтобы ещё разок почти поравняться на этом прямом и пустынном отрезке пути. Отсюда я вижу вдали стремительно приближающуюся громаду недостроенного моста: вот и финиш. Но как же чертовски жаль, что сохранить цель моей вылазки в тайне, очевидно, более не получится. Оторваться не вышло. А значит, что в дальнейшей моей победе прямо здесь и сейчас просто не может быть смысла. Вечер уже безнадёжно, безнадёжно испорчен… ты добился своего. Можешь похлопать себе. Молодец. И всё-таки это весьма нечестная гонка, что тоже самую малость меня раздражает. Не может не раздражать! Ведь ты хорошо знаешь, как надавить на слабые места того, с кем жил столько времени бок о бок, Рантаро Амами. Ты всегда успешно это делаешь, хоть и сам того частенько не замечаешь и не осознаёшь. «В этом твоя главная беда» — хотела бы я сказать. И всё-таки в настоящем, честном сражении один на один… Здесь у тебя не осталось бы даже шанса. Я бы вырвала их все, прямо с корнем. И забрала с собой, далеко-далеко. Однако… что он собирается делать дальше? Сейчас я больше его не понимаю. Рантаро уже поравнялся со мной. Зачем идёт на такое тесное сближение, не оставляя промеж нами даже жалкого метра? Мурашки пробегают по коже — это опасно и может плохо закончиться. Так близко уже просто нельзя, н-нет, опасно!.. Я почти чувствую его. И вот тело само принимает решение, быстрее даже, чем до него додумывается голова. Пьянящий ветер, педаль в пол — машина делает свой последний рывок. Пронзительный визг тормозов, грохот.***
— Не знаю даже, что и сказать тебе, — с сомнением вздохнула Саёри, закончив перевязывать пострадавшему голову. Она печально покачала головой. — В больницу точно не нужно? — Не-а, — Рантаро неуверенно оглянулся на полунедостроенную, полуразрушенную коррозией и переменами погоды многолетнюю металлическую громаду Моста Самоубийц, что красовалась теперь буквально в паре жалких шагов от них. Гонка закончилась. Амами осторожно ощупывал пропитывающиеся кровью бинты. — Жить буду. Вот только байк жалко… хороший был. Между собеседниками воцарилась долгая и крайне неловкая тишина. Лишь снизу, из-под моста, доносился громкий шум стремительно бегущей воды. — Я рада, — она осторожно уселась на насквозь проржавевшую опору. Подняла голову поближе к звёздам и выдохнула в тёмное небо облачко пара, даже не пытаясь скрывать лёгкую полуулыбку. — Рада, что ты целым остался. И пусть потеря байка впредь всё же послужит тебе уроком… герой. — … — Этому я тоже была бы рада. Идея взять машину с Саёри штурмом, эффектно перебравшись с мотоцикла на крышу, а после планируя забраться в люк и переубедить беглянку очередной пылкой речью, красивой казалась лишь на бумаге… вернее, только в мыслях Рантаро. На практике же горе-сорвиголова не учёл, ну как минимум, фактор самой девушки, которая не совсем разгадала его намерения. А потому в самый ответственный момент резко рванула машину вперёд, и мотоцикл встретился лишь с пустотой. Из-за инерции ревущий на почти полной скорости байк тут же унесло с дороги прочь. Прямо в обрыв. Амами только чудом за ним не последовал, в последний момент выпрыгнув и затормозив головой. — Но… почему же тогда ты вообще… сюда ехала? — не понял Рантаро. Он не ощущал сейчас исходящих от близкой подруги волн паники, отчаяния, подступающей истерики или намерений причинить себе вред. А ему было, с чем сравнивать. — Я? — Саёри посмотрела на него странным и долгим взглядом — точно бы изучающим — немного наклонив голову. Сколько он ни старался, Амами так и не смог припомнить прежде за ней схожих манер. — А почему ты обманул меня про машину? — … К такой «ответной атаке» он явно оказался не готов, лишившись на мгновение дара речи. — У вас в особняке стены тонкие. Говорю это тебе сейчас, аж целых два с небольшим года спустя… ну, на случай, если ты и правда всё ещё не знаешь. Саёри только пожала плечами. А вот Амами, будто бы припомнив о чём-то, вдруг на мгновение покраснел. Хорошо, что окружающая их темнота всё-таки скрыла это… ну, или так он хотел надеяться. Очень хотел. — Если честно, то я уже давно наведывалась сюда. Ещё с тех давних дней, как мы втроём только стали жить вместе, — внезапно заговорила девушка, чуть помолчав. — Не помню, кто мне про этот старый мост рассказал. Могла пропадать здесь часами. И очень-очень надеялась, что никто из моих знакомых про это место никогда не узнает! Тут так красиво и тихо. — Было, — Рантаро, наконец-то, позволил себе привычно хихикнуть. Он тут же уселся рядом. — Но потом пришёл я и всё испортил, да? — Ага, — она опять внимательно взглянула на него. — Как и обычно. — Пф-ф. Сегодня давно привычная, забавная и неуклюжая девушка вдруг показалась ему такой… спокойной и уверенной, может быть? И как давно он этого просто не замечал? Или даже игнорировал. Лишь несколькими минутами ранее, взведённый, точно готовая вот-вот разорваться граната, и раненый Рантаро Амами готов был и сам предъявить ей за очень и очень многое, но перед этим собирался успокоить, точно запуганного ребёнка… однако же, сейчас идущее от неё тихое спокойствие словно окутывало его всего, с головы до пят, приятными расслабляющими волнами. «Не важно, что было или что будет». — Но… почему же ты так захотела уйти? Саёри помолчала немного. — Сегодня мне и так целый день было плохо. Женские дела, понимаешь? А здесь ещё допросы с пристрастием. Я просто не была готова, и мне физически необходимо… проветриться. Рантаро, ты ведь понимаешь, что ты не один такой? — То есть? — Он не понял. — Все старые друзья видят во мне солнце, тогда как я… не всегда могу или, что гораздо важнее, хочу оставаться им для остальных. Растрачивать свои последние оставшиеся свет и тепло ради других людей губительно, — Саёри взглянула в тёмные небеса невидящим взглядом, в то время, как на лице у неё застыла холодная, немного пробирающая полуулыбка. — Особенно, когда ты от рождения не такой человек и попросту привык чувствовать себя по-другому. Или вообще ничего не чувствовать. Знаешь? Порою мне кажется, что только прыжок с крыши двадцатиэтажки способен заставить меня хоть что-то почувствовать в этом чёрном и белом мире. Какой-нибудь новый цвет, пускай и весьма ненадолго. Ты понимаешь? Надеюсь, тебя не очень пугает то, о чём я сейчас говорю. Но ты хотел увидеть здесь настоящую Саёри — и вот она Я. Обнажённая. Без прикрас. Теперь все маски сняты. В какой-то момент этой жизни после смерти я поняла, что уже не очень-то и люблю солнце. Не так, как это бывало раньше. Нет, оно всё ещё куда лучше, чем вечный дождь у тебя над головой, но… солнце обжигающее и очень… болезненно яркое. Чрезмерное воздействие его лучей бывает губительным для всего живого. То ли дело луна: она хоть и ближе ко тьме, но тоже может освещать путь для кого-нибудь. А её свет остаётся более тихим и нежным. Не способным никому навредить. Вот, что мне нравится. Рантаро заворожённо сидел и слушал, как льётся тихая музыка её голоса. — Ты можешь не переживать за меня: я всё ещё иногда созваниваюсь с моим психоаналитиком. В моменты, когда мне особенно плохо — чтобы больше не нести весь этот тяжкий груз в одиночестве. Иногда даже пью те таблетки, которые она советует. И порой они мне помогают. Сплю я теперь точно гораздо лучше! Но есть кое-что, что намного важнее всего этого. Я нашла тех людей, что меня понимают. Они видят этот мир в том же цвете, что я, и не прочь погоняться иногда по ночным улицам… думаю, мне когда-нибудь стоит вас познакомить. Если ты будешь себя хорошо вести и пообещаешь впредь быть более осторожным, разумеется! Девушка крепко сжала руку Рантаро, чуть прочистила горло. — Со школы я отвыкла столько много говорить, скоро закончу, ты извини. Есть ещё кое-что. Это самое главное. Мне хотелось бы, чтобы ты это понял: не рискуй больше! У тебя теперь есть девушка и сестрёнка, которые ждут тебя дома — лучше думай о них, чем обо мне. Когда-то я и впрямь была такой, какой ты меня всё ещё видишь. Извини, что больше не удаётся соответствовать твоим ожиданиям, Рантаро. Даже твоя младшая сестра вернулась из плена другим человеком. Той наивной вечно восхищённой тобой малышки, за каждым шагом которой тебе надо было следить и заботиться, чтобы она не поранилась, больше нет. Как и нет нужды играть в сильного старшего брата… потому что мир имеет свойство меняться. Некоторые люди тоже. И, возможно, помощь-то теперь здесь нужна уже кому-то другому? … … … Саёри странно посмотрела на него и замолчала. На несколько тягучих мгновений между ними повисла долгая и крайне неловкая тишина. — Ну что, теперь-то ты всё высказала? — привычно усмехнулся Рантаро. — Ага. Прости, если чем-то обидела. — Ничего страшного. Посидим ещё немного и поедем домой?