All the lonely people

Анго усердно протирает очки, хотя там ни пылинки. Возвращает их обратно на нос и продолжает идти по переулку. Сердце почему-то начинает колотиться в груди быстрее. Так глупо. Он оказывается на пороге бара на целых полчаса раньше назначенного времени. Но из-за барной стойки ему уже машут, и он улыбается. Со стороны, наверное, просто недовольно кривится. Но нет, это волнение определённо радостное. Они так давно не виделись. – А-анго! – в своей обычной манере тянет Дазай и единственное, от чего воздерживается, так это от киданий на шею. Анго медленно садится рядом и просит бармена налить ему как обычно. Тот кивает и принимается выполнять заказ. От болтовни Дазая начинают вянуть уши. А болтает он правда ни о чем, даже зацепиться не за что. Это так в его духе, оттого и кажется правильным, но так ведь не должно быть. Они так давно не виделись. – Дазай, – перебивает его Анго, но тут же забывает, что хотел сказать. – А ты-то сам как? – Потихоньку, – улыбается он и опускает голову на руки. – Держусь. Только вот чувство странное не покидает в последнее время. – Какое? – Будто я всего этого не заслуживаю. Да и ты, пожалуй, тоже. Все мы. Слишко спокойно и мирно для бывших мафиозников. – Я мафиозником никогда и не был, – теперь Анго определенно есть за что зацепиться. – Был. Но да, я варился в этом дольше. Дазай начинает рассматривать свой стакан, и Анго тоже молчит. Ему не хочется признавать, что он знает, о чем речь. Что он тоже уже не раз об этом думал. За что им всё это? Странное чувство. Будто этого всего... быть не должно. – Я тебя расстроил, – вздыхает Дазай. – Нет, не ты, – Анго бы хотелось его поддержать, но он в таком не силен. Да и себе сказать что-то утешающее вечно не выходит, куда там другим. Поддерживать всегда хорошо получалось у... него. Только вот он сейчас не с ними, нужно справляться своими силами. – Но размышления у тебя печальные. Думаешь, делаешь не достаточно? – Я пытаюсь, – махает рукой Дазай, – помогать людям. Отчеты пишет Куникида. Иногда Атсуши, злой дядька я его заставляет. Конечно же не достаточно. Но мир будто и не ждет от меня большего. – От меня ждет, – фыркает Анго, вспоминая все те отчеты, которые нужно будет написать ему. И ведь не на кого свалить. Точнее есть на кого, но лучше самого Анго всё равно никто не справится. Они снова замолкают. Именно поэтому особенно отчетливо слышно, как хлопает входная дверь. Ода останавливается и удивленно смотрит на них. Он пришел за десять минут до назначенного времени. – Дети тебя отпустили? – спрашивает Дазай. И расцветает прямо на глазах. Анго смешно наблюдать за этим, но он честно пытается оставаться серьёзным. – У них сегодня репетиция к утреннику. До самого вечера, – Ода так же удивленно окидывает взглядом их полупустые стаканы. Ну да, времени зря они не теряли. – Праздник уже послезавтра. Придете? – Командировка, – пожимает плечами Анго и даже не врет. Самолет у него завтра. Европа ждет. – Даже не знаю, – деланно задумывается Дазай. – А потом к тебе, Одасаку? – Можно и ко мне, – Ода тоже в задумчивости хмурится, а Анго перестает понимать, чего пытаются добиться эти двое. – И что же мы там будем делать? – а еще он определенно точно не хочет понимать. – Я приготовлю карри. – Острое? – Самое острое. – Придется прийти, – великодушный жест со стороны Дазая. Все знают, что такое, кроме самого Оды, больше никто есть не может. Но Дазай почему-то улыбается так, будто это его любимое блюдо. – Вот и хорошо, – Ода довольно кивает и обращается к Анго, – но жаль, что тебя не будет. – Ничего, я не сильно люблю детей. Особенно в таких количествах. – Я тоже их не люблю! – Дазай по непонятным причинам всё так же светится. – Но на твоих, Одасаку, с радостью посмотрю. Они переглядываются, и Анго на миг чувствует себя лишним. Но этот миг быстро проходит, и все начинают делиться новостями. В ресторанчике у Оды как никогда много посетителей. Дазая всё-таки отправили обезвреживать бомбу – мечта сбылась. Анго делится очередной историей про некомпетентность своих подчиненных. Да, в Европе ему нужно было быть еще неделю назад. Но сейчас... ему нужно быть тут. Если в груди остаётся только радостное чувство, наверное, он этого заслуживает? Как и все они. Спокойно и мирно. Не слишком.