***
...Они смотрели друг на друга, стоя посреди обшарпанной комнаты, но Пятый не замечал этого убожества. Он видел только Эйдана. На нём красный вязаный свитер, отчего щёки казались пунцовыми. А тёмные волосы ничего не держало, отчего длинноватые пряди свисали к плечам, походя на мягкие сосульки. К свежему сосновому аромату, которым был напоен воздух, примешался лёгкий жасминовый запах его парфюма. Тонкие руки, которые Пятый сжимал, дрожали и были холодными. Эйдан нервно улыбался. Ему хотелось успокоить его поцелуем, чтобы он знал, что всё будет хорошо. Пятый будет заботиться о нём до конца своих дней. - Берёте ли вы, Пятый Харгривз, Эйдана Галлахера в законные мужья? Чтобы с этого дня в радости и горе, богатстве и бедности, в болезни и здравии отказаться от всех других, пока оба вы живы? - Да, беру...***
Пятый вздохнул и резко выпустил его руку, словно обжегшись. Он посмотрел ему в глаза. - Мы были женаты. Эйдан отшатнулся, потирая кисть. - Газетная новость. Не такая уж горячая, но кто будет придираться? Пятый почувствовал, что летит в тёмную бездонную пропасть. Замужний? Шесть лет? И не знал этого? Как такое может быть? Его начала охватывать паника. - Готов снова сбежать? Прекрасно! Вот дверь! Пятому хотелось броситься в свою машину и к чёрту уехать отсюда... Весь прошлый год он прятался от жизни, почти не выходил из дома, боясь встретить кого-то или что-то. Но теперь он нашёл то, что искал, и теперь ему бежать нельзя. - Прошу прощения. То, что мы были женаты, может быть, не новость для вас, но для меня это новость. - Ну да, правильно. Ты ведь страдаешь потерей памяти, не так ли? Пятый не отреагировал на его сарказм. - Мы были женаты? Как это произошло? - Мы отправились к мировому судье в Миссисипи и оба сказали 《да》. - Я не так сказал. Эйдан возмущённо посмотрел на него. - Не так? Что ты... - Я сказал: 《Да, беру》. Глаза у него округлились. - Я забыл... - Эйдан обхватил себя руками. - Но это ничего не меняет. - Вот видите, и вы забыли. Почему же мне нельзя? - Забыть мелкие детали - это совсем не потеря памяти. Пятый всплеснул руками. - Так вы считаете, что я вас бросил? - А что ещё я могу считать? - Например, что я говорю правду о потере памяти. Эйдан вздёрнул подбородок. Пятый пристально смотрел на красивого молодого мужчину, стоящего рядом. Шесть лет назад он взял его в мужья. Как он мог забыть? Почему... От неожиданной догадки у него перехватило дыхание. - Так вот почему ваша мама назвала вас.... -Тшшш! - бросился к нему Эйдан и прикрыл ему рот ладонью. Пятый почувствовал прохладную руку у себя на лице и увидел широко раскрытые испуганные глаза, устремлённые на него. Но в памяти больше ничего не всплывало. Неужели волшебство кончилось? Или чувства, охватившие их обоих, были сильнее памяти? Или, может быть, волшебство совсем иного рода питало его мозг? То, которое возникает, когда.... - Нам нельзя говорить об этом здесь, - прошептал Эйдан, - мой сын стоит прямо за этой дверью. Пятый тряхнул головой, и Эйдан опустил руку. - Тогда выберите место, где мы могли бы спокойно поговорить. Я не уйду, пока не получу некоторые ответы. На мгновение ему показалось, что Галлахер откажется, и он распрямил плечи, готовясь проявить настойчивость. Но Эйдан неожиданно кинулся к двери. - Тогда пошли. Надо покончить с этим, и ты наконец уйдёшь. - В коридоре он остановился. - Хочешь пойти наверх или на улицу? Жарко и там и там. Мы не пользуемся кондиционером на втором этаже. - Я знаю. Лорен и Никки показывали мне дом. Никки не услышит нас, если мы поднимемся наверх? Эйдан удивлённо поднял густые брови. - Всё зависит от того, как громко ты будешь кричать. - Как получится. - Пятый пропустил его вперёд. - По крайней мере, там нет москитов. Эйдан побежал вверх по летнице. Поставив ногу на первую ступеньку, Пятый поднял глаза - и задохнулся. Упругие ягодицы чётко облегали плотные джинсы. Мысленно выругавшись, Пятый отвёл взгляд. Давно его не посещали такие мысли. Он сделал глубокий вдох и начал медленно подниматься, прихрамывая на больную ногу. Эйдан ждал его в верхнем холле. Бросив на него взгляд, он проговорил: - Надо было пойти на переднее крыльцо. Тебе было бы легче. Что это - забота? О нём? Во всяком случае, он заметил, как тяжело Пятый дышал, поднимаясь по лестнице. Пятый пожал плечами. - Доктора говорят, мне надо чаще подниматься по лестницам. Это помогает растягивать сухожилия, которые им пришлось укоротить во время одной из многочисленных операций. Эйдан сжал губы. Пятый уже видел сегодня точно такое же выражение на лице Лорен. - Куда идти? - спросил он. - Сюда. У меня есть кое-что для тебя. Удивившись и заинтересовавшись, Пятый пошёл за ним. Эйдан включил верхний свет, одновременно с которым заработал вентилятор под потолком, и скрылся в чулане рядом с небольшим кирпичным камином. Пятый уже понял, что это комната Эйдана. Он увидел письменный стол, комод, и старое пианино. Всё было сдвинуто в дальний угол и накрыто плотной клеёнкой. На полу стояли три ведра, на каждом из них сверху лежал кусок клеёнки, прижатый деревянной дощечкой. В комнате чувствовался запах плесени, хотя вёдра были сухими. Пятый провёл рукой по деревянной полочке над неглубоким камином. Она была прохладной, и самое удивительное, не пыльной. Комнаты хоть и были не жилыми, но содержались в чистоте. Пятый знал от Лорен , что крыша текла. Почему Эйдану и понадобился дополнительный заработок. Возможно, он согласится на ту работу, которую он всё ещё собирался ему предложить. - Иди сюда, помоги мне, - послышался голос Эйдана из чулана. Пятый вошёл к нему. Эйдан пытался снять огромную коробку с верхней полки. Стоя на цыпочках, он с трудом доставал до её дна. Он вошёл в чулан и взялся за угол коробки. В этот момент их руки соприкоснулись.***
...Сидя на краешке голубого в сборку покрывала, он отвёл влажные волосы со лба Галлахера. Эйдан лежал под простынёй, с бледным лицом и изрядно покраневшим носом. - Мне пора идти, - сказал Пятый ему. - Скоро вернутся твои родители. - Папа придёт в ярость, если застанет тебя здесь. - Эйдан погладил ему руку. - А я рад, что ты пришёл. - Насколько рад? - прошептал Харгривз, наклоняя голову так, что чёлка падала на лицо. Галлахер решительно оттолкнул его. - Я сказал тебе, никаких поцелуев! Я не хочу заражать тебя своей простудой....***
Пятый опустил руки и повернулся к нему. Он стоял совсем близко от него, так близко, что он вдыхал знакомый аромат его одеколона. - Я бывал в вашей комнате раньше. Эйдан с подозрением взглянул на него. - И что? - Когда наши руки только что соприкоснулись, я вспомнил одну ночь. Вы были простужены. Ваших родителей дома не было. Вы сказали мне, что ваш отец придет в ярость, если застанет меня здесь. Потом я пытался поцеловать вас, но вы мне не разрешили. Вы не хотели, чтобы я заразился. Его зелёные глаза расширились. - Я совсем забыл об этом, я помню только те два раза, когда мы... - Когда мы что? - настойчиво спросил Пятый, когда он запнулся. Эйдан вздрогнул, потом отвёл взгляд и поспешно отошёл в сторону. - Достань лучше коробку. Пятый вздохнул и постарался успокоиться. С коробкой он вошёл в комнату. - Что в ней? Эйдан смотрел в окно, обхватив себя руками. - Это вещи, которые остались после тебя. Когда ты умер - во всяком случае, мы так считали, - я пришёл к тебе в квартиру и всё забрал. Там было немного, в основном одежда. Мебель ты брал на прокат. Пятый поставил коробку на пластиковую поверхность стола. - Я не подумал о вещах, оставленных здесь, родители, видно, тоже. - Хозяин дома позвонил мне, потому что был со мной знаком. Я бывал там... довольно часто. Сначала я хотел отправить всё твоим родителям, но... - Эйдан внезапно замолчал и обернулся к нему, вглядываясь в его лицо. - Ты сказал в чулане, когда прикоснулся ко мне, что вспомнил ту ночь, когда я был простужен. Что ты имел в виду? Уж не начал ли он верить ему? Этот мужчина, которого он едва знал? Он едва знал собственного супруга. Поборов смущение, Пятый поймал его взгляд. - Вы воскресили мои воспоминания. Глаза у него округлились. - То есть? - Когда вы упали в обморок в гостинице и я взял Вас на руки, мне вдруг вспомнилось кое-что из моей жизни до катастрофы. Вы даже представить себе не можете, как это для меня важно. Больше шести лет я не мог вспомнить ничего. Родные мне что-то рассказывали, но всё было будто мёртвым. Я не помнил ничего - ни людей, ни запахов, ни звуков. Но когда я прикасался к вам, всякий раз что-то всплывало... - Нет. - Эйдан крепче обхватил себя руками, чтобы сдержать дрожь. Выходило, что между ними до сих пор существовала какая-то связь. Но этого не могло быть. Пятый достал свой бумажник и извлёк из него пожелтевший, весь в пятнах листок бумаги с обгоревшими краями. Он развернул его, словно это была Туринская плащаница. Сердце у Эйдана замерло. Он уже знал, что это. Рисунок, когда-то небрежно набросанный им на скучной лекции по истории искусств в университете. Он изобразил на нём Файви в виде ангела. В ту самую ночь и был зачат Никки. Пятый пристально всматривался в рисунок. - Когда вы потеряли сознание и я подхватил вас, я вспомнил, как вы мне его отдали. Мы стояли на берегу Миссисипи. - Пятый протянул ему листок. - Это нарисовали вы, правда? Эйдан проглотил подступивший к горлу ком, но он немедленно подступил снова. Он кивнул. - Я сжимал это в кулаке, когда меня нашли спасатели, - сказал Пятый. - Поэтому листок такой грязный и с обгоревшими краями. Это чудо, что он уцелел во время взрыва. Видимо, моё тело приняло удар, защищая его. Это был единственный ключ к моей жизни, пока отец не нашёл меня. Временами это было единственным, что не давало мне сойти с ума. Эйдан дрожащим пальцем дотронулся до листочка. - Не могу поверить, что он всё ещё у тебя. - А что означают эти буквы ЭРГ? Эйдан посмотрел на буквы в центре сердечка на груди у ангела. - Это были мои инициалы до того, как мы поженились. Ты любил.. - голос у него дрогнул, - ты любил острить по поводу того, что мои инициалы схожи с обозначением электрокардиограммы. Помедлив, Пятый сказал: - Я... любил вас?... Прошедшее время кольнуло Эйдана в самое сердце. Неужели Харгривз ему всё ещё небезразличен? Но ведь это не так. Этого просто не может быть.. - Да, конечно. - А вы любили меня? Не доверяя своему голосу, Эйдан просто кивнул. - Ну, тогда, прекрасный Эйдан, ради той любви, которую мы чувствовали друг к другу когда-то, может быть, вы поверите, что я говорю правду? Эйдан понял, что погибает. Он верил в своей жизни лишь троим мужчинам, и все они так или иначе предали его. Один из них стоял сейчас перед ним. Хотя этот, пожалуй, предал его не умышленно. Однако стереть так сразу из памяти прошедшие шесть лет было нереально. Да и зачем? - Чего ты хочешь от меня? - Прежде всего, чтобы вы поверили, что я не бросил вас. Вы должны были хорошо знать меня, раз вышли замуж за меня. Неужели я казался таким человеком, который мог бросить свою семью? - Нет, не казался. Ты был самым честным и откровенным человеком, что делал невозможное для родных из тех, кого я когда-либо встречал. Поэтому я тебя и полюбил. Лицо у Пятого посветлело, и он впервые улыбнулся. - Спасибо Эйдан затаил дыхание. Он словно увидел перед собой лицо ангела, напуганного ангела с кровоточащими от переломов крыльями. - За что? - За веру, - ответил Харгривз. - Вы ведь верите, правда? Галлахер вдруг понял, что верит, и ему стало страшно. Значит, он будет претендовать на место в его жизни, то место, которое он не мог ему дать. - Если я верю, что ты потерял память, это ещё не означает, что я верю всему остальному. Улыбка с лица Пятого пропала, а в глазах появилась печаль. - Ну, хотя бы для начала... может, теперь вы согласитесь ответить на мои вопросы? Эйдан вздёрнул подбородок. - Сначала тебе придётся ответить на мои. - Я скажу всё, что знаю, но уверяю вас, не так уж это и много. Эйдан проигнорировал его слабую попытку оправдаться. - Почему мне ничего не сообщили, когда тебя нашли? Пятый прищурился. - А мои родители знали, что мы женаты? - Нет, но... - Почему нет? Эйдан вздохнул. - Из-за меня. Мой отец возражал против наших встреч. Категорически. Если бы я кому-нибудь рассказал, что мы встречаемся, тем более, что поженились... Отец мог узнать. - Вы меня стеснялись? - Нет, конечно. Но отец - Эйдан отвёл взгляд. Ему было всё ещё трудно говорить плохо о человеке который сделал его жизнь такой невыносимой. - Твоя мама была родом из Мексики, для отца ты был метистом. Если бы он узнал, что я встречаюсь с тобой, он бы... не очень обрадовался. Глаза у Пятого сузились. - Что значит.. не очень обрадовался? - Он бы меня запер в моей комнате и, возможно... возможно... - Избил? Эйдан кивнул. Пятый тихо выругался по-гречески. Эйдан предостерегающе поднял руку. - Это всё в прошлом. Он умер. Но ты знал, какой он. Мы встречались тайком и тайно поженились. Ты собирался уехать на задание, от Коммисии. Мы собирались всё рассказать моим родителям, как только ты вернёшься из Мэмфиса, потом поехать на Рождество в твой город и объявить твоим, а потом вернуться. Мы были слишком молоды. Кто из нас думал, что несколько дней могут иметь какое-то значение? - Если мои родители ничего не знали о вас, как можно было ждать, что они позвонят, когда меня нашли? - Я несколько раз разговаривал с твоей матерью после катастрофы. Я сказал, что я твой близкий друг, и попросил позвонить, если что-то выяснится. Она обещала. Он поднял чёрную, густую бровь. - Друг? Эйдан нерешительно поднял руки. - Я не знал, как сказать. Жених? Муж сына, когорого они только что потеряли? Им и так было нелегко. Я думал, ещё решат, что я какой-то аферист, претендую на деньги или что-нибудь в этом роде. Мне казалось, что это не имеет значения, раз тебя нет. Пятый задумчиво нахмурился. - Теперь я вспомнил: мама что-то говорила, что не может дозвониться какому-то моему другу в Даллас. Возможно, она даже называла ваше имя. Но мне оно ничего не сказало. В тот момент даже моё собственное имя ничего для меня не значило. - Кстати, об именах. Почему ты называешь себя Райаном? Пятый посмотрел ему в глаза, лицо у него было мрачным. - Потому что Пятый умер. Естественно, новый человек получил другое имя. Не знаю, почему я рассказал вам об этом. Я никогда никому не говорил. Родителям я сказал, что Райан звучит более по-амерекански, да и человечески, чем цифра. - Помолчав, он добавил: - Мне кажется, я и сам в него поверил на какое-то время. - История, - пробормотал Эйдан. - Ты никогда не интересовался историей. - Да? Что ж, когда нет собственной истории, приходится браться за ту, которую удаётся найти. - Пятый грустно улыбнулся. - К тому же это было что-то такое, чем можно было заниматься, не общаясь с людьми. Эйдан удивлённо взглянул на него. - Мои родные говорили что это на меня не похоже. Но знаете ли, людям свойственно задавать вопросы. Они ведь думают что вы знакомы с ними, начинают говорить о каких-то вещах, а вы.... не можете ответить. Слёзы жгли Эйдану глаза. Захотелось броситься к нему, поцелуями успокоить его страдания, его боль. Но он не сделал этого. Этим ничего не решить. Как он сам сказал, Пятый мёртв. По крайней мере, его память если не тело. Перед ним был человек, совершенно не похожий на того, за кого он выходил замуж. Райан Харгривз, а не Пятый. Но он тоже изменился. Они оба прожили несколько жизней за последние шесть лет и не могли вернуться назад. Тех юных и наивных, которые верили, что могут достать до луны, больше нет. Их место заняли два настрадавшихся взрослых человека, которых разделял целый мир. Однако Эйдан был рад, что он пришёл. Хотя стало ещё больнее. - Спасибо. Бровь у Харгривза поползла вверх. - За что? Эйдан пожал плечами. - За приход. За объяснения это очень помогло. Я рад, что ты не погиб, Файв. И рад узнать, что ты не предовал меня. Мне очень жаль, что я так скверно себя вёл. - Ну, да, понятно. Ничего удивительного, что вы так думали. Галлахер протянул руку. - Желаю удачи. Искренее желаю. Харгривз нахмурившись, смотрел на его руку. - Вы говорите так, будто прощаетесь. - Но ведь нет никакого смысла продолжать этот разговор, не так ли? Ты получил ответы на свои вопросы, я - на свои. - Нет смысла?... Вы забыли одну деталь. Мы супруги. - Нет, я не забыл. - Эйдан убрал руку. Должен был догадаться, что он не оставит его так просто. - Но если ты пологаешь , что мы можем начать с того места, на котором остановились, ты.... - Я понятия не имею, на каком месте мы остановились! - Пятый взъерошил волосы. - Но я не позволю, чтобы вы отделались от меня рукопожатием. - Что ты хочешь этим сказать? Пятый пытливо посмотрел на него: спрятался внутрь, как черепаха в панцирь, и выглядывает оттуда, словно ожидая нападения. Через что же он прошёл, этот красивый мужчина с затравленным взглядом хамелеоновых глаз? Ему вдруг отчаянно захотелось узнать это. Узнать, какой он. А потом начать всё сначала. - Что я хочу сказать? - тихо повторил Пятый. - Хочу сказать, что вы мне нужны. Вы возврощаете мне прошлое. Вы должны мне помочь. Вы единственный, кто может это сделать, Эйдан. Эйдан медленно покачал головой. - Нет. - Когда я прикасаюсь к вам, я вспоминаю. Такого не случалось с тех пор, как я очнулся в том аду, в Мэмфисе. - Не говори так. Глаза у него сузились. - Почему? Это правда. - Потому что тогда начинает казаться, что....что я что-то значу для тебя. Что между нами существует какая-то связь. А её нет. Её просто не может быть. - Откуда вы знаете? Что же тогда потянуло меня в Даллас? Что заставило вас откликнуться на то объявление? Эйдан всплеснул руками. - Да просто совпадение. Пятый покачал головой. - Это судьба, Эйдан. Судьба позвала меня в Даллас, чтобы я мог найти вас. Судьба заставила вас ответить на моё объявление. Эйдан закрыл глаза и сжал губы. Потом глубоко и тяжело вдохнул. - Это была не судьба, Файв, это было отчаяние. - Он открыл глаза. - Мне была нужна дополнительная работа. Сочувствую, но у меня слишком много своих забот, чтобы помогать кому-то ещё. У меня нет ни времени, ни сил. Пятый поднял густые брови. - У вас есть время и силы для дополнительной работы. - Нет. Их тоже нет. Я и так почти не вижу собственного сына, только пару часов в день. Если я получу ещё одну работу, я вообще не буду его видеть. Но мне нужны деньги, чтобы починить крышу. Пятый открыл было рот, чтобы предложить ему работу, но тут же резко захлопнул его. - у него возникла идея, и он повернулся к окну, чтобы её обдумать. Галлахеру нужна работа и при этом нужно быть дома. А ему нужен художник-оформитель, а также квартира-офис. Почему бы не снять пару комнат здесь на несколько месяцев? Они ими всё равно не пользуются. Если он будет всё время рядом, рано или поздно он сдастся. Только бы получить его согласие. Подкупить, запугать - неважно, лишь бы получилось. Пятый задумчиво осмотрелся. - Вы давно обитаете внизу? Эйдан не сразу нашёлся от такой резкой перемены темы, но ответил: - Два с половиной месяца. Я всё пытаюсь найти работу но вечерняя работа для художника - довольно редкая вещь в этом городе. - Забавно, я ведь, собственно, и пришёл сюда, чтобы предложить вам работу в 《Вестнике прошлого》. Когда вы ушли, я посмотрел вашу папку. Мне очень понравилось. Пока что это только ежеквартальный бюллетень, которому я писал для него внештатно последние несколько лет. Месяц назад его выпустили на продажу, и я купил его. Через пару недель я переехал сюда. Вы тот художник, который мне нужен. Прошу вас, соглашайтесь. Эйдан почувствовал, что заинтригован. А главное - они наконец перестали говорить о собственном прошлом. Ему очень хотелось согласиться. Такая творческая работа - редкость. Он работал в 《Типографии》 - обычная рутина. А предлогаемое, это то, о чём можно было только мечтать. Но у него нет диплома... - А оклад какой? - спросил он. Пятый назвал сумму, в полтора раза больше превышающую ту, что он получал. - Но главное, вы могли бы работать прямо здесь, дома. Эйдан тут же ухватился за эти слова. - Что каким образом? У меня нет компьютера, а тем более такого, на каком можно было бы делать подобную работу. Пятый заколебался, потом снова взъерошил волосы. Эйдан не помнил за ним такой привычки. Как будто он все время в напряжении. - Настал момент перейти ко второй части моего предложения. - Он сделал глубокий вдох. - Я хотел бы снять у вас пару комнат. Эйдан отшатнулся. - Здесь? Пятый занервничал. - В обмен на полугодовую ренту я сделаю новую крышу в доме. Сразу, как только смогу это организовать. Я подыскиваю себе квартиру для жилья и работы. Здесь было бы идеальное место для меня. - Нет! - Подумайте! Дом будет немедленно приведён в порядок, у вас будет стабильный дополнительный заработок, вы будете работать дома, так что сможете больше времени проводить с сыном. А если устроитесь на работу на стороне, совсем не будете его видеть. Он знал, на какие кнопки нажимать. Всегда умел это. - Зачем тебе эти душные старые комнаты? - Я вижу для себя несколько плюсов. Во-первых, за полгода я снова узнаю город и пойму, где лучше иметь офис. Плюс ваша мама почти всегда находится здесь. Я собираюсь приобрести дорогое компьютерное оборудование, чтобы вы могли работать, а мне придётся время от времени уезжать из города, чтобы наладить контракты с рекламодателями. Будет неплохо, чтобы кто-то присматривал здесь за хозяйством. - Он почти любовно погладил оконную раму. - Да разве можно найти лучшее место, чем то, что пропитано своей историей? - Ты хочешь сказать, что тебе нравится эта развалюха, из которой, случись пожар, и не выберешься? Пятый удивлённо посмотрел на него. - Конечно. А вам нет? Эйдан покачал головой. - Его содержание отнимает у меня всё время и все деньги. Я пытался убедить маму, что если его продать, а заодно и ведь антиквариат, то можно собрать достаточную сумму, чтобы купить новый дом в пригороде. Тогда и Никки мог бы ходить в приличную школу. - И что же? Эйдан вздохнул. - Всякий раз, как я завожу с ней этот разговор, мама расстраивается. Она прожила в этом мавзолее всю жизнь и не хочет расставаться ни с одной лампой. Пятый поднял на него свои чёрные глаза. - Похоже, эта работа нужна вам ещё больше, чем я предполагал. Эйдан отвёл взгляд. Он понимал, что надо принимать предложение. У него не только появятся деньги, но он будет заниматься и любимым делом. Да ещё работать дома, а значит, быть с Никки. А ещё это значит, что он будет жить и работать с Пятым в одном доме. Что крайне нежелательно. Эйдан ощутил странную тревогу. Возможно, это были просто отголоски той их любви, которые исчезнут, как только он получше узнает Пятого. А если нет? А если он снова влюбился в него? Все прежние отношения с мужчинами и женщинами, не приносили ему ничего, кроме проблем. Может, хватит? К тому же он мог начать думать, что имеет какие-то права в качестве мужа..... Нет, жара в этой комнате просто невыносима. Эйдан вспомнил несколько ночей, всего несколько, в одну из которых он и забеременел. Харгривз был внимательным и страстным любовником. Интересно, остался ли он таким до сих пор? Эйдан покачал головой. - Очень сожалею, но не могу. - Что не можете? Сдать комнаты или принять предложение о работе? - И то, и другое. - А если я поклянусь, что наши отношения будут чисто деловыми? Эйдан снова покачал головой. - Почему? - Потому что. Ведь я должен думать не только о себе, - сказал он тихо, - я должен помнить о сыне. Его чёрные глаза вспыхнули. - Вы считаете, я способен причинить вред Никки? Эйдану надо забыть о жалости, покончить с этим, прояснить все до конца. Он едва не сбежал, узнав, что у него есть муж. Может, когда выяснится, что у него есть ещё и сын, он просто пройдёт укладывать вещи? - Ты уже причинил ему вред, бросив его, когда он находился ещё в утробе. Ты согласился на опасную командировку от Комиссии, хотя я умолял тебя не делать этого. Работа была для тебя важнее, чем я. - Эйдан еле сдерживал слёзы. - Важнее, чем твой ребёнок. Чуть обожённое лицо Пятого побелело. - Мой.... ребёнок? - Твой, Файв. Никки - твой сын.