Перекрёстки и лестницы

Цзышу уснул, но складка между его бровями так и не разгладилась. Е Байи нежно коснулся ее кончиком пальца, помассировал, и Цзышу рвано вздохнул во сне. Он всегда подолгу отходил от приступов даже в спокойные времена, а тут дерьмовые события все валятся и валятся одно на другое. Е Байи раздраженно вздохнул. Чертов Вэнь Кэсин, одни от него проблемы... Вспомнишь солнышко, вот и лучики. Просочился в дверь, брови свои собачьи задрал и смотрит... Е Байи кивнул ему на кровать. Не дожидаясь повторного приглашения, тот ужом скользнул в постель с другой стороны от Цзышу и обнял его со спины, осторожно и нежно. Цзышу снова вздохнул, напряженное лицо слегка расслабилось. Е Байи устало прикрыл глаза. Как же все болит, голова, рука, как воняет кровью — переодеться-то было не во что... Прохладная ладонь вдруг коснулась виска. Е Байи встретился с Вэнь Кэсином взглядом, но тот не убрал руку, снова погладил его по голове. Что-то поднялось и опало в душе Е Байи. Он смежил веки, позволив себе мгновение покоя. Под медленной лаской боль притихла. Но все же... Он с тяжелым вздохом поднялся. Где-то там внизу Се-эр, и надо надеяться, что этот Хань не связал его, чтоб не рыпался... Он вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь. Стал спускаться, но лестница вдруг расплылась перед глазами, закачалась туда-сюда. Он вцепился в перила, пытаясь удержаться и не упасть с ее покрытой ковром выгнувшейся спины. — Байи! — голос донесся словно сквозь вату. Потом — подхватили, потащили куда-то... — Меня сейчас стошнит, — только и успел сказать Е Байи, а потом его и правда вырвало. Когда он пришел в себя, под щекой были теплые колени. Се-эр... — Как вы, господин Е? — это был Хань Ин, где-то там, наверху. — Вам нужен врач? — Я сам врач, — прохрипел Е Байи и медленно сел. Проверил себя на признаки инсульта, но все было в порядке. Еще поживем, значит... Се-эр помог ему подняться, молча подхватил за талию: — Пойдем в ванную. Тебе нужно умыться. И переодеться... — Ишь ты привереда какой, грязным, значит, не нравлюсь? — Е Байи устало усмехнулся. Он хотел выгнать Се-эра из ванной, но тот не ушел, упрямый, и Е Байи сдался, позволил ему стащить с себя испорченные вещи. Повязку на руке нужно сменить... Он посмотрел на себя в зеркало: изможденный старик с землистым лицом, что за радость. За плечом поблескивали большие черные глаза Се-эра, настороженные, словно в любой момент готов подхватить. Е Байи развернулся к нему и напрямик спросил: — Что думаешь делать дальше? Если очень хочешь уйти, я уговорю этого Ханя тебя отпустить. Тот отвел взгляд, намотал на палец край толстовки, потом поймал себя за этим детским жестом и выпрямился. — Вэнь Кэсин предложил мне сдать все на иф... на Чжао Цзина, — ровным тоном сказал он, глядя в сторону. — И? — Е Байи присел на закрытый унитаз. Пластиковая крышка неприятно холодила голую задницу. — Что и? — Се-эр взорвался. — Я не знаю! И вообще, давай полезай в душ, замерзнешь, — он решительно протиснулся мимо и завозился с душевой кабиной. Когда он включил воду и выпрямился, Е Байи поймал его за талию и притянул к себе. — Послушай, — сказал он — и осекся. Прислонился лбом к его животу, вздохнул. Сколько ни уговаривай, все бестолку... Все молодые люди должны пройтись по всем граблям на свете самостоятельно. Некоторые из них от этого умирают. Легкая маленькая ладонь легла ему на затылок. Как у взрослого мужчины могут быть такие изящные крохотные руки?.. Мысли разбегались. Се-эр погладил его по голове. — Что, если я соглашусь? — прошептал он. — Что будет дальше? — Что захочешь. Твоя жизнь, твои правила, — Е Байи хмыкнул. Вырвалась же банальность... Се-эр странно вздохнул над ним. — И правда. Мои. Е Байи поднял голову и увидел, что тот улыбается. *** Вэнь Кэсин зарылся носом в затылок Чжоу Цзышу и глубоко вдохнул. Он желал впитать аромат его волос всем телом, наполниться им до самых пяток и навсегда оставить при себе. Невольно он сжал объятия крепче, и Чжоу Цзышу пошевелился, недовольно ткнул его локтем: — Уйди. Вэнь Кэсин слегка разжал хватку, но лицом притерся лишь сильнее, повозил щекой по горячей шее: — Не могу. Вдруг я отпущу тебя, и ты исчезнешь? Чжоу Цзышу раздраженно вздохнул. — Прилипала. — Знаю. Знаю, А-Сюй, — Вэнь Кэсин закрыл глаза и едва шевелил губами. — Мне не стоило втягивать вас во все это. Я ошибся, недооценил противника. — Все уже произошло, какой смысл жалеть? Перестань драматически дышать мне в шею и пойди лучше сделай что-нибудь. — Я все сделаю. Только... — слова не лезли, теснились в горле, мешая дышать. — Только не умирай, пожалуйста. Ты можешь не умирать, А-Сюй? Тот длинно прерывисто вздохнул. Вдруг взял его за руку, переплел пальцы. — Я постараюсь. Вэнь Кэсин приподнялся на локте и поцеловал его в висок, скользнул губами по скуле, провел носом по уху. — Е Байи, он... — Идиот, — жестко закончил за него Чжоу Цзышу. И попросил: — Подай-ка мне телефон. Вэнь Кэсин послушался. Некоторое время он наблюдал, как Чжоу Цзышу что-то набирает, а потом спросил: — Что ты делаешь? Чжоу Цзышу закончил и заблокировал экран. В темноте его лицо казалось гипсовой маской. — Пишу старому другу. *** Убедившись, что Е Байи достаточно твердо стоит на ногах и выпадать из душа и биться головой об умывальник не собирается, Се-эр выскользнул из ванной. Когда он вернулся со сменой одежды — его собственной, к тому же единственной, — Е Байи уже стоял перед зеркалом и деловито менял повязку. Мелькнула перед глазами подживающая рана; Се-эр отвел взгляд, устыдившись. Ну нет, Е Байи сам виноват, нечего было лезть... Он поморщился. — Что ты нос кривишь? — Е Байи умелым, отработанным каким-то жестом откусил бинт и заправил край. На груди у него полно было шрамов, белых, едва заметных, и более толстых, корявых, с точечками от швов. Се-эр поднял руку и коснулся одного такого, пересекающего бок, словно мечом рубанули. — Осколок снаряда, — лаконично ответил Е Байи на незаданный вопрос. Полотенце, намотанное на бедра, сползло, и Се-эр видел еще один шрам, тонкой ниткой уходящий к паху. — Да, чуть-чуть пониже, и остался бы без хозяйства, — Е Байи хохотнул. Се-эр отвел глаза и сунул ему в руки одежду. — Модно, молодежно, — пробормотал тот, разглядывая широкие мягкие штаны и толстовку, от души маркированные брендом известного дизайнера. — Вэнь Кэсин будет счастлив, что я наконец прилично одет... Он смотрелся неожиданно хорошо в одежде Се-эра, черный шел ему, оттенял белые, как снег, виски. Он завертелся перед зеркалом, шлепая босыми ногами по полу. Поймал взгляд в отражении и доверительно спросил: — Как думаешь, там этот Хань Ин блевачку убрал, или придется самому? — и комично задрал брови. Се-эр, чувствуя странное тепло на сердце, задался вопросом, как Чжоу Цзышу этого человека выносит. Хань Ин убрал. Лицо его было обеспокоенным: — Как вы себя чувствуете, господин Е? Я могу вызвать врача, есть один человек... — Не нужно, — Е Байи отмахнулся, заглянул в холодильник, принялся совать нос в пенополистироловые контейнеры. — Что у нас тут... Се-эр со вздохом опустился на диван. За неплотно зашторенным окном стояла густая, чернильная тьма; час был уже поздний, а прошлую ночь он почти не спал, все время подскакивал, чтобы проверить пульс Е Байи, и каждый раз говорил себе: еще пять минут. Пять минут, а потом ухожу... Он вздрогнул, когда Е Байи сел рядом. — Поешь, — тот протягивал ему картонный лоток. От лотка поднимался ароматный пар: мясо, специи, кунжутное масло... В животе предательски заурчало. Е Байи погасил верхний свет, оставив лишь лампу. Вездесущий Хань Ин куда-то делся, наверное, пошел очередные приказы раздавать, потому что как он спит, невозможно было представить. Е Байи, подобрав под себя голые ноги, шумно втягивал лапшу из своей коробки. Все куда-то плыло, и вместе с тем было незыблемым, цельным. Се-эр спросил, едва шевеля губами: — Ты все еще хочешь узнать обо мне? — Спмашимаешь! — Е Байи махнул палочками и, прожевав, попросил уже внятнее: — Расскажи. Се-эр опустил взгляд. — Мой отец... пил, — первые слова пришлось выталкивать через силу. Он понял вдруг, что боится — как будто сказанное может вызвать отца каким-то образом сюда... Бред. — Напивался и лупил меня. Маме тоже доставалось, так что она не очень-то торопилась меня защищать. Когда мне восемь исполнилось, лучше всего я умел убегать и прятаться. Потом отец ушел к другой женщине. Потом вернулся. Так и ходил туда-сюда, пока бывший той тетки его не грохнул в пьяной драке. Мама вроде как постепенно оправилась, нашла работу, но ей стало не до меня. Ее волновали только мои оценки. А у меня были проблемы в школе, меня травили из-за отца, я дрался... Когда у нас дома появился компьютер, я ушел с головой в интернет, в программирование. Оказалось, что я хорош в этом. И что через сеть могу очень эффективно решать свои проблемы. Лапша остыла, но ему уже и не хотелось есть. — Я стал брать заказы в даркнете. И однажды мне заказали взлом сетей «Скорпиона». Кому-то из конкурентов, видимо, не угодил Чжао Цзин. Я был начинающим, и служба безопасности меня вычислила. Привезли в клуб, стали бить... Потом пришел Чжао Цзин, освободил меня и предложил работу и... поддержку. Я был рад, мне давно хотелось уйти из дома. Он вроде как... брал под опеку таких, как я. Велел мне называть его «ифу». Мне было шестнадцать. Я был счастлив — у меня вдруг появился добрый, внимательный, богатый отец. Я быстро стал лучшим, любимым из ицзы... Или Чжао Цзин говорил так каждому из нас, теперь я и не знаю. Я хороший хакер, это факт, я провернул для Чжао Цзина много разных дел. Он искоса поглядел на Е Байи — как тот отреагирует на признание? Но тот только кивнул — продолжай, мол. Се-эр поковырял палочками в коробке. — Мне не хотелось сидеть в тени. Я начал просить о награде, и он уступил — сделал меня своим ассистентом в «Пяти озерах», теперь уже официально. К тому времени у нас... уже были отношения. Я был уверен, что я такой один, избранный, любимый. Что это только дело времени, когда Чжао Цзин представит меня всем как своего партнера. Я ошибся, — он усмехнулся. — Мои попытки продавить его он умело придушивал в зародыше подарками. Точнее, тогда я думал, что это подарки. Например, он сделал меня владельцем и управляющим клуба «Скорпион». Я был вне себя от гордости. А на самом деле он просто прикрыл свою задницу — если бы его дела, которые он вертел под прикрытием клуба, всплыли, все шишки посыпались бы на меня. Он очень много обещал мне... Манипулировал мною. На самом деле он спал и с другими своими ицзы, и им наверняка обещал то же самое. И каждым из нас при необходимости он готов пожертвовать. Он сам это сказал… Голос подвел, и Се-эр замолчал. Е Байи вдруг наклонился, забрал из рук размякшую коробку, отставил в сторону. А потом обнял. Се-эр уткнулся носом ему в плечо, в мягкую ткань собственной толстовки. — У тебя была очень тяжелая жизнь, Се-эр. Ни с одним ребенком не должно происходить такое, — Е Байи погладил его по голове. Се-эр зажмурился изо всех сил, но слезы все равно покатились. *** Цзышу проснулся оттого, что Вэнь Кэсин застонал во сне. Приподнявшись на локте, Цзышу осторожно погладил его по плечу, и тот затих, неспокойное лицо разгладилось. Е Байи в постели не было. Цзышу тихо поднялся и вышел. Заглянув в спальню напротив, он увидел Хань Ина. От скрипа половицы тот сразу же открыл глаза — и поспешно сел, но Цзышу махнул ему рукой и приложил палец к губам. Осторожно, боясь потревожить рассохшуюся лестницу, он спустился вниз и вошел в гостиную. Ночник так и горел, рассеивая предутреннюю темноту. В его слабом свете Цзышу увидел их — Е Байи на диване, и Се Вана, свернувшегося на ковре рядом и положившего голову ему на бедро. Оба спали, это было первое, что Цзышу проверил — дышит ли Е Байи, поднимается и опускается ли его грудь. Бесшумно ступая, он подошел и, взяв с подлокотника плед, накрыл им Се Вана. Несколько часов спустя они снова собрались за кухонным столом. В этот раз атмосфера даже не казалась убийственной — скорее просто напряженной. Сидел, неуверенно ухмыляясь, Вэнь Кэсин. Мрачно смотрел в стол Се Ван. Е Байи морщился, словно его покалывало электрическими разрядами. И только Хань Ин выглядел бесстрастным, как статуя Будды. Цзышу догадывался, как выглядит он сам, и потому усилием воли заставил себя расслабиться. Даже слегка улыбнулся. — Е Байи сказал, что ты готов сотрудничать, — обратился он к Се Вану. Тот напрягся, дернул плечом: — Такое чувство, что я в полиции... Цзышу и сам уже понял, что выбрал неудачное слово. К счастью, Е Байи мог исправить и не такое: парень ему доверял. — Это не допрос, — сказал Е Байи мягко. Се-эр поднял взгляд и посмотрел прямо в глаза Цзышу: — Ты хотел знать, почему я вытащил Е Байи? Потому что иначе Чжао Цзин убил бы его. Я собирался сразу же уехать, навсегда скрыться. Но... Вэнь Кэсин прав — пока Чжао Цзин на свободе, я не могу быть спокоен, как далеко бы ни уехал. Я слишком много знаю о нем, о его данных, слишком много могу. Я — угроза. Своим решением сбежать я подписал себе приговор. Цзышу кивнул. Сейчас Се Ван уже не был похож на жалкого подростка — молодой мужчина смотрел на Цзышу, отчаявшийся, загнанный в угол, но сохранивший гордость. Предавший того, кого когда-то любил, ради обретения своей собственной жизни. Знакомо. А ведь жизни не только собственной. Он спас Е Байи... — Расскажи нам все, что знаешь, — уже мягче попросил Цзышу. — Прежде чем я расскажу, я хочу знать, что вы намерены делать, — Се Ван обвел всех внимательным взглядом, слегка задрав подбородок. — Я не могу... Я не позволю вам его убить. — То есть Чжао Цзину моих родителей убивать можно, а нам его нельзя? — с сарказмом спросил Вэнь Кэсин, но Цзышу разглядел в его глазах холодный огонек ненависти. — Мы никого не будем убивать, — вмешался Е Байи. — Вы обалдели? — Почему ты так уверен, что Чжао Цзин имеет какое-то отношение к смерти твоих родителей? — Се Ван набычился. — Ты последовательно наказал за это всех глав «Пяти Озер», даже глава Шэнь подал в отставку вслед за Гао Чуном... — Не строй из себя невинность, — угрожающе откликнулся Вэнь Кэсин. — Вы использовали меня, сливая поддельную информацию, чтобы избавить Чжао Цзина от конкурентов, разве не так? Се Ван промолчал. — Я вспомнил, что произошло в день гибели моих родителей, — тихо, неприятным тоном сказал Вэнь Кэсин. — Чжао Цзин пришел к нам домой, чтобы уговорить папу отдать ему разработку, и подлил ему препарат для развязывания языка. Такой же, как ты подлил мне на том ужине. Только вот у нас с отцом, по-видимому, парадоксальная реакция — вместо того, чтобы выкладывать правду, мы быстро отрубаемся. Мама выгнала Чжао Цзина, мы сели в машину, чтобы скорее сбежать — и папа отключился за рулем. И выехал на встречку под самосвал... Се Ван вскинул взгляд. — Но... Даже если так. Ифу не хотел убивать твоих родителей. Ему нужен был чертов файл. Если бы твой отец отдал его, ничего бы не было... — Да что такого в этом сраном файле? — вмешался Е Байи. — Химическое оружие. Препарат, который можно распылить над расположением противника, и те превратятся в послушных болванчиков, — Цзышу вздохнул. — Ну, так мне сказал Хэлянь И. Е Байи крепко выругался. — Чжао Цзин давно сотрудничает с Хэлянь И и все кормил его обещаниями сделать такой препарат. Думал, наверное, что сможет воспроизвести созданное Чжээнь Жуюем, да все никак не выходило. Пока не нашелся его сын, и не стало известно, что файл все-таки у него, — Цзышу мрачновато посмотрел на Се Вана, и тот втянул голову в плечи. Неужели стыдно стало за свое притворство? Неужели и правда так сильно влюбился в Е Байи? Цзышу слегка усмехнулся. В него попробуй не влюбись, даже Вэнь Кэсин неровно дышит, сколько бы ни хорохорился... Он посерьезнел. — Никто не будет никого убивать. Наша цель — посадить Чжао Цзина в тюрьму, максимально надолго. Думаю, тебе не составит труда помочь нам с необходимыми для обвинения материалами, так? Се Ван сдавленно вздохнул и осел на стуле. Сдулся, как проколотый шарик. — У Чжао Цзина миллион подпольной деятельности. Мне вам все пересказывать? — Начнем с самых крупных проектов. — Финансовые махинации, киберворовство, подделка документов, шантаж, изготовление и продажа наркотиков… Е Байи присвистнул. Се Ван поморщился: — То, что лежит на самой поверхности — наркотики. И их незаконные клинические испытания. Ифу… Чжао Цзин разрабатывает новые синтетические наркотики, стимуляторы, всякое такое, потом продает их «Цзинь». Он находит людей, которые готовы обменять свое здоровье на деньги или на новую дозу… Все это происходит под прикрытием клуба «Скорпион». Там многих подсаживают на наркоту, а потом заманивают в исследования… Клиника тоже там, в подвале. Е Байи вдруг поднялся, резкий скрежет ножек стула по полу заставил Цзышу вздрогнуть. Е Байи наклонился через стол, подавшись к Се Вану. — Что ты сказал? Повтори? Се Ван отшатнулся. Е Байи заметил, что напугал мальчишку. Поднял руки, шлепнулся обратно на стул. — Я так и думал... Я догадывался, — он вздохнул, запустил пальцы в волосы. — Пять лет назад в этом клубе нашли мертвым моего сына. Сына моего друга… Неважно. Он не был наркоманом и по клубам никогда не ходил. Просто сбежал из дома, и через несколько месяцев его нашли... Я все не понимал… Се Ван опустил глаза. — Такое бывало, — через силу сказал он. — Некоторые... умирали. У кого не было родных — их просто вывозили. У кого были... Несчастный случай. Передоз. Мне жаль. Цзышу положил ладонь на бедро Е Байи, слегка сжал. Тот вздохнул, накрыл его руку своей, переплел пальцы. Повисло тягостное молчание. — Ладно, — наконец сказал Е Байи. — Чжао Цзин определенно заслуживает сесть в тюрьму до конца жизни. Давайте подумаем, как нам это провернуть.