Перекрёстки и лестницы

«Значит, я умираю…» Свет, белый, яркий, стоял перед глазами, и ничего кроме этого света не было. «Я отомстил и, значит, могу умереть со спокойной душой. Вот только…» Чжоу Цзышу стоял над ним, и свет ласкал его кожу, золотил волосы, вспыхивал искорками в темных глазах. «А-Сюй… На тебе свет, и я хочу его поймать». Он потянулся к нему и тянулся, тянулся, пока их пальцы не соприкоснулись... Короткая боль привела его в себя. — Ай! — он прижал руку к груди и скривился, моргая. Кто-то ущипнул его! Яркий свет угас, и он понял, что сейчас день, он лежит в больничной палате, отвратительно ноет перебинтованный живот, а на краю постели сидит Чжоу Цзышу и строго хмурится. — Пришел в себя? — А-Сюй, ну почему ты так жесток ко мне? — Вэнь Кэсин горестно застонал. — Я умираю, а ты совсем меня не жалеешь… — Ты уже неделю умираешь, — дверь палаты откатилась в сторону, вошел Е Байи с пакетами. — С каждым разом все изобретательнее. — Вы совсем меня не любите, — с чувством сказал Вэнь Кэсин. Сон, в котором он тянулся к свету, тянулся к Чжоу Цзышу, понемногу растворялся, выцветал, словно остановленная сцена на засыпающем экране. Было — и не было. — Тебе с курицей или с креветками? — спросил Е Байи, доставая коробки. — С креветками, — Вэнь Кэсин запустил подъемный механизм кровати и, морщась, сел. Рана была не слишком опасной, он всего лишь расстался с селезенкой, но все равно больно, а никому нет дела до его страданий! Хорошо хоть, с мерзкой больничной диеты можно уже слезть… Он взял Чжоу Цзышу за руку. Тот не отнял, только взглянул искоса, и Вэнь Кэсин счастливо улыбнулся. …Там, в зале, словив пулю в живот, единственное, о чем он думал — только не упасть, только не упасть, только не напугать Цзышу, только не спровоцировать новый приступ! Не надо было его сюда брать, надо было оставить их с Е Байи дома, а теперь вокруг свистят пули, и стоять так тяжело, и темнеет в глазах… — Не сметь отключаться! — рявкнули тогда над ухом. Что-то ткнулось в живот, и острая резкая боль заставила его вскрикнуть. — Прижми, — велел голос. Это Е Байи, понял он, и прижал к животу какую-то тряпку. Е Байи взял его подмышки и поволок со сцены, из-под пуль. — Смотри на меня. Не отключайся… Прижми крепче, вот так… Е Байи спас ему жизнь — он мог бы потерять куда больше крови к тому моменту, когда приехала скорая. И тем самым, возможно, спас жизнь и Цзышу — без приступа обошлось. — Отцепись от моего муженька и давай ешь, — Е Байи пододвинул к постели столик. — Если будешь хорошим мальчиком, я даже дам тебе немного соевого соуса… Но только немного! Иначе твой врач оторвет мне башку… — Не башка и была, — ухмыльнулся Вэнь Кэсин, и Е Байи дернул его за прядь волос: — Поговори мне тут… — Что там с расследованием? Ты встречался со своим приятелем-следователем? Они завели дело о гибели Жун Сюаня? — спросил Вэнь Кэсин, оборачиваясь к Цзышу. — Они завели так много дел, что на двадцать лет хватит, — Цзышу покачал головой. — По гибели твоих родителей тоже завели. По клиническим испытаниям — большое дело, Жун Сюань — одна из жертв. Еще есть дела по отмыванию денег, по изготовлению и распространению наркотиков, по киберпреступности… Ее, кстати, хотели повесить на Се Вана — кто-то там свидетельствовал, что парень был личным хакером Чжао Цзина. Но в результате отпустили за недостатком улик. Видимо, он хорошо все подтер за собой. И теперь занят оформлением наследства. Е Байи поморщился, будто лимон раскусил. Вэнь Кэсин оскорбительно рассмеялся: — Неужели ты действительно надеялся, что, бросив своего ифу, Се Ван станет паинькой и вы счастливо возьмете его в дом, как приблудного кота? Одной рукой он помогал нам, а другой подобрал под себя все наследие Чжао Цзина. Меньшего я от него и не ожидал. — Слушай, ну мы не знаем, может, завещание и существовало! И уж точно никто не виноват в том, что Чжао Цзина по дороге в участок разбил инсульт… — А откуда взялись стрелки? Эти братки из «Скорпиона»? — Боюсь, все это и правда может быть не так просто, — вмешался Чжоу Цзышу, не глядя на Е Байи. — Охрана из «Скорпиона», которая начала стрельбу — Хань Ин почти уверен, что Се Ван намеренно вызвал их, чтобы дать Чжао Цзину уйти. Я и сам видел, как он что-то шепнул Чжао Цзину прямо перед нападением — может быть, предупреждал, что сейчас начнется. И эта пуля... — Думаешь, нашего дурака подстрелили намеренно? — изумился Е Байи. — Больше-то никто не пострадал, — Чжоу Цзышу слегка пожал плечами. — Стреляли поверх голов… — Я еще могу представить, что Се-эр в последний момент испугался и попытался вызволить своего ифу, отправить его куда-нибудь на тропический ресорт до конца жизни. Что завещание подделал — тоже представить могу. Но какой прок ему от смерти Вэнь Кэсина? — Е Байи покачал головой. — Думаю, это случайность. Наш верзила торчал на сцене, как пугало, вот и прилетело… Вэнь Кэсин отвел глаза. Если старик так хочет сохранить свои иллюзии… Что ж, ему же хуже. — Брат! — дверь вдруг со стуком откатилась в сторону, и в палату влетел пурпурный вихрь. Гу Сян хлопнулась на постель, оттеснив Цзышу в сторону, и схватила Вэнь Кэсина за руку. — Брат, как ты мог скрыть, что тебя ранили?! А если бы ты умер? Что бы я делала тогда? Она залилась слезами. — Ну-ну, я жив и здоров, — он похлопал глупую девчонку по голове. И перевел взгляд на мнущегося в дверях парня в светло-голубом худи с надписью «Школа Легкого ветра»: — А ты еще кто? Тот поспешно склонился: — Цао Вэйнин. Я... Гу Сян... Я друг Гу Сян. — Какой еще друг? — Вэнь Кэсин оглядел парня с ног до головы. — Нет, гэ, смотри на меня! — Гу Сян шлепнула его по животу, заставив судорожно втянуть воздух. — Что бы я делала, если бы ты умер?! — Учитель Чжоу! Дядя Вэнь... — теперь в палату бочком протиснулся Чжан Чэнлин. — Как вы себя чувствуете? Лучше бы я умер, подумал Вэнь Кэсин, закатив глаза, но губы неудержимо разъезжались в улыбке. *** Цзышу сидел с Вэнь Кэсином, пока тот не заснул. Все давно разошлись, опустились сумерки, и нужно было идти, а он все никак не мог оторвать взгляда от спокойного бледного лица. Повезло, подумал он. Пуля могла прийтись чуть выше, и тогда… Он отвел со лба Вэнь Кэсина темную прядь. Тот улыбнулся и вдруг перехватил его руку, прижал к щеке. — Я так рад, что ты жив, — пробормотал он. — А-Сюй… У Цзышу глупо защемило сердце. Почему он вечно произносит имя так, словно признается в любви? — Я тоже рад, что ты жив, лао Вэнь, — ответил он мягче, чем собирался. Тот блаженно улыбнулся, но постепенно его улыбка померкла. Медленно он открыл глаза. — Я не все рассказал тебе, А-Сюй, — шепнул он. Взгляд его, словно льдом, затягивало отчаянием. — Когда-то ты хотел узнать, как умер Ван Дэмин… — Лао Вэнь, — Цзышу попытался прервать его, но тот схватил его за руку: — Нет, послушай! Той ночью за окном смеялась сова… Цзышу обеспокоенно потрогал его лоб: — Тебя лихорадит? Тонкие пальцы вцепились в запястье почти до боли. Вэнь Кэсин подался вперед, не отрывая взгляда: — Сова смеялась, и он смеялся тоже, а потом я толкнул его, и он взмахнул руками, цепляясь за воздух, и упал с лестницы, только череп хрустнул, и сова замолчала, только кровь все текла и текла… У Цзышу волоски на шее поднялись дыбом. — Лао Вэнь… — В тот день Гу Сян мне сказала, что он заставил ее сняться в купальнике для «открыток», — неожиданно буднично пояснил Вэнь Кэсин. — Ей было десять лет. Я поехал в его студию, чтобы выбить из него все дерьмо и уничтожить все, что он наснимал. Он был уже пьяный. Слово за слово… Я не собирался его убивать, но, знаешь — не пожалел ни капли. За все, что он сделал — он заслуживал сдохнуть… Вот. Теперь ты все знаешь. Он отвел глаза. Цзышу вынул запястье из его хватки, а потом взял его ладони в свои. — Спасибо, что рассказал мне, лао Вэнь, — мягко сказал он. Тот вскинул глаза, прищурился: — И это все, что ты скажешь? — А что тебе еще нужно? — притворно грозно спросил Цзышу. — Отпущения грехов я тебе дать не могу — сам нагрешил на десять ледяных и горячих адов. А больше мне сказать нечего. Он немного помолчал, а потом добавил с ухмылкой: — Если ты думал, что я тебя оттолкну — то ты еще глупее, чем кажешься. — А-Сюй! — торжественно сказал Вэнь Кэсин. — Всю свою жизнь я буду любить только тебя одного, а если смерть заберет тебя первым, обложу себя соломой и подожгу, чтобы последовать за тобой… — Когда ты выздоровеешь, я тебя так изобью, что еще неделю будешь лежать, — с чувством сказал Цзышу. — Разве ты не обещал мне после моей смерти присматривать за Е Байи? Если не желаешь — выметайся из нашей жизни прямо сейчас… — Я буду, буду! Так говоришь, как будто старик мне чужой, — Вэнь Кэсин скорчил рожу. — Но, может, он помрет первым… — Я убью тебя, — ласково пообещал Цзышу, и Вэнь Кэсин со смехом потянул его к себе, чтобы поцеловать. Сухие губы коснулись щеки, а потом ухо согрел шепот: — Все будет хорошо. Все будет хорошо, А-Сюй. *** — Долго еще твои парнишки будут ошиваться у нас под домом? — Е Байи забрал у Цзышу куртку и опустился на одно колено, чтобы снять с него кроссовки. — Байи! Зачем ты?.. — возмутился Цзышу, дрыгнув ногой, но Е Байи удержал за щиколотку, осторожно снял кроссовок. — Потому что я люблю тебя, — глубокомысленно ответил он и взялся за второй. Цзышу прикрыл глаза и оперся на стену, наконец перестав мешать. — Хань Ин боится, что Хэлянь И все еще может сделать что-нибудь… неприятное. В конце концов, мы сорвали ему очень дорогой контракт. — Если он только посмеет еще хоть чихнуть в твою сторону, его выловят в заливе, клянусь, — Е Байи закончил со вторым кроссовком и взял Цзышу за руку, повел за собой на кухню. — Ты теперь меня за ручку везде водить будешь? — Цзышу нахмурился. Е Байи отпустил его запястье, но сразу же приобнял за талию: — Буду. Иногда, — сообщил он, зарываясь носом в длинные пряди на виске и с наслаждением вдыхая. — Немножко… Цзышу длинно вздохнул и прижался к нему на секунду — а потом отступил. — Давай-ка есть. После ужина они долго лежали в постели — наконец в своей собственной постели за перегородкой из реек, — не в силах заснуть. Е Байи слушал, как бьется сердце Цзышу. Тот молчал, но Е Байи чувствовал таящееся в его теле напряжение. — Что такое? — тихо спросил он. — Се Ван… — начал Цзышу и не закончил. Е Байи вздохнул. — Не ожидал, что паршивец так ловко все провернет, — наконец признался он. — Но вообще парень молодец, так-то. Вписать себя в завещание задним числом, получить в управление все акции Чжао Цзина… Думаешь, он не заслужил этого? Этот мудак называл себя его ифу, а сам трахал парня с шестнадцати лет да мозги пудрил... — Я думаю, что Се Ван — не тот, кем ты его считаешь, — тихо сказал Цзышу. — Знаю, знаю… Ты думаешь, он для меня — Сюань, очередной мальчишка, которого нужно спасать… Может быть, отчасти это и так, А-Шу. Но только на какую-то маленькую часть. Ты ревнуешь? — Немного, — тот вздохнул. — Но куда больше я беспокоюсь, что мальчишка сделает тебе больно. Уже сделал… — Это не так, — мягко сказал Е Байи, вплетая пальцы в его волосы. — Тебе стоит поменьше волноваться об этом старике. Как-никак, я тоже не пальцем делан… Цзышу вдруг извернулся и укусил его за запястье, а потом и вовсе приподнялся и навис над ним: — Не пальцем? Ну тогда докажи, — потребовал он, сверкнув глазами, и Е Байи, засмеявшись, увлек его в поцелуй. *** Утром его разбудил звонок. Цзышу поднялся, чтобы тихо поговорить с кем-то по телефону; потом вернулся, холодный, и Е Байи сразу же сгреб его в объятия, прижал к себе. — Опять кредит предлагали? — пробормотал он нарочито легко, хотя сон уже слетел с него. — Узнаешь, — Цзышу ущипнул его за задницу. — У нас будут гости. — Никак засранца Вэня выписывают? — удивился Е Байи. — Рановато еще, с такой раной надо лежать, а не скакать козлом… — Нет, — лаконично выдохнул Цзышу ему на ухо. Он согрелся, но отодвигаться не спешил. — Опять твой дурной ученик? Разве ему не надо в школу ходить? — Тоже нет. Приедут мои добрые друзья. Но полчасика полежать у нас еще есть… Е Байи поцеловал его. Хотел легонько, целомудренно — но жажда прижать его к себе и никогда, никогда не отпускать, вновь накатила на него, и он зарычал тихонько, толкнулся языком в рот, подмял Цзышу под себя — такого худого, такого горячего… Тот тихо застонал в ответ, обвил сильными руками шею, собственнически зарылся пальцами в волосы, сжал в горсти. — Скажи мне еще раз, — велел он низким от желания голосом. — Скажи мне. И Е Байи сразу понял, о чем он просит. — Я люблю тебя, моя принцесса. Я тебя люблю. *** Когда в дверь позвонили, Е Байи как раз выходил из душа, с влажных волос на глаза капала вода. Цзышу еще одевался. Люди, которые обнаружились за дверью, заставили Е Байи глупо открыть рот. — Да У?.. — Е-цяньбэй? — не менее удивленно откликнулся тот из-за плеча высокого красавца в голубом. Красавец Е Байи знаком не был. Тут Цзышу вышел из ванной. — Бэйюань! У Си! Байи, ты так и будешь держать гостей на пороге? Е Байи отступил. — Откуда вы друг друга знаете? — спросил он, когда все расселись в гостиной. — Мы с Цзышу старые друзья, — улыбнулся тот, кого звали Бэйюанем. — Когда-то он очень помог мне. А откуда вы знаете У Си? — Я работал в горячих точках, когда был во «Врачах без границ», — скупо откликнулся У Си. — И как работал, — Е Байи покачал головой. — Лучший хирург на любом фронте… — Вы меня перехваливаете, Е-цяньбэй, — У Си сверлил его взглядом: — Вам стоило позвать меня раньше. — Позвать?.. — Е Байи с подозрением посмотрел на Цзышу, и тот пожал плечами, нисколько не смущенный. — Зачем бы мне тебя звать? — Чтобы прооперировать аневризму, — ответил У Си, и у Е Байи все перевернулось внутри. — Это невозможно, — сказал он. — Даже для тебя. Я консультировался у Джонсона, у Ливи, у Пака… Все говорят одно и то же. — Разве я Джонсон, или Ливи, или Пак? — спросил У Си, и Е Байи смущенно отвел глаза. — Вам стоило написать мне сразу. — Ладно, ладно, — Е Байи поднял руки вверх. — Стоило. Будем считать, что после стольких консультаций я просто разочаровался и перестал искать выход. К тому же… — он перевел взгляд на Цзышу и замолчал. — Если ты хоть раз еще заикнешься о том, чтобы отдать свое сердце, — ласково сказал Цзышу, — я возьму Вэнь Кэсина, и вдвоем мы отделаем тебя так, что в зеркале себя не узнаешь… — Кстати об этом, — деликатно вмешался до того молчавший Цзин Бэйюань. — Тебе тоже стоило написать нам раньше, Цзышу. Неужели старая дружба для тебя ничего не значит? — Теперь ты отчитываешь меня? — Вам стоило бы предоставить Бэйюаню возможность вернуть долг жизни, — прямолинейно сказал У Си. Люди не выносили его из-за этой невежливости, но Е Байи ценил ее. — Я могу решить проблему со списком на трансплантацию, — мягко сказал Цзин Бэйюань. — Я найду тебе новое сердце, Цзышу. У Е Байи закружилась голова. Неужели это случится? Неужели у Цзышу впереди будут еще годы и годы? — Это правда? Вы можете достать Цзышу новое сердце? Официально? — Все будет законно, и сердце будет наилучшим, не волнуйтесь, Е-цяньбэй. Я буду счастлив сделать это для старого друга, хоть тот и совсем позабыл меня. Ты ведь позволишь мне вернуть долг, Цзышу? Он улыбнулся, зная, что Цзышу не откажет — кто же пожелает другу плохой кармы? Тот и правда хмуро кивнул. Интересные дела, подумал Е Байи. — Что еще за долг такой? — Неужели Цзышу даже не рассказывал обо мне своему… другу? — Цзин Бэйюань усмехнулся, а Е Байи прищелкнул языком. Ах ты лиса! — Когда-то я вел дела с корпорацией «Цзинь», и там была одна некрасивая история… Цзышу помог мне из нее выбраться. И кто бы мог подумать, что, пока я ищу ему невесту на юге, он уже… Цзышу закатил глаза. — Я просто… Я не хотел жить, Бэйюань. Думаю, уж ты-то можешь меня понять. А потом, когда встретил Е Байи — думал, что уже поздно. — Не поздно, — оборвал У Си. Цзышу посмотрел на него долгим взглядом, и Е Байи мог поклясться, что в нем мелькнула надежда. — Вы правда спасете его? — вмешался он. — К черту мою аневризму, лишь бы этот дурачок прожил еще много лет! — Думаю, в наших силах помочь вам обоим, — улыбнулся Цзин Бэйюань. — Ну а пока… Расскажите же скорее, как вы познакомились!