В том есть нечто античное...

Наши дни       В ту ночь они не спали. Сцепившись в жарком танце, они наслаждались обнажёнными телами друг друга. В глазах одного — непроглядная темнота, но зачем зрение, когда есть такие ощущения? Напротив, зрение бы здесь помешало.       Утомились только к рассвету, а, всё-таки задремав, проснулись и вовсе к полудню. Первым из плена утренней дремоты вырвался Антон. Он прижался к ещё спящему Паулю и долго, глубоко целовал, а тот в ответ только негромко постанывал. Касания, тихие вздохи, запах свежего пота составляли мир его любимого. POV Пауля       Он уходит. Слышу это по шелесту постельного белья и одежды. - Ты уже? - спросил я тихо - Конечно. Скоро моя смена начнётся — голос Антона был небрежен.       Он уходит на работу, где его ждут коллеги, люди. Нормальные, здоровые люди, которые видят друг друга. А я опять останусь в рамках своей квартиры, своей темноты.       Моя профессия позволяла работать из дома, используя только голосового помощника вместо коллег, заказ готовой еды на дом вместо готовки и прочее. Все те вещи, которые обычным людям «помогают», а для меня составляют жизненную необходимость.       Таким образом, я мог месяцами не покидать дома, а если и покидал — только с Антоном. И дело было не совсем в «доступной среде для инвалидов» о которой так любят говорить политики. Я мог бы освоится, если бы постарался. Но одна мысль о том, что придётся находится среди незнакомых людей, в незнакомом месте, меня пугала.       Как и мысль о том, что Антон, мой единственный лучик света, вот-вот уйдёт в этот страшный мир - А вечером придёшь? - Конечно. Как же я без тебя? И как ты без меня?       От его ответа моя зудящая тревога и нерешительность превратились в обиду. Ну, да, как же я без тебя, мой спаситель, я же такой бедненький-несчастненький, одинокий и беспомощный. - Нет. Не приходи. И завтра тоже. Когда ты уходишь, мне всегда плохо. Поэтому лучше вообще не приходи - Пауль... - Антон пытался придать своему голосу возможно большую нежность, хотя и был задет моим тоном — Ты уверен, что так будет лучше? Я не ответил. - Ну, хорошо. Я оставлю тебя, не буду навязываться. Какое-то время. Неделю, хочешь, две. А потом всё равно приду проведать.       Подвела ли моя сдержанность, или просто не до конца проснулся, но говорю я какую-то чушь. Любовники мы с Фернером уже около полугода, и я позволял ему жить у меня, готовить еду, делать уборку. А ещё мы разговаривали ни о чём и слушали какую-то совершенно не запоминающуюся музыку.       Взамен же я отдавался ему по ночам, впрочем, не только из благодарности, а даже из некоторой взаимной страсти. Хотя насколько взаимной? Так или иначе, я не чувствовал никакой душевной связи с ним. - Простое удовлетворение потребностей — так и не понял, сказал я это вслух или только подумал.       За своими мыслями я не заметил его ухода. Точнее, не могу сказать, ушёл он, или здесь, просто абсолютно беззвучно. Нет, беззвучно человек не может — он обязательно будет хотя бы дышать, а это я услышу. Ладно, чёрт с ним, с Антоном.       Я поднялся и взял лежащую всегда на одном месте одинаковую одежду. Оделся, разогрел со вчерашнюю недоеденную пиццу и налил жутко крепкий и ещё более сладкий кофе. Вот и весь завтрак.       Затем я приступил к работе. Когда говорят «программист», сразу представляют сидящего в темноте скрюченного человечка, до боли в глазах смотрящего в код. Мне же строчки зачитывал голосовой помощник, а печатал я на тактильной клавиатуре, откинувшись на удобную спинку кресла. Ввод. Читка. Анализ ошибок. Исправление. Читка. Анализ ещё большего количества ошибок.       Такая работа живого компьютера мне подходила идеально. Порой я вообще забывал, что являюсь биологическим человеком, чувствовал своё родство с машиной, и это состояние доставляло мне особое наслаждение, сравнимое с сексом. Здесь я настоящий. Часы пробили четыре вечера. Я вновь почувствовал лёгкий голод.              Опять доставка, опять машинально (взяв поданную ручку и зная, где в бланках этой компании надо) расписываюсь отработанной закорючкой и без лишних слов выпроваживаю курьера.       Час за часом, день за днём, длится моё существование. Сон, еда, работа, еда за работой, работа за едой, снова сон.       Прошло уже два или три дня (какой смысл имеет суточный цикл в вечной тьме?) с тех пор, как ушёл Антон. Как оказалось, я вполне способен обходится без него. В качестве физической разминки я наконец самостоятельно сделал уборку, а спать в холодной пустой постели оказалось как-то свободнее.       В тишине гораздо лучше думалось, и я за пару дней выполнил всю ту работу, на которую у меня прежде уходило недели две. Вот бы Антон вообще не приезжал. Меня бросает в дрожь каждый раз, когда я вспоминаю его низкий, глухой голос, кудрявые тонкие волосы и мускулистое тело.       Он такой красивый, тут даже глаз не надо, чтобы понять. Должно быть, он очень привлекает женщин и мужчин. Гуляет и спит со всеми, а для меня разыгрывает верность и привязанность. Противно.       Зачем я вообще о нём думаю? Приедет, сразу полезет целоваться, в койку утащит. А я не хочу. Только ему не могу сказать, будто теряю волю. Вот приедет, а я его на порог не пущу и скажу «иди к своим бабам, а ко мне не суйся».       До сих пор мы никогда не любили друг друга по-настоящему. После секса он, наверное, уходил довольным, а у меня оставалась лишь пустота и стена темноты. Почему нельзя просто быть рядом безо всяких ласк и похоти? Вот приедет, так ему и скажу, пусть поймёт, что мне нужно.       Вот приедет...       Отопление отключили, что ли? Иначе почему мне стало так холодно?