03. (Осторожно, спойлеры канона!)
11 ноября 2021 г. в 17:20
21.07.03 NRC (думаю, в пояснениях не нуждается...)
Оберштайн будто вынырнул из мимолётной дрёмы. Он оглянулся и увидел своего заместителя Антона Фернера и умиротворённо вздохнул.
«Этот корабль почти прибыл» - Пауль сказал неожиданно даже для самого себя. Поэтические и философские мысли довольно часто посещали его сердце, но, в силу их низкой полезности он никогда не останавливался на них. Он просто радовался, что они у него появляются.
- О чём вы, Ваше Превосходительство? - Фернер настороженно вытянул шею и пригляделся к начальнику.
- Времена меняются. Кайзер при смерти — счёт идёт на дни. Чтобы сберечь его наследие, остальные, продолжающие жить, вынуждены двигаться дальше. А чтобы двигаться дальше, необходимо сбросить груз прошлого. Нужен кто-то, кого можно сделать символом этого груза.
Фернер насторожился ещё сильнее. Каждый раз, когда Оберштайн заходит так издалека, значит, что он вот-вот скажет что-то очень непрятное.
- И кто это будет, как вы предполагаете?
- Кто-то с достаточной властью, чтобы на него можно было повесить всех собак. Но при этом подконтрольный, чтобы его можно было беспрепятственно убрать. И, конечно, такой, чтобы остальным не было его жалко. Так что кандидатура только одна.
- Не говорите же вы...
- Убьют меня. И если это не сделают республиканцы или терраисты, то сделают свои же. Причём убьют эффектно, напоказ, с большим судилищем и публичной казнью. Иначе цель не будет достигнута.
Как всегда отточенное макиавеллистское мышление Оберштайна подсказывает ему верное решение. Давние тревоги Фернера о «падающем доме», который рано или поздно завалит министра обороны, воплотились настолько стремительно, что грудь будто сжало стальным обручем. Он пытался убедить себя:
- Смею сомневаться, что до такого дойдёт. Ни Кайзерин, ни оставшийся триумвир Миттермайер не пойдут на подобное.
Оберштайн не ответил. Он только вспомнил слова Ураганного Волка, сказанные им почти четыре года назад - «Не хотел бы я оказаться вашим врагом. У меня не было бы никаких шансов». Сказаны с неприкрытой злобой и презрением, но теперь эти слова могли стать правдой.
«Да. Такому, как Миттермайер, не удастся меня повергнуть»
И он отдал распоряжение.
Фернер, как начальник разведки, по каналам, неизвестным даже Кайзеру, передаст в секту терраистов информацию для внедрённых туда агентов. Те, подогревая страх рядовых адептов и руководства секты перед всемогущим министром, добьются организации покушения на него.
Оно произойдёт в строго определённое время и заранее подготовленном месте. Это станет засадой на последних терраистов — специальные группы устранят их и всю их организацию.
Разумеется, покушение будет успешным, что в глазах современников и в записях истории автоматически превратит Оберштайна из ненавистного всем «Его Подколодия» в самоотверженного мученика во имя будущего Нойе Рейха. А герои неподсудны, даже такие.
Вот он, простой и страшный, но великолепный ход.
«Миттермайеру не удастся уничтожить меня».
***
Все следующие ночи Антон проводил в тревожных думах. Да, Пауль смирился со своей участью, но верно заметил, что «оставшимся в живых придётся идти дальше». Значит и ему, контр-адмиралу Антону Фернеру, придётся как-то научиться жить и служить без обожаемого шефа.
Это немыслимо, невозможно. Больше всего на свете ему хотелось спасти Пауля, самому стать мишенью убийц. Но тогда бы он лишил его возможности «красиво уйти» и обрёк бы на опалу и позор.
Взгляд Антона остановился на висящем в комнате зекрале. В нём, почти бесцветно от темноты, отражались статная фигура Фернера, увенчанная копной серебристых волос. Он долго рассматривал своё отражение, пытаясь найти в нём те черты, которые нравились Паулю и роднили их между собой.
Наконец найдя, Антон наскоро собрался и поехал к Оберштайну. Остался последний шанс спасти его.
***
Разрывая ночную грозу, прогремел взрыв. Вопя от радости, убийцы разбежались по коридорам, где один за другим натыкались на засады. «До чего же безмозглые сектанты» - презрительно подумал Фернер и помчался в ту разгромленную комнату.
Окровавленный Оберштайн бессильно лежал на диване. Он отказался от помощи — «чего тратить силы и время на обречённого?» - и теперь медленно умирал. Оттолкнув бесцельно возящихся врачей и солдат, Фернер встал на колени и склонился над ним, взял за руку. Горящие зелёные глаза отразились в стеклянных карих.
- Вы всё же пришли проводить меня — тихо сказал Пауль и улыбнулся
- Да. Я никогда не прощу себе, если не буду рядом.
Пауль умолк, не говоря ничего ни про завещание, ни про Браунта. Его заместитель и так знал, какие были распоряжения на этот счёт. А слова... Их взаимному горю слова бы только помешали.
Антон сосредоточенно считал, стараясь прочувствовать последние удары пульса Оберштайна. Наконец и они затихли. Через минуту Фернер осторожно положил обмякшую руку на грудь покойного и, забыв о смотрящих на него людях, оторвал небольшой кусочек серого плаща, с копотью и кровью. Поднялся на ноги, развернулся и ушёл.
Ему было необходимо уединиться, чтобы дать волю эмоциям. Наконец он добрался до уборной. Из глаз выступила жидкость. Вот что значит «плакать». Он осмотрел своё отражение в зеркале — серебристые волосы, зелёные глаза. Живые глаза.
- Спасибо... - бормотал он, крепко сжимая серый обрывок — что ты, такой молодой, умер вместо меня. Я оправдаю твою жертву. Я пронесу её через всю эту жизнь, клянусь.
Накопленные за сорок лет прошлого существования слёзы окончательно полились ручьём. Успокоившись, вышел, и чеканным шагом отправился по коридору, доложить о произошедшем. Машинально прикрыв глаза и заложив руки за спину.
В тот день Пауль фон Оберштайн погиб, а Антон Фернер продолжил жить. Точнее, так это выглядело и так думали остальные. А как оно на самом деле, им знать не положено.
