СоХи
СоХи с опаской наблюдала за тем, как Ким Чунмён гоняется с пыльной шваброй наперевес за громко хохотавшим О Сехуном. Она чувствовала, что она дома. И хотя память восстановилась не вся, чего она не сильно хотела рассказывать остальным, осознание, что такая беготня и поднявшаяся из-за этого суматоха, были ей знакомы – успокаивало. Ей хотелось поделиться этим с Лин А. Кажется, именно она и понимала подругу и знала, что та помнит не все. Она направляла СоХи, подсказывала и в один момент СоХи решила, что справится сама. Что она более-менее поняла что тут к чему, но... Глядя, как самый старший из мальчишек бегал за Сехуном, довольно заливал похабную песенку, СоХи честно не понимала, как раньше она вообще с ними жила. Это же цирк какой-то! Обоих огреть бы полотенцем и... – Я убрался в отсеках, где хранилась еда, – отрапортовал внезапно присоединившийся к уборке Кенсу, незаметно появляясь рядом с огромным подносом в руках, от которого поднимался легкий дым и запах... Запах булочек с изюмом! Какого?.. СоХи, едва не вскрикнув, закусила поспешно губу, важно кивнула. Кенсу продолжил: – Я решил, что стоит устроить перерыв, – он демонстративно подпихнул поднос к ней еще ближе, – и пока искал просрочку, нашел немного и вот... По твоему рецепту. Скажи мне, как? СоХи, которая была готова поклясться, что он хвастался, сейчас увидела иное – До Кенсу искренне жаждал ее одобрения и нисколько не издевался. Она скромно взяла небольшую в сравнении с остальными булочками булочку и поднесла к носу Вдохнула аромат. И почувствовала как рот наполняется вязкой слюной желания вкусить этот теплый запретный плод. Она сделала укус и, издав довольные нечленораздельные слова благодарности, опять укусила от булочки. Но поняв в чем ее ошибка, хорошо пережевала, да проглотив, сказала: – Она чудесна, спасибо. – Эй, – в итоге крикнул Кенсу и по тонкой лестнице на стене скатился Чондэ, изгибая брови в вопросе. Свободной рукой он держал инструмент, но СоХи не видела ранее таких у себя дома в папиной кладовке. Кажется, это что-то инопланетное. Лицо Ким Чондэ было испачкано, но это его, кажется, не сильно смущало, так как, отцепившись от лестницы, он провел рукавом по лицу, оставляя еще больше следов грязи. Бегающие Чунмён и Сехун замерли. Обернулись. Все как по команде втянули воздух через нос и тут же облепили СоХи и Кенсу со всех сторон, пытаясь кто кого оттолкнуть, да первым достать булочку. Незаметно для конкурентов в этой нешуточной борьбе вечно голодных парней, Кенсу подпихнул для СоХи в руку самую большую булочку. Девушка широко улыбнулась, сжимая ее руками и впиваясь тут же зубами, разрывая, чтобы насладиться мякишем. Она была очень-очень голодной, а булочка такой вкусной... Ей бы стоило себя корить за мучное... Но СоХи никак не могла понять почему, зачем ей корить себя за еду?! Довольно жуя, она смотрела на две разделенные части булочки, будто бы в ней были ответы того, почему ей ее резко нельзя – но булочка стойко молчала. Вздохнув, СоХи нехотя признала себе, что не сможет теперь доесть ту, а выкидывать было жалко. В этот момент в зале появился Бэкхён и двумя большими, как у щенка, несчастными глазами посмотрел на нее. Он буквально появился из ниоткуда. СоХи не придумала ничего умнее, взяла да протянула ему правую руку с одной частью булочки и он тут же, довольно вереща, запихал ее в рот, и несмотря на еду, носился по зале и что-то бурчал. Стоявший около нее Кенсу с пустым подносом, закатил глаза. – Откуда ты вообще? – Хен, ты странный, – из угла послышался недовольный голос Сехуна и он бочком-бочком приближался к СоХи. Он, очевидно, увидел, что СоХи не ест оставшийся кусок и стремительно сокращал дистанцию. Но на удивление СоХи, вместо того, чтобы просить несчастными глазками булочку, Сехунни расположил на ее плече голову и довольно запел детскую считалочку. В этот момент, СоХи чувствовала, что с Сехуном их многое связывает и роднит. Она знала эту считалочку, потому что она сама его ею научила. Песенка о цветах. Фазан. Охотник. Легко. Сехун, заметив, что СоХи улыбается, вытянул руку вперед, а на ладошке была конфетка. СоХи взяла ее и засмеялась. Мальчишки в зале, как они все решили, трапезной, обернулись на них и тут, громко верещавший все это время Бэкхён что-то задел, – сзади спин СоХи с Сехуном из-под пола вылез стол. – Ураааа, – приземлился на первый попавшийся стул Бэкхён, ударяя по столешнице обеими руками, будто бы проверяя на прочность. Столешница ожила и на ней открылся экран. Голос космолета поприветствовал всех в Общем зале Питания. Чанёль, подбирающий крошки за Бэкхёном, выпрямился и глаза его встретились с глазами СоХи. Девушка скорее почувствовала, нежели знала, но в тот момент, эмоции того были где-то далеко. Надвигалось что-то волнительное. Волнительно-ожидаемое. Свадьба. Хм... Чья?Бэкхён
Перед глазами одно за другим всплывали минуты отчаяния, коими было переполнено сердце Бëн Бэкхёна. Наблюдая за тем, как все старательно драят давно забытый космолет, он периодически выпадал из реальности. Мир, который встретил его бескрайним лазурно голубым океаном, в водах которого он дрейфовал и делал давно потерянный вдох воздуха на живой, полной кислорода, планете, оказался коварен и опасен, чем в те пару минут его аварийной посадки. Он помнил как эта посудина, которая, казалось, даже и царапин не имеет сейчас – падала на землю в всполохах огня. Чанёль постарался превратить их как можно более реалистично в астероид или что-то подобное, порою падающих с космоса на Землю, заволакивая посудину своей силой, но… Земля... Так называли крошечный шар, окруженный брошенными планетами, сплошь покрытый водной гладью, да имеющего аж несколько спутников, один из которых тень первого. Да, знание о втором спутнике, полном близнеце, зависшем рядом с планетой, для самих обитателей была сокрыта, пока они любовались на серебро извечного спутника планеты – Луны. Ночное светило. Бэкхён был очарован ей, очарован теми волнами, что она передавала и влекла их всех. Но космолет, который искал убежище – мчался огромным огненным нечто на эту безобидную с виду голубую планету, чьи бескрайние волны так влекли, так... Ах, небо! Шелест волн, да голубое небо с белой периной. Светло-голубые глаза Бэкхёна изумленно смотрели, как перина двигалась в причудливых узорах на бескрайнем голубом небе, отражающимся от его зрачков. Он наслаждался этим зрелищем, ничуть не волнуясь о температуре воды, да и тому, что рядом ничего... Кроме подплывшей подводной лодки южно-корейской армии. Проморгав наваждение, Бэкхён схватился за ткань хлопчатой белой футболки и сжал изо всех сил. Он снова вспомнил ту мелкую комнату, куда его втащили и грубо усадили на стул. Губы были разбиты, одежда испорчена, под правым глазом зрел синяк. Его сопротивление и крики вызывали лишь смех этих странно одетых мужчин. Они толкали его несколько раз на стул, требуя непонятных ему данных на незнакомом ему языке. Единственное, что когда Бэкхён молчал, а они устали издеваться над его телом, он грохнулся на пол, сплевывая кровь. Он уже не понимал была боль или нет, знал, что мир кружился и ему ничего не оставалось, как воспользоваться своей Силой. Он кое-как поднялся на ноги, а от тела поднималось сияние, формирующееся в маленькие, но очень опасные световые сферки. Вот только Бэкхён не был готов к внезапному выстрелу. Тело дернулось, ноги подкосило и юноша, теряя опору, начал падать. Параллельно с тем, его чудесные темные локоны окрасились сединой ужаса. Он падал вправо, чтобы в следующий момент его снова грубо усадили на стул, испачканного собственной кровью, но живым, хоть и с парочкой ссадин и все еще разбитой нижней губой. Вперед вышел мужчина с забавной шляпой на голове. Бэкхён решил, что он главный. – Что ты такое? – сказал тогда ему еще неизвестный генерал Ли, но Бэкхён ведь не знал их языка, намного позже, пережив не один эксперимент, он вспомнит эту встречу и тот взгляд, взгляд полный алчности. Хватаясь за покрывало, Бэкхён распахнул широко свои карие глаза. С того момента прошло много времени. Все изменилось. Даже его цвет глаз и то – обрел человечность, оттенок земли. Подстроился под «жизнь». Часто-часто дыша, Бэкхён стал вести пальцем по грубой ткани, пытаясь сосредоточиться на ощущениях, гоня прочь все то, что тянуло его в бездну, в его боль. Он обещал себе, обещал же – только шрам, ничего больше о прошлом. Пальцы самопроизвольно коснулись длинного тонкого шрама на лице и Бэкхён издал лающий смешок. Стать клеткой собственному клону, став отражением света – дар, его сила, самая коварная вещь. Он, получив, после всего произошедшего в лаборатории, записку Икс Бэкхёна, пришел один, а также никому ничего не сказав, на реванш и, в решающий момент, чувствуя, что вот и настал им обоим конец, проглотил весь свет клона и того засосало в него. Потеряв сознание, Бэкхён проснулся Меченый этим шрамом. Нет, Икс Бэкхён не погиб, он периодами вырывался, но когда и где он как отражение появится – Бэкхён не знал, и это было проблемой. И об этом он умолчал. В дверь его каюты постучали и Бэкхён, медленно сев на кровати, откликнулся: – Открыто. На пороге стояла Ким СоХи. Она смущенно заламывала руки за спиной, не решаясь войти. Но все-таки что-то победило в ее голове спор правильности решения прийти к нему и она зашла, осмотрительно прикрыв за собой дверь. – Лин А и Чонина нет, поэтому... Я решила проведать тебя. Бэкхён хотел было пошутить, что для этой девушки он лишь на третьем месте, но видя, как она растерялась от сказанных ею самой же слов, пытаясь подобрать оправдания, тактично промолчал. – Ты как себя чувствуешь? – в итоге спросила нетерпеливо СоХи и судорожно прошлась рукой по темные волнистым локонам. Бэкхён слегка усмехнулся, наклоняя голову набок. – Жить буду. Я переутомился там, пока мы мучили панель управления Главного компьютера, – признался он специально канючим голосом, умолчав об кружке умелых ручек. – А в награду подзатыльник получил, потому что решил взять добавки, потому что никто не хотел брать еду. Не бережете вы меня! СоХи едва сдерживала улыбку. Посмотрев таки прямо на Бэкхёна, она пожала плечами. – Кенсу решил скормить это мне, но, – она таки убрала руку от спины и там оказался пакетик с булочкой. Она широко улыбнулась, – я умею делать запасы. Что скажешь, на пополам? Бэкхён улыбнулся, стуча по кровати. – Моя сторона, где торчит вон тот миленький изюм! СоХи присела на край кровати и разломила булочку. Дала ему выбранную часть и Бэкхён довольно заверещал. Уже было откусил от булочки, когда СоХи сказала: – Скажи, пожалуйста, а кто должен был выйти замуж на днях до всего произошедшего: я или Лин А? И посмотрела на него таким взглядом – несчастного бемби! – что Бэкхён закашлялся, понимая, что СоХи до сих пор не помнит... Любви к Исину.Чонин
Его девушка стояла озадаченная в огромной гостиной комнате Чжан Исина. Она очевидно не знала, куда податься в первую очередь, но и просить помощи и участия у него также не торопилась. Прислонившись к косяку двери, Чонин внимательно наблюдал, как покусывая нижнюю губу, девушка ошалело бегала глазами от одной двери к другой, задерживая те то на одной картине, то на другой; статуэтки, ковры, диваны – квартира Чжан Исина была наполнена диковинками, свечами, амулетами – она явно готова была сдаться. Ах, как же его бесило, что она старательно делала вид, что ничего между ними не происходит и нет вовсе, но он пытался сдержаться – не показывать свои эмоции в ответ. Нет, он старался. Изо всех сил. Он был благодарен миру уже за то, что она стояла тут и мучилась тем, с чего им начать в таком незнакомом доме Чжан Исина за пределами им знакомого и родного Сеула. Да, он хотел бы помочь ей и предложить как минимум парочку вариантов где начать, ведь он не раз бывал здесь, да видел где чаще всего обитала Ким СоХи, пока жила набегами у своего жениха. Но... Честно сказать, то, как она нервно кусала губу, как поглядывала на него, считая, что он скучает и не замечает этих жарких взглядов – ох, как она ошибалась! – Чонин просто наслаждался тем, что они остались одни, хоть и должны были достать платье невесты и еще парочку мелочей, которая уже лежала в сумке у его ног. Да, он знал где что искать и успел все собрать за считанные секунды. Но было нужно платье. Но он так не хотел торопиться. Наконец, Ча Лин А расстроенно обернулась, скрещивая на груди руки – девушка сдалась, не знала как быть и самое главное, понимала, что от главного уже не убежать. Не убежать от него. От них. – Я... – начала она хрипло, а затем, прочистив горло, продолжила: – мне нужен ты. И если бы в тот момент зашел кто посторонний, он бы услышал простую просьбу о помощи, но никого другого, кроме них двоих тут не было. Они оба знали, что имела в виду девушка. – Я не собираюсь от тебя отказываться из-за чувства вины, – с этими словами она гордо вздернула подбородок, – но и ты, знаешь ли, не подарок, Чонин. Оттолкнувшись от стены, вальяжной походкой, он замер прямо перед ней. Он был выше на две головы, но как она смотрела на него, как хмурила этот чудесный лоб – Чонин ощущал ее выше, чем она есть. Его большая малышка. – Но и от него тоже, – добавила она, смотря ему прямо в глаза, – несмотря ни на что, у меня есть с ним... – История, – докончил он за Лин А и осторожно подцепил пальцами длинный светлый локон на открытом ее же плече и аккуратно заправил за ее ушко. Щеки девушки заалели. – Очевидно же. Вы... Связаны. Но... Почему... – Почему связаны? – не поняла вопроса Лин А. – Нет, ты сейчас со мной, здесь. Рука девушки поймала его запястье, а на губах заиграла грустная улыбка. – Потому что, – уперто выдавила она, сжав губы в узкую линию. Чонин понимал, что было что-то еще, что-то важное, но то, чего она боялась и одновременно считала важнейшим для нее, то, чего ей не очень-то хотелось признавать. Нет, не то. Она боялась. Боялась признавать... Положив на щеку девушки всю свою ладонь, Чонин сказал: – Ча Лин А, я люблю тебя, – сказал это, а на сердце сжались такие жгуты, что стало сложно дышать. Лин А подняла на него взгляд и в золотистых глазах заблестели слезы. Она порывисто прижалась к нему, пряча свое лицо на его груди. Он чувствовал, как бьется безумно ее сердце. Он подумал, что буквально созвучно тому, что пряталось в его грудной клетке – они стремились к друг другу. Два сердца... – Нинни, – прошептала она между всхлипами и Чонин обнял крепче, целуя любимую в макушку. – Расценивать ли мне это как отказ на мои чувства или же считать засчитанным? – и хотя он пытался шутить, даже умудрился рассмеяться, но сам аж сжался весь, пряча лицо в макушке девушки. – Глупый, – шмыгнула носом Лин А, сжимая его крепче, – я только о тебе и думала. Ты. Ты держал меня все время. Неужели ты сомневаешься после всего, что мы прошли вместе? И то признание в ту злополучную ночь в отеле? У Чонина об отеле остались несколько воспоминаний. Одно из них было из ряда фантазии и наваждения, а другое полно болью. Он не очень хотел признаваться, но первым память вспомнила боль. Тем не менее, держа в объятьях свою малышку, Чонин вспомнил их близость. Как ее тело подстраивалось, тая в его руках, как они стали единым... Он слегка отстранился, лишь для того, чтобы смачно поцеловать девушку в губы. От неожиданности, Лин А чуть не упала, но схватилась за него, приближая себя ближе. Думается, это был действительно ответ на все вопросы. Лин А отстранилась, поднимая на него взгляд. – Я тоже тебя люблю, медвежонок, – сказав это, она зарделась и, издав визг, спряталась лицом в его кофте. – Господи, я ужасна. Но Чонин так не считал, довольно хохоча, да поглаживая девушку по волосам. Сейчас он знал, что его страхи были тупо неуместны – девушка ничуть не изменила своего мнения после всего, что было – что пришлось пережить, – и была его. Он был счастлив.***
Развалившись на кровати Исина, Чонин наблюдал, как из-за дверей огромной гардеробной, летят на пол разные вещи – Лин А настолько закопалась там, что перестала соблюдать чистоту, лишь периодически разочаровано вздыхая и откидывала очередную белую коробку – она почему-то решила, что платье определенно будет в белой коробке. Но проблема была в том, что у Исина в гардеробной все коробки были белыми, кроме тех, что хранили обувь. Вначале это вызывало улыбку, но потом быстро наскучило и Нинни, удобно устроившись на подушках, игрался с найденной игрушкой в виде овечки, периодически бросая взгляды на очередные шмотки, вылетевшие за пределы гардеробной и вскакивающую с пола Лин А. С их разговора в коридоре прошло уже как полчаса и все эти полчаса он был безумно счастливым. Да, девушка не обращала на него внимания теперь, да и он игрался с уродливой овечкой, забавно имитируя ею прыжки на своем животе, но тем не менее, он знал, что он счастлив. И это не обсуждалось. Ведь она была там. Она была рядом с ним. В следующий момент, Лин А подскочила, крепко сжимая распахнутую красно-черную коробку и подбежала к кровати, хватаясь за легкую белую ткань. – Я нашла, нашла! – не могла поверить она, рассматривая свою находку. Это было красивое, слоновой кости платье в пол. У него были длинные рукава, с красивыми кружевными узорами, а также петельками для среднего пальца с милыми кристалликами, напоминающими капельки. Сам подол не был пышным, но имел за собой кружевной шлейф. Но больше всего Лин А поразилась лифом платья – чудесный корсет, что утянет фигурку СоХи и подчеркнет ее чудесную грудь. – А... Где фата? – наконец оторвав от платья восхищенный взгляд, задалась вопросом Лин А, а потом посмотрела на Чонина, чьи волосы украшала небольшая фата со специальной заколкой в волосы. Он широко улыбался. – Эта? – подмигнул он своей девушке и та захихикала, аккуратно убирая платье в коробку и смотря в гардеробную. – Мне нужно платье подружки невесты... – с этими словами Лин А аккуратно, будто в руках ее был фарфор, положила поверх коробки с платьем крыжку, а саму коробку поставила на простынь и, стянула с себя кофту, открывая вид Чонину на бюстгальтер, зашла в гардеробную. Удивленный таким поворотом, поймав кофту девушки, Чонин резко переместился и оказался прямо перед ней. Лин А слегка подалась назад, а после первого шока, поймав в руки его лицо, смачно поцеловала. Чонин тут же сжал ее в своих объятьях, углубляя поцелуй и вжимая девушку в зеркало за спиной, хватая ее за бедра. – Если после пойманного букета будет такой же отклик от тебя, – отстранился от губ любимой Чонин, – то я готов протаскивать их с каждой свадьбы, на которую смогу попасть. Слегка ударив его по плечу, Лин А поймала за его спиной вешалку с коротким платьем. – СоХи выше меня, мне оно будет по колено, – поняв правильно взгляд Чонина, поспешила уверить его она. Но Чонин видел, что оно все-таки будет выше коленок, но не мог противиться тому, что увидит это чудесное голубое платье на Лин А, так как ее ноги сводили его с ума. – Нам стоит возвращаться, – взял в плен лицо Лин А Чонин, вглядываясь в ее золотистые глаза, – честно сказать, мне так не хочется... Я столько с тобой еще не сделал. – Ну да, например , поваляться в чужой постели, – решила пошутить Лин А, отвечая пристальным строгим взглядом, явно пытаясь его остудить. – Нет, глупенькая, я имел в виду – тебя. Знаешь, – он наклонился к ней ближе, слыша ее духи, а у самой девушки сбилось дыхание, от чего губы Чонина расплылись в широченной улыбке, что касалась ее кожи чуть ниже правого уха. – Столько всего неизведанного по этому телу... И мне недостаточно... – Недостаточно, – как завороженная повторила Лин А и даже не заметила, как оказалась в своей каюте, полностью отдавшись ощущению рук Чонина под чашечкой бюстгальтера на соске. Чонин поцеловал девушку в шею, пуская по бархатной коже той миллиарды мурашек. Он наслаждался этим моментом, упивался реакцией той, что так давно жаждал... И она отвечала... – Мне пора, скоро приведу невесту, – отстранился он от Лин А и хитро улыбнулся. В тот момент, видя ее пылающие щеки и быстро вздымающуюся грудь, Чонин знал, что не он один грезил долгие дни разлуки о близости. Она тоже мечтала, желала и требовала... С одной стороны, это было тем нужным ему подтверждением, что она будет его. И только его. Но с другой стороны, Чонин хотел увериться в этом. И реакция Лин А даже на намеки на то самое, слетевшие с его губ необдуманно, будоражила воображение. Но сейчас он должен был собраться, ведь впереди самое важное событие их маленькой компании, – свадьба. И он растворился в воздухе, запечатлев на опухших от поцелуев губах обещание о скором возращении. Ведь она – все, что он хотел.