Mai Tai

«Это должно быть не сложнее, чем экзамен по классической хореографии». С этой мыслью Тэн впервые ступил на подсвеченную сцену. Несколько десятков глаз с любопытством уставились на изящного паренька, одетого в легкие короткие шорты с крепко затянутыми по бокам ремешками. На хрупкие плечи ниспадает копна темных волос. Под босыми ногами разлетаются разноцветные блестки – подарок от предшествующего коллеги. Двигаясь как кошка по новой квартире, он с исследовательским интересом огибает пилон, скользит по нему подушечками пальцев и вдруг решительно хватается обеими руками. В уши бьет музыка, но куда больший шум создают доносящиеся до слуха похабные фразочки. Чьи-то обнаглевшие руки, дотянувшись до сцены, отвешивают смачный шлепок по заднице. Теша самолюбие, голодная до зрелищ толпа взывает выкладываться на полную. «Заставь их хотеть больше...» – подсознание играет в опасную игру. Любимое занятие открывается для тайца с новой, доселе, неведомой стороны. Гибкий, с невероятно грациозными движениями, он легко завоевывает внимание, с наслаждением дразнится, оттягивая полупрозрачную материю шорт, и подается под ласки многочисленных рук. Восторженные крики бьют в барабанные перепонки, вытесняя стеснение, страх – любые эмоции. К ногам юноши падает первая и единственная вещь, открывая зрителям самый невинный участок тела. Кожа здесь светлее, чище, не испачкана тонким слоем поблескивающего масла. – Уединимся, Тэн? – Сколько ты стоишь? Парень снисходительно улыбается, пряча за вздернутыми уголками губ искаженное желанием лицо. – Ты столько не зарабатываешь, – отшучивается. А после запирается в кабинке туалета, снимая напряжение дрожащей от нетерпения рукой. Он никудышный стриптизер. Строго говоря, он вообще не стриптизер, а просто талантливый студент Академии искусств, решивший найти легкий способ заработать на жизнь. *** В превосходном настроении таец бредет с ночной подработки. В руках – ароматный американо. Эйфория от удачной смены выбивает из лохматой головы все насущные проблемы, оставляя лишь приятное послевкусие. Сегодня был лишь один выход, всю оставшуюся ночь парень провел на баре, ловко раскручивая иностранцев на выпивку. Впрочем, «раскручивая» слишком громкое слово. Мужчины были сами не прочь угостить и угоститься с хорошеньким стриптизером. У общежития топтался человек… Со стороны он больше походил на заблудшего студента, чем на случайного прохожего. – Что-то ищете? – Тэн останавливается возле него. Незнакомец резко оборачивается. – Я думаю, что нашел. Взгляд тайца упирается в нелепо выпяченную грудь. Невысокого роста, с пузатой сумкой на плече он выглядит как один из тех парней, что живут «на вдохе», пытаясь казаться крупнее, чем они есть. И все же, на лицо он был достаточно мил. Парень вытягивает руку с телефоном в направлении многоэтажного здания, вглядываясь и сверяясь с картиной перед собой: – Мне… сюда, кажется. – Новенький? Помочь? Тэн был не прочь компании. Но предполагаемая «компания» предложение принимать не спешила, переминаясь с ноги на ногу и нервозно подтягивая постоянно сползающую сумку. – Язык проглотил? Давай сюда. Таец выбрасывает в урну стаканчик и резво перехватывает вещи парня. Желание помочь тут же улетучивается. Ноша оказывается тяжелее, чем он предполагал. Но передумать сейчас было бы настоящим позором. На вид новенький был ничуть не крупнее самого Тэна. – Ого… Я.. Спасибо... «Еще б не спасибо... У тебя там что… годовой запас риса?», – стараясь ни одной мышцей лица не показывать напряжение, он толкает входную дверь. – Как тебя? – Сяо Де Джун. «Китаец. Стоило догадаться по произношению...». В общежитие периодически заселялись иностранные студенты. Все они были как на подбор: неразговорчивыми и тихими. – Тэн. Будем знакомы. Светлое помещение с огромными зеркалами от пола до потолка создает впечатление очень просторного пространства. У стены понатыканы катки с растениями, рядом с ними – небольшие кремовые диванчики, а в самом углу, возле широкой лестницы, ведущей на второй этаж, размещена стойка. – Тут мило… – Мгм. На несколько минут они застревают на ресепшене, выясняя, в каких комнатах имеются свободные места. Оказывается, вариантов немного. И один из них – комната, в которой живет Тэн. – Заселите его ко мне, – выбрать в соседи парня, который выглядит милым заморышем кажется хорошей идеей. Китаец не выказывает возражений. По правде говоря, для неуверенного в себе иностранца, едва освоившего язык, любые высказывания давались с трудом. ***

Общежитие

«№ 207» – гласила табличка на двери. Внутри это была светлая комната с большим окном, дверью на балкон, парой шкафов и двумя кроватями. Не «люксовый» номер, но для тех, кто согласен на любое койко-место, лишь бы не под звездами, – сгодится. Богатенькие отпрыски в этой общаге нечастое явление. На одной из кроватей царил творческий бардак. Пачка печенья, зарядное устройство и нижнее белье. Другая кровать выглядела пустующей. Тэн вбрасывает багаж новенького на свободное ложе и замирает. Обычно на месте отсутствующего соседа оставался его парень. Воспоминания о недавней ссоре стирают улыбку с его лица. Прошло несколько дней – Сычен так и не написал. Все это было странным. Прежде, парень никогда не обижался дольше одного дня, более того, он всегда первым делал шаги к примирению. В этот раз... что-то изменилось? Шаркающие звуки рядом возвращают Тэна в действительность. Точно, китаец. Уже и забыл про него. – Если хочешь умыться, ванная в конце коридора... Или можем спуститься вниз перекусить. Познакомлю с ребятами. Вообще, у нас уютно… но…, – Тэн цокает языком, размышляя, стоит ли сообщать новенькому о некоторых особенностях живущих в общежитии парней, – кое-что может показаться тебе … необычным. – Необычным? – Ну... ничего такого. Увидишь. Тэн берет парня под руку, утаскивая за собой. «Знакомство» выглядит многообещающим с самого начала. Прямо на лестнице, ничуть не смущаясь проходящих мимо людей, лобызается парочка миловидных студентов. Загораживая собой проход, они, кажется, не замечают никого вокруг. Тэн осторожно протискивается в свободное пространство, стараясь не стать соучастником сего сомнительного удовольствия, не свалиться с лестницы и не потерять своего нового китайского товарища. Видя оцепенение на лице Сяоджуна, таец слегка тормошит его плечо: – Эй! Мы будем есть бургеры, а не друг друга. В ответ – тишина. Похоже, Сяо уже мысленно вернулся в Китай. «С тобой будет сложнее, чем я думал». Не секрет, что для многих иностранцев нравы Таиланда являются шоком. Но вскоре все они привыкают, а некоторые даже становятся такими же. Не геями, разумеется, – толерантными ко всем ориентациям людьми. Фуд-корт напоминал небольшую кафешку. Множество столиков и длинная стойка от стены до стены, на которой можно выбрать напитки, фаст-фуд и десерты. Достаточно скромно, но большего и не нужно в общежитии, где каждый первый студент высчитывал, как дешевле добраться до университета: на мотобайке или на метро, или лучше проснуться на три часа раньше и дойти пешком. За крайними столиками расположилась группка «умных» студентов. Все они сидели с кофе, уткнувшись в ноутбуки, и выглядели весьма обыкновенно, чем могли порадовать привыкшего к традиционным устоям китайца. – Будущее нашей страны, – гордо возвещает Тэн и посмеивается. – Но я к нему не отношусь. Снова тишина. Неужели он разучился налаживать контакт с новенькими? Да нет же, всего десять минут назад Сяоджун ему отвечал. Таец следит за остекленевшим взглядом китайца.... Его внимание вовсю захватил центральный столик. Он переводит взгляд туда. За столом восседает экстравагантный молодой человек, больше похожий на драг-диву. Темные губы, обведенные намного шире естественной формы, накладные ресницы, которые тот отчаянно поправлял, но одна все равно отвалилась. Тэн было дернулся помочь, пока перед ним не приземлился другой парень. – Давай поправлю, – говорит юноша, ставя свой стаканчик с кофе на стол. Очень опрятный, в светлой рубашке и штанах, он выгодно выделялся среди разношёрстного общажного колорита. Внутри все замирает, тонет как Титаник в ускоренном темпе. «Разве я не хотел его увидеть?» Одно дело увидеть, и совсем другое – открыть рот, подойти, сказать хоть что-то. – Прошу минуточку внимания, – стараясь унять дрожь в голосе, Тэн пытается обратить взоры всех присутствующих на новичка, уже бросающего косые взгляды: – Это наш новый жилец и по совместительству мой сосед. Сяо Де Джун! А вы знаете, я никого не могу терпеть дольше нескольких часов, поэтому вам тоже неплохо бы с ним познакомиться. Он говорит нарочито громко, поглядывая на парня в белых одеждах. Тот, словно не замечая ажиотажа вокруг, продолжает возиться с накладными ресницами с видом, будто это дело всей его жизни, а знакомство со всякими новичками подождет... Впрочем, уже через несколько секунд место самого важного в жизни дела занимает кофейный напиток, и Тэн понимает, что дело не в китайце и не в нежелании знакомиться. «Ты даже... не посмотришь на меня?». Тэн отказывался в это верить. Так не похоже на него. Сычен, который прибегал по первому зову, стремился быть рядом, являл собой олицетворение абсолютного принятия и доверия, сейчас... даже не взглянул на него? Было от чего оцепенеть. Холодное осознание ворвалось в голову, разрушая в ней остатки шаткого самообладания. – Дальше ты сам, – оставив растерянного китайца отвечать на вопросы, Тэн срывается в комнату. *** Только оставшись наедине с собой, парень позволяет себе упасть на кровать, зарываясь лицом в подушку, пряча в мягких складках стекающие по щекам слезы. Кажется, это и есть расплата. Цена маленькой лжи, которая с каждым днем становилась все больше. Тэн прячется под одеяло, обнимая себя руками. Он не сделал ничего плохого. Всего лишь не нашел в себе мужества признаться, где именно проводит время, когда не возвращается домой. Многие студенты подрабатывают в клубах. Это не считается чем-то диковинным или позорным. К тому же, таец с самого начала отказался от оказания интимных услуг, ограничившись приватными танцами, шоу и беззаботным флиртом на баре. Он должен был об этом сказать. Но как сказать это тому, кто обнимал и целовал перед сном, постоянно был рядом и заботился, говорил, что любит, и действительно любил каждый сантиметр этого неугомонного тела. Тэн сжимает пальцы в кулак, стягивая одеяло в ком. Щеку обжигает холод. Бессмыслица. И самое бессмысленно сейчас – безумно скучать по нему. Хотеть, чтобы он вдруг оказался рядом. Понимать, что тот даже не посмотрел в его сторону. Тэн яростно жмурится, пытаясь прекратить бесконечный поток слез. Им нужно поговорить... Парень обессиленно бьет подушку. *** Когда Сяоджун возвращается в комнату, Тэн уже намеревается спать, копошась у шкафа, выуживая домашние майку и штаны. Все, на что хватает сил – махнуть рукой в сторону свободной койки. – Твоя кровать... Скрипит, правда. – Тогда постараюсь ворочаться посильнее, – монотонно отвечает новенький, садясь на кровать тайца со своей сумкой, открывая ее и вываливая на одеяло горсти сладких батончиков. Тэн удивленно приподнимает брови. Если бы не несчастные глаза соседа, которые будто кричали о том, что завтра он купит обратный билет до Китая, Тэн бы отправил его туда самостоятельно. – Не волнуйся. Я сплю как убитый. Но… не мог бы ты занять Свою кровать. – А? То есть... Да, сейчас. Сяоджун неторопливо перебирается, достает из сумки на вид пожившую алкоголичку, переодевается в нее. Периодически он косится на Тэна. Весь вечер китайца мучает только один вопрос. – Скажи… А эти парни… Они все… Такие? – неприятно искажая голосом последнее слово, китаец накидывает на плечи одеяло с раскладушки и забирает оставленные на кровати телефон и наушники. Один из них он вставляет в ухо и, схватив батончик, плюхается на скрипучую перину. – Почему ты говоришь это так? – Так? – Так, словно они сделали тебе что-то плохое. – У нас таких «парней» ... Тэн резко захлопывает дверцу шкафа: – У вас?! А ты не удосужился узнать о стране, в которой собрался учиться?! Сяоджун опускает глаза. Даже знание о нравах другой нации, не защитило его от шока после непосредственного знакомства. Притихший сосед немного усмиряет негодование тайца и он, чуть спокойнее, обещает: – Ни один гей здесь тебе не навредит, не пристанет посреди ночи, не поведет за угол… И… Вообще, давай спать. Он укладывается на кровать, комкая одеяло между ног. Каких бы традиционных взглядов ни был его сосед, здесь ему придется оставить их и начать жить по новым правилам. Таец уже практически проваливается в сон, когда слышит еще один вопрос. – Тэн… Выходит, ты тоже? Он не отвечает, натягивает одеяло на голову и отворачивается к стене. Китаец исторгает разочарованный вздох, и, кажется, дает сам себе однозначный ответ, но не осмеливается сказать что-то против.