Mai Tai

Сяо недовольно почесывает ребра через влажную ткань плотной футболки. Местная погода так и не стала ему привычной. Одно хорошо – скоро вечер. Причем вечер очень приятный. Один из тех, в которые так не хочется возвращаться в свой привычный жизненный цикл. Как прервать череду будних, в которых один невысокий китаец полностью потерялся за бесконечной игрой, то в рпг, то на гитаре? Кажется, пора посвятить несколько часов прогулке, этим ведь занимаются люди, ощущая, что их жопа полностью оквадратилась от постоянного соприкосновения с плоской поверхностью. С компанией в это время было совсем тяжко. Он так и не смог адекватно законтачиться с кем-нибудь со своего курса. Дорогой сосед после выписки из больницы появлялся в комнате все реже и на все более короткие промежутки времени, и при этом был таким необщительным, что Сяоджун боялся лишний раз его потревожить. Но в этот день ему безумно не хотелось оставаться одному. [Джун: Ты дома? Занят? Гуляешь с кем-то?] Тэн не был дома. Просидев всего две пары, весь оставшийся день он шатался по улицам и слушал музыку. Надеялся также спокойно провести и вечер, но... «Да кому я вдруг нужен?» Тэн разблокировал экран и удивленно вскинул бровь. [Тэн: Нет. Нет. И нет.] Отправил и уселся на скамейке под деревом. Отвечать одновременно хотелось и нет. Настроения шутить шутки с соседом не было совершенно, но он мог ненадолго вытянуть тайца из отвратных мыслей. [Джун: Тогда ликуй, потому что я хочу вытащить тебя на прогулку.] Настроение Тэна можно было описать только одной фразой: «Мне удивительно пох*й». Но он согласился. Сперва встретиться в парке, затем пройти до какого-нибудь кафе или бара. Сяоджун обнаружил его на одной из лавочек и приземлился рядом. – А я надеялся, что ты не найдёшь, – тихонько рассмеялся Тэн, почувствовав чужое присутствие. – Смотрю, ты уже во всю путешествуешь. А бегать можешь? – Хочешь проверить? Почему-то один вид этого парня заставлял Тэна ерничать при каждом удобном случае. – Но... Наверное, не могу..., – разум победил вредность, – но могу многое другое. Даже..., – согнутая нога в колене была незамедлительно выпрямлена вверх, демонстрируя идеальную растяжку. – Понял тебя, понял, не выпендривайся уж..., – Джун опустил ладонь на голень поднятой вверх ноги и, слегка надавив, вернул ее в прежнее положение. – А я, если мы сейчас не пойдем в место с кондиционером, лягу прямо тут. Но я не хочу, чтобы ты царствовал в нашей комнате единолично и покушался на мою кровать, поэтому предлагаю переместиться куда-нибудь и перехватить чего-то со льдом. Как смотришь? – Я бы и не подумал покушаться на твою кровать! Кхм… Судя по блеску на коже, ты и впрямь скоро приготовишься. Пошли охлаждаться. Только не в стрип-клуб! В следующий раз я отбивать твою жопу от покушений не стану, –Тэн собрал ноги вместе, поднимаясь с лавки, и прошествовал чуть вперед Сяоджуна. – Ты меня угощаешь, я правильно понял? – по глазам можно было прочесть, что в ином случае Тэн развернется на 180 градусов и ляжет обратно на лавку. – Как же иначе? – губы китайца поджались в какой-то ироничной усмешке. Воспоминания друга о ночи в стрип-клубе были восприняты даже с какой-то извращенной теплотой, не выражаемой внешне. – Не нужно никак иначе. Я может ценю тебя за... Твое желание чем-то меня радовать. «А главное... Абсолютно бескорыстно...». На выходе из парка парни свернули к главной улице, по-праздничному подсвеченой мириадами ярких желтоватых огоньков. – Чего бы ты хотел? Надеюсь, не кофе? – Я бы хотел текилу, ром, пепси... И можно все это вместе влить в кофе. Китаец разглядывал вывески через стекла своих очков. Тэн был ничуть не зрячее соседа, но линзы сделали свое дело. – Там есть... Какой-то бар... «FOXY»? Я в нем еще не был! Пойдем? Джун смотрел на него, как на самую малость отстающего в развитии. «Лисичка... Я понимаю, что тебя заинтересовало, но это больше похоже на место, где аниматор в глупой кепочке подает мороженное в пиалах». – Ты уверен, что это бар вообще? По мне так... – Тогда выбери сам. – Черт с тобой... Пошли в «Лисичку», – конечно, с трудом освоивший язык китаец не хочет тратить время на разглядывание вывесок и их перевод у себя в голове. Он слегка кривится от того, как неприятно свело лицевые мышцы от произнесенного вслух наиглупейшего названия. «Слишком «не мужественно» для тебя, да?» – смеётся про себя Тэн. К слову.... В «Лисичке» оказалось весьма брутально. Лофтовые стены, деревянные стулья и скамейки. В голове возник очевидный вопрос... Пока взгляд не уперся в грузного бармена у стойки, одетого во всё рыжее, на голове которого красовалось ни что иное как детский маскарадный обруч с ушками. – Серьёзно? – Тэн чуть не прошиб лоб, ударив по нему ладошкой. Звонкий возглас привлек внимание нескольких посетителей, включая самого антуражного бармена. Сяо деликатно промолчал, втянул приятный запах почти новой деревянной мебели, сладкого алкоголя, и попросил меню с барной картой. – А дайте ушки померить..., –Тэн материализовался за его спиной. – Или у вас в меню есть пунктик «померить ушки», если да... То Джун, хочу! Молчаливый, но, видимо, весьма услужливый бармен почесал бородку и указал на маленький прилавок с тематическим стаффом. – Можно оплатить это с оставшимся счетом? – удовлетворившись кивком, китаец снял с держателя обруч. – Иди сюда, – под «иди» понималось предложение склонить голову. На несколько секунд Тэн восторженно замер и замолк, ровно до тех пор, пока ушки не оказались на нем. – Вааа! Ободок непривычно сжал голову, но в целом... Отражение в боковом зеркале говорило, что на сегодня роль лисички принадлежит ему. – А я бы у вас поработал! – восклицает Тэн на неоднозначный взгляд бармена. Тот лишь молча сгибается под стойкой, вытаскивая оттуда лист с надписью «анкета». – Что... Серьезно? Эээ, погодите.... Сейчас мы с другом выпьем, и я подумаю! Смена работы… решила бы многое, но тут едва ли платят хотя бы половину от зарплаты в клубе. Казалось бы, Тэн пришел сюда, чтобы поменьше думать, а желательно совсем перестать заниматься этим неблагоприятным для настроения делом, но мысли то и дело атаковали его голову, вырывая из реальности. Парни, главным образом Джун, сделали свой заказ на целый алкогольный сет и вернулись за столик. Заказ был подан быстро, но он мало что изменил за этим столом. Веселой атмосферы к алкоголю не прилагается, вопреки всеобщему мнению. Пили они почти в полном молчании, разбавляя его редкими комментариями ко вкусу алкоголя. Китаец много отвлекался на телефон, чтобы найти новые темы для разговора и хоть как-то развлечь себя, а Тэн… При каждом удобном случае возвращался к переливанию из пустого в порожнее своих тревог. Скоро Джуну это надоело. – Ты в последнее время какой-то... не такой. То есть, ОСОБЕННО не такой. Что-то не так?.. В твоей жизни… Удивительно, как тяжело дался этот вопрос китайцу, с трудом подбиравшему для него слова. – Да я..., – Тэн задумался, стоит ли выдавать какие-то личные вещи почти постороннему человеку, пусть даже и соседу. – Обычные гейские проблемы, не бери в голову, тебе будет не интересно. Кажется такой ответ… обидел Джуна, возможно, впервые искренне поинтересовавшегося о состоянии друга. Он неловко смял салфетку. – Значит что-то с Сыченом? Не удивлен, хотя, знаешь что, забудь... Меньше всего я хочу грузиться твоими проблемами, хах. – Так не грузись. Уж лучше бы ты вообще забыл про меня, – Тэн безразлично пожимает плечами, придвигая к себе новый напиток. Пил он чуть медленнее своего оппонента. – И кто бы был тогда твоим шугар дэдди в этот одинокий вечер? – Ты слабо тянешь на дэд-ди… так... свит бой от силы. Китаец сидит с лицом лица, пытаясь проглотить насмешку от того, кого на халяву, в который раз, водят по питейным заведениям. – Я оооочень постараюсь сделать вид, что не слышал этого, учитывая то, что это говоришь мне ТЫ. Уж кто из нас милый мальчик... – То, что ты меня угощаешь... не делает тебя мужественнее, – дурное настроение лезло изо всех щелей. Тэн даже не особо задумывался над тем, что несет, вернее, о последствия того, что он несет. – Ты такой же милый. У тебя милая мордашка, не глядя на напускную суровость. Ты достаточно щуплый... совсем не сильнее меня. Так что... Уж кто из нас милый мальчик? – передразнивает. «Словно… Я пытаюсь обозлить на себя всех немногих, кому почему-то есть до меня дело». Зачем? Тэн объяснить не мог. У китайца же медленно появлялось ощущение, что он жалеет о том, что зачастил с благотворительными акциями в отношении соседа. Они часто перекидывались с Тэном язвительными шуточками, но практически никогда он не проникал на «запретную территорию» так настойчиво. – Не помню, чтобы ты меня особо ощупывал, чтобы делать такие выводы. И не провоцируй меня доказывать тебе, какую чушь ты сейчас ляпнул, – шуточный тон практически исчез из голоса первокурсника. Что-то в таких словах задевало какую-то особую струну его души. Парень, опираясь предплечьем о стол, подался вперед, предупредительно-ласково коснувшись щеки друга. – Я ведь не посмотрю, что ты всего пару дней как не местный калека. – Ммм.... а ты теперь… еще и ласковый? Уймись уже, я тебя в других местах ощупывал, да и разглядеть успел хорошо, – Тэн рассмеялся, со снисходительным лицом закатывая глаза. Коктейль внутри так и подначивал добавить что-нибудь еще, а рука Джуна на его щеке... почти подавала сигналы «Сейчас и срочно!». Взгляд китайца непонимающе метался по лицу старшего, доступно транслируя единственную мысль: «ты же видишь, как это злит меня. Почему продолжаешь?..» но Тэн не собирался прислушиваться ни к ней, ни к кричащему «не нужно!» собственному нутру. Он победно улыбался. Рука Джуна сама собой одернулась. – Я думаю, ласковых мальчиков на твою душу хватит. Твой каблук явно тебя разбаловал, раз позволяешь себе говорить и делать что вздумается, – «да ты надрался с неприятным соседом в клубе, среди кучи других педиков, и тебе что… Просто погрозили пальчиком? Что за отношения у вас, черт возьми?» – какая-то спесь вскипала внутри Сяоджуна. В его голове словно произошел откат к первым неделям их общения, когда на все упоминания чужих отношений Сяо отзывался одними нелестными и не всегда цензурными комментариями. Но даже тогда между парнями не было такого откровенного напряжения. Джун притянул тайца чуть ближе к себе. – Может мне стоит заняться твоим воспитанием, раз Сычен такая тряпка? – верхняя губа Джуна презрительно дрогнула, совсем не крася его симпатично-острое лицо. Тэн даже не дернулся и с наглой миной поднес стакан к лицу, отпивая еще несколько глотков высокоградусной мешанины. – М... и что ты сделаешь... еще раз встряхнешь меня? – усмешка. Еще глоток. «Плеснул бы им тебе в лицо, да жалко». – Знаешь... у ласковых мальчиков есть шансы хотя бы не провести несколько долгих лет обучения в полном одиночестве. Первокурсника перекосило. «Хорошо. Это. было. Неприятно». Вопреки своему хмельному состоянию, Сяоджун был уверен, что мыслит и действует здраво и взвешенно принимает решения. И самым логичным решением в данной конфликтной ситуации он посчитал... – Да пошел ты нах*й, соседушка, – «думаешь, мне жалко портить твое хорошенькое личико?» Сяо приподнялся, утягивая за собой удерживаемого за ворот Тэна. Короткий замах. Его костяшки чувствуют твердую челюсть под мягкой кожей чуть ниже скулы, – лучше одному, чем с пробл*дью, которая, похоже, не ценит ни одного человека в своей несчастной жизни. – … что? Джун не знал, но попал прямо в яблочко. Тэн моментально почувствовал скопление боли где-то под скулой и укол какой-то почти детской злости, подкатывающей к горлу с небывалой силой. «Больше способов показать превосходство ты не нашел? Как ощущения?» – Знаешь, ДЖУН! – все словно замедлилось, дрожащие губы растянулись в нервной улыбке, пока руки вцепились в плечи китайца, отдирая от его от себя. – Я может и пойду нахуй, только тебе и нахуй пойти некуда! – Умение раздвигать ноги – единственный предмет твой гордости?.. Хотя, о какой гордости я говорю?.. «Если ты так говоришь, основываясь только на знании о том, что я хожу по клубам, и флиртую с мужчинами… Что бы ты говорил, зная обо мне все?». Внезапно, Тэну стало обиднее прежнего. Мир остановился в моменте, где один китаец, почти ставший ему другом, смотрел на него с демонстративным отвращением. Где хозяин этого скромного заведения? Куда пропал и на что отвлекся? Другие посетители не решались встревать в конфликт за дальним столиком. А жаль. Потому что на каком-то последнем уровне сознания, где спряталась последняя капелька здравомыслия, Джуну хотелось, чтобы его кто-то остановил, потому что верхний его уровень, пьяный и разочарованный, требовал выбить все желание так лыбиться из нахальной физиономии. Джун рванул вниз, вжимая узкое лицо в деревянную поверхность стола. Звон стекла, один из коктейлей разливается по полу. Ладонь опускается на заднюю часть шеи, пальцы с силой давят вниз, опускаясь к уху друга. Тэн пытается оттолкнуться руками от стола, впиваясь в него пальцами и крутя макушкой. – Тебя так задевает, что перед тобой никто не раздвигает ноги? Так и скажи... может кто-то сжалится. Тэн тянется к пустому бокалу, и когда тот оказывается у него в руке, пытается вывернуться. Рука дергается, с силой опускаясь на стол... стакан дает трещину и разваливается. Боль, адреналин придают сил, чтобы оторваться от стола и оттолкнуть соседа. Окровавленная рука тут же находит другой сосуд, направляя его точнехонько в голову Сяо, расшибая о лобную кость. Джун шипит что-то несуразное (вероятнее всего, просто матерится по-китайски), то ли стряхивая, то ли втирая в образовавшиеся ссадины крошечные блестящие осколки. – Придурок!!!! Да тебе просто ни одна баба не даст! – Тэн шипит, прижимая китайца к стене. Выторговавший выгодное положение, он хочет сполна вернуть все «комплименты» младшему. Какой-то человек пытается помешать, одергивая Тэна сзади. – ОТВАЛИ! – ГУЛЯЙ ОТСЮДА! Почти в унисон рявкают парни. Китаец берет парня за грудки, не желая оставаться в проигрыше. На секунду оба замирают. Сяо чувствует тонкую теплую нить, ползущую куда-то вниз от брови, пачкая ресницы левого глаза, от чего хочется вытереться или проморгаться. – Сейчас бы выслушивать что-то от практически бабы. Кажется, тебе самому не особо перепадало, раз в а пидор*сы подался… Сяо скривился так, словно собственные слова оставляли на языке невыносимую желчь. Он попытался отпихнуть от себя тело тайца толчком в грудь. – Что... Даже оттолкнуть не можешь? – глядя на струйку крови, стекающую вниз со лба Сяоджуна, у тайца возникло одно единственное желание. Высунув колкий язычок, он слизнул каплю крови прямо со щеки. – И кто теперь из нас баба? Китаец отворачивается, чувствуя, как верхняя губа нервно задергалась. – Вырвать бы его тебе, весь мир бы вздохнул с облегчением, – он рванул тайца в сторону, «перекатывая» его спиной на стену. Предплечье вжимается в кадык тонкой шеи. Удар в солнечное сплетение свободной рукой. Впервые за начало драки лицо Джуна снова озаряется победоносной улыбкой. Еще один короткий, менее сильный удар... Тэну приходится сжать зубы, чтобы не вскрикнуть. Он тихо, болезненно стонет, вздергивая подбородок. Предплечье Джуна сильнее вдавливается в горло. Вторая рука сжимается на ребрах, предвещая появление еще нескольких небольших следов. Сяо с интересом разглядывает вздернутый длинноватый нос и приподнятый подбородок. – Вот теперь мне все нравится. Дышать Тэну становится все сложнее, и остатками разума (если он остался) он понимает, что хорошо бы... выбираться из этой ловушки. Перед глазами темная дымка. Лицо китайца кажется размытым. «Сейчас, нахрен, отрублюсь», – успевает подумать, прежде чем пихнуть Сяо в грудь, споткнуться о собственную ногу и вместе с китайцем рухнуть на пол, торжественно усаживаясь сверху. – Мне тоже... – удар в живот поваленного соперника, – многое..., – удар в чуть выше ребер, – нравится!!! – Расскажи мне... что тебе нравится... помимо позы «наездницы»? – с трудом китайцу удается перехватить руки Тэна, откашливая из легких спертый воздух. Тэн ничего не отвечает, начав агрессивно вырываться и не находит ничего лучше, чем ударить лбом, крепкой костью рассекая губу китайца о собственные зубы. Не успев порадоваться такой выдумке и полюбоваться новой раной соседа, Тэн почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его под ребра, явно намереваясь снять с Сяоджуна. – ОТВАЛИТЕ, БЛ*ТЬ!!!! – таец вырвал руки, отпихивая от себя двух неизвестных мужчин. Но силы были неравны. Оказавшись снятым с «лошадки» Джуна, Тэн с озлобленным рычанием впился зубами кому-то в руку, мыча что-то вроде: – Гребанный Сяо Деджун... Помоги! И гребанный Сяо Деджун действительно помогает, пытаясь подняться с как можно более грозным видом. Но одного грозного вида, как правило, не достаточно, и два трезвых здоровых охранника оказались сильнее двух пьяных не очень крупных ребят. *** Неприятный вечер закончивается под дверьми черного хода. У мусорных баков. Будучи вышвырнутыми, они оказываются на полузабитонированной дороге с содранными локтями и коленками. Сяо пытается рассмотреть в полутьме фигуру, лежащую рядом. «Из плюсов, меня забыли попросить оплатить заказ, а еще...». Он остановил взгляд на тугом обруче, все еще красовавшемся на тайце. Как он только не слетел? В порыве ярости китаец совершенно забыл, что его соперником является хрупкая длинноволосая лисичка с хореографического. Это нелепое осознание вызвало истерический смех. Облокотившись о стену, он закрыл лицо руками, размазывая по коже начинающую густеть кровь и пытаясь подавить эти глупые приступы. «Ты ебанулся, Сяоджун?». – Тэн, ты меня бесишь. ТААААААК сильно раздражаешь. А вот Тэну было совершенно не до смеха. Грубое прекращение совсем не дружеских выяснений отношений и тяжелое соприкосновение с асфальтом протрезвили тайца не хуже ледяной воды. Колено, о котором Тэн совершенно забыл в яростной схватке, дало о себе знать в первые же мгновения воцарившейся вокруг тишины. Острая боль пронзила насквозь всю ногу. Тэн кинул злобный взгляд на Джуна. – Чего ты ржешь? – недоброжелательный тон, в котором плохо прячутся нотки смятения, – тебе еще раз вмазать? Я как-то больно счастливо тебя раздражаю. Попытка встать закончилась нелепым падением ничком. – Попробуй, только… Ты со стороны себя видел? Даже подняться не можешь... Угомонившись, китаец подходит к Тэну и, схватив его под локоть, дергает вверх, поднимая и придерживая за поясницу. – Убери руки, мразь... Но стоит ему сделать шаг в сторону, как в колене ощущается новый противный укол, вынуждающий парня обратно схватиться за китайца. – Ненавижу тебя, – выплевывая эти слова, Тэн виснет на соседе, – Положи руки обратно, мразь! И УШИ МОИ ПОПРАВЬ. ИХ ПЕРЕКОСИЛО. – Значит так, – Джун возвращает руки на поясницу парня. Он прислоняет его спиной к закрытому мусорному баку, – ненавистная тобою мразь – единственное, что удерживает тебя от позорного катания по асфальту. И мразь сейчас может сделать с тобой всё, что угодно. Джун опускает руки ниже, на ягодицы старшего, помещая ногу между его бедер. Он касается губами шеи с красноватыми следами от недавнего удушения. – Поэтому дальше я хочу слышать «Пожалуйста, Сяоджун, спасибо, Сяоджун», и тогда «Пожалуйста, Сяоджун» закажет такси и доставит нас обоих домой. – Пожалуйста, мразь..., – говорит Тэн, поднимая глаза на Джуна, – спасибо.... м...р...а...з...ь, – даже теплые губы на его шее не могли сейчас заставить сказать обратное, – ты... все равно… ничего... мне... не сделаешь… В напускной самоуверенности тайцу не было равных. Он шире разводит ноги, чтобы соприкосновение не было столь «тесным» и волнующим. – Сяо.. в самом деле.. ничего бы тебе не сделал, – расставленные ноги только освободили пространство для Сяоджуна, он легонько потерся бедром о ширинку соседа. Руки вернулись наверх, проникая под одежду, болезненно впиваясь ногтями в спину друга. – Ты мог уже садиться на теплое заднее сидение. А вместо этого позволяешь лапать себя за баками, как последнюю сучку. Это больше, чем насмешка. Звуки перемещающихся людей за дверью бара лишь прибавляли издевательского азарта. Он приподнимается к уху Тэна. – «Пожалуйста, Сяоджун, отвези нас домой», – новое движение бедром настойчивое и давящее. «Самое ужасное в этом то... что меня возбуждают твои прикосновения... и дело не в тебе самом, а в том, что это приятно, черт возьми!» Алкоголь играет злую шутку, повышая чувствительность и заставляя тайца ощущать... давление внизу живота. – Пожалуйста, Сяоджун... Иди нахуй, – Тэн слегка дергает плечом, поеживаясь от ощущения чужого дыхания возле своего уха. – Нахуй это... Вот сюда? – Сяоджун освобождает руку из-за спины друга. Большой и указательный пальцы тянут вниз за собачку на молнии. – Ах да... ты же у нас альфач недоделанный... тогда.... будь джентельменом... закажи нам такси! Джун лезет в брюки соседа, мягко опуская ладонь на поступающую эрекцию. Издевательски ласково он массирует возникшее против воли тайца возбуждение, пока... Не слышит более-менее удовлетворяющие его слова. Довольный как кинолог, научивший свою собаку новому трюку, Сяо прекращает издевательства. – Все ещё плохо, но уже что-то... Хороший мальчик, – не отлипая от соседа, более того, всем телом прильнув к пьяному старшему, парень достает телефон и вызывает местное такси. Он надиктовывает адрес их местонахождения, припадая губами к участку за ухом Тэна, говоря с водителем так вежливо, словно только что не крыл матом своего, как казалось, лучшего друга и вообще не знает о существовании мата. Наконец, отстранившись, он помогает парню дойти до дороги, а затем сесть в машину. Путь до общаги Тэн, как и его «друг» (хрен поймешь, кто он теперь), проводит молча, дыша как можно тише, чтобы унять возникшее волнение. «Пиздец... Недалеко же я ушел от животного... Раз до сих пор не научился подавлять сексуальные инстинкты… Аа... Черт... Он же теперь до конца жизни меня стебать будет». Больше всего, конечно, Тэна парило последнее. Войдя в общагу, он бросает в сторону Сяоджуна: – Вали спать. Устал от твоей рожи. Я приму ванну, – прикладывая немало усилий, таец доползает до ванной комнаты и укладывается на холодном уже давно не белоснежном дне. Уже лежа, он чувствует все отпечатки сегодняшнего вечера. И подбитую скулу, под которой уже явно наливался кровоподтек... И ребра, где осталось несколько отметин... Шею... С красными пятнами. И больное колено, которое подшибли по свежезажившей ране. – Погулял... Бл*ть...