Catharsis // Катарсис

Эльфы проделали отличную работу, думала Авалон про себя, направляясь в сторону слизеринских спален. В руках она несла поднос, на котором лежал большой круглый торт, покрытый щедрой порцией крема из темного шоколада и украшенный горсткой изумрудно-зеленых свечей сверху. Когда она пришла на кухню и спросила у Тосси и Бонси, не могли ли те сделать торт для дня рождения Ксавьера, она не ожидала, что у них вообще будет время выполнить эту сделанную в последнюю минуту просьбу. Но два эльфа бросили все, чтобы суметь испечь идеальный именинный торт, неустанно повторяя Авалон, что они были рады ей помочь, потому что она была их другом. Они даже дали ей маленькую мило запакованную коробку, наполненную тарелками, салфетками и приборами… поистине, они сделали все, что можно, и даже больше. Она очень сильно полюбила их. Они напоминали ей о Добби, а воспоминание о нем наполняло ее сердце сладкой горечью радости и ностальгии. Так что, пока она шла к месту своего назначения, слабая улыбка не сходила с ее губ. В общем и целом этим вечером она была в довольно хорошем настроении. После того, как она весь день проработала с Зельдой в библиотеке и закончила почти все свои задания, у нее оставалось время приодеться, и она была готова провести нормальный вечер. Нормальный, приятный, счастливый вечер. Подойдя к входу в гостиную, она произнесла пароль и шагнула внутрь, встречаясь с взглядом нескольких младших слизеринцев, расположившихся на диванах. Когда она прошла мимо них в сторону комнаты Ксавьера, никто из них ничего не сказал, зная, что осмеливаться возражать против присутствия девушки Лестрейнджа не стоило. Она услышала шум из конца коридора, и, чем ближе она подходила, тем ярче смех и радостные возгласы звенели в ее ушах. С тортом, балансирующим на одной руке, она потянулась к дверной ручке и повернула ее, пока вход не открылся. Внутри она увидела Ксавьера и Адониса, разместившихся на кровати Ксавьера, в то время как Розали сидела на коленях у Акселя, Демитрий — рядом с ними, на кровати Адониса. Орион был неподалеку и со своего места у подножья прикроватного сундука смеялся над затянувшейся шуткой, а Том стоял немного дальше, опираясь на стул около стола Ксавьера, и прислушивался к их разговору. Вся комната сильно пропахла огневиски, многочисленные наполовину выпитые бутылки были разбросаны по всему пространству. Беззаботная и беспечная атмосфера, наполненная обилием улыбок и смеха, царила в комнате, пока ребята расслаблялись в конце недели, празднуя день рождения. Звуки их радости раздавались по комнате настолько громким эхом, что на мгновение присутствие Авалон прошло незамеченным, пока глаза Ориона не остановились на ней и посветлели при виде. — Ава! — радостно воскликнул он, вскакивая на ноги, и подошел к ней, помогая освободить руки, взяв у нее тарелки с приборами и поставив их на пустой стол. Встреченная хором радостных приветствий, Авалон подошла к месту, где сидел Ксавьер, и разместила торт на прикроватном столике возле него. Он положил руку на сердце и улыбнулся, хотя взгляд его был туманным, очевидно, от алкоголя, уже текущего по его организму. — Дорогая, ты не должна была… — С днем рождения, Ксавьер, — улыбнулась она, когда он обернул свою руку вокруг ее талии и притянул к себе на колени, урывая поцелуй сразу, как только появилась возможность. На его губах чувствовался вкус огневиски, хотя для Ксавьера это не было слишком далеко от нормы. Она отстранилась и рассмеялась. — Я бы сказала тебе это раньше, но ты решил не появляться на уроках. — Посещение уроков в день рождения должно быть преступлением, — сказал он, закатив глаза. — Я устроил себе выходной. — Я уверена, Диппет поймет, когда назначит тебе очередной день отработки, — сказала она. — У него начнут заканчиваться дни, — пожал плечами Ксавьер, прежде чем схватить фляжку с кровати и сделать глоток, после предлагая ее Авалон. Она взяла у него маленькую металлическую емкость и поднесла к своим губам, чувствуя знакомое тепло алкоголя, когда тот, обжигая, прошел по ее горлу. — Я должна признать, ты гораздо трезвее, чем, я ожидала, ты будешь на собственной вечеринке в честь дня рождения. Ксавьер обвел взглядом комнату, а затем искренне рассмеялся. — Любовь моя, вечеринка еще даже не началась. Она покачала головой. Вероятно, глупо было считать, что Ксавьер Лестрейндж не устроит себе расточительное мероприятие на свой же день рождения. — Что ж, — сказала она, щелкая пальцами и зажигая свечи на торте, — теперь, когда все мы здесь… загадывай желание. — Чего я могу пожелать? Все, что мне нужно, сидит прямо здесь, — сказал он. Все, включая Авалон, издали коллективный стон. — Ууу, — крикнул Демитрий. — Эй, иди нахер, — возразил Ксавьер, шутливо надув губы. — Мои волосы седеют, приятель, — вклинился Адонис. — Давай к делу! — Хорошо, хорошо, — сказал Ксавьер, ненадолго замолкая, чтобы подумать, прежде чем проблеск осознания мелькнул в его чертах, и он наклонился к торту, задувая свечи и усмехаясь сам себе. — Что ты загадал? — спросила Авалон. — Если я тебе скажу, желание не сбудется, не так ли? — ответил он, целуя ее в щеку. — Что случилось с обладанием всего, что тебе нужно? — Я подумал кое о чем, — сказал он, подмигнув. — Может кто-нибудь порезать чертов торт, пока эти двое не заставили меня потерять аппетит? — пошутил Орион, игриво нахмурившись в сторону Авалон, на что она в ответ закатила глаза и рассмеялась. Авалон взмахнула рукой в сторону торта, и из коробки, которую собрали для нее эльфы, поднялся в воздух нож, начав отрезать идеальный кусочек, который медленно полетел на тарелку, а затем бросился в лицо Эйвери. Орион изумленно вздохнул и схватил тарелку за мгновение до того, как она бы его ударила, но торт все равно полетел вперед, размазываясь по его щеке. Авалон разразилась смехом, как сделали и все остальные в комнате, когда она посмотрела, как он с выражением отвращения на лице потянулся пальцами вверх и соскреб остатки шоколадного крема обратно на тарелку. На мгновение глаза Авалон встретились с глазами Реддла, и она увидела, как тот покачал головой, с тенью улыбки, задержавшейся на его губах, наблюдая развернувшуюся перед ним сцену. Эйвери ненадолго замер, а затем его глаза прищурились на Авалон, и он рассмеялся. — Тебе точно конец! Он вскочил на ноги, бросаясь в ее сторону, и она вскрикнула, прежде чем спрыгнуть с коленей Ксавьера и побежать в безопасное место, а Эйвери с каплей крема на пальце погнался за ней. Спустя час торта не осталось — во многом из-за того, что ребята из квиддичной команды заглотили его в один присест — а бутылки были почти иссушены. Комната гудела живой энергией, пока они смеялись, разговаривали и шутили, хорошо проводя время. Ксавьер и Демитрий опустились на одно колено, скрестив друг с другом руки и распивая последние оставшиеся бутылки виски. Орион и Аксель придумали игру: они пытались забросить маленькие шарики из разорванных смятых салфеток в пустые бутылки, стоящие по комнате. Они тщательно смотрели на цель, сосредотачивая всю свою концентрацию на совершенствовании броска, после чего кидали крошечные кусочки мусора и с предвкушением наблюдали, как те пролетали совсем немного мимо цели. — Каким, черт возьми, образом мы не попали еще ни разу, — простонал Аксель, недовольно вскидывая руки в воздух, прежде чем без особого энтузиазма сделать глоток своего напитка. Рядом бок о бок сидели Авалон и Розали, отчаянно стараясь прикрыть свой смех, когда Авалон проводила пальцем по воздуху каждый раз, стоило парням прицелиться, из-за чего клочки слегка отклонялись и падали совсем недалеко от цели, снова зарабатывая хор удрученных стонов от двух соседей по комнате. Том и Адонис тихо потягивали свои напитки в глубине комнаты, наблюдая за девушками издалека, оба они смеялись, смотря, как Авалон раз за разом искажала броски игроков в квиддич. Возгласы и музыка сквозь стены донеслись из гостиной. — Лестрейндж, — окликнул своего соседа Адонис, зарабатывая от него ленивую ухмылку, — остальная часть Слизерина ждет тебя снаружи. Пойдем. Ксавьер, споткнувшись, встал на ноги, его движения уже начинали становиться неаккуратными, и помахал бутылкой в воздухе, пожимая плечами. — Что ж, кто я, чтобы отказывать людям в том, чего они хотят? — он подошел к двери, резко открывая ее и крича в коридор: — Утрите слезы, я уже иду! Он быстро устремился к гостиной, оставляя своих друзей и девушку позади, и ворвался на вечеринку, встречая хор свиста и криков от празднующей его прибытие остальной части факультета. Вся компания тоже начала подниматься на ноги и двигаться в сторону вечеринки. Авалон и Розали вместе шли к суматохе, в то время как обоим их парням сразу, как только те появились, вручили по напитку, и они, окруженные толпой ликующих друзей, опустошили свои бокалы. — Признаюсь, иметь еще одну девушку в составе действительно здорово, — сказала Розали с легкой улыбкой на губах. — Я совсем сходила с ума, когда так часто была окружена этими парнями. — А что с Кирой? — спросила Авалон, мельком осматривая комнату. — Она сегодня здесь? — Она не очень хорошо себя чувствовала, поэтому на вечер осталась в нашей комнате, — сказала Розали, слова ее звучали неуверенно. — Очень жаль, — сказала Авалон, — я надеюсь, скоро ей станет лучше. — Да… — затихая, пробормотала Розали, на мгновение метнув взгляд в сторону Реддла. Том был поглощен группой слизеринцев, с обожанием кружащих вокруг него, пока он одаривал их своей идеально выработанной улыбкой и делал длинный глоток из своего бокала. Авалон слышала его смех сквозь шум вечеринки. Это был красивый звук — однако демонстрируемое им очарование не достигало его темных глаз. Неоспоримая уверенность окружала его. Он представлял себя с видом человека, который знал, что обладал силой, чтобы повлиять на кого угодно в своей среде. Судя по тому, как он держал себя, ему было известно, как заискивали перед ним девушки, как парни жаждали быть таким, как он. Авалон встретилась с ним взглядом с другого конца комнаты, и увидела, как его губы искривились в ухмылке, прежде чем он вернул свое внимание к девушкам перед собой, беседуя с ними, медленно прислонившись к стене. Авалон почувствовала, как пара рук коснулась ее талии сзади, а затем ее повернули, и она оказалась лицом к лицу с Ксавьером. Он оставил поцелуй на месте, где ее шея встречалась с ключицей, и усмехнулся ей в кожу. — Дорогая, — проворковал он, оглядев ее с головы до ног наполненными похотью глазами. Аксель, спотыкаясь, подошел к ним и, переплетя пальцы с Розали, проскулил: — Давай, Рози, пошли! Розали оглянулась на Авалон и улыбнулась. — Увидимся позже, милая, — сказала она, прежде чем парень потянул ее в середину комнаты, исчезая в море танцующих тел. — Ты отстаешь, — сказал Ксавьер Авалон. — Выпей еще одну порцию со мной. — Это вызов? — спросила она, упирая руки в бока. — Учитывая, что это может быть единственной областью, в которой я тебя превосхожу, — сказал он, протягивая ей бокал, — это точно вызов. Она покачала головой и выхватила напиток из его рук, поднимая к своим губам и единственным глотком осушая его. Один бокал. Ксавьер потянул ее в толпу, вдвоем они смеялись над ее жалкой попыткой танцевать свинг. Два бокала. Демитрий запрыгнул на стол и отпил из бутылки, в то время как остальные слизеринцы подбадривали его снизу. Три бокала. Аксель и Розали исчезли на лестнице в сторону спален, рука в руке. Четыре бокала. Орион потянул ее на диван и закружил, танцуя с ней, пока Ксавьер не выдернул ее обратно на пол. Пять бокалов. Она чуть не упала в кресло, занятое Адонисом и безликой девушкой, с которой тот сомкнул губы, зарываясь пальцами в ее волосы. Шесть бокалов. Прижав палец к его груди и заплетаясь в словах, Авалон сквозь музыку кричала на веселящегося Тома, и руки Ксавьера обернулись вокруг ее талии, пытаясь оттащить ее. — Я на-надеру твою задницу в шахматах так же, к-как я надрала твою задницу на д-дуэли… Дважды! Семь бокалов. Все было как в тумане. Как в тумане. Все было... Восемь. Губы на ее шее. Девять? Не знаю. Еще один. Туман. Еще один. Беспокойство. Темные кофейные глаза. Обеспокоенные. Еще один. Черный. Еще один. Зеленый. Его глаза. Зеленые. Она почувствовала, как ее спина прижалась к холодной каменной стене, пока пальцы Ксавьера возились, закрывая дверь. Музыка снаружи заглушилась. Взгляд его глаз был настолько нечетким, что она едва ли могла сказать, были ли они вообще открыты. Ее были не лучше. Губы. Она почувствовала его губы на своей шее. На ухе. На рту. Ключице. Подбородке. Везде. Он был везде. — Ксавьер, — тихим голосом пробормотала она. — Авалон, — прошептал он, находя ртом ее губы, когда невнятно произнес слово. Пальцы. Она почувствовала, как его пальцы возятся с пуговицами на ее рубашке. Она попыталась оттолкнуть его, но он поймал ее запястья и прижал их над ее головой. Губы. Шея. Нет. — Ксавьер, — повторила она немного громче. — Тсс, дорогая, — сказал он, накрывая ее губы своими. Она потрясла головой, ее глаза грозили закрыться, и попыталась нахмуриться на него. — Ос-остановись. Ничего. Губы. Ладони. Нет. Пальцы. Рубашка. Остановить. — Остановись! — сказала она, собирая все свои силы, чтобы выкрикнуть слово. — Заткнись. Кровь застыла в ее жилах. С приливом адреналина она почувствовала, как капля трезвости вернулась к ней, когда она уставилась в его глаза. Зеленый. Это всегда был зеленый. Она вырвала одну свою руку на свободу и попыталась дотянуться до палочки, но он быстро вытянул ту из ее кармана и отбросил в сторону. С холодным взглядом он толкнул ее запястья, снова прижимая к стене, на этот раз сильнее. Взвизг боли слетел с ее губ, когда она почувствовала, как его пальцы впились в ее кожу настолько глубоко, что она знала: там останутся синяки. Но сейчас это не заботило ее. Она попыталась направить свою энергию на беспалочковое заклинание, но алкоголь делал ее способности бесполезными. Ее внимание было рассеянным. Ничего не произошло. Магия не спасет ее. Она увидела, как он наклонился вперед еще раз, и сделала первое, о чем могла подумать. Она откинула голову назад и со всей силой рванула ею вперед, краем лба врезаясь в его нос. Раздался тошнотворный хруст, и он, споткнувшись, шагнул назад, его рука метнулась, накрывая лицо, по которому начала стекать багровая жидкость. Когда его взгляд встретился с ее взглядом, холодок пробежал по ее позвоночнику. — Гребаная сучка, — выплюнул он, его зубы окрасились в красный цвет от его же крови. Она попыталась побежать к своей палочке, но раньше, чем она смогла, он схватил ее сзади и бросил на свою кровать, забираясь на нее сверху. Несмотря на то, что она яростно извивалась, он был слишком силен, чтобы она могла превзойти его физически, и без особых проблем прижал ее руки в стороны. Кровавые отпечатки его ладоней окрасили ее кожу, когда он с темным взглядом в пьяных глазах навис над ней. Дверь резко распахнулась. Авалон почувствовала, как вес тела Ксавьера оторвался от нее, когда его с глухим стуком отбросило на землю. Ярость. Темные кофейные глаза. Разъяренные. Она, спотыкаясь и заплетаясь в ногах, поднялась, отчаянно отползая, чтобы убраться как можно дальше от этой кровати. Попытавшись встать, она оступилась, и две сильные руки поймали ее до того, как она упала. Глаза Тома встретились с ее глазами, когда он поставил ее. — Ты можешь идти? — спешно спросил он. Она кивнула. — Иди в мою комнату. — Она не могла обработать его слова. — Иди! Я скоро буду, — сказал он, жестом указывая на дверь. Смех Лестрейнджа вырвал ее из мыслей, и она посмотрела вниз на окровавленного парня, чувствуя, как в желудке поднимается тошнота, а затем метнулась к двери, выбегая в сторону комнаты Тома. Она слышала смех Ксавьера, который разлетался по всему коридору, эхом отдаваясь в ее голове, когда она положила ладонь на дверную ручку Тома. И, открыв дверь и зайдя внутрь, она могла поклясться, что услышала, как крик оборвался. Тишина. Чертова, блять, тишина.