***
Её бесцельный блуждающий взгляд был направлен куда-то в окно, за которым шёл слабый снегопад. Изящный танец снежинок пленил собой взгляд юных девичьих глаз. Снегопад не был редким гостем в их краях и всё же, каждый раз, когда она приводила своё внимания к нему, она попросту не могла отвернуться, настолько было прекрасно это природное явление. Правда, сейчас ей нужно было следить совсем за другими вещами… — Сиррис! — прервал её из транса строгий голос. — Ты хотя бы слушаешь, что я тебе говорю! Девочка лет пяти-шести отвлеклась от своего любимого занятия и обернула свой взгляд на свою учительницу, коей была зрелая женщина с весьма похожими чертами лица и тем же цветом глаз. Хоть она и выглядела относительно молодой, она была старше многих жителей храма, что говорило о многом. Лицо старухи было строгим и немного злым, по мнению девочки, от чего она тут же растерялась: — А! Что? — спросила на автомате девочка, потом тут же громко добавила. — Прости, бабушка! — Сиррис, — смягчила взгляд старуха, — сколько раз я тебе должна буду повторять: «Не отвлекаться во время уроков!», прежде чем ты начнёшь слушать? — Прости, пожалуйста, бабуль! — продолжила девочка с щенячьими глазами. Старушка тяжело вздохнула. Хоть она и была известна среди молодёжи храма, как строгий преподаватель с ледяным сердцем, поддерживать данный образ ей временами было крайне тяжело. Особенно, когда дело доходило до её внучки — Сиррис. Её сердце чуть ли кровью обливалось от виновного взгляда её родной крови. — Дорогая, я знаю, эти уроки могут быть утомительными для такого активного ребёнка, как ты, но ты должна понимать, что без должного воспитания тебе не стать прислужницей при храме… — Но я не хочу быть служанкой! — возразила девочка. — Я хочу быть рыцарем! Как дедушка! От этих слов у старой леди в груди защемило. Жизнь рыцаря темной луны была крайне опасным делом, особенно для кого-то вроде её деликатного цветочка. Рыцари проводили большую часть своей жизни в охоте за убийцами и захватчиками, коим были чужды такие понятия как «милосердие» или «честь». Любой другой опекун бы почувствовал себя на её месте точно также. Всё же, старушка улыбнулась своей внучке и потрепала её по голове. — Конечно, станешь, милая, — не было смысла говорить ей правду, один чёрт ребёнок не поймёт. — Но даже рыцарям нужно много-много знать и много-много учиться. В конце концов, они ведь не только клинками машут всю свою жизнь. — Правда? — удивилась девочка. — Правда, — кивнула бабушка. — Рыцари это далеко не простые наёмники, моя родная. Они символизируют силу и благородство. Многие являются частью аристократии или даже командуют собственными войсками. Для того чтобы стать рыцарем надо многому учиться и многое познавать. Всё-таки, не каждую же деревенщину посвящают в рыцари. — Тогда я буду учиться лучше всех! — тут же решительно возгласила Сиррис. Старая женщина хохотнула и улыбнулась ей так, как только улыбаются родители своим детям. Сиррис не особо любила «скучные занятия», как она говорила, но стоило ей упомянуть о том, что для рыцарей это важно, как в ней просыпался бесконечный запас энергии и энтузиазма. Это было временами так мило. — Вот и хорошо. Тогда начнём наш урок заново. Смотри не отвлекайся! — Обещаю! Сиррис смотрела на свою бабушку с полным вниманием и уже готовилась поглощать в себя безграничные знания старого поколения. Старуха уже было набрала воздуха, как вдруг, в комнату вломились без стука и открыв дверь с ноги, к тому же. Вторжение заставило старуху слегка вздрогнуть, а Сиррис подпрыгнуть со своего стула от испуга. Незваный гость, коим оказался молодой двенадцатилетний слуга при храме, громко оповестил их о своём приходе: — Госпожа Юлия! У меня важные новости! — Что может быть таким важным, чтобы так напугать меня и мою внучку! — громко возмутилась она в ответ. — К тому же, ты прервал наш урок, юноша! — Ваш муж вернулся и ждёт в саду, госпожа! От этих слов глаза пожилой женщины широко раскрылись в сдержанном изумлении, в то время как реакция её внучки была обделена спокойствием характерным для старшего поколения: — Деда! — воскликнула она и выбежала из комнаты, чуть не сбив с ног юного посла. Леди Юлия устало вздохнула и улыбнулась в след своей внучке. Похоже, сегодняшний урок подошёл к концу, заключила она. Затем она пошла, вслед за своей родной кровью, дабы встретить своего возлюбленного. Сиррис же бежала со всех ног. В последний раз она видела дедушку целых полгода назад! Ей так не терпелось снова его увидеть! Она бежала и бежала по холодным каменным коридорам храма с ярчайшей улыбкой на детском лице, в то время как служители и прислуга при храме бросали ей вслед понимающие улыбки. Не для кого не было секретом, что девочка во всём ровнялась на своего деда и чуть ли не почитала его, как идола. Наконец, она выбежала в сад храма. Шёл снег и нежно дул прохладный зимний ветерок, но девочке было всё равно. Её глаза тут же зацепились за могучую фигуру в золотых доспехах, что стояла посреди заснеженных кустов и нагих деревьев, покрытых белой шубой. Рыцарь тот смотрел куда-то вверх, любуясь дивным танцем снежинок на ветру. Девочка окликнула его и побежала прямо на него: — Дедушка! Он обернулся на неё, и на лице его образовалась широкая добрая улыбка. Он распрямил руки ей на встречу, и она прыгнула прямо в его объятия. Оба громко смеялись, Сиррис звонко хихикала, в то время как басистый смех её дедушки наполнил собой весь сад. Наконец, он отпустил её из своих объятий и тепло поприветствовал её: — Ну, здравствуй, внученька! Соскучилась? — Конечно, деда Годрик! — ответила она энергично. — А ты? А ты скучал по мне? — Ну, а как иначе, родная моя! — Годрик, — послышался спокойный, но в то же время такой близкий приятный голос. Праведный рыцарь в блестящих доспехах дрогнул от голоса, что был с ним всю его дорогу. Воспоминания о нём давали ему сил в самые тяжёлые дни его пути. В то же время они давали ему тепло, которое не могло дать ему ни одно пламя этого мира. Он обернулся к обладателю сего дивного голоса, к своей дорогой жене, Юлии. Она ни капельку не изменилась с их последней встречи. Всё те же усталые синие глаза, всё та же фарфоровая кожа и всё те же чёрные, как крылья ворона, волосы. Она выглядела совсем молодой, лет на тридцать-сорок. Трудно было поверить, что ей совсем скоро будет шестьдесят. Впрочем, то же самое можно было сказать о нём. Хоть ему и было шестьдесят, он имел тело и внешность мужчины в его лучшие годы. А учитывая малютку Сиррис, что сейчас держала его за руку, то они выглядели как совсем обычная семья. Юлия улыбалась ему. Маленькими шажками она подошла к нему, в то время как он не мог отвернуть свой взгляд от её прекрасного лика. И вот, не успел он отреагировать, как она обхватила его шею и крепко прижалась к нему своим худым хрупким телом. Ответная реакция не заставила себя ждать, и его сильные крепкие руки огородили её от прохлады бессолнечных земель. Они бы простояли бы так довольно долго, но благо Годрик не забыл о кое-ком, кто имел для него такую же важность, как и его жена. Он разорвал объятие и повернулся к девочке. Тихим и спокойным голосом, с всё той же доброй улыбкой, он позвал её к себе: — Сиррис, иди-ка сюда. Девочка тут же побежала к ним, и рыцарь вновь поднял её на руки. Служанка при храме, Юлия, не могла не улыбнуться при таком милой картине. Она слегка потрепала внучку по голове и поцеловала мужа в губы быстро и робко, как и подобает леди. Затем она сказала мягко: — Добро пожаловать домой, милый. Ты должно быть устал после долгого пути, — потом её тон перешёл в более приказной. — Поэтому пойдёмте скорее внутрь. Незачем нам стоять на холоде. А то заболеете ещё! В ответ на это Сиррис надула губы в притворной обиде, а Годрик тихо рассмеялся от волнений жены, но всё же перечить не стал. Они все втроём отправились внутрь храма, где их уже ждал тёплый ужин и горячий чай. Сиррис шла слегка вприпрыжку, слушая истории дедушки, а Юлия в это время шла чутка позади с довольной улыбкой на изящном лице. Всё было в порядке в этом мире…***
На дворе был полдень, две фигуры усердно фехтовали под свинцовым небом. Одна принадлежала девочке лет двенадцати на вид с короткими каштановыми волосами и усердным рвением в глазах, другой же был мужчина, лет тридцать, может сорок, с тем же цветом волос. На лице его красовалась щетина, а глаза были спокойными, будто всё что происходило во время их боя шло по его замыслу. Хотя, учитывая его опыт, так оно и было. Атаки его были медленными, но увесистыми, в то время как движения девочки были быстрыми, но без какой-либо мысли. Несмотря на её пылкую агрессию и великолепную скорость, её было на удивление легко читать, что не могло не вызывать в более опытном бойце чувство досады. Но были и плюсы, подобные тренировочные бои они проводили всего-то месяца три, а прогресса было как будто за год! Было чем гордиться. Заблокировав ещё один шквал ударов тренировочной рапиры своим тупым клинком, рыцарь парировал следующий удар девочки, тем самым сбив её стойку и оставив открытой. Затем он просто толкнул её открытой ладонью в грудь, и она упала с глухим стуком на пятую точку. Рыцарь усмехнулся своей внучке и прокомментировал это: — Неплохо, но ты снова быстро вошла в паттерн, Сиррис. С твоей скоростью, конечно, для менее опытного бойца это было бы не заметно, но мы, Клинки Тёмной Луны, редко с ними сражаемся. Будь на моём месте настоящий грешник, бой бы закончился гораздо хуже. То были грубые слова, Годрик это понимал, но у него не было времени, да и нрава, чтобы объяснить её ошибки как-то иначе. Когда дело доходило тренировок, Сиррис переставала быть его внучкой и становилась простым учеником. Крайне упорным и прилежным учеником, но тем не менее. Сюсюкаться с ней он не собирался. А она в свою очередь даже и не думала обижаться. Просто взглянула на него своим пылкими глазами и сказала: — Давай реванш! — Сиррис, ты слышала, что я тебе говорил? — Да-да, «не повторяться», я поняла! Правда, дедушка! Давай ещё раз, я тебя не подведу, честно! Годрик лишь рассмеялся по-доброму, как только умеет старое поколение во время разговоров с детьми, и потрепал девочку по волосам, но что та немного нахмурилась, что выглядело по-детски мило. — Я думаю, хватит на сегодня тренировок, дорогая, — сказал рыцарь. — Ты уже на последнем дыхании. Да и ужин скоро вот уже. Мы ведь не хотим опоздать и снова расстроить бабушку? — Нет, — грустный вздох, — не хотим… — Не унывай, ты быстро учишься. В скором времени будешь фехтовать лучше меня. От этих слов, унылость девочки исчезла, и лицо озарила улыбка. Дедушка был лучшим мечник в городе, нет, в во всём царстве! Сотни людей равнялись на него, а его подвигах часто пели барды в тавернах по всему свету! От мысли о том, что когда-нибудь она станет лучше него, у неё в голове всё кружилось! Хотя малютка Сиррис сомневалась, что этот день настанет в ближайшее время. Как-никак, её дедушка был самым-самым лучшим! Сиррис очень гордилась своим дедом и во всём на него равнялась. — Завтра, может начнём тренироваться сразу после моих занятий? — Кстати об этом… — Годрик потерял былой настрой и в глазах его вновь появился его возраст. Хоть он и был молод на лицо и тело, глаза его содержали такой возраст, до которого ни один человек не должен доживать. — Завтра я снова иду в поход. Приказы высших. Ухожу на закате. — Что?! Завтра?! Н-но ты только вернулся! Не прошло и двух недель! — лицо девочки всё больше и больше охватывало волнение и стресс. — А как же бабушка?! Она ведь…! Она ведь совсем себя…! — Сиррис, — строгий, но усталый голос деда быстро заставил её замолчать и приковать своё внимание к нему и его словам. — Я знаю и понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и был бы у меня выбор, я бы давно выбросил свой меч в груду мусора и остался бы с вами, но боюсь всё не так просто. Мы живём в смутное время. За пределами стен храма, вне наших земель, мир пребывает не в лучшем состоянии. Каждый день льётся кровь, и грешники бродят по землям опустошенными войной и чумой. Сейчас, для них это самый настоящий пир. Во время смуты, когда стражи становиться всё меньше и меньше, когда на уме королей стоит лишь захват территорий и разгром врага, а не защита народа своего, тогда они и имеют власть. Они чувствуют себя безнаказанными и творят, что хотят над беззащитными людьми мира этого. Моя задача, мой святой долг, как Клинка Тёмной Луны, — это вершить правосудие над этими отбросами и защищать тех, кто не могут защитить себя сами. Я не могу делать это, находясь здесь. Ты ведь понимаешь это? Сиррис опустила глаза, чувствуя некое ощущение стыда за свои былые слова. Увидев это, Годрик мысленно ударил себе по затылку. Его внучка просто не хотела, чтоб её дедушка вновь оставлял её и её бабушку одних. Она ведь ещё ребёнок, в её желаниях не было эгоизма, лишь желание быть рядом с семьёй, а он ей за это такие слова рассказал. И всё же… Всё же Годрик не мог отрицать, что ей нужно было рано или поздно ей это объяснить. Её дедушка не уходил чёрт пойми куда ради славы или потому что он того хотел. Он шёл, потому что таков был его долг. Он понимал это, его жена знала об этом ещё когда вышла за него, и он надеялся, что его внучка также это поймёт. — Но есть кое-что, Сиррис, — девочка подняла на него свой взгляд, в уголках глаз только-только формировались хрустальные слезинки. — Ты и твоя бабушка, вы для меня самое главное в этом мире. Не проходит и ночи во время походов, чтоб я не думал о вас. Временами, лишь только мысли о вас позволяли мне идти вперёд. И именно благодаря вам я могу возвращаться домой. Вы даёте мне сил. Именно поэтому я обязательно вернусь, чтобы меня там не ждало. Потом, мы вновь продолжим твои тренировки и ты покажешь мне как много ты выучила в моё отсутствие. — Правда? Ты обещаешь? — Даю своё слово, как рыцаря, — ответил Годрик с улыбкой, затем встал на колено и раскинул руки в стороны. — А теперь иди сюда! Она широко улыбнулась и побежала на дедушку, дав ему крепкое объятие и повиснув у него на шее. Затем, он обнял её так же крепко.***
Мерзкий скрип ржавого металла вырвал её из земли воспоминаний. Позади неё подул холодный северный ветер из открытого окна. Она схватилась за рукоять меча и обернулась в сторону вторгнувшегося. Там она увидела чёрную-чёрную фигуру, будто ожившая тень, которую обрамлял свет, бьющий из окна. Чёрный лёгкий доспех, что больше походил на куртку или накидку, капюшон, поверх которого была надета широкая шляпа. Верх тульи и поля были покрыты тонким слоем снега. На поясе его, рядом с маленькими сумками, висела в ножнах пара прямых мечей близнецов. — Тебя было трудно найти, — голос у фигуры был хриплый, низкий и негромкий. Он снял свою шляпу и оттряхнул её от снега, после чего вернул на макушку, что была под чёрным как уголь капюшоном. — Но не слишком. — Кто ты такой? — она не сводила с него своего взгляда. Движения незнакомца были плавными и выверенными, практически бесшумными. На лице его появилась улыбка, будто он был доволен что она его не признала. — Охотник я, Готтард. На крупную дичь, если точнее. Меня послал наш общий знакомый. — Ты тот, за кем меня отправил лорд Людлет… — осознала Сиррис. — Тогда ты знаешь, зачем я здесь. — Да, я знаю. Я не могу сказать тебе, где тот, кого ты ищешь. Но я знаю, где он будет и, что самое главное, когда он там будет. — Говори уже! — Сиррис была на пределе. — А я-то думал ваш орден славиться своим рыцарством, хе-хе-хе, — кем бы ни был этот человек, он не видел в ней опасности. — Годрик в скором времени вернётся к своему новому святилищу в поселении нежити, когда трое из лордов вернуться на свои троны и мир канет в тень проклятья, там ты и найдёшь его. — И когда же это произойдёт? — Скоро. Твой дорогой друг уже зарезал понтифика сего прекрасного города как свинью, и сейчас он на своём пути к славному Святому Глубин. Бедная полая, как брошенный щенок, следует за ним прям по пятам, так что, так или иначе, Олдрик умрёт. И зная упорство рыцарей Катарины, гигант падёт следом. — Негорящий! — голос Сиррис приобрёл нотки угрозы, а рука, что не покидала рукояти меча, сжала его только крепче. — Зачем ты следишь за ним? — Ха-ха-ха-ха! Расслабься, девчонка! Я не желаю твоему рыцарю в сияющих доспехах зла! — слова охотника не успокаивали её, а дразнящий тон злил только сильнее. — Раз уж на то пошло, я слежу за ним, дабы убедиться, что он не оступится со своего пути. Да и время от времени предлагаю помощь ему, но он ещё ни разу её не принял. — И зачем тебе ему помогать, охотник? Лицо его потеряло былое веселье, в глазах, казалось, пробежались все людские эмоции: боль, гнев, призрение и скорбь шли впереди всего парада. Но эта мгновение слабости было быстро подавленно былой дисциплиной и стальной волей. Остался лишь холод и решительность. — Потому что я имел глупость дать обещание одной благородной женщине, чьи непутёвые дети и бездарный муж и дали жизнь роду твоего близкого человека, — он обернулся и направился к окну, из которого он и пришёл. — Неважно. Советую тебе убираться отсюда, пока есть время. Как только Олдрик умрёт, этот город окончательно сойдёт с ума. С этим наставлением он оставил её одну, выпрыгнув из окна в объятия проклятой ледяной могилы, коей был Иритилл. Сиррис осталась со смешанными эмоциями после этого разговора. Незнакомец не выглядел, как тот, кому можно доверять, а мысль о том, что этот самый незнакомец следил за действиями её друга, вызывал в её груди бурю неприятных эмоций. Но всё же все эти эмоции и переживания затмевала собой одна единственная мысль: «Скоро мы встретимся вновь, дедушка…»