***
01.09.2012 Уже месяц прошел с переезда, и я окончательно убедилась в том, что вызваться ученицей по обмену – плохая идея. «Джаспер, штат Невада – столица мировых развлечений!» Враки! Веселья тут столько же, сколько и в Японии, даже меньше. Путеводитель наврал. Ненавижу эту жизнь. 04.09.2012 Джордж и Маргарет продолжают читать мне нотации! Да кто они такие? Они мне не родители, чтобы я их слушала! МОИ родители остались в Токио, сбагрив меня этим… этим занудам! 07.09.2012 Наконец накопила денег на новую краску для волос. Сегодня я ее использую! Вот бы увидеть рожи опекунов и учителей, когда они меня увидят. Черт, не могу ждать, я сейчас же побегу в ванную! Это была последняя запись. Эх, Мико, Мико… может, если бы ты так не торопилась, то была бы жива? Впрочем, что толку об этом думать? Сделанного не воротишь. Я закрыла дневник и вернула его под матрац. Картинка складывалась нерадостная. Мико приехала в Джаспер по обмену, надеясь на то, что тут будет веселее, чем в Японии. Ее по какой-то причине отдали в приемную семью. Может родители не смогли поехать, а может просто от нее отказались. Более конкретной информации в дневнике не было, ровно как и записей про друзей, приятелей или хотя-бы знакомых. С одной стороны, мне же легче, но с другой... Блин, если подумать, то за эту девочку становится грустно. Никаких друзей, непонятки с родными родителями, занудные опекуны, разочарование от переезда. Не удивительно, что она начала бунтовать и прогуливать учебу, полностью посвящая себя творчеству. Я бы тоже, наверное, так себя вела, оказавшись в подобной ситуации в свои пятнадцать. И да, Мико, а теперь уже и мне, пятнадцать. Золотое время, если подумать. Экзамены не скоро, о поступлении думать не надо, да и о работе тоже. Единственное, что гормоны бьют, как из фонтана, но мы же взрослые люди, разберемся. Ночное время, отведенное для сна, было целиком и полностью проебано, но проебано с пользой. Я успокоилась, устаканила мысли в голове, более-менее освоилась в новом теле и нашла информацию, которая поможет мне в дальнейшем не угодить в психбольничку. Не могу сказать, что я освоилась. Скорее приняла, как данность. Ну произошла неведомая хрень. Ну оказалась я в теле пятнадцатилетней девочки. Ну да, попала в далекий две тысячи двенадцатый год. Я могу это исправить? Я вообще знаю, как это исправить? Нет и еще раз нет. А значит, что? Правильно, будем приспосабливаться, думать, как жить дальше и искать способ вернуться обратно, если он вообще существует. Кто-то кажет, что я как-то быстро смирилась с ролью попаданки. Я отвечу «да», потому что… а что вообще я могу? Утреннюю тишину нарушил звон будильника, оповещающий о том, что пора бы уже встать. Причем писк был настолько громким и противным, что я зажала уши. Выключив адское устройство, я умылась, привела себя в порядок и выбрала из вещей Мико несколько приглянувшихся шмоток. Белая жилетка, темно-синяя клетчатая юбка из какого-то толстого материала, черные перчатки до середины плеча без пальцев, кеды и странную хрень на ноги темно-фиолетового цвета. Названия этой фиговины я не знала, но частенько видела подобное в американских фильмах. Оно напоминало объемные гольфы на пару размеров больше, чем надо, державшееся на резиночке и прикольно собирающееся в складки. Выглядел этот комплект довольно неплохо. Одновременно и по бунтарски, но не слишком вырвиглазно, так что не думаю, что кто-то из учителей прикопается. Если только тут нет школьной формы, но ничего. Я и в своей-то школе ее не носила, а значит и тут приспособлюсь. С волосами решила не заморачиваться, просто расчесавшись и собрав на затылке хвостик. Подумала, и немного растрепала их рукой. В итоге остриженная часть с розовыми кончиками красиво обрамляла личико как в стрижке под каре, а все длинные волосы оказались собраны в низкий хвост. Еще немного поразмыслив, я зачесала розовую челку на одну сторону, прикрыв правый глаз. Посмотрела в зеркало и едва удержалась от смеха. «Мама, я эмо!» Эх, жаль сейчас не две тысячи седьмой. Созданный странный образ дополнила найденная в закромах небольшая поясная сумка, которую я набила кошельком, ключами, телефоном, наушниками, маленьким скетчбуком с карандашами и просто огромным количеством медикаментов. Бинты, пластыри, обезболивающее, спазмольгетик, антисептик, рвотное, жгут и еще кое-что по мелочи. Откуда такое добро? Все просто, я обнесла опекунскую аптечку. Там была еще куча всяких полезностей, но они не помещались в сумку. Воровство? Нет. Это – заимствование! Да, лекарства занимали большее количество места, но, насколько я помню, даже вызов скорой помощи в Америке стоит денег. Причем не маленьких. Не в курсах насчет нюансов, но лучше уж я сама себе окажу медпомощь. Благо, навыки и знания, приобретенные в мединституте, присутствуют. Быстро позавтракав парой бутербродов, я, не дожидаясь, пока опекуны проснутся, пулей выскочила из дома, пробежала пару кварталов, застыла. И смачно шлепнула себя по лицу ладонью. Шикарно. Просто замечательно. Я не знаю, где школа. Как-то со всей этой нервотрепкой с попаданием у меня из головы стали вылетать очевидные вещи. Надо было загуглить местоположение школы, благо ноутбук в наличии был, заныканный под кровать. И интернет по любому на нем был. А на телефоне? Я торопливо достала розовую раскладушку неизвестной марки и, немного поковырявшись, таки смогла достучаться до всемирной сети. Ай да я! Если б еще думала наперед, вообще цены бы не было! Итак, быстро узнав местонахождение школы я, сверив по карте свое местоположение, бодро поковыляла навстречу приключениям. В отличие от Мико, я на учебу забивать не собиралась. Хотя бы потому, что прохожу ее по второму кругу. И, судя по тому, что я увидела в тесте, программа тут куда легче, чем в России. Проблемы могут возникнуть на уроках истории и, если таковые имеются, литературы. В остальном же – лафа. Если бы только не… куча информации о стране, которую мне надо запомнить и переварить в кратчайшие сроки. Я скривилась и страдальчески застонала. Да, никто не говорил, что будет легко. Но это не утешает. Но вот за очередным поворотом показалось здание школы и я прибавила шагу. Людей было много, все они шли к главному входу, многие разбились на группы и что-то шумно обсуждали. Я поспешила затеряться в этой толпе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Что поделать, учеба в сельской школе сказалась на мне не лучшим образом. Да, я прекрасно училась и даже смогла окончить ее лучше всех остальных, вложив в это просто огромное количество труда. Однако вместе с этим я научилась драться, делать другим подлянки, распознавать, когда эти подлянки делают мне и приобрела несколько очень неприятных бзиков. От большинства удалось избавиться после выпускного и поступления в мед, но парочка осталась со мной на всю жизнь. Нелюбовь к скоплениям людей – один из них. Чем больше народу вокруг тебя – тем выше вероятность подножки, тычка под ребра и лапанья за зад. Да, и такое было, причем не со мной одной. Был у нас один хер. Вася Кубович. Мерзкий тип, телосложением больше всего напоминавший шкаф для посуды, а уровнем интеллекта – фикус. Эта падаль вместе с несколькими, не менее ублюдошными, дружками годами терроризировала школу, пока я, и еще несколько старших пацанов, группой не сходили к ним за гаражи, вооружившись арматурой. Это я к чему? В толпе я становлюсь нервной, раздражительной и готова взорваться в любой момент матерной триадой. Поэтому, когда кто-то коснулся моего плеча, явно собираясь просто привлечь внимание, я едва не двинула этому кому-то в челюсть. - Мико, ты чего? – вскрикнула миловидная рыжая девушка, явно напуганная таким внезапным финтом с моей стороны. Я быстро опустила занесенную руку и смущенно отвела взгляд. Надо бы к психологу сходить, а то проблем будет… - Извини, не хотела. – я слегка покраснела и почесала затылок. – Просто, не подходи ко мне со спины, ладно? Девушка мило улыбнулась и замахала перед собой ладошками. Хм, а она вполне ничего. Медные волосы, собранные в высокий хвост, правильные черты лица, большие зеленые глаза. Одета просто и со вкусом. - О! Ничего, просто в следующий раз держи себя в руках. Скоро урок начнется, а ты мимо класса прошла. Задумалась? - Д-да, задумалась. – черт, палево. Надо быть внимательней. Я сделала вдох, потом медленный выдох. Надо успокоиться. Эх, жаль у Мико не осталось денег, выдаваемых родителями, а то купила бы себе успокоительного. Все-таки последние события сказались на мне весьма плачевно. Но оно и понятно, не каждый день я просыпаюсь в теле девочки-подростка, живущей в далеком две тысячи двенадцатом. – Пошли? Учебный день прошел довольно напряженно. Я хвостиком шаталась за рыжулей, тихо сидела на занятиях, быстро осматривая окружение. Вслушивалась в разговоры школьников, пытаясь вычленить полезную информацию и понять, какова обстановка в школе и что вообще происходит вокруг. В основном это были сплетни, дружеские разговоры ни о чем, пара подколок от хулиганов. Но попадались и ценные крупинки. Например в разговорах местных шишек часто проскальзывало имя Винс, то, какой он крутой, богатый и вообще комсомолец, спортсмен и просто красавец. Кем он был на самом деле я была не в курсах, памяти Мико у меня не было, увы, но зато я отчетливо видела, как морщилась рыжуля, да и многие другие ученики, когда слышали его имя. Судя по всему Винс – парнишка не из приятных. Мажор, мудак и главная головная боль всех тех несчастных, кого он считал ниже себя. То есть, почти всех. Оставшемуся же меньшинству тоже приходилось не сладко. Все они терпели Винса только из-за его денег и влияния, либо потому что у самих мозгов меньше чем у подорожника. Почему этого индивида еще не отмудохали толпой для меня загадка. Возможно это особенность местного менталитета, а может быть все просто боялись расправы, ибо отец нашего мажорчика довольно крупная шишка, по местным меркам. Вот и ходит Винс непуганый, продолжая портить жизнь школьникам. Ладно, он явно не моего уровня, так что оптимальный вариант – не попадаться ему на глаза. Я даже зарубочку себе в памяти сделала «Разузнать, как выглядит Винс и держаться от него подальше». Вот только моим планам было суждено сбыться только наполовину. Конец учебного дня. Я спокойно оставляю письменные принадлежности и учебники в своем шкафчике, мысленно восхваляя американцев за такую замечательную возможность. Таскать с собой рюкзак с огромным количеством вещей, конечно, полезно, но не для спины. Помню, как, спустя месяц после начала учебного года я настолько задолбалась тягать тяжести, что начала оставлять вещи прямо в классе. Как результат – их быстро испортили те, кто приходил раньше. Тут же шкафчики закрывались на специальный кодовый замок, код от которого, правда, у всех был одинаковый. Ну ничего, это проблема решаемая. Мне просто нужен замок. Я уже вышла из здания, потянулась, разминая затекшие после долгого сидения мышцы… и услышала преинтереснейший диалог, доносившийся из-за поворота. - И это все, что у тебя есть, ничтожество? Твоим свиньям родителям нужно больше работать, чтобы тебе было чем откупаться, выродок. - П-пожалуйста, отпустите. Я заплачу завтра, я все отдам, обещаю! - Заплатишь, да. Обязательно заплатишь. Только сначала мои друзья объяснят тебе, почему нужно давать деньги вовремя. Диалог прервался и послышались звуки ударов, вперемешку с глухими всхлипами и стонами. И дернул же меня черт вмешаться? Я буквально сорвалась с места и помчалась к злополучному повороту, под удивленными взглядами уходящих домой студентов. Хулиганов было трое. Рыжий холеный парень, хорошо одетый и с самоуверенным выражением лица – наверняка главарь, оставшаяся парочка – громилы с необремененными интеллектом лицами. Всем около шестнадцати. Здоровые лбы. Изгалялись над мелким шкетом, еле дотягивающим им до пояса. - Да вы охуели! Парочка дебилов меня даже не заметила, очень уж увлечённая процессом избиения. Главарь тоже, наслаждаясь зрелищем. Идиоты. А как же человек, стоящий на стреме? А как же меры предосторожности? Но кто сам-себе злобный Буратино? Я влетела в эту группу с разбега и, не останавливаясь, врезала тому кулаком в челюсть. Раздался хруст, рука отозвалась знакомой болью, волной прошедшей от костяшек к локтю. Благодаря инерции удар получился сильным, даже очень. Рыжик пошатнулся, хватаясь за поврежденную челюсть руками. Хорошо. Еще пара ударов, оставивших следы на лице, пока он не очухался и можно уносить. Однако я не учла одного. Я была не в своем крепком и относительно сильном теле. А Мико, судя по всему, в драки не ввязывалась, не тренировалась и вообще никак не пыталась нарастить мышечную массу. Из-за чего удары выходили хиленькими. Нет, на главаря их хватило, он свалился как подкошенный, но вот для двух громил, наконец оторвавшихся от мальчика, они были, что поцелуи бабочек. То есть ощущались от слова никак. Да и что может хиленькая девочка-подросток против двух здоровенных лбов с кулаками размером с голову? Правильно, ничего существенного. А значит что? Значит используем мозг. Пропустив довольно сильный удар по лицу, я отступила на два шага назад, вытирая кровь из разбитой губы. Я не считала, сколько раз мне прилетала кулаком, просто старалась блокировать и отводить чужие кулаки. Думай, Катя, думай. Чем можно осадить двух идиотов вдвое больше тебя? На глаза попался мусорный бак с довольно тяжелой металлической крышкой. Щит. Ага, а меч я где возьму? Хотя идея не плоха, приступаю к реализации. Поднырнув под рукой одного из громил, я кинулась к мусорке и, сняв крышку, заглянула внутрь. Негусто, но пойдет. - Что, крыска, домой захотела? – глумливо захихикал один амбал и ринулся на меня, стоящую прямо за мусорным баком и держащую в руках тяжеленую крышку. Когда он оказался на достаточном расстоянии, я сильно пнула это вместилище мусора и все отходы высыпались прямо на хулигана, заляпав ему одежду остатками еды и застав на мгновение врасплох. Всего не мгновение, но этого оказалось достаточно для того, чтобы получить тяжелой крышкой прямо в лобешник. Краем глаза заметила движение и, не успев обернуться, получила удар под дых, согнувшись в три погибели. После этого мое многострадальное лицо с силой приложили о чужое колено, я упала на спину и, не успев проморгаться, почувствовала чужое тяжелое тело на своих ногах, а следом целый град ударов, некоторые из которых не успела заблокировать. Последний оставшийся хулиган сидел на мне и явно намеревался превратить мое личико в фарш. Пока что удавалось подставлять под удары предплечья, но это не на долго, они и так скоро будут синими. Думай, думай. О! Вес на коленях немного уменьшился! Должно быть парень слишком увлекся попытками заехать мне по лицу и немного приподнялся, давая мне пространство для маневра. Ну, дорогуша, тебя мне не жалко. Я глубоко вдохнула, уперлась левой ногой в асфальт и сделала самый сильный из взмахов правой за обе жизни. Амбал пискнул и скатился с меня, схватившись за причинное место. Все, обезврежен. Можно, конечно, добавить, но я слишком вымотана. Кое-как со стоном я поднялась сначала на четвереньки, а потом на ноги, с упоением чувствуя, как по лицу из сломанного носа струится кровь. Разбитые губы щипало, окровавленные костяшки приятно гудели. Очень скоро мне станет очень и очень больно, потрепали меня довольно хорошо и последствия внезапно проявленного благородства будут заживать долго. Но я была довольна. Напряжение нашло выход, и я чувствовала мрачное удовлетворение от того, что спустила пар именно на этих ублюдках. Ну что, с боевым крещением! Снова. Я выпрямилась, тяжело дыша и услышала слабое копошение где-то у стены. Мальчик, которого избили куда меньше, чем меня. У него была рассечена бровь, пара синяков на лице и руках. По сути ничего страшного, но взгляд был настолько потерянным и несчастным, что у меня сердце сжалось. Пацан выглядел максимально безобидно, дурацкая прическа, похожая на луковицу, треснутые очки, большие карие глаза, блестящее от слез лицо. Где-то в глубине сердца заскреблась жалость к несчастному ребенку. Ну да, сознание-то у меня взрослое. В какой-то мере. И воспринимать побитого пацана без сочувствия не получалось от слова совсем. Все таки он и так младше, чем Мико, а уж если сравнивать со мной, то и вовсе несмышленыш. Ладно, вспоминаем детское отделение и интернатуру. - Эй, ты в порядке? – с легкой улыбкой спросила я, обращаясь к притихшему пацану - Все хорошо, я тебя не обижу. Как тебя зовут? – Я все еще тяжело дышала, даже и не пытаясь вытереть кровь с лица, так что на белой жилетке появились не только пыльные пятна, но и красные, хотя и в меньшем объеме. Наверняка лицо выглядит так, будто по нему теркой прошлись. - Рафаэль. – робко ответил мальчик, поправляя разбитые очки и глядя на меня с опаской. Ну, можно понять, все таки перед ним не воплощение красоты стоит, хоть я и старалась излучать позитив и дружелюбие. В грязной одежде да с разбитой рожей это получалось так себе. – А тебя? - Я… - я запнулась, чуть было не сказав «Катя». Подобная заминка больно резанула по сердцу, пришлось глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. – Я Мико. Пойдем отсюда, пока эти, - я кинула пренебрежительный взгляд на постанывающие тела, - не очнулись. – и протянула руку. Совсем забыв, что она вся в пыли и крови. К моему удивлению, Раф слабо улыбнулся и схватился за протянутую ладонь без всякого отвращения или тени брезгливости. - Будем знакомы. Двадцать минут спустя я и мой новый знакомый сидели на остановке, ждали автобус и параллельно промывали «боевые ранения» водой, любезно купленной Рафом на отбитые деньги. Ну, промывала в основном я, так как самое серьезное, что было у мальчика – рассеченная бровь. И, не смотря на его протесты, Рафаэля я обработала первым. Он мужественно терпел, пока я перекисью обработаю его ранку и заклею пластырем телесного цвета, после чего предложил свою помощь мне. Я могла бы отказаться, но чинить собственное личико, да еще и без зеркала было хоть и привычно, но неудобно. Так что, почему бы и не принять так внезапно подвернувшуюся помощь? Раф помог мне смыть кровь и грязь с рук и лица, придерживая мои волосы и щедро выливая воду из бутылки. Я осторожно касалась пальцами разбитых губ, ссадин, поврежденного, но, слава яйцам, не сломанного носа, смывая запекшуюся кровь и пыль, налетевшую во время драки. Часть корочек отлетела от ран, которые теперь немного пощипывали. К некоторым местам прикасаться было особенно больно, наверняка там уже наливаются синяки. Наконец закончив с умыванием, я убрала часть мокрых волос с лица и выдохнула. Рафаэль смотрел на меня с легким беспокойством и чувством вины, немного теребя почти пустую бутылку. - Что, совсем страшно? – почти не в серьез спросила я, вновь улыбаясь разбитыми губами. Мальчик неожиданно отвел взгляд и грустно покачал головой, мол «нет, все путем». – Ну тогда почему ты смотришь на меня так, будто мне голову открутило? – взяв в руки вату и перекись, я задала вопрос, на что очкарик лишь хмыкнул, забрал у меня медикаменты и, промокнув ватку, начал осторожно касаться ранок. Так мы просидели около пятнадцати минут. Перекись щипала, шуршала одежда, мы с Рафом молчали. Я – потому, что нечего было больше сказать. Он – по каким-то своим причинам. Было тихо, где-то вдалеке курлыкал голубь. По моим ощущениям, сейчас должно быть около половины четвертого. Закончив обеззараживать следы побоев, Раф выкинул использованную вату в стоящую неподалеку урну и сел рядом со мной на остановке. Мальчик ждал автобус с номером 34. Я же сидела просто за компанию, на случай, если к нему еще кто-то пристанет. Еще некоторое время мы просидели в молчании, даже не смотря друг на друга. Раф ничего не говорил, а я и не настаивала, наслаждаясь тишиной, прерываемой далеким курлыканьем голубя. Я погрузилась в воспоминания. Обычная заурядная жизнь самого обычного и заурядного человека. Самое обычное уральское село. Почти беззаботное детство, выпавшее на конец девяностых и начало двухтысячных. Наш маленький, но уютный домик с русской печкой на которой спала я и младший братик Сашка, мелкий мальчуган со светлыми, вечно нечесаными, волосами, всегда обнимавший старого плюшевого мишку, принадлежащего еще бабушке. Мама, чуть полноватая, на ней держалось наше небольшое хозяйство. Папа, бородатый, с добрыми глазами – сельский врач. Старая школа, находящаяся в более-менее облагороженном районе с дорогами, покрытыми старым асфальтом. Хулиганы, частые драки, друзья, с которыми мы защищали первоклашек, когда стали старше. Отвратительная еда в столовой. Обычная жизнь обычной школьницы. Потом окончание школы, поступление в медицинский, ради чего пришлось оставить родной дом и уехать в город. Проучилась я в институте четыре долгих года, вкладывая все силы в получение знаний. Но до вожделенного красного диплома мне не хватило двух лет. Папа заболел туберкулезом. Пришлось бросить учебу и идти работать, чтобы прокормить семью. Вскоре заболела мама и Сашку отправили ко мне, чтобы и он не заразился. Жили мы на съемной квартире, перебивались как могли, ведь большую часть моей зарплаты уходила на оплату жилья, счетов и содержание родителей. Так прошло три года. Я работала на нескольких работах, и, буквально, валилась от усталости, когда пришли страшные вести. Папа умер. Через несколько дней скончалась и мама. Я всегда хотела быть, как отец. Помогать людям, пускай и за сущие гроши, даже рискуя самой слечь с какой-нибудь неизлечимой болячкой. Потому, когда началась пандемия – записалась в волонтеры. Закономерно заболела и, судя по всему, померла. Печальный финал, но что уж тут поделать? Вот только как меня занесло в это тело? Да еще и в две тысячи двенадцатый, по сути, в прошлое? Мне бы радоваться, что вообще жива, но вопросы, остающиеся без ответа, неприятно давят на мозг. Что-то настойчиво подсказывало, что это жу не с проста и спокойно прожить доставшуюся жизнь мне не дадут. Подобные мысли я затолкала куда подальше. Проблемы надо решать по мере их поступления. И сейчас у меня их выше крыши. С чего бы начать? Мико, еще будучи живой, совсем запустила учебу. Да, я с легкостью смогу все вытянуть и уже к концу года стать лучшей, но на это может вызвать вопросы. Схрена ли главная распиздяйка школы вдруг за ум взялась? Можно, конечно, свалить все на боязнь наказания, но разве Мико это хоть раз останавливало? Не думаю. Второе – физическая форма. То, как меня чуть не раскатали в блинчик показало, что данное тело крайне слабое. И, если в Америке хулиганы такие-же, как в России-матушке, то в ближайшее время мне стоит ждать пиздюлей. Я привлекла их внимание и теперь живыми они с меня не слезут. А значит надо прокачивать силу, ловкость и выносливость. Очков навыков, как в рпг мне не завезли, значит придется либо въебывать как не в себя на физре, либо идти за помощью к опекунам. И вот, самая главная проблема. Эти самые опекуны. Мне они категорически не нравятся, да и я им, судя по всему, тоже. Но в данный момент я от них завишу, так что отношения нужно налаживать. Подозреваю, что если мои оценки улучшатся, то вместе с ними вверх поползет и отношение ко мне. То же самое с поведением. Не думаю, что эти люди одобрят драки, хулиганство и прочее, чем я занималась, пока была школьницей. Благо с тех пор я отрастила мозги. Значит в драки не влипаем, а если пришлось, то пытаемся свести количество свидетелей и увечий к минимуму. Если нужно, причиняем увечья свидетелям. Нет, это уже слишком. Но стиль в одежде я менять не собираюсь! Мне прям нравится, как я выгляжу, у Мико явно хороший вкус… был. Я вздохнула и посмотрела на, теперь уже свою руку, затянутую в черную перчатку без пальцев. Маникюрчик бы. Черный. Чтоб к образу подходил. - О чем задумалась? – голос Рафа вывел меня из оцепенения. Я перевела взгляд на пацана. Очкарик выглядел обеспокоенным и то и дело поправлял сломанные, сползающие на глаза очки. - Да так, о всяком. – я машинально потерла ладонью ноющее предплечье. Стало хуже. Боюсь представить, что там под перчатками творится. Раф некоторое время печально смотрел на мое побитое лицо, думая о чем-то своем. Потом отвернулся и уставился на серую асфальтовую дорогу перед остановкой. Вечерело. Солнце уже не жарило так сильно, как утром, но все еще был тепло. Желтоватые цвета пустыни навевали тоску. - Они теперь от тебя не отстанут. – Я снова посмотрела на мальчика, нервно сжимающего ладони, лежачие на коленях, в кулаки. – Винс так просто такое не оставит. Погодите-ка, так это я Винса оприходовала? Того, кого с самого начала решила всеми силами избегать? Шикарно. План по непопаданию в неприятности накрылся медной пиздой. - Да я знаю. – Ладно, где наша не пропадала? Прорвемся! - И ты не боишься? – Я улыбнулась Рафу и закинула руки за голову. Краем глаза заметила приближающийся автобус с заветным номером «34». - Ну, а что он мне сделает? Максимум, натравит своих дружков, чтобы те меня избили. – Судя по всему, очкарика мои доводы не убедили. Он все еще смотрел на меня своими большими виноватыми глазами, явно думая, что все будет намного хуже. – Ну не станет же он меня кислотой обливать? Ну не совсем же Винс поехавший? Даже у такой свиньи как он должен быть мозг. Если он действительно натворит что-то серьезное, то нашего мажорчика даже деньги папаши не спасут. Отправится, как миленький, в места не столь отдаленные! Раф, кажется, хотел возразить, но как раз, когда он открыл рот, подъехал транспорт. Очкарик вздохнул, обеспокоенно на меня посмотрел и, прихватив свои вещи, сел в подъехавший автобус. Уже когда транспорт тронулся я увидела, как спасенный мною мальчик робко машет мне на прощание из окна. Улыбнувшись, я помахала в ответ. Итак, новая задача: поставить Винса на место. А то очень уж мне взгляд Рафа не понравился. Может этот ублюдок действительно поехавший, кто знает?***
Реакция опекунов на меня, разукрашенную под хохлому – отдельный вид искусства. У них так забавно вытянулись лица, когда они, уже приготовившись читать нотации, увидели мое лицо. Мачеха испуганно вздохнула и прижала к пышной груди ладони. Светлый фартук, надетый поверх розового платья в клубничку, был запачкан чем-то зеленым. Отчим, сидевший в кресле, гневно сверкнул глазами и отложив газету, спросил: - И как ты ЭТО объяснишь? Я смущенно улыбнулась и виновато потерла шею. Будет сложно. Будет больно. Будет стыдно. Но мне НУЖНЫ хорошие отношения с опекунами. Так что лучше быть честной. - Я спасла мальчика от хулиганов. – Честно? Ахуеть как честно! Вот только акценты чутка смещены, но это мелочи. – Понимаете, выхожу со школы, никого не трогаю, и тут слышу шум за углом! Дай, думаю, посмотрю, а там три здоровенных лба до ребенка докопались. Денег требуют. Ну, я и вмешалась. – Виновато улыбаюсь и завожу руки за спину. И взгляд такой, мол знаю, что облажалась, но вы ведь простите? - Ох, боже! – Всплеснула руками мачеха, сразу же бросившись ко мне с полотенцем наперевес. –Мико, ты же девочка! Помощь ближнему – благое дело, но не ввязываться же в драку?! – она внимательно осмотрела мое лицо и, заметив пластыри, уперла руки в боки. – Ну, хоть в медпункт додумалась сходить! Не такая уж и непутевая! – О том, что побои я обрабатывала сама, буквально на коленке, все же решила промолчать. – Джордж! – Отчим аж подскочил от такого приказного тона. Да и я, честно говоря, струхнула. – Ну чего ты расселся? Звони в полицию! Средь бела дня… Так, а вот полиции не надо! Не то что бы я против того, чтобы Винса загребли в ментовку, но он ведь отмажется, да еще и на меня всех собак навесит! Мне оно надо? Нет! Мне надо, чтобы он не смог отвертеться, а для этого нужен план, ресурсы и, что самое главное, время! Отсутствует и первое и второе и, судя по всему, третье. - Не нужно в полицию! – Я быстро-быстро замотала пред собой руками. – Хулиганы, наверное, уже давно домой ушли, а лиц я не запомнила. Аргументы подействовали. Пыл у мачехи заметно поубавился и она, удрученно качая головой, удалилась на кухню. Джордж продолжал сидеть в кресле и буравить меня недовольным взглядом поверх газеты. Я внаглую смотрела в ответ с самым невинным видом, на который была способна. В конце концов, отчим раздраженно фыркнул и уставился в сводку новостей. Я, довольная, отправилась в свою комнату. Спать!