***
— Что вас беспокоит? Врач-гинеколог, светловолосая женщина средних лет со спокойной улыбкой сразу расположила меня к себе. — Мне кажется, я беременна, — протянула я, снова пробуя эту фразу на вкус. — Так-так, — взгляд доктора стал серьезнее. Она начала задавать вопросы, вбивая данные в мою карточку. — сколько дней задержки? — Четырнадцать. — Раньше такое бывало? — Нет, — я покачала головой, — никогда. — Чем предохраняетесь? — Внутриматочная спираль, — меня постепенно отпускала нервозность, голос доктора звучал так ровно и деловито, что становилось спокойнее. — С гормонами или без? Когда установлена? — С гормонами. Полгода назад. — Партнёр постоянный? Я закусила губу, а затем с отчаянной решимостью ответила: — Два. У меня два постоянных партнёра. Брови доктора взлетели вверх, а я почувствовала, как краска бросилась в лицо. Но мне казалось, что это будет правильно — сказать правду. К чести доктора, она просто сделала отметку в карте, никак не прокомментировав моё заявление. — Что-то беспокоит? Какие-то неприятные ощущения? Боли, выделения? — Немного побаливает правый бок, — призналась я. — Тянущая боль, не очень сильная. На троечку. — Хорошо, давайте вас осмотрим… Покрытие смотрового кресла оказалось приятно прохладным. Со вздохом я откинулась на спинку, сразу вспомнив, что почти не спала прошлой ночью. Чуть только тело оказалось в горизонтальном положении, меня потянуло в сон. Доктор очень деликатно провела осмотр и взяла мазки. — Когда вы в последний раз сдавали анализы на инфекции? — Почти год назад, — я сморщила нос, вспоминая. — Все было в порядке. — Здесь больно? — пальцы надавили на правый бок. — Да, — я зашипела сквозь зубы и доктор убрала руки. — Можете одеваться. Пока я натягивала белье и поправляла платье за ширмой, доктор снова села за стол. Когда я заняла свое место напротив неё, она спросила: — А ваши… партнёры? Как давно они проверялись? — Ох, я как-то… — краска стыда снова залила моё лицо, — не очень в курсе. Знаю, это довольно легкомысленно, но… Доктор вздохнула, но успокаивающе качнула головой. — Если речь идёт о беременности, необходимо чтобы они тоже сдали анализы, чем скорее, тем лучше. Это можно устроить? — Думаю, да, без проблем, — проговорила я. — Они согласятся. Доктор кивнула. — Когда они смогут? Я бросила взгляд в сторону двери: — Да можно прямо сегодня, наверное. Они ждут меня в коридоре. Доктор распахнула глаза, впервые за разговор теряя профессиональную невозмутимость. — Оба? — Да, — растерянно проговорила я, — пришли меня поддержать. Доктор усилием воли вернула себе невозмутимое выражение лица. — Давайте тогда пригласим их, и я распишу весь план наших действий. Когда Крис и Себ вошли в кабинет, доктор указала им на кресла для посетителей, и, пока они рассаживались, с интересом изучала нас троих. Мне послышалось лёгкое одобрительное хмыканье. — Меня зовут доктор Молли Хобс, — снова представилась она, и задала вопрос об анализах. К моему удивлению, парни, переглянувшись, назвали недавнюю дату. Доктор довольно кивнула, записывая данные. А затем снова обратилась ко мне: — Я не могу пока подтвердить беременность, одного осмотра в вашем случае недостаточно. Необходимо сделать УЗИ, желательно сегодня. Вы можете остаться? Если да, то я запишу вас на ближайшее время. Я покосилась на Криса и он тут же успокаивающе накрыл мою руку своей. — Мы будем рядом, не переживай. А Себ просто коснулся меня своим плечом, словно давая дополнительную опору. Я кивнула, соглашаясь. Доктор Хобс вызвала медсестру и через двадцать минут я оказалась в палате. Меня переодели в больничную пижаму и оставили ждать приема. Я только успела присесть на кровать, как в дверь постучали и вошёл Крис с бутылкой воды. — Сказали готовиться, — он поставил бутылку передо мной, — правда я не понял, как. Я со вздохом открутила крышку и сделала несколько больших глотков. — Не волнуйся, это я знаю. Мне надо выпить литр воды. Крис неуверенно хмыкнул, но уточнять детали не стал. Присел на стул возле кровати и осторожно взял мою руку. — Переживаешь? — негромко спросил он. Я сделала глубокий вздох и попыталась собрать воедино свои мысли и чувства. — Очень, — голос чуть заметно подрагивал. — Хочется уже какой-то определенности. Крис ласково прикоснулся к моей ладони. Обвел каждый палец, погладил запястье. Я прикрыла глаза, впитывая ласку, как губка. — Ничего, птичка моя, — его голос звучал негромко и нежно-нежно, — мы здесь. Мы не дадим тебя в обиду. Всё будет хорошо. Улыбка тронула мои губы. — Что бы я без вас делала? — прошептала я, опуская голову ему на плечо. Дверь снова открылась и на пороге появился раздраженный Себ с бутылкой воды в руках. — Пускать не хотели. — Проворчал он, протягивая мне бутылку, — Сказали тебе передать… О, Крис уже принес. — Ничего, — я улыбнулась и забрала бутылку из его рук, — эта тоже понадобится. Как раз две по пол-литра. Себ уселся на кровать позади меня и я привычно откинулась назад, уютно устраиваясь на его груди. От него пахло морем и солёным ветром. А от Криса — горьковатым дымом и выделанной кожей. Я снова прикрыла глаза, полностью погружаясь в их тёплые, родные объятия. Даже если они меня не касались, я все равно чувствовала их присутствие, спокойное, незыблемое, родное. Слёзы опять навернулись на глаза. Я сморщилась, как от боли, снова испытывая чувство стыда за эту неуместную чувствительность. — Ты снова плачешь, — ровный голос Криса чуть дрогнул, выдавая его беспокойство. Себ вздохнул и прижал меня крепче к себе. — Мы ничем не можем помочь, — в тоне голоса Себа слышалась почти безнадёжность. Я мотнула головой. — Вы помогаете, — негромко, но твердо ответила я. — Это я разнюнилась, как… Как нюня. Злость на себя помогла остановить намечающийся поток слёз. Крис сжал мою ладонь, привлекая внимание к себе. — Прошу, перестань ругать себя за естественные реакции, — твердо сказал он. — Это нормально, переживать в твоём случае. Мы не растаем от твоих слёз. И не сбежим. Прекрати себя гнобить. Пальцы Себа легли на мои плечи и он размял затёкшие мышцы. Я глубоко вздохнула, расслабляясь под его прикосновениями. — Это гормоны, детка, — он чуть подул мне на шею, убирая волосы, — ты не виновата. — Я знаю, — мне захотелось хныкать, как маленькой девочке. — Но я… Все время думаю, что я… Вы… Как вы меня терпите вообще? Себ негромко рассмеялся, Крис поддержал его раскатистым смешком. — Прям терпим. Просто каторга, а не жизнь, — проворчал Себ, а Крис добавил: — Невыносимые условия жизни, точно. Я фыркнула, не удержавшись от смеха. Терпилы, ну. Мы все трое. Может действительно, хватит уже прибедняться? — Я пока в коридоре был, — Себ продолжал разминать мои плечи, а голос у него сделался мечтательным, — такого наслушался про нас. Вы знаете, что сплетни разлетелись уже по всей больнице? Я снова почувствовала как краска заливает щёки и шею. — И что говорят? — Крису было явно любопытно. Себ сдавленно зафыркал. — Пока есть три версии. Первая — ты богачка, а мы жиголо. Вторая — ты наша рабыня. И третья — мы с Крисом пара, а ты суррогатная мать для нашего ребеночка. — Что? — очередной глоток воды пошел не в то горло, заставив раскашляться. — Они это серьезно? — Абсолютно, — тут Себ не выдержал и расхохотался в голос. Мы с Крисом тоже не смогли удержаться от смеха. — Ох, уверен, это ещё не всё, — проговорил Крис сквозь смех. — Вот увидите, через пару часов появятся ещё более интересные версии. — Боже, — я закрыла лицо руками, не в силах перестать смеяться.***
В кабинет УЗИ меня пригласили через час. Нервозность вернулась, не такая сильная, но все равно доставляющая мне массу неприятных ощущений. Сосало под ложечкой, я нервно сплетала и расплетала пальцы, время от времени делая непроизвольный глубокий вздох, словно мне не хватало воздуха. — Мы можем присутствовать? — спросил Крис, бросая на меня беспокойный взгляд. Доктор строго оглядела моих сопровождающих, но возражать не стала. Меня разместили на кушетке, датчик аппарата заскользил на коже живота и доктор начала диктовать медсестре непонятные мне параметры, а я с замиранием сердца ждала хоть какой-то конкретики. Но её все не было. Доктор хмурилась, раз за разом проводя датчиком по животу, замирая то в одном месте, то в другом, надавливая сильнее, меняя угол и направление движения, внимательно вглядываясь в экран монитора. И молчала. Затем вздохнула и перевела взгляд на меня. — Лиза, к сожалению, у вас внематочная беременность, — мягко сказала она, ободряюще пожимая мне руку. — В правом яичнике обнаружено плодное яйцо. Мне очень жаль, но вам необходима операция. Кровь так сильно застучала у меня в висках, что я словно потеряла способность слышать. Раз за разом в голове прокручивались мысли, ставшие вязкими и заполнившие все вокруг: Ребенка не будет… Его нет… Операция… Нет ребенка… — Лиза! Вы меня слышите? Ничего нет… Беременность внематочная… Я не стану матерью… — Детка, ты в порядке? Ответь нам! Все будет как прежде… Будет ли?.. Я не беременна… Резкий запах нашатыря бросился в нос, заставив вздрогнуть и отшатнуться. — Вы в порядке? — голос доктора звучал обеспокоенно. — Как вы себя чувствуете? — Простите, — голос не сразу повиновался, пришлось прочистить горло и повторить громче, — простите. Голова закружилась. Уже прошло. — Давайте, я помогу вам сесть, — доктор осторожно потянула меня за плечо вверх. Слегка пошатнувшись, я села, поддерживаемая доктором, пока медсестра прилаживала мне на руку манжету тонометра. Минут через пятнадцать немного раздражающей суеты мне позволили вернуться в палату, дожидаться прихода доктора Хобс. Она вошла с папкой в руке и окинула любопытным взглядом нашу компанию. — Как вы себя чувствуете, Лиза? — Спасибо, — я выдавила из себя улыбку, — уже лучше. Но немного нервничаю. — К сожалению, ситуация такова, что вам необходима срочная операция, — со вздохом сказала она. — И мы начнем вас готовить незамедлительно. — Расскажите, пожалуйста, подробнее, что за операция и какие могут быть риски? — В голосе Криса сквозило отчётливое беспокойство. — Не переживайте, в вашем случае риски минимальны. Срок небольшой, вне обострения. Операция будет лапароскопической, шансы сохранить яичник довольно большие. Но конечно, есть риск того, что придется удалить и его. Но без операции обойтись невозможно, внематочная беременность угроза вашей жизни. Я устало кивнула и доктор протянула мне бланк согласия, в котором я безропотно поставила свою подпись.***
Лёжа на операционном столе и глядя на ослепительно горящие лампы, я обмирала от ужаса. Мне никогда до этого момента не делали операций. Я имела слабое представление о том, что сейчас будет происходить, но смотрела достаточно медицинских сериалов, чтобы ожидать худшего. Однако собравшиеся вокруг меня люди перекидывались шуточками, спокойно готовя меня к наркозу, и это успокаивало. Я отвернула голову в сторону, стараясь не смотреть на то, как игла входит в вену на руке. Острое ощущение укола, чувство холода, мурашки, почему-то побежавшие по лицу. — Лиза, посчитайте до десяти. — Один… Темнота окутала все вокруг почти мгновенно, сделав тело неощутимым, и было в ней совсем не страшно…***
— Вот так, милая, ложись удобнее, — ласковый женский голос доносился негромко, словно издалека. Меня укутали чем-то мягким и теплым и, кажется, погладили по голове. — Спи, спи… И сон снова забрал меня в свой уютный плен. Разбудило меня щекочащее прикосновение к лицу. Я сморщила нос, не желая открывать глаза. Мне так сладко спалось, что хотелось продлить это ощущение. — Детка, я вижу, что ты проснулась, — по голосу Себа было слышно, что он улыбается. — Хорош притворяться. Я со вздохом открыла глаза. Палату заливал поток солнечных лучей, пробивающийся сквозь неплотно закрытые жалюзи. Себ сидел рядом с кроватью и солнце подсвечивало его силуэт. Он снова улыбнулся и погладил меня по щеке. — Как ты себя чувствуешь? Я прислушалась к своим ощущениям. Голова была лёгкой, а вот в теле ощущался некоторый дискомфорт, который, впрочем, не слишком меня беспокоил. Пальцы нащупали повязку на правом боку, сухую и чистую. — Вроде неплохо, — голос шелестел, как песок, и Себ подал мне воды и помог напиться. — Как всё прошло? И сколько я спала? А где Крис? — вопросы сыпались горохом, и Себ засмеялся, легонько щёлкая меня по носу. — Крис пошел за кофе. Доктор ещё не приходила. Ты спала где-то часа два, не больше. А сама операция длилась около сорока минут. Тебя очень быстро привезли, мы даже соскучиться не успели. Глядя на склоненное ко мне лицо, невозможно было удержаться от улыбки. Я протянула руку и коснулась его щеки. Сердце болезненно сжалось, удивив меня этой внезапной реакцией. Но я решила разобраться с этим позднее. Дверь открылась, и мы машинально отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох тайные любовники. Себ опомнился первым, снова придвинувшись ближе. В дверях, сопровождаемый запахом кофе, появился Крис, галантно придерживая дверь для доктора Хобс. — Как ваше самочувствие? — её голос звучал участливо, но без малейшего беспокойства. Я повернулась на спину и тихонько охнула, ощутив тянущую боль в боку. Но как только тело приняло новое положение, болевые ощущения сошли на нет. — Все нормально. Скажите, как прошла операция? — Все прошло прекрасно, — доктор Хобс улыбнулась, — яичник удалось сохранить, после восстановления все будет в порядке. Облегченный вздох вырвался из моей груди. — Когда мы сможем забрать Лизу домой? — спросил Крис. — Думаю, через два-три дня. Я откинулась на подушку и прикрыла глаза, выключаясь из разговора, который продолжался — парни что-то уточняли, доктор обстоятельно отвечала. Меня снова царапнуло в груди, какое-то неосознанное ощущение, которое я никак не могла распознать. Определенно, необходимо разобраться с этим. Но не сейчас. Меня снова накрыла усталость, и потянуло в сон. Гул голосов становился все тише, все менее различимым, превращаясь в еле слышное гудение, а потом кто-то чуть слышно шепнул: — Сон — лучшее лекарство… Не знаю, действительно это кто-то произнес, или сработало подсознание, но я приняла эти слова, как руководство к действию.***
Дом встретил меня радушно, привычными запахами и ощущениями. Но я вдруг почувствовала себя гостьей, желанной, горячо любимой, но гостьей. Не хозяйкой. Что-то изменилось, и уж точно не в самом доме. Изменения были во мне. Время, проведенное на больничной койке, дало мне возможность беспрепятственно копаться в себе. И, кажется, я знала ответ на вопрос «Что не так?». Любые отношения не стоят на месте, не консервируются как насекомые в янтаре. Они развиваются, идут вперёд. И мы идём вслед за ними или сходим с дистанции. То, что случилось, подсветило ситуацию, от которой мы умудрялись беспечно отмахиваться раньше. Но сейчас эта тактика больше невозможна. Мы, все трое, Крис, Себ и я, подошли к очередному рубежу. И мы больше не можем его игнорировать. Мне было так страшно, как никогда в жизни. Меня просто разрывало на части от того, что никому не удастся увильнуть от принятия этого решения. Кажется, это как раз то, чего опасался Скотти. Кто-то останется с разбитым сердцем, в любом случае. На работу выходить ещё только через полторы недели. И я бесцельно бродила по пустому дому, хрустя суставами пальцев, и думала, думала, думала, пока голова не начала трещать от напряжения. Всё стало слишком серьезно. Всё давным давно перестало быть игрой. Нам нужно двигаться дальше, чем бы нам это не грозило. Тревожило то, что, видимо, эти мысли мучали только меня. Ни Крис, ни Себ не выказывали беспокойства. Что если вся эта проблема только в моей голове? А с другой стороны, если она у меня в голове, не могу же я от неё просто отмахнуться. Эти мысли убивали меня хуже самого мучительного яда. К тому моменту, как в двери заскрежетал ключ, я совсем извелась, и даже не вышла из спальни, продолжая сидеть в кровати, зябко закутавшись в плед, ощущая себя совершенно измученной. — Вот ты где? — Крис открыл дверь, и свет из гостиной теплой полосой лёг на пол. — Себ, она тут, иди сюда. Я выдавила из себя слабую улыбку. А они, будто не замечая моего состояния, шумно вошли в комнату и уселись на кровати рядом. Сразу стало тесно, тепло и уютно. Я прикусила губу, чтобы справиться с острой болью в груди, которая в последнее время стала такой привычной. Обвела их глазами, задерживаясь на каждой чёрточке лиц, словно пыталась запомнить на всю жизнь. Крис. Сильный, открытый, нежный, заботливый. Любимый. Себ. Дерзкий, манящий, страстный, ласковый. Любимый. Мне захотелось обхватить их руками, прижать к себе так крепко, как только можно. И никуда не отпускать. Мальчики мои! Моё счастье! Моя боль! Как же мне хотелось, чтобы вы чувствовали то же, что и я. Но я расскажу. Молчать больше нельзя. Я уже открыла рот, как Крис заговорил: — Прежде чем ты хоть что-то скажешь, выслушай нас, пожалуйста. Дождавшись моего кивка, он продолжил: — Мы совсем недавно осознали, что никогда не делали тебе особенных подарков. — Что? — я растерянно моргнула, не понимая, о чём он. — Каких подарков? — Тех, что ты заслуживаешь, — Себ переглянулся с другом и они синхронно полезли в нагрудные карманы, доставая оттуда что-то небольшое. В мои ладони легли две бархатные коробочки. Я затаила дыхание, поняв, на что они похожи. Щёлкнула замочками, откидывая крышки. Сердце пропустило пару ударов. Это были кольца. В коробке Криса — с крупным синим сапфиром в виде полумесяца. В коробке Себа — с большой жемчужиной, обрамленной парой бриллиантов. Сердце стучало все сильнее, разгоняя по жилам колкие мурашки. — Это не просто кольца, — продолжил Крис. — Хотя ты можешь принять только одно, или не принять их вовсе. — Это обещание, — Себ смотрел на меня так, будто увидел впервые. Они говорили друг за другом, словно читая по ролям отрепетированную пьесу. — Обещание, — эхом откликнулся Крис. Он тоже не отводил от меня глаз. — В болезни и здравии… — В богатстве и бедности… — В горе и радости… — И мы не требуем немедленного ответа, — Себ широко улыбнулся, — очень уж у нас ситуация нестандартная. У меня вырвался нервный смешок. — Так что ты подумай, — Крис поднялся и за ним встал и Себ. — А мы пока накроем стол к ужину. Приходи в столовую через десять минут. — А то знаем мы тебя, — Себ добродушно проворчал, прежде чем выйти вслед за Крисом, — поди не ела толком весь день, от нервов. Дрожащими руками я достала кольца из коробочек и поднесла к лицу, рассматривая. Сначала вскользь, а потом более внимательно. И задохнулась от осознания того, что парни снова дали мне больше вариантов выбора, чем я ожидала. Я приложила кольца друг к другу и ахнула. Как Крис сказал? «Можешь принять одно или не принять вовсе»? Но в этих кольцах, явно сделанных на заказ у одного ювелира, был ещё один вариант. Жемчужина вошла в выемку полумесяца, как будто та была сделана под неё. Хотя почему как будто? Два кольца складывались, как пазл, и образовывали одно целое. Горячие слезы горошинами покатились по моим щекам, когда я поняла, что Крис и Себ оставили нам эту возможность — продолжать оставаться вместе, перейти втроём на новую ступень. Судорожно вздохнув, я вытерла лицо и надела на палец синий полумесяц с серединкой-жемчужиной. В горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас…