Через тернии к звездам

      Автоматная очередь разодрала зелень кустов. Раскаленный свинец просвистел над головой Стрелка. Тот пригнулся, чуть не роя носом насыпь, втопив, что есть сил вдоль железнодорожных путей. Вдруг выстрелы стихли. Алым фонтаном фанатику вынесло мозги внутрь станции. Тело упало, лишь ноги остались торчать с порога. Крупнокалиберная пуля из гаусс-пушки прошила металл вагона, превратив его в рванье, ровно в тот миг, когда Стрелок скрылся за ним. Опоздай он на долю секунды, и тогда...       Лихо скользя по щебню, сталкер съехал вниз, уходя из поля зрения монолитовского снайпера. Трассерный след указывал на вышку Зулуса – на укрытие, до которого не дотянется даже Шрам со своей оптикой и «винтарем». Прокатившись последний метр на заднице, Стрелок подскочил, ринувшись вниз по холму от греха подальше. Надо зайти с другого конца. Напрямую им ловить нечего. Он перемахнул через цветущую вонючую канаву и оказался на маленьком лысом пятачке, как услышал быстрые очереди, не свойственные «винтарю» друга. Нет, это поливает МП-5 с черного хода на Янов. Зашхерившись в зарослях камыша, Стрелок вынул рацию.       – Я проверю другой вход.       Видимо, Шрам некоторое время сражался с кнопкой, поскольку сначала послышался тихий мат.       – ...ять... Нет! Возвращайся!       – Там кто-то есть.       – Ты слышал, что я сказал?       – Слышал. Продолжай прикрывать, я посмотрю кто это. Может, нам удастся атаковать совместно.       – Нам все равно за это не заплатят, – спокойно, как с дураком, проговорил Шрам.       – Я знаю. Ну, я поскакал.       Пшикнув, рация заглохла. Он грязно выругался, поднимаясь с колен. Он же говорил, что они идут просто на разведку. На разведку! А этот Стрелок решил всех перебить на шару. Тупой кретин! Бегая от вагона к вагону, Шрам по ходу пьесы мониторил обстановку через оптику. С насыпи было видно, как его друг мчит по низине, старательно сокращая дистанцию между ним и вышкой Зулуса. Как он собирается подниматься обратно на ж/д-пути, одному богу известно. Снайпак его засечет сразу, как на пригорке появится башка.       – Возвращайся, придурок, – сказал он в рацию.       Ответа не последовало.       Станция Янов была усеяна монолитовцами, занявшими самые выгодные позиции. Снять снайпера с вышки? Звучит, как плевое дело, если не брать в расчет то, что прилететь может откуда вообще угодно. Щебенка и шпалы тормозили Шрама. Одна из пуль еле-еле чиркнула его по голени, продырявив полу плаща. Поняв, что его косит кто-то очень меткий из-под вагона, наемник запрыгнул на уступ товарняка, ухватившись левой за наружный поручень. В правой ладони мертвым грузом остался «винтарь». И как прикажете целиться одной рукой? Закинув лямку винтовки на плечо, Шрам стал продвигаться вдоль к колесам, цепляясь носками ботинок за неровности под бряцанье боеприпасов о рельсы и днище. Остановившись на секунду для передышки, он услышал пистолет-пулемет.       Выдернув чеку, маленький человек в черном плаще замахнулся, запустив гранату прямиком в оконный проем с раскуроченными очередями досками. Спрятавшись за серое бывшее здание то ли кассы, то ли еще какой лабуды, мелочь присела, зажав уши. Внутренности станции взорвались, расшвыряв остатки дерева по улице. Если бы не чертов снайпер, засевший черт пойми где, неизвестный сталкер уверенно спринтовал бы ко входу станции, постепенно зачищая комнату за комнатой, обходя весь вокзал по периметру, подбрасывая гранаты и паля по крыше. К сожалению, прикрытие снаружи не давало ни малейшего шанса на охоту на сектантов. Замешкавшись, неизвестный стал просчитывать свои дальнейшие действия.       «Калаш» свалил с ног подкрадывающегося к сталкеру монолитовца.       – Эй! Иди сюда! Нас обходят! – крикнул Стрелок, прячась за соседней будкой.       Чертыхнувшись, инкогнито ломанулся в сторону голоса так, что засверкали пятки. Вслед полетели куски свинца, разрывая почву и сохранившиеся куски асфальта в щебень, как миниатюрные бомбы. Резко выкинув руки, Стрелок схватил задрифтовавшую на повороте малявку за края плаща, помогая спрятаться. От увиденного он опешил.       – Ты?!       Чумазая сняла капюшон. Сегодня она была с чистыми волосами. В компанию прыща на лбу прибыл новый, на щеку.       – Ну, я! – с вызовом ответила она, дыхнув табачным выхлопом в лицо легенде. – Есть план. Если я зайду...       Шрам улепетывал во все лопатки от путей вниз той же дорогой, что и Стрелок несколькими минутами ранее. Разворошенный осиный улей отправил отряд монолитовцев вслед за ним. Хлюпая по канаве, по лужам и получая по харе от веток кустарников, наемник уже никого не мог прикрыть – себя бы спасти! Споткнувшись об огрызок притаившейся в траве колючей проволоки, Шрам грохнулся на колени, разодрав кожу на ногах и ладонях до крови. В ту же секунду над головой пролетела раскаленная очередь. Вот это пронесло! То перекатываясь, то пригибаясь, то чуть ли не вплавь по раскисшему от дождя болоту Шрам спасался бегством, чтобы спасти еще и Стрелка, который опрометчиво кинулся в самую гущу событий.       Дыхание сбилось, докучливые кровавые раны пульсировали болью. Удрученно подумав о мягкой лежанке и чашечке кофе, Шрам выбежал из плотных мокрых зарослей к бережку цветущего озера, где оставил «Тулу-200». Здесь располагался небольшой бетонный туннель с нерабочим стоком в водоем. Спрыгнув вниз, на мокрый песок, Шрам раздвинул руками заросли гигантской осоки и заглянул во тьму.       Местоположение снайпера с гаусс-пушкой вычислил Стрелок. Ему пришлось рухнуть мордой в землю, прячась от очереди, летящей со здания камер хранения. В этот короткий промежуток времени сталкерша преодолела расстояние до черного входа на станцию. В окно легла еще одна граната. Зажав уши, малая присела. Бабахнуло за стеной так, что ее чуть даже с корточек не снесло. Не теряя времени, она тут же зашла на станцию. Пока снайпер не очухался и не прицелился вновь, за ней последовало прикрытие в лице Стрелка. Внутри вокзала загрохотали очереди из «калаша» и «гадюки», вопли раненых и крепкая бабская матершина.       Вот теперь Шрам не смотрел, куда бежит. Все, что могло пойти не по плану, немедленно пошло, нет, поперлось! Напролом поперлось! И он тоже перся напролом через холмистую лесополосу малахитового цвета, изъеденную оврагами издохших от старости аномалий. Выстрелы по его душу стихли. Он внимательно смотрел под ноги, боясь растяжек или минных ямок. Вряд ли монолитовцы успели подсуетиться за три дня, но чем черт не шутит. Размытая чвача скрывала следы беглеца. Мшистые кочки чавкали и хлюпали от каждого шага, тут же заполняя отпечатки следов жижей с грязью. Любое задетое деревце окатывало голову наемника холодными каплями.       – Ты где? – спросил Шрам в рацию. Вскоре раздался ответ, заглушаемый перестрелкой.       – На вокзале! Можешь снять снайпера? Сука, палит в окна, пидор!       Под конец сообщения прозвучал характерный «заряд» гаусс-пушки.       – Нет. Я ушел.       – Тогда подъезжай к трассе, свалим на базу!       Шрам остановился. Устало упершись окровавленной ладонью о сырой ствол осинки, он тяжело вздохнул. Помассировал брови. И сказал:       – Я ушел, а не уехал. Мотоцикл...       Договорить ему не дали. Сквозь шум дождя прорезался до боли знакомый рев мотора. Усталость как рукой сняло. Перепрыгнув через мертвый дубок, преграждающий путь, Шрам поскользил по траве вниз по склону. Через буквально пару шагов слева от него, совсем рядом, раскрыл свои объятия миниатюрный замаскированный зарослями крапивы утесик с нишей. Рыжую землю проели насквозь корни, укрепив таким образом природную крышу над головой, под которой можно переждать непогоду. И разведку. Юркнув в укрытие, Шрам сел, поджав колени. «Тула-200» рычала уже прямо над головой. Вдруг мотоцикл остановился. Затаив дыхание, Шрам вынул из кармана рацию. Отключил. Взял себя в руки. В прямом смысле.       Всего в нескольких метрах рыскало двое монолитовцев в поисках следов врага. Не лупи дождь, как из ведра, им бы не составило никакого труда... Съежившись от страха, Шрам с вытаращенными глазами пялился в пустоту. Если его найдут, то это все. Когда послышался хруст сухой веточки прямо над ухом, он чудом не выкинул какую-нибудь глупость. Невероятным усилием воли Шрам заставил себя сидеть без движения и без дыхания. Только сердце колотилось барабанной дробью, как бешеное. Сектант остановился ровнехонько над наемником, спрятавшимся под корнями деревьев. С коряг капало на брюки, размазывая кровь с колен. На носки берц налипла грязь. Дуло «винтаря» втемяшилось в песок, грустное и униженное. Обняв себя холодными ладонями, Шрам что есть сил унимал волнение. Сейчас побежит. Его учуяли. Его поймают. Заметят красный след на дереве. Если его пристрелят сразу, то это лучшая участь, которая может выпасть ушедшему из «Монолита» предателю веры. В Средние Века отступников заживо распинали на крестах, и фанатики Зоны ушли от старых добрых традиций не так уж чтобы далеко.       Хуже всего то, что Шрам принимал участие в показательных акциях, когда первые братья решались покинуть ряды секты. Сперва с безразличием, свойственным для «пси-отходняка», затем с подозрением, а погодя сам сбежал на свой страх и риск. Он знает, что с ним сделают, если поймают. Это Стрелок уговорил его сунуться на территорию тех, кого наемник боится до усрачки.       – Нет здесь никого, – доложил фанатик.       – Тогда едем дальше.       Шаги удалились. «Тула-200» поворчала, и разведчики оставили загнанного в угол бывшего брата в покое. Звук любимого мотора исчез с радаров. Все так же обнимая себя, Шрам облегченно выдохнул. «Назгулы гребаные...» – подумал он, вспомнив сцену из известного фильма. Его колотила крупная дрожь. Какое-то время он не мог даже пошевелиться.       Первая выпрыгнула из окна сталкерша, а следом, полив дверной проем из «калаша», Стрелок.       – Валим туда! – крикнула девчонка.       Смертельный забег на дистанцию до ближайших кустов удался лишь благодаря нечеловеческой удаче. В бывшем кабинете медика бахнула вражеская граната. Патрульные монолитовцы выхлестывали парочке под ноги. Сектанты, засевшие в здании вокзала, шмаляли им в спины, но ни одна пуля не нашла своей цели. Девка скакала, как полоумная, словно жопой чуяла куда придется следующий выстрел.       Так они и убежали: Шрам от озера и Стрелок от Янова.       Но долго порознь не просуществовали. Под сенью лесной опушки неподалеку от трассы их пути пересеклись. Каждый словно с фронта вышел. Измазанный в пыли Стрелок с диким взглядом, чуть оглохший от недавней пальбы уставился на друга, словно на привидение. Шрам, бледный, как молоко, которого трясло, как осиновый лист, чуть ли не готов был разрыдаться от такой эмоциональной встряски.       И она. Сталкерша. Заметив на куртке временного напарника пятно копоти, девчонка потерла Стрелка по плечу пальцами, после чего мазнула себе чернью под носом. Получились характерные усы.       – Майне кляйне партизанен злюкен сектантен яйца клац-клац! – и хохотнула. Никто шутки не понял.       – А где мотик? – спросил Стрелок, проигнорировав девку. Шрам развел руками, сделав ужасно невинный вид. – Остался у озера?       – Его угнали, – признался он, отводя взгляд куда-то в сторону.       – В см... Ты что, батарейку с него не снял?       – Ну-у-у, я...       На лице Стрелка заиграла вся гамма злобного разочарования. Произнеся одними губами нецензурное ругательство, он приложил пальцы ко лбу и опустил взгляд в землю. Шрам виновато поджал губы, стараясь не смотреть ему в глаза. Утерев из-под носа гитлеровские усики, блондинка хмыкнула:       – Мальчишки, хватит морды кукурузить, как на поминках. Айда на Скадовск!       – Ты хоть понимаешь, что мы из-за тебя вляпались? – зыркнул на нее Стрелок.       – Откуда я знала, что вы побежите помогать даме в беде на следующий же день? Я, между прочим, собиралась только на разведку!       – Мы тоже собирались только на разведку! – повысил голос Стрелок. – Только тебя пришлось вытаскивать из... из... – он замахал руками, очерчивая круг. Слово подбирал. – Из эпицентра!       – А то я сама себя вытащить не могу! Я решила попробовать прорваться только потому, что ты приперся.       Устало вздохнув, Шрам показал жестом, мол, хорош собачиться.       – Черт. И мы бы прорвались, если бы кое-кто снял снайпера! – упер руки в бока Стрелок, переведя внимание на друга.       А вот это наемника возмутило до непреодолимого желания врезать ему хорошую затрещину. Если бы Стрелок этот тупой не втопил до вокзала!.. Если бы он слушал, что ему говорят и придерживался первоначального плана, их тарантайку не угнали бы! Наемник не убил бы свои последние нервные клетки, а чумазая не прицепилась бы к ним снова! Вдохнув побольше воздуха, чтобы высказать ему доклад о накипевшем, Шрам выдал:       – Слышь, ты, уебан, щас в рыло получишь.       Стрелок прикусил язык.       – Черт... И что нам теперь делать? Пенки и спальник остались под сиденьем. Мой КПК остался в сумке. Там же жратва, патроны, – он взглянул на промокшие насквозь кеды напарника. – Носки сухие. Фонари. Блять, да все осталось на мотоцикле. У тебя с собой что взято?       Мельком глянув через плечо, Стрелок цикнул.       – Ну, так. «Твикс», вода, аптечка.       – Великолепно.       – Мы так и будем стоять? – поежился он. Весь вымок. Озяб топтаться на месте.       – Надо как-то возвращаться к Лиманску, – угрюмо подытожил Шрам.       – Стоп, стоп, стоп!       В разговор вмешалась девчонка, расставив руки в стороны, словно разнимая драку. Выйдя между мужиками, она умно подняла вверх указательный палец.       – Вам интересно, что по этому поводу думаю я?       – Нет, – скрестил на груди руки наемник.       – Очень рада, что ты спросил! Меня зовут Настя. Я предлагаю вам сходить со мной до Скадовска.       – За каким хреном нам твой Скадовск? – скептично поинтересовался Стрелок.       – А у вас есть выбор – переться с голыми задницами в Рыжий Лес или шествовать со мной, знатоком и ветераном Затона, к уютненькому Скадовску. В Рыжем Лесу вам будет грустно и холодно, а на Скадовске вы, отогретые, наетые и подобревшие, сможете спокойно подумать над тем, как быть с вокзалом и составить хитрый план по спасению Плотвы.       Стрелок нахмурился.       – Кого...       – Короче, мужики, вам нужна помощь, – подытожила Настя.       – Она права, – неожиданно согласился Шрам, чем окончательно сбил Стрелка, готового возмущаться смелыми бабскими заявочками, с толку. Он даже уточнить не успел, а наемник ему уже все разжевал: – Через пару часов мы расстреляем остатки боеприпасов. К вечеру ты окончательно околеешь. Может быть даже начнешь чихать. Да и я тоже. Мы проголодаемся, устанем и причешем к Рыжему Лесу на ночь глядя. Мы готовились к вылазке на мотике, но к пешему походу мы совершенно не готовы. Нам нужен третий номер, кровь из носу. Пусть ведет на Скадовск, хрен с ним, что не по пути. Придумаем что-нибудь.       – Ты хочешь сказать, что мы так крепко вляпались, что нам вообще некуда деваться?       – Некуда.       – А если такси вызвать?       – Мой КПК в багажнике, дурак.       – А мой разряжен... Хм-м-м... А! Так пусть она вызовет! – возмутился Стрелок.       Повисла минута молчания. Шрам смотрел на друга, как на идиота. Тот и сам понял, что сморозил чушь. Первая, чтобы прервать неловкую паузу, осмелилась нарушить тишину Настя:       – Да у меня деньги на сим-карте закончились, пацаны, извините.       Дождь поливал, как из лейки. Лесные птички затихли, попрятавшись по невидимым глазу человека убежищам. С широченных еловых лапищ лились целые ручьи. Опушка кончилась, выведя троицу на трассу, по которой легенды Зоны планировали покидать проклятую станцию.       – Не люблю дождь, под ним курить не с руки, – пожаловалась Настя, сгорбившись над сигареткой.       – Мы не курим, так что нам не понять, – ответил Шрам.       Воспользовавшись моментом, Стрелок свалил в сторонку, чтоб отлить.       – Вы так и не представились. Как вас по батеньке?       – Я Шрам. А мой напарник Стрелок.       – Гляжу, что вы самые обычные дядьки. О хавке думаете, о том, как не простыть. Твой Стрелок еще в какую дырку свой хер пристроить думает. Про тебя пока не знаю, за руку не ловила.       – Вот и радуйся. Эй, Сикарио!       Ответа не последовало. В заросшей обочине шелестели кусты, однако, Стрелок не отозвался. Почему-то он не ограничился походом по малой нужде и забурился в самую чащу.       – Стрелок, еб твою мать!       Из кустов, описав высокую дугу, вылетел светящийся изнутри предмет. Стукнувшись об асфальт, артефакт плюнул искрами, перекувырнулся и остановился у носков берц Шрама. Удивленно приподняв брови, Шрам взял из лужицы «вспышку», протер рукавом плаща голубоватую поверхность. Новенькая!       – Ни фига себе! Твой друг артефактами гадит? Бли-и-ин, беру свои слова назад, вы внатуре легенды!       – Настя, заткнись, а... Паш, ты скоро?       И вновь Стрелок не отозвался. Заволновавшись, Шрам подошел к обочине, где только что потерялся приятель. Выкинув окурок, к нему присоединилась и Настя, заинтригованная донельзя.       Увиденное восхитило ее и чуть не убило Шрама. В круговороте «электр» шарохался Стрелок. То нагибаясь от расползающихся молний аномалий, то делая осторожные шаги на место, откуда заряд временно пропадал, он медленно перемещался, проявляя чудеса гибкости человеческого тела. Его физиономия выражала крайнюю степень сосредоточения. Он взмок, как лошадь, пунцовые от напряжения щеки краснели, словно сигнал алярмы. Над согнутой в три погибели спиной слабенько затрещал разряд. Тотчас у Шрама сперло дыхание и заныло в груди. Стрелок, что называется, жопным нервом ощутил покалывание, потому сразу же сел коленями в траву, прижавшись к земле. Над головой разверзлась новая «электра». До «души» оставался метр. Детектор аномалий визжал, не прерываясь.       Это были самые страшные десять минут в жизни Шрама. Никакой монолитовский дозор не шел в сравнение с тем, что заставил его испытать Стрелок, протискивающийся через безумно плотное скопление аномалий ради куска камня. Наемника затошнило, перед глазами поплыло. На его памяти ему никогда не дурнело так, как сейчас. Когда сталкер выполз из «электр», сияя от радости, Шрам прислонился к стволу дерева, одновременно выдыхая.       – Вот и стартовый капитал! – продемонстрировал ему Стрелок артефакт.       – Ну ты и эквилибрист! – уважительно покивала Настя. – Я б в жизни туда не сунулась.       Довольный собой Стрелок поднял вверх палец, спародировав девчонку, а затем встал перед Шрамом.       – Какой-то ты зелененький, – почти прошептал сталкер, потеребив друга за плечо.       – Потом поговорим, – тихо ответил он, с раздражением смахнув с себя чужую руку.       Если бы не Настя, он бы безо всяких шуток выбил из Стрелка все дерьмо прямо сейчас.       Путешествие по трассе продолжилось. Дождь понемногу утихал. Поднялся ветер, и серые тучи поехали, грозясь через часик-другой явить миру лучи солнца. В кедах образовалось водохранилище. Стрелок вымок до трусов, и чтобы не замерзнуть присоединился к бурному веселью, организованному Настей.       – ...и потом я забралась на крышу трактора, – активно жестикулировала деваха, изображая то сосредоточенную морду, то лыбясь от уха до уха. – Вовремя, потому что три псины очень скоро превратились в десять. Такая стая набежала! А у меня патронов нету, сижу себе, в КПК сигналы кидаю, ну и ржу себе. Кто, как не Настя, да? Мастер восхождения на жидкий стул, ё-мое. Ха-ха! А собаки-то на трактор забраться не могут, и с такими еблищами, – она выпучила глаза и высунула язык, – скачут, выше головы прыгнуть пытаются, вот так, – и раскрасила свой рассказ безумными прыжками, примерно показывая, как вели себя слепыши, по ходу издавая натуженное кряканье. Стрелок заржал, не над историей, правда, а над потешной девкой. Один Шрам шел с угрюмой мордой, вслушиваясь в шелест в заболоченных обочинах.       – У меня тоже похожее было. На Кордоне. Подхожу я к Лису перекинуться парой слов по делу, и тут откуда ни возьмись...       Сквозь хохот Стрелок демонстрировал ту нелепую боевку, приправляя ее дурацкими фразочками про Каштанку и кусание за ягодицы. Могло показаться, что он соревнуется с Настей в артистичности. Оба выделывались так, словно вот-вот из штанов выпрыгнут.       Шрам в силу жизненного опыта кое-что понимал. Кто кого переюморит – это про флирт. Что у Насти, что у Стрелка он выходил настолько топорный, что граничил с быдлячеством, но... это все еще был флирт. Что это? Ревность? Естественно! Надо было целый год выстраивать сложную архитектуру общения, чтобы первая попавшаяся пизда стала подпиливать опорные балки! Хотя нет, при чем тут Настя? Это не она рушит фундамент чужой драматургии, а сам Стрелок, методично отковыривая кирпичики и разбрасывая их, куда придется. Зачем он это делает? Чтобы позлить Шрама? Что ж, у него отлично получается. Променять их философскую жизнь на туповатую бабу – просто вау.       Можно подумать Шрам поступил бы иначе. Ха! Ладно, можно простить.       Марш-бросок до Затона был спокоен, если не считать вновь услышанную «Тулу-200». Пока парочка балагуров рвалась друг друга переорать и перехохмить, наемник, уловив знакомый гул, сгреб обоих за шиворот. Засев в кустах, троица, как воды в рот набрав, проследила за проносящимися мимо монолитовцами на мотоцикле. Их, сука, мотоцикле! Про себя Шрам признал, что и он сегодня отличился, когда решил не снимать батарейку с двигателя. Насупленная Настя переживала за транспорт легенд даже больше, чем они сами.       – Ничего, мужики, вернется к вам ваша Плотва. Я за этим прослежу, – прозвучал преисполненный боевым духом девичий шепот.       – Ху из Плотва? – спросил Стрелок.       – Это кобыла из саги Анджея Сапковского, – пояснил ему Шрам.       – А... я не читал.       – Конечно, ты не читал, – ревниво зацепился за чистосердечное наемник. – Зачем тебе чтение, ты лучше будешь сериалы смотреть, дрочить, тупеть и деградировать.       На щеках сталкера вспыхнула яркая краска стыда. Он что, пытается его закопать сейчас?! Ах он завистливый подонок!       – Ни хрена подобного, я просто до него еще не добрался, – соврал Стрелок.       – Ну-ну. Все, пойдем.       – Как можно не прочитать Сапковского, у-у-у, – в шутливой форме сокрушительно помотала головой Настя, якобы разочаровавшись в новом приятеле. Ее несерьезный жест задел Стрелка, воспринявшего его всерьез, еще сильнее. Он притих, насупившись.       На ночлег было выбрано местечко под открытым небом. Троице попадались на пути остановки, какие-то сторожки, КПП и парочка гаражей, но они приняли решение остаться на свежем воздухе, чтобы избежать вероятных стычек с мутантами, населявшими маленькие сооружения. Им на глаза в десятке метров от трассы попался невысокий обрыв, способный скрыть их от посторонних глаз. Спустившись вниз, троица разбила лагерь. Загорелся костерок. Стрелок снял с себя куртку, оставшись в одной футболке. От него шел еле заметный пар. Просыхал. Шрам от подобных манипуляций воздержался, ведь он не отдавал свой волшебный плащик страждущим, поэтому остался сухим и сохранившим тепло. Глядя на продрогшего товарища, который сел у трескучих веток на корточки, обняв себя, Шрам сменил гнев на милость.       – Иди сюда, – и распахнул край плаща, приглашая отогреться.       Немного растерявшись, Стрелок взглянул на Настю. Девке вообще было по барабану происходящее. Она увлеченно ставила на огонь котелок с водой. Помешкав с пару секунд, сталкер плюхнулся на пенку под бок наемника, и тот обнял его, сгребя в охапку. Товарищ был холодным, как ледышка, и мелко трясся.       – Держите.       Настя заботливо накрыла обоих своим спальником. Взявшись за край, Стрелок укутал сырую голову, сомкнув ткань под подбородком, став похожим на воробушка.       – Ой што й па-а-а мо-о-ору, – завела Настя с «народным акцентом» и накинула на себя капюшон, изобразив платочек. – Ой што й па-а-а мо-о-ору...       Стрелок засмеялся и подхватил:       – Што й па мору мору си-и-иняму, што й па мору мору си-и-иняму....       Шрам прыснул. Идиоты...       – Э, мать, у тебя вода кипит!       – О-о-о, наконец-то! А... ай, блин, как взять-то тебя, горячо...       На ужин всем трем достались козинаки из кунжута. Настюхе было тяжело таскать в рюкзаке ко всему прочему еще и консервы, поэтому она всегда обходилась на вылазках легкой по весу пищей – орехи, сухой кошачий корм, вяленое мясо. Не густо, но это лучше, чем вообще ничего.       – Ходить по Зоне впроголодь лучше, чем с набитым брюхом, – объясняла она. – Ты из-за чувства легкого голода всегда включен в реальность. А то я один раз наелась похлебки от пуза и от невнимательности чуть не наступила в «трамплин». Поэтому с тех пор ношу с собой мало и стараюсь не жрать.       – Ты так себе истощение заработаешь, – подметил Шрам, задумчиво наблюдая за языками пламени.       – Я не хожу дольше трех суток. Сегодня не ела, но это ничего, завтра ведь я снова буду на Скадовске, там и восполню ресурсы организма.       – И ешь все это время кошачий корм? – не убавлял скепсиса наемник.       – Я его не только ем, но еще и советую другим. Не «вискас», а что-нибудь получше, качественнее. Там тебе и витаминки, и костная мука, и даже какое-никакое мясо. Все эти сухари разбухают в желудке, поэтому слопал горсточку, запил и уже сытый. На вкус разве что противно поначалу, но потом привыкаешь.       – Ты очень странная.       – А кого ты ожидал здесь увидеть? Тетечку из офиса? Такую, которая носит синее платье из синтетики с кружевами? Гуляющую с мелкой собачкой по двору?       – Нет, конечно. Я знаю способы выживания у мужиков, поскольку сам. Ты делаешь это иначе, не так, как мы. Мне б в голову не пришло брать с собой в ходки кошачий корм.       – Это как раз потому, что я и не мужик. Мне вот, например, непонятно, почему никто из дядек не озабочен вопросами уюта. Я ни за что на свете не легла бы спать на проссанный матрас на земле. А им пофиг, спать можно, и плевать, что вокруг помойка и пёсья кучка кала в шаге.       – Не ты одна такая, я тоже брезгливый. И не так давно ругался на то, о чем ты говоришь. У нас стоянку разворовали.       – Эх-х-х, понимаю. Можно увезти сталкера из бомжатника, но бомжатник из сталкера... Ну, – поставив пустую кружку на землю, девчонка встала, перехватывая «гадюку» в руки, – пойду-ка я караулить. А вы поспите пока, я вас попозже разбужу.       – Спасибо, Насть.       Пускай она и глупая, но главное – хорошая добрая девчонка. Шрам немного оттаял.       Небо прояснилось. Над головой мерцала россыпь ярких звезд. Влага после сильного дождя клубилась легким туманом, испаряясь и предвещая холодное утро. Стрелок уже давно заснул под болтовню товарищей, уткнувшись носом в широкое плечо. Совы ухали на тяжелых мокрых ветках, где-то вдалеке выли собаки. Вдруг Шрам мысленно поблагодарил невидимого демиурга, будь то общепринятый мифический бог или сам Монолит, за то, что его товарищ после сумасшедшего бегства сперва в перестрелку, а затем в аномалии остался жив и здоров. Все так же обнимая, Шрам, пока никто не видит, прошелся ладонью по взъерошенным отросшим волосам, чуть не разбудив Стрелка. Тот зашебуршался, умостился поудобнее, шумно выдохнул и снова расслабился. Наградила же Зона дураком! Не надо было его подкалывать. Это было не умнее Настиных выкрутасов.       Утром они проснулись уже лежа, прижатые друг к другу, изо всех сил старающиеся сохранить скудное тепло. Дубак стоял невообразимый, словно на дворе царствовал не разгар августа, а конец сентября. Первые лучи солнца лизнули складки зеленого спальника. Потрескивал костер, в который Настя на протяжении всей ночи подбрасывала ветки. Первым делом Шрам, когда проснулся, вдохнул запашок Стрелка – пот, грязь, примесь какой-то псины и вместе с тем что-то уже очень знакомое, по-братски родное. Слава богу, еще один день, который они проведут друг с другом, будь то походы, стрельба или просто ленивое валяние на лежаке, без разницы. Шрам от души зевнул, потягиваясь. С ногами был поосторожнее, их от чрезмерно сильных потягушек сводило судорогой. И тут до него дошло – их не будили на караул.       Сделав последний глоток из второй банки энергетика, Настя звучно рыгнула.       – Гр-р-рбе-е-е... Ах-х, заебца, – шепнула она, бросая жестянку под ноги.       Она слонялась то туда, то сюда. Под глазами образовались небольшие синяки, тело чуть-чуть потряхивало в свойственной недосыпу эйфории. Девчонка разглядывала окрестности лесополосы, задумчиво шелестя ботинком по траве, покрытой крупными каплями росы. В них, как в маленьких бриллиантах, переливался весь спектр цветов, искрящийся невероятно красивыми бликами. Вот бы очутиться хотя бы на минутку в макро-мире, чтобы запечатлеть в памяти виды, открывающимися перед букашками. Всего на минутку. Насладиться, не обременяя себя в дальнейшем вопросами выживания в столь опасной микроскопической среде...       – Почему ты не разбудила нас? – спросил Шрам, стоя в нескольких метрах за ее спиной. От неожиданности Настька подпрыгнула.       – Ой! Ты чего крадешься?! – возмутилась она.       – Извини, я не специально.       – Вы так сладенько спали, что я решила не портить вам идиллию.       – Ты не доверяешь нам. Или доверяешь, но не до такой степени, чтобы спать в нашем присутствии, верно?       Очаровательно улыбнувшись, Настя помахала указательным пальцем.       – И это тоже. Не обессудь.       – Будь я на твоем месте, я бы тоже так сделал, все в порядке, – Шрам не обиделся. Выдавив на зубную щетку горошинку пасты, он принялся активно чистить зубы. Да уж, на свежую голову мысли устаканились, и мнение сформировалось в куда более объективное – девка кажется туповатой, но тут она себя проявила. Что можно о ней сказать? Добрая, иначе бы бросила их обоих, а не поддерживала огонь. Совестливая. Не настолько глупа, какой пытается себя выставить.       А если она умеет играть на публику, то есть в ее характере глубина. И прозорливость – как она вчера ловко съехала с темы вызова такси.              ***              «Не знаю. Мне сулит несколько выходных подряд, поэтому загляну, может быть, на пару дней. Развеяться надо.»       Борода нажал на окошко и принялся печатать ответ.       «Сходи в нормальный кабак.»       «Твой кабак самый нормальный. Остальное – сборище надушенных и скучных представителей высшего света.»       «Даже в какой-нито рюмочной номер раз?)))»       «Рюмочная номер раз не выход!!!»       Борода посмеялся. От интересной переписки его отвлекли новые посетители, пришедшие на ночь глядя. Мужик убрал КПК под стойку и поднялся с табуретки. К нему приближались три фигуры, одну из которых он прекрасно знал.       – Батюшки мои, Цири! Сколько лет, сколько зим! – радостно улыбнулся дядька, расставив руки в стороны.       Настя горделиво продефилировала через зал, уперев руки в бока, собрала на себя взгляды всех присутствующих мужиков, да обнялась по-дружески через стойку с барменом.       – Цири? – тихо спросил незнакомый сталкер низкого росту.       – Это персонаж из... – начал пояснять ему тот, что высокий, со шрамом через все лицо.       – ...саги Сапковского, я понял.       – Я настаивала на Ангулеме, но Борода решил, что для местного гражданина такой позывной слишком сложный, поэтому зарегистрировал меня в сети как сталкера Цири, – сказала Настя своим спутникам.       – Сложный, зато очень правдоподобный, – буркнул высокий.       – А Цири мне не нравится, поэтому для своих просто Настя. Ну, Борода, смотри, каких орлов я себе отхватила! – игриво улыбнулась девчонка, обняв с одной стороны мелкого, а с другой высокого, чем немного смутила их. – Оба мои.       – Настька, веди себя прилично, – посмеялся Борода. – Чего желаете?       Высокий мягко снял с плеча наглую дамскую ладошку.       – Нам бы поесть основательно на троих, отмыться и заночевать.       – И пивка бы, – протянула Настя.       – Ноу проблем, – кивнул Борода. – Пивка только тебе, Настюш, или вам всем?       – Всем! – борзо вклинился мелкий.       – Вы опоздали на ужин, осталась только картошка с селедкой.       – Окей. У нас денег нет, но есть «душа». Сгодится? – спросил великан.       – За ужин и повымку-то сгодится, а вот ночлежка выйдет уже дороже, – покачал головой бармен.       – Ну-у-у, – нахмурилась Настя, сделав губы бантиком.       – Может, «вспышку» тогда отдадим? – задумчиво проронил мелкий, отведя друга в сторонку.       – Она нам самим нужна вообще-то, – сердито ответил ему тот.       Они стали тихонечко пререкаться. Настя перетягивала внимание Бороды на себя, уговаривая приютить их в долг, или отработать мытьем посуды, готовкой, прочими хозяйственными делами. Пока девчонка изо всех сил предлагала оплату трудом, Борода вдруг замешкался, глядя на задумчивые рожи новеньких сталкеров. Он их раньше не видел, но что-то в них было смутно знакомое. Понять бы что...       – Короче, – малой, растолкав по сторонам Настю и напарника, обратился к нему, стукнув «душой» о прилавок, – давай пока просто пожрем. Мы голодные, как собаки.       – Не вопрос!       – Пивка не забудь! – крикнула вглубь подсобки Настя.       Совсем скоро троица подъела щедрые порции ужина. Скадовск заливал уютный желтый свет лампочек, сохраняя теплый полумрак. Стайки сталкеров постепенно сливались в одну большую компанию в углу главных заводил с гитарами и губными гармошками.       – Эй, сталкер Цири! – позвали оттуда голоса парней. – Айда к нам!       – Не, ребят, я сегодня очень деловая. Мне некогда! Давайте завтра?       Стукнувшись горлышками бутылок, Стрелок, Шрам и Настя выпили за знакомство и первый за год выход в свет. С каким нескрываемым восторгом первый пялился на людей. На живых людей! Которые разговаривают, поют, шутят, веселятся. Он настолько отвык от общества, что всем сердцем хотел присоединиться к движухе, если бы не сомнения в сохранности собственных социальных навыков. Признаться, Шраму тоже было радостно в кои-то веки оказаться среди других бродяг, озабоченных жизнью в Зоне, заработками, приключениями. Они оба почувствовали себя не одинокими. Не за бортом. Пусть невовлеченными, но все же причастными.       Настя пролила немного мимо рта. Глядя, как пивная пенка стекает с горлышка, девчонка медленно и со смаком слизала языком драгоценные капли, томно прикрыв веки. Тотчас Шрам вспыхнул краской, воображая себе ни одной приличной картинки, а Стрелок подперхнулся. Настю позабавила их реакция. «Думай о чем-нибудь... думай о трупе в пищеблоке, думай о трупе в пищеблоке», – гонял в голове Шрам, пытаясь унять шевеление в штанах, но перед глазами всплывало все, что угодно, кроме трупа из пищеблока.       – Надо сказать, что мы приятели Дегтярева, и занять его каюту, – резко перевел тему на насущное Стрелок.       – Да-а-а, отличная идея! Чего она простаивает, – подхватил Шрам.       – Вы приятели Дегтярева?! – ошалела Настя.       – Мы? Хе-хе... Если быть точнее, это он наш приятель.       Стрелок попытался пафосно опереться локтем о край стола. Промазав, он чуть не ударился подбородком, после чего повторил жест и надменно взглянул на девчонку.       – Вот такие мы крутые, поняла?       – О-о-ой, батюшки, – улыбчиво зарделась она, подхватывая неловкий флирт. – Значит, у нас есть все шансы провести вечер не под забором, а в самых настоящих нумерах?       – Е-е-есть, – лукаво протянул Стрелок.       Бросая взгляды то на него, то на нее, Шрам изо всех сил напрягал извилины. Что сейчас происходит? Вскоре он понял.       Борода, сбитый с толку вопросом о разрешении занять майорскую каюту, написал Саше. Дегтярев, прочитав сообщение с упоминанием неких Стрелецкого и Шрама, дал добро на этот раз и все последующие, подтвердив, что это его друзья. Передал привет. Проблем с бесплатной ночевкой не возникло. Надо признать, что Сашу жители Затона носили на руках. Не то, чтобы его каморка была просторной или по какому-то люксовому разряду. Обычная полумрачная комнатушка с форточкой, настольной лампой и шкафом с припрятанными Дегтяревскими манатками. Сам факт, что она была персональной и категорически застолбленной даже в его отсутствие в Зоне, со складом вещей, которые никто не трогал, говорил о многом.       Еле слышно скрипнули доски сколоченной двухместной койки, когда Настя плюхнулась на заправленную постель. Рядом, недолго думая, примостился Стрелок. Шрам занял место за столом. Устало почесал светлую щетину, стараясь не смотреть на парочку, занявшуюся исключительно друг другом.       Подцепив кончиками пальцев белую футболку, Настя потрясла тканью, проветриваясь после жаркого душа.       – Кто хочет спать? – спросила она у них. – Я вот не хочу.       – Еще бы. Ты три часа дрыхла вечером. Это из-за тебя мы пришли поздно, между прочим, – ответил Стрелок.       Шрам облокотился, вытянув указательный палец по щеке. Интересное начало.       – Мне кажется, что чего-то не хватает, – пихнула она ножкой сталкера.       – Чего тебе не хватает?       Он искренне думал о том, что наебнул бы еще чего-нибудь вкусненького, и не сразу сообразил, чего от него хотят. К слову, он вообще не ожидал, что девчонка будет от него чего-то хотеть. Вместо слов Настя улыбнулась словно с непристойным вызовом.       – А-а-а, – удивленно протянул Стрелок. – Мадам жаждет комиссарского тела?       Господи... комиссарского. Обмельчал нынче комиссар.       – Ц. Ты такой догадливый. Ну так... скрасим вечер?       – Почему бы и нет?       Как будто никакого наемника вместе с ними и нет, оба приблизились друг к другу, сливаясь в похабном поцелуе. А Шрам усмехнулся. Вот это да. Надо же, не показалось. Стрелок резко подтянул девчонку к себе поближе, пролезая руками под футболку, на что Настя, усевшись на худых коленях поудобнее, мило хлопнула его ладошкой по лбу.       – Какой ты грубиян.       –Ага, – наивно согласился Стрелок, ощупывая девичью спину. Где-то тут должна быть лямка лифчика второго, кажется, размера. Нашел. Непослушная застежка отказывалась раскрываться, а интрига все нарастала и нарастала. Какого он цвета? Красный? Черный? Кружевной? Прозрачный? Черт, столько вопросов и так мало ответов!       – Да давай ты уже, падла, – отвлекшись от мокрых поцелуев шикнул Стрелок на заевшие крючки.       Кашлянув, Шрам прикрыл ладонью глаза. Опять испанский стыд. Ох уж этот Стрелецкий. Чуть растопырив пальцы, он продолжил смотреть. Прекрасная картина. Особенно этот хитрющий Настин взгляд из-под ресниц в его сторону. Так и манит, чертовка.       – Эй, Паш, – шепнула она на ухо. Наконец-то проклятый лифчик поддался. Белый, без кружевов. С не отстиранным пятнышком на левой чашечке. Прижав белье к носу, Стрелок вдохнул полные легкие. Ах! Голова кругом идет.       – Чего?       – Мне кажется, твой друг самую малость скучает, – хихикнула девчонка. Ощутив на себе горячую ладонь, то сжимающую мягкую грудь, то гладящую, она охнула. – Эй, Александр, ты же не оставишь меня одну этому неотесанному мужику? Он такой хам. Присоединяйся.       – Слушьте, вы развлекайтесь, а я пойду погуляю часик. Как вам такой вариант? – не выдержав, Шрам рассмеялся. Господи, как же это все нелепо, неотесанно, как, черт возьми, у пьяных детей. Взрослые же люди в конце концов, а выглядит как парад прыщавых пубертатных говнарей.       – Я согласен! Иди подыши воздухом там, траву потрогай, – с охоткой согласился Стрелок.       – О, спасибо, что разрешил! Вы только форточку откройте после себя проветрить и постелите мне на полу, чтоб я пришел и сразу упал.       – Без проблем! За твой щедрый жест хоть звезды с неба, дружище.       – Заткни табло, Сикарио, по-братски, – хмыкнул Шрам, поднимаясь с места. Лучше он с Бородой пообщается, с нормальным человеком. Устал наемник от всего этого пердимонокля.              ***              Когда Шрам проснулся, Насти на койке не было. Бегло осмотрев каюту, он не приметил и ее вещей. Усвистала с утра. Переполошившись, он, стараясь не разбудить своими шорохами Стрелка, который стиснул подушку, поднялся с лежанки на полу, быстро оделся и схватился за заряженный с ночи КПК товарища. В ящике стола он нашел зажигалку и початую пачку «мальборо». Дегтяревские. Сойдет.       Солнце хлестало яркими лучами по болотам Затона, играя переливчатыми бликами на водной глади. Выйдя на нос судна, оглядевшись по сторонам, Шрам закурил. Сегодня можно побаловаться. Усевшись на сваленные деревянные ящики, он набрал номер девахи. Та ответила, не таясь.       – Да, привет? – раздался звонкий голос.       – Насть, это Шрам. Ты где? – спросил он, выдыхая дым. Нет, слишком крепкие. Он затушил сигарету. Ужасно. В легких потяжелело после нескольких затяжек так, будто в них накидали гору камней.       – Я ушла по делам. Не хотела вас будить.       – Мы тебя чем-то обидели? Стрелок чего-то нагородил?       – Не-е-ет! – испуганно отозвалась она. – Нет, нет, нет! Он классный парень! С тобой тоже приятно пообщаться. Я... э-э-э... Спасибо вам, короче, я даже не думала, что вы такие прикольные, хе-хе-хе, – было слышно, как она улыбнулась. – Просто мне нужно немного подумать о своем, о бабьем. И чуточку о сталкерском. Просто если бы я не ушла пораньше, вы бы обязательно включили меня в свою тусовку, и я бы так ни о чем бы и не подумала. Доходчиво?       У Шрама аж отлегло. Облегченно выдохнув, он подумал, подбирая слова.       – Да, более чем. Мы еще увидимся?       – Увидимся непременно. Я же говорю, что по делам отошла. Не ссы, дядь, это не побег. Порешу пару личных вопросиков и буду на Скадовске, как штык.       – Тогда ты меня успокоила. Ты в следующий раз предупреди хоть.       – О чем? О том, что я вас не кидаю? У нас на повестке дня все еще Плотва и Янов, если ты не забыл, а я бросать на полпути дела не люблю, – по-деловому сказала она.       – Я помню. Ладно, будем считать, что я тебя неправильно понял.       – Вот именно. Этим я сейчас и намерена заниматься. Думать там, планировать, хуе-мое, пятое, десятое. И это...       Замявшись, Настя замолчала. Почесав репу, Шрам выдохнул, закатив глаза.       – Что?       – Извини, что пришлось тебя вчера выпереть.       – Не за что извиняться. Я умею себя занять, – отмахнулся Шрам.       – Вот и чудненько! Ладно, пойду я, не теряйте. Бывай.       – Бывай.       Какая же она все-таки странная. От черного к белому. От непроходимой тупости и вульгарности до острого ума и внутренней чистоты. С виду быдло, зачуханка, а в другой миг мягкая, заботливая, женственная. Как человек может сочетать в себе столько граней? Интересная девчонка. «Наверное, – подумал Шрам, – таких на гражданке не замечают. Нафига их замечать, если есть тетки в синих платьях, с карманными собаками.»       А, какая разница. Все, затесалась в ганзу, пусть будет. Хуже точно никому не стало.              ***              Напарники зашли в небольшой деревянный домик близ портовых кранов. Через щели в досках пробивались золотые солнечные лучи, подсвечивая пляшущие в воздухе пылинки. Осмотрев строение по всем комнатам, Стрелок пожал плечами, мол, никого. В дальней комнате стояли пара стульев, а стеллажи со столом были завалены всяко разными колбами, мензурками и прочим медицинским хламом. И все на этом, пусто. Пусто и покинуто. Никто не устраивал здесь ночлежек. Поговаривают, будто в этой хижине случилась темная история, и теперь ее стены населяют призраки погибших сталкеров, но Шраму со Стрелком оно было до одного места. Они не верили в байки.       – Не вижу здесь никакого тайника. Настюха точно про это место говорила?       Сняв ремень с плеча, Шрам поставил «винтарь» к стеночке.       – Нет тут никакого тайника. На самом деле я вытащил тебя поболтать.       Стрелок обернулся на друга. Что-то ему это напоминало.       – Не хмурься, – приподнял руки наемник. – Здесь лишних ушей нет, только и всего.       – А ты мог сказать прямо, чего от меня хочешь? – мигом рассердился тот, как зажженная спичка.       – Согласись, что ты бы отмахнулся от меня. А мне надо, чтобы ты выслушал. Пару ласковых. И принял к сведению.       Шикнув, Стрелок тоже убрал «калаш» в сторону.       – Тогда начну первый, – сердито сказал он. – Только попробуй еще раз меня обманывать вот так. Я это ненавижу.       – Запомни, как тебя сейчас злит происходящее, – Шрам даже не подумал делаться виноватым. – Не нравится?       Вместо ответа Стрелок напрягся, словно приготовился к драке.       – Вот и мне много что не нравится, – он сделал шаг навстречу. Их разделяло метра три. – Скажи, ты какого хера тогда, на Янове, бросил меня одного и полез в перестрелку? М?       Не услышав ни звука снова, Шрам, мысленно чертыхнувшись, прибегнул к запрещенному приему, который не хотел использовать. Пришлось. Он резко повысил голос, яростно рявкнув на напарника:       – Отвечай, когда я спрашиваю!       Стрелок даже не дрогнул.       – Потому что там был кто-то из наших, – процедил он, рассерженный еще сильнее.       – Из наших?! Из наших только Дегтярев и Лесник! Один на гражданке, а второй под Лиманском! Нет больше никаких наших! – давил Шрам.       – Да, но чувак стрелял не в нас, а в «Монолит»! Я решил его вытащить. И вообще-то это была Настюха.       – То, кем этот сталкер оказался, волнует меня меньше всего. Мы сейчас не про хитросплетения судеб, а про твое поведение. Ты побежал спасать неизвестно кого в самое пекло без прикрытия!       – Тебя так обидело, что я тебя оставил одного?       – Да, тупица! Ты оставил меня одного и подставился сам. Ты из-за какого-то неизвестного типа рискнул всем, что мы зарабатывали год! ГОД, МАТЬ ТВОЮ! Ты все это решил просрать за несколько минут! И это не только твои труды! Я приложил к этому руку, Лесник, Дегтярев, мы все работаем над тем, чтобы свалить из Зоны, и если ты сдохнешь, ты подставишь ВСЕХ! У тебя нет никакого права вести себя так, будто ты один.       – Иди ты на хер! – огрызнулся Стрелок, побелев. Зрачки сузились. Шрам вывел его из себя. – Будь это какой-нибудь хмырь, ты бы не обратил никакого внимания, как на того долгана. Тебя просто бесит, что это оказалась Настька!       – А тебя, я гляжу, это несказанно обрадовало! И вообще, – наемник слегка опешил, – ты передергиваешь тему с одного на другое. Мы сейчас не про Настюху. Мне на нее вообще наплевать.       – Да не ври, наплевать. Она прикольная девка, и тебе бы не хотелось, чтобы с ней что-то случилось.       – Мне не хочется, чтобы с кем-то любым что-то случалось. Нет такой тяги, знаешь, желать людям зла, даже незнакомым. Это не значит, что я привязан к каждому встречному.       – Давай начистоту, раз уж мы выбрались поболтать, да? Вот мы с тобой на Янове нашли время отойти в сторонку и поболтать, взвесить все за и против. Ты бы реально пришел к выводу слинять восвояси, ничего не сделав?       – Прежде, чем делать, надо хотя бы немного подумать, Сикарио. В случае с долганом преимущество было на нашей стороне, а на Янове – нет. Скорее всего я бы решил слинять восвояси.       Стрелку не нравился этот разговор. Одно было хорошо: у него появился повод высказать и свои претензии.       – Знаешь что, Шрам? Если вспомнить все наши боевки, то ты всегда сидишь за рулем в сторонке и смотришь в оптику, в то время, как я бегаю непосредственно около врага. С этим у тебя почему-то проблем нет, но как только я продолжил в том же духе без твоего одобрения, у тебя сразу самомнение взыграло. Ты вообще не потрудился нас прикрыть. Доказать что-то захотел?       От такой заявки у наемника дернулся глаз.       – Чего?!       – Того! Мы все время рискуем. Такая у нас работа. Ты занял позицию мозга команды, и я не против, валяй, у тебя неплохо получается. Но только твой командный тон уже начинает переходить границы, – Стрелок развел руками, – Или ты уже забыл? Из лагеря не выходи, это делай, это не делай. Сходи туда, подай, принеси. Вообще-то это начинает задалбывать. Так что дело не в том, что я рискнул собой на Янове, а в том, что решил сделать это, не спросив тебя.       – Я тебе об этом и говорю.       – И я тебе об этом говорю. Мы решили разведать обстановку на Янове, и я занимался именно этим, в том числе и помощью потенциальному союзнику. Мне теперь в туалет, часом, не надо начинать отпрашиваться, нет?       Скрестив руки на груди, Шрам исподлобья посмотрел на друга, рассуждая о чем-то своем. Нет, ну, он не прикрыл Стрелка и Настю по веским причинам. У него такой возможности не выпало. Если сейчас начинать это объяснять на пальцах, то выглядеть это будет как нелепое оправдание. Стоит ли вообще тогда начинать? Нет. На несколько секунд в домике повисла тишина, только вороны каркали на улице. Где-то вдалеке взорвалась «карусель». О! Кстати!       – А что это был за прикол с аномалиями? – наконец поинтересовался он.       – А ты жрать собирался за Настин счет? Так-то у Бороды место платное.       – Предупредить меня ты не счел необходимым.       – Потому что ты бы непременно начал упираться и мешать. Или что ты предложил бы? Полезть туда самому? Ты же неповоротливый, тебя бы там мгновенно поджарило. И сколько бы я не аргументировал свое решение, ты бы уперся, как баран, и мы бы пришли на баржу голяком. Вот просто потому, что наемник Шрам так решил и точка, остальные – насрано. Понимаешь теперь почему я перестал обсуждать с тобой свои действия? С тобой стало невозможно договориться.       – Хорошо, я принимаю твой аргумент с аномалиями. Но насчет Янова я все еще считаю, что ты поступил, как мудак.       – А я считаю, что как мудак поступил ты. Потому что не снял батарейку с мотика. Если бы ты не поленился уделить секунду, чтобы ее отщелкнуть, мы бы уже были у себя на базе и не стояли бы здесь, не трепались из пустого в порожнее.       Без ножа режет, гаденыш. И ведь правильно все говорит, за Шрамом тоже водятся косяки. Он не ожидал, что Стрелок даст отпор, вывалив правду-матку насчет него самого. Как-то он и не подумал, что предъявления претензий окажутся обоюдными, не в одни ворота.       «А ведь и правда, – подумал Шрам, – чего я с ним вожусь, как с маленьким? Этот человек раскатал Зону, как асфальтоукладчик, а я с чего-то решил, что он несамостоятельный глупый сталкеренок, не нюхавший пороха. Это все из-за того, что я однажды видел, как его отметелили, и теперь трясусь вечно – как бы история не повторилась. Но ведь там была целая банда... а меня в тот день отметелил старик в одно жало. Стрелок-то со мной не носится, как дамка с сердцем, хотя поводов у него больше. Мне было бы неприятно, если бы он во мне разуверился.»       – Ладно, – выдохнул Шрам. – Давай подытожим. Я всего лишь хочу, чтобы ты был осторожнее и не лез на рожон, рискуя собой, без острой необходимости. Если пострадаешь ты, то плохо будет всей команде.       – Вообще-то я безрассудно на рожон и не лезу, – скривил губу Стрелок. – Но да ладно, я услышал и взял на карандаш. Все, чего от тебя хочу я – будь впредь внимательнее с батарейкой и не пытайся мне мешать, когда я начинаю что-то делать, и тогда никто не пострадает.       Вообще от этого разговора Шрам ожидал мордобития. Зря, очень зря. Оказывается, что со Стрелком можно просто поговорить, чтобы расставить точки над буквами. И с чего он вдруг взял, что это невозможный вариант? Не такой уж сталкер и взрывоопасный.       – Кстати, спасибо, что свалил вчера на пару часов, – вдруг сказал он.       Шрам отмахнулся. Ерунда какая.       – Однажды и я попрошу тебя свалить на пару часов, вот тогда и сочтемся.       – Все, пошли отсюда! Надоело мне здесь торчать.              ***              – Оля...       По дну Цирка кружились полтергейсты. Гигантская аномалия дышала знойным жаром, дотягиваясь раскаленными волнами до Южного Плато. Здесь никого не было. Настя пришла посидеть под солнцем и поговорить. Теребя в пальцах фотографию короткостриженной подруги в смятом потрепанном файлике, девчонка смотрела куда-то за горизонт.       – Мне так тебя не хватает. Если бы только вторая пуля пришлась не в бетон, а в мою голову, мы бы расстались всего на несколько секунд. А прошло уже несколько дней.       На ветке клена каркнула ворона. Настя оглянулась. Обычная птица.       – Я не знала, зачем удача выбрала меня, – пробубнила она, рассматривая пробившиеся белые цветочки из-под скрещенных по-турецки ног, одетых в камуфляж и берцы. Рядом валялся КПК. Она закончила разговор несколько минут назад. – Я думала отомстить. Попросила духов Зоны. Не дождалась, пошла сама. Хотя с момента нашей встречи прошло совсем немного времени. Я соврала им, что пошла на разведку... А ведь я всего лишь хотела умереть! Я надеюсь, что есть какой-нибудь загробный мир, типа, рая там, или нирваны, или лимба, что-то такое, где мы снова сможем увидеться, – теперь она посмотрела в голубое небо. Глаза намокли. – Знаешь, если я отомщу и выживу, то мне не вернет это тебя! Какой в этом смысл? Поэтому я решила для себя умереть в процессе. В бою! Забрать с собой побольше сектантов напоследок, а дальше похеру. А потом пришли они. И вытащили меня из этого ада. Не знаю, зачем. Они потеряли свою Плотву. Угнали ее. Ну, ты помнишь наши шутки про Плотву, ха-ха! Я так рада, что ты дала почитать мне эти книги. Ржомба на ржомбе, пиздец... Нет, ты не подумай, они только издалека на аналогию напрашиваются. На самом деле они совершенно другие. Вообще они такие... странные. Помнишь того придурка, который приставал к нам в Депо? К тебе по большей части. Так вот, он и есть один из них. Представляешь? Он дал мне свой плащ. Господи, я совсем сбилась с порядком... э-э-э... повествования.       На колени упали крупные соленые капли. Настя не смахивала их с лица. Пусть слезы текут.       – Они были так добры ко мне. Они помогут отвоевать Янов обратно. Но дело даже не в вокзале, а... эх-х-х... Олька, они так похожи на нас с тобой! Я не знаю, что им нужно. Я не знаю, чего они добиваются, но когда я на них смотрю, то чувствую, что хочу пожить еще совсем немного. Я вижу в их общении нас с тобой. Как будто какая-то частичка тебя живет в их дружбе. А еще они любовники, прям как мы. Ну почему ты дала себя убить?! Как же я зла на тебя за это!       Закрывшись ладонями, Настя дала волю рыданиям. Из глаз и носа текли ручьи, плечи сотрясались от тяжелых всхлипов. Она не могла успокоиться целую вечность, позабыв о том, что ее могут услышать мутанты или мародеры. Плевать. Она пришла на их с подругой место. Туда, где они часами сидели, разговаривая разговоры, шутя шутки и любя любимых – друг друга. Словно только отсюда Олька сможет услышать, как Настя по ней смертельно тоскует. Что помнит о ней.       – Можешь ворчать про бабскую интуицию сколько влезет, но я чувствую, что пригожусь им, – прошептала она, вперившись пустым покрасневшим от плача взглядом в огненные круги Цирка. – Что-то мне подсказывает, что это будет правильным. Не с точки зрения какой-то там морали и прочего непонятного, а, типа... Ну, по-настоящему как-то правильно. Как должно быть.       Растирая слезы и воду из носа, Настя тяжело дышала. Все. Кажется, она выплакала все, что было. Нечем больше реветь.       – Так что прости меня, Оль. Я задержусь здесь еще ненадолго...       Настя посидела еще немного. Покурила.       Пора идти на Скадовск.