За время, пока Юнги работал, Тэ успел поиграть с Ёнтаном во дворе. Ему нравился питомец, мягкий и тёплый.
— Господин Тэхен, Господин Верховный вас вызывает, — позвал его Лигом.
Ким был счастлив. Альфа хочет его увидеть. Он и Ёнтан побежали в кабинет сразу же. И как всегда босиком, оба.
— Малыш, иди сюда, — подозвал его рукой Мин. Тэхен подошёл к его столу, а тот указал на компьютер. — Малыш, ты их видел? Они с Танакой приходили?
Ким пригляделся.
— Вот этих альф я видел, а этих не видел, — ткнул своим пальчиком в экран омега и спросил: — А кто это?
— Будущие японские трупы, — улыбнулся тот.
Тэхен хотел узнать, что такое трупы, но в кабинет зашли несколько человек.
Мин поднялся. Омежка схватился за его руку и приблизился к нему вплотную, увидев новые лица помимо Намджуна и Сокджина. Юнги подошёл к ним ближе и, отпустив Тэ, обнял их.
— Неужели, мои братишки вернулись, — похлопал он по плечам двух альф, а Ким всё так же прятался за ним и держался за рубашку.
— Тэтэ, не бойся, это — наша семья, — помахал Сокджин. — Привет, кстати. Как у тебя дела?
— Тэхен, этих двоих ты уже знаешь, — указал Мин на Джуна и Джина, — а это — мои братья: Чон Хосок и Чон Чонгук.
Оба альфы принадлежали Верховной семье Мин. Да, они не носили их фамилию, но в их кругу считались родными. Их родители, тесно дружившие с родителями Юнги и Намджуна, умерли ещё тогда, когда мальчикам и пяти лет не было, поэтому семья Мин воспитывала их почти с самого детства, как своих.
Хосок — красивый тридцатиоднолетний альфа с тёмными, впрочем, как и у всех корейцев, волосами, был старше Чонгука на год. Младший Чон был внешне чем-то похож на Юнги, из-за чего их частенько путали, особенно если они были в очках. Раньше, в молодости, Гуки был намного массивнее, нежели сейчас, но годы идут, а людям по своей природе свойственно меняться. Хосок отличался своим позитивом, а Гуки… просто отличался всем. Он был младшим среди всех братьев, но имел поразительное множество талантов, ну и являлся ярым гулякой, разумеется, не без этого. Весь в своих старших, исключением был, разве что, Намджун.
— Тот самый Тэхен, — улыбнулся Гуки.
— Нам очень… — хотел было поздороваться Хоби и застыл, выпучив глаза. Омежка чмокнул Сокджина в губы, а потом полез к Намджуну.
— Ай, яй, ты чего творишь, Тэхен? — Мин старший потянул его за кофту назад к себе и вопросительно оглядел.
Джин улыбнулся мужу, а братья Чон стояли с раскрытыми ртами, в принципе, как и Намджун.
— Тэхен, ёпт…. — выпалил Юнги.
Омега непонимающе посмотрел на рассердившегося альфу.
— Я сделал что-то не так?
— Тэхен, чтобы не лез больше целоваться ни к кому, — закрепил свои слова жестом указательного пальца.
Сероглазое творение потрепал волосы, не представляя, что он сделал не так. Разве это не знак приветствия и уважения?
— Омеги меня ещё не целовали, как мило, — хихикнул Джин. — Тэтэ, ты, видимо, в интернет теперь часто заходишь?
— Гугл сказал, что поцелуй — это знак приветствия и уважения… — опустил Тэ глазки, увидев недовольное лицо альфы.
— Боже, что за прелесть, — умилительно сморщил нос Чонгук и улыбнулся.
— Я вас расстроил, простите, — извинился омежка, взглянув на Юнги.
— Малыш, — тот схватился за переносицу и провёл пальцами по бровям, — блин… это не знак приветствия. Чёртов Гугл…
— Не, ну надо было с меня начать, — прокомментировал Гуки, оценивая чудесное создание.
— Я тебе, блять, начну, — шикнул Юнги, инстинктивно оттаскивая Кима за себя. — Тебя давно не били, братишка?
— Да я пошутил, Хен, не злись, — кивнул Чон младший.
— Здравствуйте, — произнёс Тэхен, схватившись за руку альфы.
Мин вздохнул и вернулся за свой стол, сев в кресло, наблюдая, как братья усаживаются на свои места.
— И так уже третий день. Я не знаю, чего вообще ожидать от тебя, Тэхен, — всё ещё злясь, процедил альфа.
— Ой, что ты бесишься? — закатил глаза Джин и подошёл к младшему. — Тэтэ, идём, посмотрим, что сегодня на обед, и я тебе расскажу, как надо правильно здороваться с людьми.
Снова протянутая рука добрым Джин хеном. Ким повернулся к альфе, взглядом спрашивая разрешения.
— Иди, иди, главное, не лезь целоваться ко всем работникам, — слегка улыбнулся Мин.
Омежка взял за руку Сокджина и пошёл с ним на пару с Ёнтаном, гавкнувшим остальным перед уходом.
— Ты и собаку завёл, — засмеялся Намджун, — как мило.
— Он такой хорошенький, — выдохнул Хосок, провожая взглядом Тэхена. — Не будь ты моим братом и Верховным, украл бы. Если бы знал, что Ким Сухен такое чудо скрывает… — он взял орешек с чашки на столе и улыбнулся, закидывая в рот.
— Вы тут слюни не распускайте, — буркнул на них Мин. — Информацию нашли?
Сокджин сидел с Тэхеном в гостиной и отвечал на вопросы, которые задавал маленький омежка: о течке, о сексе, о приветствии и поцелуях. На лице уже взрослого ребёнка даже и капли стыда не было. Он не знает этого чувства.
Джин уже пылал кончиками ушей, а кровь, от такого подробного разъяснения о течке и как происходит секс, на щеках отражалась румянцем.
Тэхен всё ещё не понимал до конца многих нюансов, но что-то для него становилось ясным. Любопытство всё больше погружалось в голову. Этот мир настолько большой и сложный. Как же ему побыстрее хочется узнать всё, чтобы порадовать альфу…
Работники накрывали обед для всей семьи, пока Сокджин, на правах взрослого омеги, старался менее вульгарно объяснить элементарные вещи младшему.
Альфы, обсуждая свои дела, подходили к столу и садились, не обрывая разговора.
Омежка сел поближе к Юнги, ставшему для него путеводной звездой. Он смотрел на Мина, ожидая разрешения.
— Малыш, тебе не нужно спрашивать у меня разрешения на то, чтобы поесть, — улыбнулся Мин и взял палочки.
— Что-то новое узнал? — спросил Намджун у ребёнка, который тщательно старался управлять палочками, но выходило пока не так хорошо.
Братья Чон глядели на это с умилением. Альфы — всё-таки альфы. И как его описывали им ранее, таким Тэхен и был, милым, красивым, послушным. Смотрел на своего истинного так, как многие мечтают, чтобы смотрели на них. Утопическое тотальное восхищение, глаза, отражающие абсолютное повиновение. Сразу стало ясно, почему Ким Сухен держал его взаперти и практически ничему не обучал ребёнка: идеальное творение купил бы любой альфа, за любую заявленную цену.
— Юнги, я скоро научусь есть, как вы, — похвастался омежка Мину.
— Ты — умница, — хозяин дома положил лежащую немного дальше рыбу ему на тарелку. — Это тоже попробуй. В ней много полезных витаминов.
Тэхен взглянул на Намджуна, на вопрос которого он пока что так и не ответил.
— Господин Мин… я… — начал он.
— Тэтэ, ты их всех можешь просто называть хенами, — кивнул ему Сокджин.
— Господин Намджун хен…
Мин младший засмеялся. Он всегда хотел завести детей. Это мило.
— Без «господин», — подсказал Джин. — Как я тебя научил называть меня?
— Намджун хен… Джин хен много мне объяснил, но люди очень сложные.
— Сложные? — спросил Хосок.
— Да. Почему вас называют Господин Верховный, а вашу семью Господин Чон, Господин Мин? — повернулся Тэхен к Юнги.
— Наш Юнги — глава клана и семьи, — объяснил Намджун. — Обычные люди называют его «Господин Мин», но никто кроме семьи не имеет права называть по имени.
— Пусть называет меня по имени, — махнул рукой Верховный.
— Значит, вы тоже ему принадлежите? — поинтересовался омежка у альф.
Мин рассмеялся вместе с остальными. Тэхен смотрел на них и не понимал. Все всё знают, кроме него.
— А смотря что ты имеешь ввиду, малыш, — закинул Верховный кусочек мяса в рот. — Мои приказы они обязаны беспрекословно исполнять, так что их задницы мои, если подумать.
— Юнги, ребёнок серьёзно спрашивает, ты же понимаешь, что он имеет в виду, — вмешался Сокджин. — Тэтэ, солнышко, тут никто не принадлежит твоему альфе. Это — семейные братские отношения.
— Но Мин Юнги не мой, он никому не принадлежит, — омежка смотрел на Джин хена, как на глупого. Они же должны знать.
— Вы же… — старший омега хотел рассказать, что они являются истинной парой.
— Не забивай ему голову этим, Джин, — оборвал Мин.
Сокджин недовольно вытаращился на брата своего мужа и друга, скрестив руки.
— О, так значит? Решил мозги ему пудрить? Из-за Джонина своего? Или из-за шлюх твоих? — он был возмущён. Его пара вот сидит рядом с ним за столом.
— Своему мужу мозг еби, а в мою личную жизнь не лезь, — процедил альфа.
— Ты пользуешься наивностью ребёнка, — причитал омега. — Он тебе не игрушка. Он твоя…
— Эта тема закрыта, — провёл рукой по пространству, продолжив есть.
Тэхен услышал голос, который раньше не слышал от Юнги. Тот и до этого злился, матерился, но по-другому.
— Тэтэ, ты уже привык тут жить? — улыбнулся Чонгук, разряжая обстановку за столом, созданную двумя взрослыми. — Хен тебе, наверное, целую комнату…
— Ещё Ким Джонина сюда приведи, давай, — поднял руку Джин, — втроём веселее… Ну или ещё кого? Шлюх притащи, давай. А?
— Милый, не лезь туда, куда тебя не просят, — вмешался Намджун.
— А я не прав? — омега оглядел остальных членов семьи, но Чоны промолчали.
— Сокджин,
ты мне будешь указывать, как мне жить?
Ты, который даже фамилию мужа законного не взял, — тыкнул в него палочками Юнги.
— Моя фамилия папина, папина, — повысил тон голоса тот. — Мы с Джуном решили этот вопрос ещё до того, как поженились. Я не собираюсь расхаживать по стране с фамилией Мин. Мне делать больше нечего?
Раздался звонок. Юнги ответил сразу.
— Джонин, потом перезвоню, я занят, — бросил и кинул трубку на стол.
— Только попробуй своего Кая пьяным притащить в этот дом, — пригрозил Джин, — или гаремник своих шлюх бордельных.
— Ты — муж моего брата, а не мой, не выводи меня, — выпалил Мин старший. — И с чего это ты так за Тэхена беспокоишься? Своих детей иметь не можешь, хочешь папочкой для него стать?
— Хен! — влез Намджун.
Омега опустил глаза и начал молча перебирать палочками еду. Больная тема.
— Извини, Джин, — уже спокойно после длительного молчания сказал Мин, — просто не лезь, пожалуйста, в то, в чём я ещё сам не разобрался. Но я благодарен тебе, и мне необходима твоя помощь, правда.
Сокджин кивнул. Тэхен смотрел на него: прежде доброй улыбки на лице больше не было, как и у Намджуна, а Юнги был недовольным.
— Простите… вы из-за меня ругаетесь, — произнёс омежка, опуская палочки на стол.
— Тэхен, это не из-за тебя, — выдохнул альфа.
— Можно мне пойти в свою комнату? Я поел, — получив на свой вопрос кивок, он поднялся и убежал вместе с Ентаном.
— Да, я себя плохо контролирую, — посмотрел Юнги на Сокджина. — Теперь он меня боится.
— Он тебя не боится, он чувствует себя виноватым, — встал омега. — Я с ним поговорю.
— Спасибо, — бросил альфа, благодарно провожая взглядом улыбнувшегося Джина, выходящего из гостиной.
— Не поднимай больше эту тему, пожалуйста, — спокойно велел Намджун, когда его муж покинул комнату.
— Да, я вспылил, извини, — согласился старший и откинулся отчаянно на спинку кресла. — Не, ну скажи, Джин хочет, чтобы я засел с ним и мучился тут? Этот ребёнок вторую ночь у меня в кровати спит. Если я не буду что-то делать, у меня гон начнётся нахрен.
Альфы засмеялись.
— Вам смешно, ага, а мне вот нет. Намджун, давай вы переедете сюда на время, а? — взмолился Мин.
Тэхен присел на кровать, поджав коленки. Джин вошёл в комнату и сел на край рядом.
— Тэтэ, солнышко, — приподнял уголки губ омега и погладил того по спине, — это не из-за тебя мы поругались. Просто… все иногда ругаются. Мы же люди.
— Я не хочу, чтобы вы ругались.
— Мы постараемся не ругаться. Только ты не переживай, ладно? Юнги обычно спокойный, очень редко так себя ведёт, и я тоже, но он бывает злится, как и все. Ему сейчас нелегко, но всё хорошо.
Тэхен кивнул.
— Пойдём, мороженое хочешь? — протянул старший руку.
— Хочу, — согласился улыбчиво младший и последовал за Джином.
Омеги вернулись за стол, и Сокджин сразу же велел принести десерт.
— Ты новость не слышал, Джин? — улыбнулся Хосок.
— Какую?
— А вы временно сюда переезжаете, — хихикнул Чон старший.
— Ну и что он тебе пообещал? — повернулся к мужу.
— Бутылку виски, ту самую, — без угрызений совести провёл пальцем у подбородка Намджун. Довольно.
— Меня продал за свой маккалан? — цокнул омега.
— Я бы тоже продался за него, — подметил Гуки. — Ох, 60-летней выдержки…
— Вас продали? — Тэхен схватился за руку омеги, испуганно смотря на него и на остальных. Джин — хороший. Не хотелось, чтобы кому-то его отдали.
— Да мы шутим, шутим, — успокоил Сокджин. — Никто никого не продаёт.
Ким кивнул, успокоившись, и принялся есть протянутое старшим омегой мороженое в чашке.
Юнги наблюдал за этим. Милое существо подружился с мужем брата. Не страшился, не прятался.
— Он к тебе теперь тоже привязался.
— Просто я — Сокджин, — подмигнул тот.
— Милый, в любом случае, у нас завтра начнётся месиво, — напомнил Джун. — Будет лучше, если ты побудешь здесь. Пока два придурка не будут сокрушены, все не в безопасности.
— Хорошо, — махнул рукой омега, не отвлекаясь от наблюдения за милым ребёнком. — Потом ты сможешь пойти в школу, общаться с людьми. Тебе понравится.
— В университет ещё… Эх, жизнь в универе была веселой, — ностальгировал Чонгук. — Тэхен, а кем ты хочешь стать?
— Но я же Тэхен, — не понимал омежка. — Как я могу быть кем-то другим?
Все умилительно улыбнулись.
— Я имею в виду, чем хочешь заниматься? — скорректировал себя Чон. — Работать? Джин — доктор, мы все… мы… бизнесмены.
— Бизнесмены, ага, — закатил глаза доктор семьи. — Они — мафиозники, Тэтэ. Может, ты тоже хочешь быть доктором, как я? Или… танцором, художником, певцом? Ты очень красивый, можешь стать актёром, или…
— Шлюхой, — радостно объявил Ким.
Все подавились, начиная откашливаться и вытирать лицо салфетками.
— Это ты виноват, — осудил Юнги Джина, смахивая руки от пролитого вина. — Зачем столько раз это слово говорить?
— Солнышко, почему у тебя такая мысль пришла в голову? — взял его за руку омега.
— Юнги сказал, что они много зарабатывают.
Сокджин осуждающе просверлил взглядом альфу.
— Бля… — помотал головой Мин, понимая, что надо следить за языком. — Тэхен, во-первых, шлюхой ты не будешь, а во-вторых, забудь это слово, оно плохое.
— Почему? Джин хен сказал, что…
— И это обсуждать при альфах не надо, — прервал младшего омега.
— Что ты ему сказал, мне интересно? — любопытно поморгал глазами Юнги.
— Явно что-то приличнее, чем ты.
— А вы тоже сексом занимаетесь? — спросил Ким у альф за столом.
От неожиданного вопроса, которыми омежка стрелял, как пулями, все поперхнулись. Врасплох, каждый раз.
— Да, солнышко, все взрослые это делают, — Джин уже привык к вопросам ребёнка, проведя с ним разъяснительную беседу ранее.
— Я тоже хочу быть взрослым, — улыбнулся Тэхен Мину старшему лучезарно.
— Если вы не переедете, Джин, клянусь, я либо сдохну, либо… — нервно глотнул вино альфа. «Не сдержусь», — закончил он в голове.
…
— Вы уходите? — Тэхен зашёл в спальню Юнги, тот был переодетый и надевал аксессуары.
— Да, малыш, — не оборачиваясь, ответил альфа. — У меня… дела. Джин и Джун теперь переедут сюда, так что… тебе не будет скучно.
— Юнги, вы сказали, что в вашем доме можно делать то, что хочу.
— Да.
— А секс? Хочу секс.
— Тэхен, я же сказал, когда будет течка, тогда и… — развернулся Мин, — будет тебе… секс.
Омежка стоял перед ним босой, в одних боксерах и расстёгнутой рубашке. Слишком красивый. Слишком.
— Тэхен! — он отвернулся, нервно перебирая кольца на руках. — Не ходи по дому… в таком… виде.
— Хорошо.
Альфа взглянул на отражение в зеркале. Это творение невероятно. Из всех омег, что он видел, этот был совершенством. Ему даже стараться не нужно было, чтобы выглядеть соблазняюще, стараться понравиться голосом, движением, внешним видом. Все вокруг делали всё, чтобы получить внимание Юнги: красились, подбирали парфюм, чтобы подстроиться под его предпочтения, одевались в самые дорогие наряды, бельё. А Тэхен был другим. Стоит себе в домашней белой рубашке, хлопает ресницами и нежно улыбается, по-настоящему. Такой красивый, такой…
Мин резко развернулся и подошёл к нему ближе. Тот стоял, смотрел и совсем не двигался, будто безмолвная статуя. Юнги провёл большим пальцем по этим губам, розоватым, идеальным, как малиновый закат, губам.
— Открой ротик, малыш, — негромкий приказ.
Тэхен открыл. Мин просунул палец в лоно малинового заката с ароматом карамели, прошёлся по влажным зубам, языку. Короткий стон сорвался с губ альфы. Тэхенов язык дёрнулся, невольно лизнул палец.
— Это ведь не запрещено… — убедил вслух сам себя альфа.
Слюна накапливалось — рефлекс требовал закрыть рот и сглотнуть.
— Не закрывай, — потребовал Юнги, наблюдая, как палец становится всё более мокрым, поблёскивая нектаром богов.
Омежка не понимал, что делает альфа. А Мин же изучал, возбуждался.
— Малыш, представь, что это мороженое.
Тэхен схватился за руку и вытащил палец.
— Как фруктовый лёд? — горящая улыбка.
— Как фруктовый лёд, — положительный кивок.
Ким, держась за руку, ухватил указательный палец губами, посасывая, скользя по коже своей тёплой влагой.
— Господи… — выдохнул альфа.
Зрелище начинало сносить крышу. Юнги схватил омегу и прижал к стене, накрывая малиновый закат поцелуем, обвивая этот божественный язык своим, съедая сладкий нектар.
— Я хочу тебя, Тэхен… — вымолвил он, просунув руки сзади под бельё, касаясь шёлковой кожи. Руки погладили ягодицы, сжали в ладонях, притягивая к себе.
Мин прижался возбуждённым членом в штанах к его паху.
— М-м-м… — закрыл глаза, ощущая его так близко. Близко, но в тоже время так далеко… Хочется ближе. Хотя бы немного. Провёл языком по губе омеги. Этот ротик прекрасен, зубы прекрасны, язык…
— Хочешь попробовать мороженое побольше? — низким возбуждённым голосом спросил альфа и вытащил руки.
— Большое мороженое? — улыбнулся Ким.
— Да, малыш… — альфа вдохнул запах омеги, проводя пальцами по губам.
Мин пытался оправдать себя тем, что это не проникновение. Это лишь ознакомление, обучение анатомии, если уж на то пошло. Тот ведь не против, ему интересно узнать, интересно изучить, интересно…
— Садись на коленки.
Тэхен не понимал, чего этот человек хочет, ведь если это — секс, то Джин хен ему другое рассказывал, но он всё сделает для альфы, поэтому послушно опустился.
Юнги стоило только представить эти губы и язык на «себе», как возбуждение начинало топить уши и глаза изнутри, желая вырваться наружу. Он поставил ладонь на стену, чтобы опереться, а другой рукой расстегнул ремень и ширинку, спустив переднюю часть брюк вниз. Он наблюдал за любопытными глазами, ожидающими чего-то нового, необычного.
Мин со стоном предвкушения вытащил свой пульсирующий член, умирая от того, что наконец коснётся Тэхена, разглядывая реакцию своей молодой пары. Удивление и восторг явно читались в этих наивных серых, не от мира сего, глазах.
— Но разве я так должен сидеть? Джин хен сказал…
— Малыш, — Юнги погладил по голове омегу, — ты же хороший мальчик? Сделаешь всё, что я скажу?
Омежка кивнул.
— Тогда представь, что это мороженое, — вновь провёл пальцем по желанным губам.
Ким немного удивился, но послушно протянул руки к «фруктовому льду», объяв его длинными пальчиками. Альфа издал стон, закатив голову и глаза от пробившего насквозь удовольствия. Тэхеново сердце начало биться быстрее прежнего от этого низкого голоса. Он не понимал своего состояния, но хотелось, чтобы этот альфа продолжал быть таким довольным. Омежка начал облизывать «мороженое» в руках со всех сторон. Сладко.
— Тэхен… — альфа стиснул руку на стене, рассматривая омегу. Этот язык будоражил прежде незатронутые клеточки возбуждающего удовольствия.
Мин запустил пальцы в кудрявые волосы омежки, слегка сжал их, не смея оторвать взгляда от этого до трещин на нервах прекрасного зрелища: губы, поедающие головку и ствол «мороженого». Хотелось не просто стонать, а кричать в голос. Крыша съезжала на нет, словно торнадо тащило в поток безконтрольного желания.
Юнги схватил рукой волосы омеги сильнее. Хочется войти глубже, до конца, полностью наполнить этот рот собой, до горла, до шеи, до…
Альфа, собирая остатки своего исчерпанного самообладания, отстранил Тэхена от себя, тяжело вздыхая, жалея о том, что остановился. Жалея так, как никогда в этой жизни ни о чём не жалел.
— Прости, малыш… я эгоистичен, — он убрал своё «мороженое» обратно «в обёртку» и поднял Тэхёна на ноги. — Ты иди спать…
Юнги напряжённо смял руку в кулак до белизны, лишь бы не сорваться. Это существо было слишком прекрасно от природы. Словно Вселенная сотворила его на заказ. В одном единственном экземпляре.
— Я вас расстроил? — Ким бегал глазами по страдающему лицу, не зная, что сделал не так.
— Нет, — выдохнул Мин и погладил того по голове. — Тэхен, иди спать. Мне пора идти.
…
Юнги всегда знал, что лучшее лекарство — это секс. Болит голова — займись сексом, мучает бессонница — подрочи, стресс из-за работы — потрахайся. Этим решаются все проблемы. Спал обычно хорошо, а вот для всего другого он сам выписывал себе рецепт. Лекарство искать было не нужно, оно было в прямом доступе в любой точке города, страны, да хоть мира. Рукой подать. И сейчас ему нужно было качественное лекарство, ибо ломка и воздержание от Тэхена — полное и бесконечное падение на дно глубокого…
— Юнги, ты приехал ко мне на… — не успел договорить Джонин, как альфа впечатал его в сиденье машины. Даже дверь не успела закрыться, не было терпения ждать. Это быстро сделал за него охранник, а помощник, сидящий спереди, закрыл обзор на задние сидения, подняв специальное тонированное стекло.
Юнги перестал в порыве дикого голода целовать Кая, потянул его на полик, посадил перед собой, спуская брюки. Сейчас, срочно, необходимо. Сжал волосы и вошёл в рот, по горло, как хотел, до конца, до ощущения губ на корне, как хотел…
Кай любил в нём эту дикость. Приехал посреди рекламных съёмок, вытащил в машину, решил трахнуть, пока автомобиль ехал по дороге, а люди в соседних железных коробках и не знали, не слышали этот довольный низкий стон, пробирающий до костей. Мин крепко держал его за голову, контролировал темп, силу и почти кричал. Вот, его любимый момент: альфа изольёт свой оргазм в его рот, простонет имя, как всегда, скажет…
— Тэхен…
Джонин проглотил его оргазм, названный чужим именем, делая вид, что ничего не случилось, делая вид, что не заметил.
Первый голод альфа утолил. Облегчение.
— Золотко, — выдохнул Мин, посмотрев на Кая, и застёгивая брюки, — как дела? Даже не спросил.
— Нормально, — вернулся тот на сиденье. — Ты просто приехал потрахаться? Снова уедешь?
— Куда-то хочешь пойти? — предложил альфа. — Я свободен.
— Уже поздно, но я в целом свои съёмки закончил. Хочу кушать, — улыбнулся Кай, радуясь, что Юнги наконец уделит ему время. — Давай закажем еды, дома поедим. Я не хочу переодеваться для ресторана. Кое-кто мне макияж испортил, — поправил лицо омега, открывая зеркальце.
— Может быть, тебе приготовить что-нибудь? Я бы поел омлет с рисом. Давно сам не готовил. Мороженое, кстати, не хочешь?
— Ты и у плиты? Я тебя умоляю, — закатил глаза Джонин. — Давай лучше закажем устрицы и ту пасту с трюфелями. Повар из твоего ресторана шикарно их готовит. У меня вино дома есть. Из Италии привёз. И сладкое я не ем, ты же знаешь, тем более мороженое. Я на диете.
— Устрицы так устрицы, — согласился Юнги, опустив перекладину и передавая указания Лигому.
— Как там Чонгук? — спросил Кай, раскладывая приборы и тарелки на столе.
— Всё так же, — раскрыл крышки с блюд Мин. — Ты знаешь, что раньше устрицы были едой бедняков? Их ели рыбаки.
— Какая разница? Главное, что это вкусно, — сел рядом омега. — Нужно с Чонгуком и Ыну сходить куда-то вместе. Налей вина, пожалуйста.
— Да, сходим как-нибудь, — открыл бутылку альфа и наполнил бокалы, пробуя морепродукты. — Как думаешь, почему море солёное?
— Из-за рыб и этих прекрасных тварей, — приподнял ракушку Кай и распробовал содержимое. — Всё-таки в ресторане их кушать вкуснее, или повара поменяли? Не тот вкус абсолютно. Вообще не тот.
— Думаю, это из-за круговорота воды. Вода от дождя проходит через горную породу, а потом минералы попадают в море через землю, — озвучил свои мысли Мин, запивая вином. — Вроде неплохие устрицы. Тебе никогда не угодишь.
— Я всегда доволен. Тебя терпеть не каждому дано, знаешь ли. Только я могу это делать. Почему ты всегда думаешь и говоришь о чём-то странном?
— О странном? Например?
— Тебе не всё равно, почему морская вода солёная? Главное, не остаться на необитаемом острове без нормальной воды.
— На необитаемом острове, кстати говоря, возможно выжить. Даже с подручными средствами существует куча способов опреснить морскую воду, — улыбнулся Мин, затронув интересную для него тему.
— Да, да. Только мы не окажемся на острове. Мы живём в современном веке. Так куда пойдём с Чонгуком и Ыну? Ваши бары уже надоели. Надо что-то новое попробовать.
— Мне всё равно, — кивнул Мин, глотая алкоголь и подвинув к себе омегу. — Лучше иди сюда.
Альфа притянул его к себе, снимая одежду. Голод, возникший вновь, утолить легко, просто протянув руку.
— Сегодня останешься? — оторвался от него омега.
— Да, конечно, золотко.
Джонин был рад тому, что Юнги остался и на ночь, и на завтрак.
— Ты — золотко, честное слово, — Мин довольно сел за стол, хватаясь за кофе.
— Твой любимый завтрак, — поставил Кай панкейки с ягодами и сиропом.
— Сам готовил? — глоток любимого американо.
— Лигом привёз. У тебя же всё Лигом привозит. Ты сам что-то делаешь? Мне интересно?
— Не начинай, а, — сморщил брови альфа. — Если тебе браслет не нравится, то выбери другой. Я куплю.
Кай промолчал. Ему нравился браслет, нравился Юнги. Но это непрекращающееся чужое имя, выкрикиваемое в стонах, бесило. Потерять альфу никак не хотелось из-за какого-то там очередного омеги. Пропустил один раз, второй раз, но дальше — нет.
— Купить ещё браслет? Или что-то другое?
— Нет, мне нравится, — нарисовал улыбку Джонин. — Почему не ешь?
— Иди сюда, — притянул к себе того и посадил на себя, хватаясь за ягодицы.
Омега улыбнулся и поцеловал своего альфу в губы. Раскрыл его брюки и сам насадил себя на него. Начал двигаться, смотря прямо в глаза, постанывая, лишь бы затмить его разум от чужих. Старался ублажить его, старался сделать всё, чтобы услышать…
— Джонин…
Кай держал его лицо, подбородок, шею двумя руками, заполняя своим запахом, радуясь, что наконец услышал своё имя. Стонал, прыгал, даря ему утреннюю дозу секса. Юнги ведь с ним так долго, как ни с кем не был. Никто не мог терпеть его, лишь он один. Лишь он способен терпеть этот характер, бесконечное неутолимое желание, вечные гулянки, скрытность, кровожадную мафию, постоянную работу, больную ревность. Только Ким Джонин.
— Мне пора, золотко, — закончив с сексом, поднялся Мин, глотнув кофе.
— Ты ведь не поел, — пошёл за ним к выходу, натягивая халат.
— Ты — мой завтрак, золотко, — поцеловал его Юнги и, попрощавшись, ушёл.
Кай сел за стол, закинув ногу на ногу, и открыл галерею в телефоне. Фотография омежки, сделанная словно на паспорт, которую Джонин ночью быстро сфотографировал с экрана альфы, пока тот отошёл в душ. Молодой, не накрашенный, бесяще симпатичный.
— Так значит, это ты — Тэхен, — хмыкнул омега.
Весь день Мин ездил по работе и сидел на собрании, когда получил сообщение.
«Вы долго не приходите. С вами всё в порядке?».
Юнги и позабыл о Тэхене, пока был с Джонином, пока работал, но вот: омежка объявился вновь в его голове.
«Я был занят, малыш. Сегодня поздно приеду. Ты что-то хочешь? Я куплю тебе».
«У меня всё есть. Учитель Пак пришёл. Я буду стараться всё учить, чтобы вы рады были».
«Тэхен, ты — умничка. Пришли мне фото, хочу тебя увидеть», — отправил он, и вдруг трепет появился в груди. Предвкушение, ожидание. В чём он одет? Ходит ли он снова босиком? Вкусно ли он кушал? Пробовал ли он опять еду Ёнтана?
Омежка прислал селфи, как Джин научил его. Улыбающийся, красивый, со своей копией-питомцем в руке.
Мин засмеялся. Это слишком мило.
«Я попробовал солёную воду. Море на вкус такое? Её же нельзя пить».
«Нельзя, малыш. Поэтому в море только плавают».
«А откуда берут обычную воду? Есть море с такой водой?».
«Существует не только море. Есть водохранилища, реки, озёра. Воду берут оттуда, очищают, а потом разливают в бутылки», — расплылся в улыбке альфа, надеясь, что Ким не пробовал воду из-под крана, а ещё хуже — из туалета. Он сразу написал: «Тэхен, воду из-под крана и в туалете нельзя пить. Ты же знаешь?».
«Я знаю. Я не дурачок», — это заставило рассмеяться.
«Ты покушал?».
«Да. Много еды кушал. И мороженое».
Ох, это мороженое…
«Пришли ещё фотографию. Что ты сегодня надел? Опять мою рубашку?».
«Нет, не рубашку. Кофту. Она вами пахнет. Сейчас попрошу учителя Пака меня сфотографировать».
Снова фотография, уже не как на документы. Милый омежка, конечно же, босиком, стоял в зале, в серой кофте Юнги, в бежевых брюках. Красивый, до ужаса. Он приблизил фотографию на лицо, смотря на родинку на носике. Ох эта…
— Председатель, — вывел его из тэхенолюбования один из директоров, сидящий на собрании, кашлянув.
— Да, да, — положил телефон на стол, — что мы там обсуждали?
