Первая ночь

Вот она, взрослая жизнь… Жестокий чистовик реальности, где ничего уже не перепишешь. Когда ты хорошо поспал, поел, попил, а тебя за это никто не похвалит… Снова наружу прорвался комплекс полноценности, как у отъявленного эгоцентриста, но и неполноценности тоже. «Я же никогда не был таким… а романтиком тем более… зато с меня получится неплохой алкоголик». Слишком глубокий сон как для вечера, слишком много виски как для голодного и, по всей видимости, не здорового душевно человека. «Думал, что решившись однажды стал решительнее навсегда… а на самом деле я просто обидел её. Болван. Ушла, скрылась… она меня боится теперь и презирает. Аллах… подняла с собой до высоты небес, просто разрешив побыть рядом, и я сам нещадно пикировал в пропасть обоих… Я болен и мне нужна таблетка… — молодой человек насмешливо улыбнулся, закусив губу, — О дааа… хорошая сильная таблетка. Я знаю, куда за ней идти, но она от меня сбежала и вряд-ли отныне согласится подействовать. Это нормально, что я всё ровно возбужден и счастлив? Открылась и запахнулась, рассмотрела и оставила… чему я рад словно старшеклассник — это ли не извращение? Может она сейчас хотя-бы в бреду предположить, что стала для меня вселенной на том порожке?» Эгемен лежал в кровати, уставившись в потолок. Глухая ночь повергла всё вокруг, только не его. Ни в одном глазу ни сна, ни похмелья, и даже голова не болела… что-то сквозными колотыми отметинами горело в груди… Досада и странное удовлетворение, горечь и блаженство… Переваривание того, что случилось било адреналином по всем венам. Но больше удивляло другое — он совсем не чувствовал себя виноватым и тем более проигравшим… Напротив. Невероятная сила и нрав, которые он разглядел в её взгляде, испуг и отпор, страх и негодование разбудили нём низы и лавины еёхотения! Ещё никогда ему не было так не стыдно её хотеть! И никогда он так не был свободен и смел в том, что испытывает. Неизвестное всегда будоражит, разгоняет кровь, обещает и манит. Три дня его нервы натягивались струнами до предела, три ночи Хазан порождала скверные и непонятные мысли… и Ягыз боялся… боялся, что став познанной, она потухнет, неразличимо сольётся с серостью вокруг, померкнет… долгожданный сияющий огонёк в чёрной бездне. Именно в этой комнате он недавно смыл свой позор и гордо сделал вид, что в саду ничего не произошло. Сегодня здесь же признал, что только что в саду всё произошло, всё самое важное с ним за последние годы! Оказавшись реально-ощутимой, живой, незнакомка наконец стала знакомой, отпустила его вымотанное и опустошенное тело, вселила осязаемую энергию, желание! Она ушла, а он остался с ней, где бы сейчас ни была и о чём бы не думала. «А вдруг она тоже не может уснуть и безмолвно рыдает в подушку?» Дерзко-кроткая, терпкая и ранимая, как сокровенный подарок ему одному, спрятанный от всех… будущая жена и мать его детей! «Наивно? Катитесь все к чертям из моей жизни! Мое сердце — мои мечты!» Веки наливались свинцом и тяжелели, последние слова как сладкая конфета прикормили монотонно думающий мозг… Не болеутоляющее нужно принимать, когда хочешь быть счастливым, а решения. Эгемен впервые с момента их встречи засыпал довольным и приятно уставшим. ********* К семи он спустился вниз и притормозил у лестницы. Минимум полчаса до пробуждения дома и начала его ежедневной рутины. Пусто… стол ещё не накрывали, в гостиной никого, где-то из кабинета доносились голоса. С утра настроение присмирнело, трезвый ум выискал каждую соринку в прошлоночной браваде и ажиотаж вокруг неё подутих… Первое о чём он вспомнил проснувшись — её слезы, и какие-бы оправдания не выпячивались наружу, итог прост... «Она плакала передо мной, а я её чуть не поцеловал. Она впустила, я бесцеремонно ворвался.» Ягыза опять поглотили укоры совести и колкий ядовитый самокретинизм. «Утешитель герой-любовник, бл*ть, ничего не скажешь… И ведь слушал и слышал… слово за словом… впитывал. В какой момент оглох и онемел? Когда она смущенно улыбнулась? Когда шоркнула влажным носом и губами?» Буквально вчера он подумал бы, что находится в опасности и в плену иллюзий, теперь же уверенно расправил плечи, поправил волосы рукой и начал просчитывать многоходовки… как объяснится и попросит прощения, оказавшись с ней наедине. Лицо источало холод. Все «на самом деле» внутри нас, снаружи только алиби. Патрон Эгемен вернулся. — Оооо… какие люди! — послышалось из кухни, голос брата заставил очнуться, — Ты никак у нас прописался… — Синан сидел за барным столиком прямо за дверью и выглянул в проёме. — Доброе утро, — равнодушно ответил тот, — ты чего это так рано? — Тебя у дома караулят наскучившие женщины и ты тут прячешься через день? — младший заливался, покачиваясь на высоких ножках и игнорируя вопрос. — «Мда… только всё в точности наоборот. Это я подсматриваю… караулю… и посягаю. Синан бы оборжался.» — Так почему ты так рано? — Ягыз тоже сделал вид, что не услышал и подошел ближе. — А мы тут завтракаем… Что-то там ещё было в конце… про то с кем и кто и куда собирается потом… всё мимо. Войдя на кухню, Эгемен заметил с другой стороны стойки Хазан и оторопел. Не то чтобы не ожидал, просто «рядом с братом» — было последним местом в доме, где он надеялся её встретить, и единственным щекотливым и угрожающим местом… «Для неё? Или для моих планов и фантазий? Проклятье…» Секунды шли, но мужчина не мог совладать с собой. Она мгновенно пробежалась по нему морозными льдинками и отвела взгляд в сторону. И он по ней, мурашками… Девушка сьежилась и покраснела, чёрт… Ягыз почувствовал это. Снова дрожь возбужденности, снова в меру и злости и растерянности, а брать себя в руки нужно было немедленно. — Присоединяйся, — братец полон энтузиазма, выдвинул ещё один стул, — это Хазан, та самая «мой тренер», о которой ты спрашивал, — для полной капитуляции, так, между прочим, добавил он. Хазан лишь неловко цокнула зубами о чашку и начала стряхивать с одежды невидимые пылинки, будто пыталась найти глазами черную дыру и провалится туда. Эгемена не покидало ощущение мирового заговора и дешевой пьесы, в которую его втянул собственный не умный родственник. «Хотя… кого я обманываю… я один тут дурак». Ухмылка вслух над самим собой как идеальное средство защиты… Он присел напротив неё, прокашлявшись.  — Мы, можно сказать, познакомились, Хазан угощала меня в саду чаем… Верно? — неотрывно вглядываясь в бледное лицо, немигающе, цепко, он надеялся вытащить её из жестяной оболочки. — Да, я подала господину обеденный чай. — сухо отрезала та. — Меня зовут Ягыз. Предательский лёд надломился всё же и девушка подняла глаза прямо на него. Смело и гордо, задирая подбородок, словно приняла вызов. «Это не вызов глупая, это попытка достучаться. Я знаю, что виноват… знаю». Мужчина выглядел робким и заведённым одновременно. — Очень приятно, господин Ягыз. — она быстро ответила и манерно кивнула, и тут же замялась… ресницы затушевались, хлопая по столу… «Она думает, что делать дальше», — Синан… я… я наверное уже поеду, сама доберусь, не буду тебя отвлекать. — Нет уж, я же обещал, что поедем вместе. Десять минут. Скоро на кухне соберётся толпа народу… Завари нам пока ещё кофе, пожалуйста… вроде свежо, но я не могу проснутся… Что хотел, Эгемен услышал. Сестра ведь упоминала об этом яснее некуда… Хазан молча встала к плите еле сдерживая себя, очень неумело скрывая… и казалось отвернулась, чтобы спасти лицо — оно покрылось пунцовыми пятнами… и не от стыда, а от гнева. Стало быть Синан для неё уже Синан, а он — господин Ягыз… господин, хозяин, бей, чужой, никто! «Когда же я опоздал? Не прошло и суток как брат насмехался над ней… Когда я опоздал? Хах… вчера, вчера вечером я опоздал!» Мужчина ей очевидно мешал здесь, смущал, выбивал из равновесия… а может просто волновал? Обида как и влюблённость требует близости человека, который её причинил! «Это всё что угодно, но не безразличие… и пока ей жаль для меня даже слова, у меня миллион шансов». Хазан ничего не мешало просто уйти даже не попрощавшись, но она делает сейчас кофе, раздражённая и от того ещё больше привлекательная, а значит в глубине души хочет остаться, пусть и не понимает для чего. «Я с недавних пор только и существую на этом импульсе.» — Куда собираетесь? — В спортзал. — Вдруг активный образ жизни? — Тренер слишком близко. А я не выношу когда меня бьют женщины… Оба перекидывались фразами. Младший сверкал остроумием и не умолкал ни на секунду, старший потирал подбородок, подавляя вспыхнувшую эмоцию. Он не ревновал, нет… ревновать без причины — глупо, а иначе — поздно. «Она сама ведёт себя словно моя женщина… при лишнем, не нужном наблюдателе нашей недомолвки. Аллах, а я ещё даже не касался её». Ягыз скользил взглядом по столешнице, турке, кухонному гарнитуру… слабо стараясь скрыть, что наблюдает только за ней. Длинные пальцы бережно помешивали ложечкой напиток, тугая коса спадала вниз по спине и покачивалась плотной упрямой кисточкой, а спортивная одежда округлила неприлично тесно всё, что он уже видел и что мог допридумать… подтянутая, стройная, от напряжения рельефная и точёная… затылком читалось как она нервничает. «Для кого так оделась? Ах да, в спортзал…» Ягыз покосился на брата, машинально поддакнул, и снова вернулся к ней. Обнажённые чувства не вызывают эрекции, оголённые провода вызывают! Он в который раз не знал, где ноет сильнее. «Опасна в своём молчании, и вероятно в данный момент имеет больше разговоров со своим разумом, чем когда-либо с человеком. Что она обо мне подумала? Что она испытывает ко мне? Что? Что???» — Кофе… — Хазан, обернувшись, не успела закончить. Её пальцем вдруг остановил Синан. — О! У меня звонок… Один разговор и едем, Хазан. — не отрываясь от телефона, произнёс он и поспешно удалился. Девушка осталась стоять как вкопанная с двумя чашками и уже было дёрнулась в сторону. Эгемен резко поднялся. Какая тишина жестокая, когда есть о чём кричать… слишком долго… на этот раз она беспокоила и его и её. «Она не готова. Я и подавно… Тем не менее — сейчас… сейчас или больше не имеет смысла.» — Подожди. Я хочу поговорить с тобой. Посуда громко опустились на поверхность. — Говорите, — сомнительно прищурившись, вытянулась она. — Не тут. Поехали, я отвезу тебя на работу. Ты же на работу едешь? — Не стоит. Какие-нибудь ещё пожелания, господин Ягыз? — Не разговаривай со мной как с хозяином. Я не хочу тебя обидеть. «А что ты хочешь от меня, извращенец? — должно быть вертится у неё в голове… Он и сам не знал… и выглядел как потерянный суетливый клиент у прилавка. Вся жизнь как прилавок, за которым вечно подают сахарозаменители, сухое молоко и безкофеиновый кофе. Всё внештатно, поддельно… Как пиво без алкоголя, секс без сюжета, одежда из синтетики… всё недо… «Я тебя хочу, тебя, всю… первую настоящую, не заочную… чтобы полюбить… Имею ли я право так сказать?» Хазан умолкла и осторожно посмотрела на него… — Почему вы обращаетесь ко мне как будто мы близко знакомы? Как будто я вам подружка? — голос набирал болезненные обороты, — Когда по вашему мы переступили эту черту? Вчера на ступеньках? Так вы всё увидели там?.. Доносился шум из лестницы… Эгемен вспотел и окончательно впал в замешательство, дыхание прерывалось, губы смыкались и размыкались в беспощадных попытках озвучить хоть что-то. Вот для чего необходим алкоголь… подавить чувство стыда и вскрыть потаенное храброе. «И это я? Три дня, всего три… И мне нечем крыть.» — Я прошу тебя, поехали. Я всё объясню… — С какой стати? Не хочу. — Пожалуйста… — Я не хочу! — настойчиво и уязвлённо повторяла Хазан… но и не уходила. Смотрела и ждала… Синан уже прощался по телефону, явно был по близости, что заставляло постоянно оглядываться на дверь. Почему она казалась ему такой податливой и хрупкой? Просто сказать "прости меня" - теперь так ничтожно мало, хотелось сказать что-то, чтобы она сама простила, по своей воле. Но на это нужно время, а его нет... "Аллах, я опять всё испорчу." — Если бы вы не хотели меня обидеть, вы бы никогда не сделали то, что сделали. Ягыз возмущено и устало потер лицо рукой. Он закипал. — Я не умею разговаривать с женщинами!... Я не могу видеть их слезы! - и произносил каждое слово по-отдельности и чётко, а потом прикрыл веки, глубоко втягивая воздух, - Я не знал, что делать и чем помочь тебе... И ты мне нравишься!.... - как изнеможенный мнитель выпалил он... на последнем вздохе. - Вот и всё. Она приоткрыла рот и устремилась не моргая. Молодой человек лишь показательно и эмоционально взмахнул руками "Это ты хотела услышать? Это? Получай!"... - Ну, Хазан, мы едем? - бодро влетел младший брат и застал обоих за недоумением, - Что у вас здесь происходит? И он и она молчали... не сводя друг с друга глаз, терпеливо и обещающе, внимая сквозь тишину. Уже не неловко, странно... словно им нравилось молчать...