Терновый венец цветущих слив

Отпустить... отпущу и не замечу, как соберу тебе любимые цветы, и с улыбкой я помчусь навстречу, судьбе отчаянной, в которой я и ты. Сгорим, как бабочки в шелках разлуки вечной, зоря, в которой свет в глазах горит, и словом, что рассыплет изумруды речи, ты скажешь мне о нежности любви. А может... я спешу лишь гибели навстречу, из мертвых я цветов плету венки, и задыхаюсь в пламени, шипом мне сжавши тело, я на кресте горю, в лучах пустой зари. И столько лет, держась за память об ушедшем лете, за запах яблок, незабудок, скошенной травы, я вспоминал слова на предрассвете, о том, чтоб под окном росли цветы. Я не живу... не замечаю и падение, пустая бездна расплывается в груди, где рана, нанесенная мне летом, становится судьбой, в которой нет любви. Я не замечу гибели одной Вселенной, что в алом шёлке открывает Млечный Путь, ведь иглами и пламенем мне устелили землю, тогда как я мечтал о песне наяву. Ступаю я на пламя с бездной в сердце, с глазами, источающими лишь пустоту, я был покинут, и душою предан, сбежавшей от меня в посмертную стезю. И все цветы, что не погибли, я развею пеплом, сгорю от жара, что живет внутри, и выплесну его, убив себя и лето, в котором прошептал, как сильно я люблю...